Предложения со словом «рыжеющий»

Наступала осень. Вечерело. Солнце, клонящееся к горизонту, придавало и без того рыжеющим травам красноватый, драматический оттенок.

Ярко светило солнце, освещая рыжеющие листики старых берёз и радуя взгляд упоительно-голубыми просветами.

И можно просто упасть на траву и долго-долго глядеть в рыжеющее небо, а можно, поставив палатки и наскоро переобувшись, убежать на край, туда, где гора на шаг впереди тебя начинает стремительно падать вниз; и оттуда наблюдать, как, вспыхивая то ли от любви, а то ли в свете садящегося солнца, над старой горой догорает день.

Мы в новых воплощеньях совпадая, любуемся рыжеющей листвой, записываем мысли и слова.

Из окна виден рыжеющий осенний парк, детская площадка с ребятишками, и всё это – через фигурную защитную решётку.

Одним светлым сентябрьским днём, когда я качался на качелях в рыжеющих кущах нашего громадного двора, ко мне подошёл приятель, он был в мотоциклетном шлеме.

Во многих случаях рыжеющая шёрстка – это сигнал о том, что в кошачьем организме происходит что-то не очень хорошее.

Под его корнями обнаружилась ниша, в которой помещался невысокий круглолицый арьяли с короткой рыжеющей бородкой.

По обочинам ветер метёт опавшие листья, и колючие каштанчики, обещая скорую охоту, заманчиво проглядывают сквозь рыжеющие ладошки.

Нырнуть в рыжеющее море ржи!

Были и кустарниковые поля и болотца с облезшим камышом и рыжеющей ряской.

– Лучьшье йехать прьямо, – он потыкал пальцем в рыжеющие предгорья, – по кольее.

И в песчаном половодье, в далёкой россыпи зернистых песков – редкие острова хуторов, левад, рыжеющая щетина талов.

Он не хотел подкармливать свою разрастающуюся паранойю, но был почти уверен, что уловил тот миг, как рыжеющий луч солнца отразился от круглых линз, издалека напоминающих бинокль.

Именно поэтому в рыжеющем пшеничном поле регулярно встречались огромные, словно выжженные огнём круглые чёрные поляны.

– Давно следовало старика проведать, – с удовольствием разглядел невысокую крепкую фигурку с ярко рыжеющей на солнце головой.

Поля, недавно рыжеющие от пшеницы, теперь черны.

Своими холмами, поросшими ярко зелёной травой в мае, быстро рыжеющей под лучами солнца.

Этот кто-то – крепкий мужчина с рыжеющей лысиной и кучей шрамов на лице.

В просторном рыжеющем осиннике это было особенно заметно.

Откуда-то сверху, с высоких, всё ещё густых крон рыжеющих осин, раздался тоскливо-тонкий крик сойки.

Некогда гладкий и прочный металл теперь стал матовым, шершавым, крошился и осыпался рыжеющей пылью.

Прошёл под воротами кто-то в медвежьей шубеночке: в снег провалиться рыжеющим ботиком; баба, цветуха малиновая, проходила; прошамкали саночки: цибики в розвальнях еле тащились – в угольную лавочку: и – морозяною гарью пахнуло; снега – не снега: морозарни!

Среднего роста, плотный, широкоплечий, с зачёсанными назад рыжеющими волосами, не обнаруживающими признаков увядания.

Мужчина постарше с величавой рыжеющей головой сидел по правую руку от главного, статус его получался выше, чем у того со шрамом, что толкал каталку.

Вот под одним из таких дубов (площадка вокруг него совсем не была видна с дороги из-за стены высокой травы, которая нарушалась едва приметной тропкой), – стоявшем по выходе из леса, но в небольшом отдалении от остальных, в этот же день после двух часов состоялась одна очень любопытная встреча – встреча, пожалуй, как раз под стать виду тех мест, возле которых она происходила, – во всяком случае, если режиссёр какого-нибудь детективного фильма вздумал бы выбрать декорации, которые не банально, но резонно сочетались и ненавязчиво подчёркивали «замышляемое преступление», это место явилось бы как раз подстать – только постепенно рыжеющий свет солнца следовало «убрать», а ещё непрестанное жужжание шмелей, во время всего последующего разговора создававшее невыразимо ленивое ощущение покоя.

Простуженное утро с надрывом толкает меня, веки срываются друг от друга: передо мной снова озеро с прыгающими «зайчиками», что в очередной раз пытается вызвать у меня приступ мигрени; по бокам – едко-зелёное поле с рыжеющим шаром, что становился больше и больше, поглощая всё небо.

Там нет дохлой лошади среди рыжеющей травы, ни поздней весны, когда так ласкова заря, а есть «моя душа», то есть, спутница, предмет обожания, и прекрасное, нежное, летнее утро, которое входит в стремительный и отвратительный конфликт с разлагающимся трупом.

Янтарным отблеском разливалось по рыжеющей листве солнце: тронь ветку – и просыплется капелью.