Он набивался в гриву,
тяжелил хвост, залеплял глаза.
Нужно забыть, как поют пули, свистит в ушах ветер, пляшут свои и чужие кони,
тяжелит руку палаш.
Камень приятно
тяжелил руку и казался тёплым, словно обёрнутый шершавой кожей.
Запах болотного цветка дурманил голову, путал мысли и
тяжелил веки сном.
Шесть марок приятно
тяжелили карман.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: счерчивать — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Пачка выдохнула духмяном из клапана – будто шилом проткнутой дырочки – и серебристым брикетом
тяжелит ладонь.
Усталость выбирается из укрытия,
тяжелит тело, клонит голову к плечу.
Уже
тяжелила его и неловкость от вчерашней уступки: зачем же он признал монархию своим личным частным мнением, когда это стоит в программе кадетской партии?
Мы шли точным, равномерным шагом, не уставая и не задыхаясь; скатка и вещмешок приятно
тяжелили плечи.
Несмотря ни на что мне хотелось верить – меня ждёт лучшее будущее, ведь моё прошлое было хоть и не кошмарным, но достаточно
тяжели и, к тому же омрачено множеством событий, которые мне бы хотелось навсегда стереть из своей памяти.
Грязный асфальт парит удушливыми испарениями, влажная пыль
тяжелит слизистую.
А приснился ему старый сад, где каждое дерево обильно плодоносило: яблок невиданное число
тяжелило каждую ветвь, а ветви все были в цвету.
А вьюга
тяжелит мой шаг, а грязь мне сапоги поганит – и в дождь, и в зной, и по грязи, да по песку шагает строй, неся извечный, столь пустой, но важный, лишний для них – тот ритуал, что жертвою зовётся.
Ей нравилось, как меч
тяжелил руку, отсекал страхи и сомнения.
Но все эти слова забивались прямо куда-то в непонятную глубину, прямо в самое моё море,
тяжелили локатор.
Усталость
тяжелила руки и сбивала дыхание.
Чёрная аура неизвестного противника
тяжелила плечи.
Что-то не птичье
тяжелило её грудь.
Поздно уже, застоявшийся хмель
тяжелит голову.
Снег почти стаял. Кое-где виднелись присыпанные сосновыми иглами лужи, унты
тяжелили ноги, хотелось сменить их на кроссовки.
В механическом складе они заблокировали дверь
тяжелим контейнером и встали на плиту-лифт.
Девицы легли. Простыни ласковые, в доме запах такой хороший, будто все грехи унесло, и с тела и те, что душу
тяжелят. Смежи глаза – тотчас и полетишь.
Бабушка первой произнесла слово, которое давно уже
тяжелило сердца обитателей «Вороньей слободки».
Сумка
тяжелила руку, но вешать на плечо я её не стал.
Шею её
тяжелил золотой торквес, а серовато-коричневый плащ застёгивался на груди двумя золотыми брошами в виде трехрогого оленя и дракона.
Даже туман не
тяжелил одежд сыростью, не знобил тело.
Нам же лук
тяжелит голову, с чем боремся молоком и уксусом.
Мальчишки с уважением причмокивали и качали головами, взвешивая на ладони настоящее оружие. Пистолет внушительно и незнакомо
тяжелил руку.
Он хорошо жить хочет, красиво, чтобы в коже ходить, на «девятках» ездить и чтобы карман
тяжелила звонкая монета.
Плечи его
тяжелил большой кожаный рюкзак.
Поначалу едва ли не полный самовар чаю с лимоном вприкуску, затем мясной бульон с толчёным картофелем и обжаренным луком, незачем сейчас
тяжелить желудок грубой пищей.
Она изобразила благодарность. Тут же, на улице, надела браслет. И сразу почувствовала: эта вещь – не её. Золото давило на запястье,
тяжелило кисть.
На ветровое стекло со стуком упала первая
тяжеля капля, следом за ней ещё одна.
Никого не взял с собой, не хотел
тяжелить санки.
Она дала мне закурить, у меня зачесался нос, на кончике вскочила шишечка и как-то
тяжелила меня.
Пока сидишь, не чувствуешь сытости, а встанешь –
тяжелят сонливость и лень.
Мутная дрёма
тяжелила веки.
Украшение холодило и
тяжелило грудь, и ощущения были странные.
Завтра начиналась
тяжеля, суетливая трудовая неделя…
Он знал, что его рыжеватые курчавистые волосы выглядели не соответствующими цвету шершавой смугловатой кожи лба и щёк, испещрённой мелкими, как от озноба, не то порами, не то пупырышками, в целом придававшими его продолговатому лицу отчётливый негроидный рисунок, из-за чего оно уже и не могло вмещать присущие любому русскому, идущие как бы изнутри черты привлекательности, не говоря уже об эталоне броской мужской красоты вообще; при том, что он ещё носил бакенбарды, а на его лице постоянно удерживалось выражение какой-то непреходящей неровной обеспокоенности, а ещё и самим хорошо осознаваемая вынужденная и тем сильно огорчавшая его отстранённость, равная нескончаемому уходу в себя, это очень заметно
тяжелило и старило всю его в изрядной мере лишённую фамильной истончённости и выхоленности внешность; на много моложе могли казаться, пожалуй, только глаза, точнее говоря, зрачки глаз, выражавшие лёгкое ожидание и таящие улыбку, замешанную на искреннем задорном профессиональном любопытстве, но – и то – не всегда, а лишь будучи тронутыми гармонией мыслей и чувственности, прикосновением к интеллектуальному – такого рода состоянием, которое многое значило чаще само по себе, вне общения с кем-либо.
Это было занятно и даже прикольно, но столь непривычные мысли больно
тяжелили голову, пронизывающим стоном зудели в душе, наворачивали едкие капельки слёз на припухшие веки.
Пачка денег приятно
тяжелила внутренний карман.
На заре роса
тяжелила травы.
Дремота ещё сладковато
тяжелила голову.
Сороковник за плечами уже слегка
тяжелил его шаг.
И я знал, где их искать, ведь мою сумку
тяжелил медный ключ от квартала знати.