Доблесть великанов

Чингиз Абдуллаев, 2014

Руководство закрытого политического клуба, в состав которого входят коронованные особы, главы государств и руководители крупнейших компаний, нанимает сыщика Дронго для решения крайне деликатной проблемы. Дело в том, что один из членов клуба – предатель, деятельность которого наносит непоправимый вред организации, что, в свою очередь, крайне негативно сказывается на политической ситуации во всем мире. Этого-то предателя и нужно аккуратно, не привлекая внимания, вычислить. Дронго приступает к расследованию, но как только появляются первые результаты, сыщика пытаются убить. Причем два киллера сразу…

Глава 2

В коридоре его ждал Кевин Лоусон. На часах было около четырех. Он мрачно посмотрел на Дронго и спросил:

— Поговорили?

— Очень приятная беседа, — кивнул Дронго, — просто чудесная. Выяснилось, что мы почти завалили наше расследование и все делали неправильно, включая освобождение Вирджинии и помощь в аресте господина Прасси.

— Насчет Вирджинии, думаю, ты поступил правильно, а насчет Прасси не уверен, — пояснил Лоусон, — час назад нью-йоркский судья отпустила его под залог в два миллиона долларов.

— Прекрасно! Если у человека есть два миллиона долларов, здесь считают, что под эту сумму можно отпускать негодяя, — разозлился Дронго. — А судье не сообщили, что сеньор Прасси, возможно, глава клана мафии, и его нельзя отпускать ни при каких обстоятельствах?

— Требуются весомые доказательства для подобных обвинений, — покачал головой Лоусон, — а нашего знакомого Сальваторе Мелони вместе со всей семьей уже эвакуировали для проведения по программе защиты свидетелей, и он не смог сегодня появиться в суде. Но это предварительные слушания. Заседание суда по делу Прасси состоится только через два месяца.

— А за это время он уберет и запугает всех свидетелей, — мрачно проговорил Дронго, — и сделает так, что к тому времени не останется ни одного человека, готового дать против него показания.

— Кроме Сальваторе Мелони, которого как раз сейчас прячут вместе с семьей в другом штате, — напомнил Лоусон.

Они спустились вниз, в холл отеля, чтобы пройти в свое крыло. Их сопровождали сразу двое охранников.

— Вирджиния поедет в другое место, — сообщил Лоусон. — У нас двадцать минут, чтобы собрать свои вещи и выехать из отеля. Эти господа будут нас сопровождать.

— Нет, — упрямо ответил Дронго, — сначала я должен ее увидеть.

— Это необязательно, — возразил Лоусон, отводя глаза, — давай уедем. Ты сможешь поговорить с ней по телефону. У нас только двадцать минут.

— Если ты мой напарник, то должен хотя бы говорить правду, — строго произнес Дронго. — Что произошло? Почему сначала она спала, а сейчас я не могу ее увидеть?

— Ты сможешь поговорить с ней по телефону, — повторил Лоусон, — ее сейчас увезут в другое место.

— Извини, — решительно сказал Дронго, — я иду к ней.

— Она себя плохо чувствует, — схватил его за руку Лоусон.

— Именно поэтому я иду к ней, — уже не колеблясь, заявил Дронго, направляясь к номеру Вирджинии Луань. Отец у нее был американцем китайского происхождения, а мать — француженкой.

Эксперт постучал в номер, и дверь открыла неизвестная женщина. Ей было чуть больше сорока. Перекрашенная блондинка с тяжелой челюстью и внимательным взглядом.

— Что вам нужно? — строго осведомилась она. — Зачем вы сюда пришли?

— Вы не спросили, кто я такой, — заметил Дронго, — значит, должны понимать, почему я сюда пришел.

— Не нужно было сюда приходить, — покачала она головой.

— Вы врач или психолог? — неожиданно спросил он.

От неожиданности женщина даже отступила на шаг и изумленно взглянула на гостя.

— Я — врач-психолог. А вы, очевидно, господин Дронго? Тот самый эксперт?

— Меня обычно так называют, — кивнул эксперт. — Я могу видеть Вирджинию? Полагаю, что вы все понимаете сами.

— Думаю, что да, — ответила врач. — Хорошо. Вы можете с ней поговорить. Только пять минут. Я пока подожду в коридоре. Вирджиния сидит в кресле. Сейчас ей гораздо лучше. Но будет правильно, если вы не станете ее ни о чем расспрашивать.

Она вышла в коридор, а Дронго вошел в номер. Вирджиния сидела в кресле. У нее был несколько усталый вид, но внешне она выглядела неплохо. Увидев Дронго, она улыбнулась, протянула ему руку и сказала:

— Это я должна была тебя спасать, а получилось, что ты спас меня.

Рука была холодной. Он сел на кровать рядом с ней и спросил:

— Что случилось? Почему ты не можешь остаться с нами?

— Психолог говорит, что мне необходима психологическая передышка, — пояснила Вирджиния. — Они считают, что у вас с Кевином Лоусоном должна быть более мощная охрана.

— И все? — недоверчиво спросил Дронго.

— Так говорят.

— Мне интересно твое мнение.

Она отвела глаза, потом снова посмотрела на него и ответила:

— Я глупо подставилась. Никогда не думала, что все будет так просто. Не обратила внимания, когда ко мне подошел седой мужчина. Решила, что это обычный старик. А он достал пистолет. И сразу появились еще трое. Если бы ты не захватил их босса, они бы меня не отпустили. Они и так долго колебались. Но потом решили, что будет правильно отвезти меня в отель. Ведь жизнь их босса зависела от поставленных тобой условий. И меня привезли в отель.

— Хороший рассказ, — ровным голосом произнес Дронго, — но, очевидно, неполный. Что было в течение того времени, пока ты у них находилась?

— Тебе это так важно знать? — снова отвела она глаза.

— Более чем.

— Меня изнасиловали. — Вирджиния произнесла это ровным, спокойным голосом, словно говорила о том, как испачкалась ее одежда. Она была сильной женщиной.

— Ты можешь рассказать, как это случилось? — заставил себя задать этот вопрос Дронго.

— Нужны подробности? — усмехнулась она. Но, увидев выражение его лица, сразу поменяла тон: — Извини, глупая шутка. Видимо, ерничество — единственно правильный способ признаться в том, что произошло.

Он молча ждал, когда она наконец обо всем расскажет.

— В какой-то момент меня оставили одну с молодым парнем. Ему было лет тридцать, не больше, — начала Вирджиния. — Видимо, у него какие-то садистские наклонности, его возбуждала женщина в наручниках. Если бы у меня руки были свободные, у него не было бы ни одного шанса. Но я была в наручниках. Такой прыщавый неприятный тип, от которого резко пахло итальянским парфюмом. Очень приторный запах. Сначала их было трое. Когда я попросилась в туалет, они поручили этому типу отвести меня. И он стоял и смотрел. Можешь себе представить? Даже когда я попросила его отвернуться, он все равно нагло улыбался и смотрел.

А потом мы вернулись. Он продолжал все время смотреть на меня, и когда эти двое ушли, полез ко мне. У меня были скованы обе руки, — повторила Вирджиния. — Этот придурок минут двадцать пытался меня раздеть. Такой кретин! А потом так быстро все сделал, словно куда-то торопился. Было совсем не больно. Противно и неприятно. Видимо, он ожидал, что я буду вести себя как-то иначе. Но я молча смотрела на эту гниду. А когда он закончил и полез целоваться, я плюнула ему в лицо. Вот тогда он меня ударил. Расчетливо ударил. Не по лицу, чтобы не было заметно, а в живот.

Дронго сидел, словно окаменев.

— И почти сразу появились его друзья, — опустив голову, сказала Вирджиния, — вот такая… не очень приятная история.

— Как его звали?

— Не знаю. Он не представлялся. Видимо, есть мужчины, которых возбуждает сама мысль об обладании женщиной, зависимой от них. Такие неуверенные в себе самцы. Начальники, пристающие к своим секретаршам, не отвечающим им взаимностью, отчимы, насилующие своих падчериц, тюремщики, пользующиеся своим положением, чтобы мучить заключенных. В обычной жизни они не всегда состоятельны, а здесь чувствуют свое превосходство. Обычная категория подонков.

— Я должен перед тобой извиниться. Мы не сумели тебя защитить.

— Ты сумел меня спасти. И вы с Лоусоном не обязаны были меня защищать. Я сама была виновата.

— Мне казалось, что у этих подонков сохранились хотя бы зачатки порядочности, — прошептал Дронго, дотронувшись до ее холодной руки.

— Тщетные надежды, — возразила она. — Хотя остальные вели себя более порядочно, даже угощали кофе, перед тем как отправить в отель. По-моему, этот тип очень боялся, что я кому-то пожалуюсь. Смотрел на меня с большой опаской и ждал, когда я начну жаловаться.

— Вот и нужно было это сделать, — гневно произнес Дронго, — такие вещи не прощают даже у бандитов. Его бы не оставили в живых.

— Я не хотела никому говорить, — поморщилась Вирджиния, — это было так унизительно. И стыдно, — добавила она, чуть помедлив. — В конце концов, я не девочка, которая потеряла свою девственность. Мне не хотелось никому об этом рассказывать. Но сюда приехала врач-психолог, которая решила со мной поговорить. Мне сделали два укола. Я думала, что это обычное снотворное, а она ввела мне «сыворотку правды», и я все ей рассказала. Это была их своеобразная мера предосторожности. Они всегда так проверяют людей, которые работают на них, чтобы убедиться в их искренности.

— Хотели проверить, не сдалась ли ты нарочно и не рассказала ли им об этом клубе, — понял Дронго.

— Видимо, да. Но они все узнали и приняли решение убрать меня с этого расследования. Я думаю, что они поступили правильно.

В дверь постучали, и Дронго, поднявшись, пошел к дверям. Там стояли врач, Лоусон и один из охранников.

— Вы закончили? — спросила врач.

— Вы всегда узнаете правду таким противоестественным способом? — вместо ответа задал свой вопрос эксперт.

— Она вам уже рассказала, — поняла врач.

— Немного. И вы приняли решение снять ее с этого расследования?

— Не я. Я не тот человек, который принимает решения. А вы считаете, что в таком состоянии она должна продолжать заниматься этим делом? И снова рисковать?

— Я этого не говорил. Просто непонятно, зачем вы сделали ей эти уколы. Она могла честно ответить на все ваши вопросы.

— Есть вопросы, на которые не хочется отвечать, — резонно возразила врач. — Женщины не любят рассказывать о подобных вещах. И чем сильнее женщина, тем меньше шансов, что она вам об этом расскажет. Такую травму они носят в себе. Извините, но у нас нет времени на дискуссию. Мы должны уезжать. И вы тоже должны уезжать.

— Да, я помню. Еще одну минуту. Только одну минуту. — Дронго захлопнул дверь и вернулся к Вирджинии. — Я буду считать себя лично ответственным за все, что с тобой произошло, — сказал он, — и не успокоюсь, пока не найду этого мерзавца. Даю тебе слово.

— Ты эксперт, а не герой романтических фильмов, — покачала она головой, — и тем более не мститель. Не нужно никого искать. Я уже забыла обо всем, что там произошло.

— А я нет. И вряд ли когда-нибудь забуду. — Дронго наклонился, осторожно поцеловал ее в лоб и молча вышел в коридор.

Врач, недовольно покачав головой, зашла в номер и громко хлопнула за собой дверью, показывая свое неодобрение. Лоусон опустил голову. Вместе с Дронго и в сопровождении вооруженного охранника они направились к номеру эксперта.

— Как она? — тихо спросил Лоусон.

— Ты все знал и ничего мне не сказал, — укоризненно произнес Дронго.

— Я не знал, — пояснил Лоусон, — мне рассказали обо всем только сегодня утром.

— Мне тоже будут колоть эти «уколы правды»? Или мне сделают укол, чтобы навсегда стереть мою память?

— Не говори глупостей, — нервно дернулся Лоусон, — твоя память стоит так дорого, что на подобный идиотизм никто не решится. Ты слишком известный и опытный эксперт.

— Я соберусь за десять минут, — сказал Дронго, входя в свой номер. Закрыв за собой дверь, он прислонился к ней и закрыл глаза. Простояв так целую минуту, достал свой телефон и быстро набрал знакомый московский номер. И почти сразу раздался голос его напарника и друга Эдгара Вейдеманиса:

— Слушаю тебя. Что случилось?

— Извини, что я звоню в такое время. У вас, наверное, уже ночь, — начал Дронго.

— Давай без извинений. Что-то случилось?

— Как обычно. Нужно, чтобы ты срочно прилетел в Нью-Йорк.

— Когда?

— Немедленно.

— Настолько все сложно? — сразу понял Эдгар.

— Более чем.

— Прилечу ближайшим рейсом, — пообещал Вейдеманис.

Дронго убрал телефон в карман. Затем, немного подумав, снова достал его и стер запись о своем звонке. Если аппарат попадет в чужие руки, то совсем необязательно знать, кому и куда он звонил.

Через восемь минут он вышел из своего номера с чемоданом в руке. Еще через минуту они вместе с Лоусоном уже спускались вниз, чтобы усесться в большой внедорожник. На передних сиденьях расположились два охранника. Машина быстро отъехала от отеля «Уолдорф-Астория».

— Куда мы едем? — поинтересовался Дронго.

— В Бруклин, — ответил Лоусон, — там для нас приготовлен дом, где мы будем жить.

— У нас будет совместное проживание с этими ребятами? — показал на охранников Дронго.

— Почти, — усмехнулся Лоусон. — Нам наняли шестерых охранников, каждая пара будет сменяться через сутки. Это частная охранная фирма, и они не знают подробностей нашего расследования. Говорят, что все ребята — бывшие спецназовцы, прошедшие особый отбор.

— Интересно, что мы можем расследовать с такой охраной? — недовольно заметил Дронго. У него вообще было плохое настроение.

— Ты разворошил целый муравейник. Сумел взять самого Прасси, — напомнил Лоусон, — а подобные вещи не прощаются. Он не тот человек, который быстро забудет, как ты его перехитрил, и наверняка попытается отомстить.

— Это самое важное, что мне сейчас нужно, — сказал Дронго, — я просто мечтаю, чтобы он начал на нас охоту. Будет гораздо хуже, если он затаится или уедет за границу. Вот тогда у нас появятся проблемы.

— Куда он уедет, если его выпустили под такой залог? — возразил Лоусон.

— Господин Лоусон, у вас мышление английского аристократа, — беззлобно произнес Дронго, повернувшись к своему собеседнику. — Или ты не понимаешь, что только его квартира в нью-йоркском пентхаусе стоит миллионов десять, и для него два миллиона долларов совсем не такая большая сумма, которой он не может или не захочет рисковать. Если речь будет идти о реальной угрозе его жизни, он, конечно, сбежит. Но не сейчас. И я даже думаю, что при всех его доходах такой залог вызвал у него ярость. Бизнесмены такого уровня не держат свободные деньги на счету для внесения в качестве залога. Другое дело, что он будет рассчитывать на своих адвокатов и отсутствие свидетелей по его делу. Кроме того, он слишком завязан на своих делах в Нью-Йорке и в других городах Америки, чтобы все бросить и сбежать. Именно поэтому Прасси останется здесь и сделает все, чтобы расправиться с нами до суда. Что нам и нужно.

— У меня такое ощущение, что тебя это даже радует, — развел руками Лоусон. — Впервые вижу дичь, которая радуется появлению охотника с ружьем.

— Мы еще точно не определили, кто из нас дичь, — возразил Дронго, — ситуация немного другая. Мы в равных условиях. Только настоящие охотники — мы, а он — хищник. Может быть, очень опасный и неприятный, но хищник. И мы должны сделать все, чтобы его шкура украшала наш кабинет.

— Ты опять забываешь, — укоризненно произнес Лоусон, — что нас интересует не его шкура, а тот, кто заплатил Прасси за все наши неприятности. Не нужно принимать происшедшее с Вирджинией слишком близко к сердцу. Это очень неприятно и больно, но это не имеет отношение к нашему расследованию.

— Имеет, еще как имеет. Я не успокоюсь, пока не найду мерзавца, который ее обидел. И ничего больше мне не говори. Это не бизнес, это личное дело. Моя личная месть. Можешь считать и так, если хочешь. Но свое дело я завершу. В этом ты тоже можешь не сомневаться.

Лоусон нахмурился. Он понимал, что переубедить эксперта невозможно.

— Мы должны найти одного из той знаменитой семерки, о которой тебе говорили, — напомнил он.

— Найдем, — убежденно произнес Дронго, — обязательно найдем.

Интерлюдия

Прасси нетерпеливо стучал пальцами по столу, ожидая приезда Лучано. Тот опаздывал, и это выводило из себя Альфредо Прасси. Его помощник никогда раньше не позволял себе подобных опозданий. Он уже дважды звонил Лучано, и оба раза этот молодой стервец докладывал, что уже выезжает. Прасси почувствовал, как от нетерпения у него начинает дергаться глаз. Он достал телефон, чтобы позвонить в третий раз и выругать Лучано, когда тот наконец появился перед ним.

— В чем дело? — прохрипел Прасси. — Ты сошел с ума? Что ты себе позволяешь? Почему так долго? Или ты решил, что я должен тебя ждать? Где твой русский специалист? Неужели так сложно найти в этом многомиллионном городе одного убийцу? И если ты не можешь найти одного русского, то мог бы привести ко мне пуэрториканца, негра, еврея или японца. Все равно кого, только не белого американца с итальянской фамилией, чтобы нас не подозревали в этом убийстве. Неужели нужно было испытывать мое терпение?

— Я ездил на переговоры, — попытался оправдаться Лучано. Ему было около тридцати, и он приходился дальним родственником супруге Прасси. Лучано работал с ним уже несколько лет, и Прасси знал, что на него можно положиться. Но сегодня он был очень недоволен поведением своего молодого помощника.

— В чем дело? Почему так долго? — спросил Прасси.

— Мне нужно было найти лучшего из них, — пояснил Лучано. — Пришлось искать даже среди наших знакомых в известных русских ресторанах. Вы просили решить вопрос как можно скорее, поэтому я потратил весь вчерашний день на поиски нужного человека.

— Нашел?

— Да. Сегодня. Он приехал из Бронкса.

— Нашел темнокожего? — недовольно буркнул Прасси. — Только этого нам не хватало!

— Нет. Вы же приказали найти кого-то из русской мафии. Нашел «специалиста». У него четыре судимости. Из них две за убийство. В общей сложности отсидел в тюрьмах около восемнадцати лет. Говорят, что в лагере он задушил двоих узников голыми руками. Считается самым лучшим исполнителем. Во всяком случае, все его хвалят. Некоторые говорят, что уже здесь, в Америке, он убил еще троих русских. Хотя они были не русские, а кавказцы. Из кавказской мафии. Там у них вечные споры со славянами.

— Садись, — разрешил Прасси. — Как его зовут?

— Виктор, — ответил Лучано, присаживаясь на стул перед столом шефа. — Мне назвали его имя. Но его кличка «Терминатор». Он получил ее уже здесь, в Америке, куда приехал шесть лет назад.

— Сколько ему лет? Семьдесят или восемьдесят? — зло спросил Прасси. — Если он восемнадцать лет сидел в русских тюрьмах и еще шесть лет жил у нас, получается двадцать четыре. Выходит, ему должно сейчас быть за пятьдесят? И этого старика ты искал два дня?

— Он не старик, — возразил Лучано, — попал в тюрьму в четырнадцать лет. Приехал по мексиканской визе, когда ему было тридцать восемь. Через год перебрался к нам, женился на американке. У него есть грин-карта. Сейчас ему только сорок пять. И говорят, что он в хорошей форме.

— Посмотрим, — мрачно проговорил Прасси. — Когда ты должен с ним увидеться?

— Сегодня вечером. Мы договорились, что он приедет на Манхэттен.

— Надеюсь, не в нашу компанию?

— Нет, конечно. Мы встретимся в отеле на Сорок второй улице.

— Сколько он просит?

— Стандартная цена. Сто тысяч долларов. Я сказал, что буду торговаться. Он вполне может обойтись и половиной этой суммы.

— Дай ему сто, — приказал Прасси.

— Хорошо, — согласился Лучано, зная, что спорить с боссом бесполезно и опасно.

— И расскажи подробно про этого эксперта. Я хочу, чтобы все сделали быстро и наверняка.

— У нас есть его фотография, — сообщил Лучано. — Он попал на камеры в вашем доме, когда там появился. И мы знаем, что он раньше жил в «Уолдорф-Астории».

— А теперь его там нет, — стукнул кулаком по столу Прасси, — и, может, он вообще убрался из города и из страны. Интересно, как вы его будете искать?

— Мы заплатили деньги швейцару отеля, и он рассказал нам, что эксперт уехал вместе со своим соседом и еще двумя мужчинами, похожими на охранников. Мы узнали номер их автомобиля и сейчас пытаемся их найти.

— Хорошо. Значит, иногда вы умеете соображать, — кивнул Прасси, — уже неплохо. Если он остался в городе, нужно его выследить и подсказать твоему «Терминатору», где он находится. А если он уехал из города или из страны, ты найдешь еще пять или десять профессионалов, которые будут искать его по всему миру и найдут, даже если он попытается спрятаться в Антарктиде или на Марсе. Найдут и убьют. И никакие деньги не будут для этого препятствием. Никакие суммы. Ты слышишь меня, Лучано?

— Я вас понял. Но он не стоит таких денег и таких усилий. Ему просто повезло, что Сальваторе решил вас сдать. Нужно найти Сальваторе и наказать его за предательство. А этот придурок не стоит вашего внимания.

— Это ты придурок, а не он, — разозлился Прасси, — ничего не понимаешь. Сальваторе и его семью федералы взяли в программу защиты свидетелей. Это только в голливудских блокбастерах можно найти и убить такого свидетеля, а в реальной жизни к ним и близко не подберешься. Там тройная система защиты, и у Сальваторе давно уже другое имя, другой адрес, другой штат, может, и другая внешность. И ты его никогда не найдешь. А вот этот эксперт — не просто сыщик, из-за которого я внес залог в два миллиона долларов и должен ждать суда. Он меня унизил, опозорил, обесчестил. Убил моих собак. Мои дети вернутся в Нью-Йорк и спросят: «Папа, где наши собачки?» А я должен буду им рассказывать сказки о том, что собачки сбежали? Они все равно рано или поздно узнают правду, о которой знает уже весь город. И перестанут уважать своего отца, на глазах у которого пристрелили его собак. Ты ничего не понимаешь Лучано. Это уже не бизнес, это не просто самодурство, которое я себя позволяю. Это мое личное дело. Моя личная месть и моя личная обида. И я не успокоюсь, пока мне не сообщат о том, что его убили.

— Мы найдем, куда его увезли, и я передам эти данные нашему русскому другу, — пообещал Лучано.

Прасси мрачно кивнул в знак согласия.

— Я хочу его видеть, — неожиданно произнес он.

— Зачем? — удивился Лучано. — Я передам ему все ваши пожелания. Вы знаете, что прокурор ищет новых свидетелей, пока, кроме Сальваторе, у него никого нет. Вам не нужно встречаться с этим русским бандитом.

— Нужно, — упрямо повторил Прасси, — я тебе объяснил, что это мое личное дело. И потом, русский бандит не будет сотрудничать с американским прокурором, у него слишком много грешков и в этой стране. Поэтому на встречу мы поедем с тобой. И возьмем еще Карлетто на всякий случай.

Лучано пожал плечами. Он искренне полагал, что шефу необязательно лично встречаться с этим типом, но не осмелился больше возражать. Через два с половиной часа они приехали в отель, где должна была состояться встреча. В просторном номере Прасси сидел за столом, ожидая появления «Терминатора». Уступив просьбам Лучано, он надел маску венецианского дожа с непроницаемым лицом и ждал, когда придет гость.

Тот опоздал на пятнадцать минут и вошел в комнату, недовольно оглядываясь. Виктор Терлецкий не понимал всех этих предосторожностей и ухищрений. Свою кличку он получил за высокий рост и мощную фигуру, делавшую его похожим на известного американского актера, сыгравшего Терминатора. К тому же сказывалась его репутация безжалостного убийцы. Увидев сидевшего в маске мужчину, он усмехнулся. Такие глупости казались ему обычным шутовством. Он никогда не сдаст тех, с кем работает, и не станет сотрудничать с полицией или прокуратурой, даже под страхом смертной казни. Для этого он слишком много лет провел в тюрьмах своей страны, где были строгие законы на этот счет.

Виктор прошел к столу и поздоровался. Тип в маске только кивнул в ответ. Рядом с ним сидел молодой человек, который также кивнул в знак приветствия.

— Вы меня позвали, и я пришел, — сказал Виктор, устраиваясь напротив этих двоих. Он не спросил разрешения садиться, он просто сел. По-английски он говорил с заметным акцентом.

— Мы готовы подтвердить нашу заинтересованность, — начал молодой, — и выплатить вам деньги.

— Половину вперед, — напомнил Виктор.

— Разумеется, — ответил молодой, — вот здесь деньги. — Он положил на стол большой пакет с пятью пачками денег и добавил: — Сейчас мы пытаемся найти этого человека.

Виктор понял, что сидевший под маской молчавший человек и был настоящим заказчиком, а молодой всего лишь выполнял его волю. Но ему было все равно. Пакет с деньгами лежал на столе, и он равнодушно слушал все эти ненужные рассуждения. Если они не смогут найти и указать человека, которого он должен убить, то вся вина за возможный провал ляжет на них. Он не может искать невидимку, если ему не укажут точный адрес, где скрывается этот человек.

— Долго будете его искать? — спросил Виктор.

— Мы его найдем, — заверил его молодой, — это наша забота. А вы должны быть готовы к нашему сообщению, чтобы действовать сразу, как только мы узнаем, где он находится.

— Договорились. Я готов действовать. Как его зовут? У вас есть его фотографии? — деловито осведомился убийца.

— У нас есть записи с камер наблюдения, — ответил молодой, — мы их вам покажем. У него необычное имя. Его называют Дронго.

— Что?! — воскликнул Виктор. — Как вы сказали?

— Дронго, — повторил молодой, — так его обычно называют. Но у него есть настоящие имя и фамилия.

— Вы платите мне деньги за убийство Дронго? — медленно проговорил Виктор.

— Вас что-то не устраивает? — спросил молодой, начавший понимать, что происходит нечто необычное.

— Да… — ответил после недолгого молчания Виктор. — Я не знал, что это Дронго. — Он еще немного помолчал и вдруг произнес: — Я отказываюсь от этого дела. Можете забрать свои деньги.

— Что? — не поверил молодой. — Вы сошли с ума! Как это, отказываюсь?

— Я не буду его убивать и не возьму с вас деньги.

— Вы — ненормальный! — почти закричал молодой, глядя на своего босса. — Вы понимаете, что не можете отказаться после того, как мы назвали вам его имя. Вы просто не выйдите отсюда живым, — и он вытащил пистолет.

— Не угрожай, — хрипло произнес Виктор. У него в руке тоже оказался пистолет, — не успеешь выстрелить. Я все равно буду первым.

— Подождите, — наконец вмешался неизвестный, сидевший в маске. Он сделал энергичный жест рукой, чтобы Лучано опустил оружие, и спросил: — Почему? Почему вы отказываетесь?

— Я не стану этого делать, — упрямо повторил Виктор, не выпуская из рук оружия.

— Тогда считайте и себя трупом, — разозлившись, крикнул молодой, — вас все равно найдут!

Незнакомец в маске посмотрел на него, покачал головой, показывая свое недовольство, и повторил свой вопрос:

— Почему вы отказываетесь?

— Не хочу, — пожал плечами Виктор, — просто не хочу, — и стал подниматься.

— Подождите, — остановил его мужчина. Он снял маску и, уже не таясь, взглянул на Виктора. Холодные безжалостные глаза. Непроницаемое лицо. — Если вы сможете мне нормально и честно объяснить, почему вы отказываетесь, я разрешу вам забрать эти деньги. Только ответ должен быть убедительным и правдивым.

— Я не беру деньги за несделанную работу, — покачал головой Виктор, — давайте закончим наш разговор.

— Отвечайте, — потребовал Прасси, — я отдам вам этот пакет. Только честно.

— Я не стану убивать эксперта под именем Дронго, — объяснил Виктор.

— Вы с ним раньше встречались? Может, он ваш знакомый или друг? Может, он оказал вам какую-то услугу в прошлом? — не мог смириться с очевидным поражением Прасси.

— Я незнаком с ним, — ответил Виктор, — но мы все о нем слышали. Он никогда не поступал подло или бесчестно. Всегда соблюдал все наши правила и все наши договоренности. Его хорошо знают не только в нашей стране. И все знают, что он действует не только по закону, но и по понятиям. Поэтому никто из наших не пойдет на это убийство. Может, кроме полных отморозков. Его уважают, а того, кто убивает уважаемого человека, не будут никогда уважать. Это тоже своеобразный закон. Я ответил на ваш вопрос. А теперь я уйду. Вы напрасно сняли маску. Но вашего лица я все равно не видел и вашего голоса не слышал. Даже если меня будут пытать. Можете в этом не сомневаться. — Он поднялся, не выпуская оружия из рук.

— Возьмите деньги, — напомнил Прасси.

— Нет, — покачал головой Виктор, — я не возьму эти деньги.

Он повернулся и вышел из комнаты. Лучано испуганно молчал, поглядывая на своего босса и ожидая разноса. Но тот тоже молчал, размышляя о случившемся. Подобное произошло впервые в его жизни. Наемный убийца, на счету которого было не одно преступление, отказался от денег. И даже не взял их за свой ответ. Молчание длилось несколько минут. Наконец он обернулся к Лучано и задумчиво произнес:

— Мы с тобой недооценили этого типа. Это, конечно, слабое утешение, но все-таки… Видимо, этот эксперт действительно такой человек, что нам необходимо искать другого специалиста. Более компетентного. И более беспринципного.

— Из русских? — осторожно спросил Лучано.

— Нет, нет. Нужно найти кого-то из наших специалистов. Даже если какой-то русский и согласится его убить, то слухи об этом теперь будет невозможно скрыть. Поэтому начни искать профессионалов из других этнических групп. Можно даже китайца или чернокожего. Даже лучше, если это будет человек, который никогда не слышал об этом эксперте.

Прасси поднялся. Посмотрел на притихшего Лучано, который так и не понял, почему этот русский бандит отказался от денег, и пошел к выходу.

— Мы уберем этого русского придурка, — вскочил со стула Лучано.

— Зачем, — не поворачиваясь к нему, спросил Прасси, — зачем нам еще ссориться с русскими? Он сказал правду. И поэтому не взял наши деньги. Если бы он взял их, я бы сегодня заплатил вторую половину кому-нибудь из наших, чтобы они его убрали. Но он не взял деньги. Значит, не станет никому рассказывать о нашем разговоре.

Он чувствовал за спиной тяжелое дыхание Лучано. Но, так и не повернувшись, пошел к выходу.