Результатом этого процесса явилось возникновение жанра литературного
святочного рассказа.
Повествуют они о событиях, которые произошли во время
святочных гаданий.
Поэтому считалось, что во время
святочных вечеров человеку следовало быть особенно бдительным.
Сюжеты устных
святочных историй о гадании на зеркале и приглашении суженого на ужин были широко распространены и многократно использовались в литературных произведениях.
Кроме того, в создании праздничного настроения немаловажную роль играли те истории, которые в изобилии рассказывались во время
святочных вечеров.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: эманометр — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Между древними колдовскими обрядами и современным маскарадом стоят, бывшие популярными ещё лет сто и даже меньше назад,
святочные игры ряженых.
Сначала героиня после
святочной вечеринки глубокой ночью и в одиночестве гадает на зеркале и видит в нём отражение кого-то страшного и непонятного.
Финал повести, таким образом, оказывается обусловленным тем впечатлением, которое виденный
святочной ночью сон производит на героя.
Русскому литературному
святочному рассказу сверхъестественные коллизии не свойственны.
Литература и этнография середины XIX века в процессе изучения народных
святочных обычаев и обрядов продолжали дополнять друг друга.
Он считает необходимым подготовить своих читателей к святкам, видимо, справедливо полагая, что в городе
святочные обряды начинают постепенно забываться и исчезать.
Возрождение в 1820‐х годах
святочного сюжета – одно из свидетельств вовлечения в литературу новых демократических сил, которые и определяют во многом сущность предстоящих её достижений.
Как видим, эти рассказы в основных своих чертах повторяют сюжеты
святочных быличек.
Какими же приёмами пользуются авторы, ориентирующиеся на устный
святочный рассказ?
Оформление
святочных текстов в самостоятельный жанр наблюдается на более позднем этапе – на протяжении нескольких последующих десятилетий.
Описание
святочных игрищ связывалось в его сознании с восприятием столь любимой им старины.
Такова тематика наиболее распространённых в устной традиции
святочных рассказов-быличек.
Судя по многочисленным описаниям
святочных празднеств в журналах 1820–1830‐х годов, в эту пору рождественское дерево в русских домах было ещё большой редкостью.
Приуроченные к святкам рассказы, действие которых отнесено к давнему историческому прошлому, подробно описывают уже давно ушедшие из жизни
святочные обычаи и особенности празднования святок в разных социальных слоях.
Мой научный интерес к ёлке возник в середине 1980‐х годов, когда я занялась изучением истории и художественных особенностей русского
святочного рассказа.
Он создаёт произведение на
святочную тему, которое пришлось по вкусу уже готовой к ней публике.
Но, переодевшись, он оказывается в роли
святочного ряженого, ибо, как мы видели, переодевание/ряженье было специфической чертой именно зимнего цикла.
Как можно заметить, в повестях такого типа
святочные мотивы переплетаются с мотивами светской повести, предоставляя автору возможность в рамках бытового правдоподобия разнообразить сюжет псевдомистическими элементами.
Разумеется, эта сторона
святочного веселья далеко не всегда осознавалась.
Согласно распространённому мнению о том, что
святочные сны являются вещими, читатель может предположить, что увиденный героиней сон предвещает горе.
Примером былички о встрече со специфическими
святочными персонажами может послужить история о гадании девушек в бане, где на них напали святочницы.
Однако роль
святочных эпизодов в повестях этого периода, конечно, не сводилась к одной этнографии.
Получить сведения о будущем можно было с помощью гаданий, которые и стали одной из самых характерных особенностей
святочного поведения.
В-четвёртых, отличительной чертой
святочного поведения считалось ряженье.
Отсюда и происхождение матримониальной темы в текстах
святочного содержания.
В
святочные дни стол не должен быть пустым.
Аналогичные мероприятия разрешены и в две
святочные недели – летом и зимой (6– 13 июня и 13–19 января).
Так, новогодний номер «Журнала для милых» за 1804 год содержит заметку о происхождении
святочного маскарада, описание современных маскарадов, костюмов и т. п.
Существенная особенность колядования состоит в хождении славить;
святочных песен – в припеве слава.
Вместе с ними шествует, от хаты к хате, пёстрый кортеж разных
святочных масок, среди коих непременно «цыгане», с лицами, вымазанными сажей.
Святочные обычаи и обряды исключительно разнообразны и многочисленны, и при наличии определённой общности в праздновании святок всеми христианскими народами каждый народ и даже каждый регион имеет свои особенности
святочного ритуала.
Причём, это относится и к
святочному периоду: ряжеными, как кегри, ходили по домам до рождественского поста (Kegrinä käveldih ennen ros-tuonpyhiä).
Если не считать «календарных» (в том числе и новогодних) од, о которых уже говорилось, классицизм избегает
святочной тематики и связанных с ней народных рассказов о святках.
Конечно, в какой-то степени эти маскарады соотносились и с народным
святочным ряженьем, ориентируясь на него, но, пожалуй, самой отличительной их чертой в XVIII веке было оригинальничанье – стремление выдумать как можно более экзотическую маску и поразить ею присутствующих.
Колядовать, рассказывать
святочные истории.
Такое название концентрировало внимание именно на героине, в то время как святки становились фоном, оправдывающим сюжет и дающим возможность ввести этнографические сцены, которые со временем стали обязательными для
святочных произведений.
Либо же оно воплощалось в демонических существах, которые появлялись и активизировались на определённый промежуток времени (ведьмы и колдуны, русалки, вредоносные
святочные духи).
Надо сказать, что в основе классического
святочного рассказа лежит чудо – будь то нечто необычное, свершающееся в духовной жизни, или же откровенно сказочное, а может быть, и происходящее в рамках привычных для нас реалий.
Различные приёмы использования писателями фольклорных
святочных историй я продемонстрирую на примере сюжета о предмете (кольце, сабле, ноже, пуговице и пр.), захваченном гадальщицей у пришедшего к ней «на ужин» «жениха-черта».
Так, в первом номере газеты «Листок» за 1831 год автор заметки, описывая только что прошедшие
святочные вечеринки, рассказывает о шарадах, которые были на них представлены.
Поэтому и иллюстрация в одном из рождественских номеров журнала «Нива» за 1889 год «Празднование святок в 1789 году», на которой изображена «
святочная сцена» в состоятельном доме, где в углу залы стоит большая разукрашенная ель, могла появиться только по причине неосведомлённости как художника, так и издателей этого еженедельника в истории русской ёлки.
По многочисленным указаниям этнографов,
святочные посиделки всегда отличались «максимальным накалом праздничного веселья».
Но вместе с тем такие тексты не столько ставят под сомнение истинность быличек, претендующих на безусловное доверие к рассказу о встрече с «нечистой силой» и носящих характер свидетельского показания, сколько помогают слушателям хоть в какой-то степени снять нервное напряжение и приводят к разрядке атмосферы
святочных вечеров.
Мне, конечно, нравится
святочное полено, но ведь я уже большая и заслужила целое дерево.
Правда, мы не ели праздничный ужин, не открывали подарки, не пели
святочные песни.