Между тем «пиквикский случай» представляется мне особым, если не уникальным: он остраняет религиозный или национально-патриотический материальный культ простреленной (обожжённой и окровавленной) книги, обеспечивая «севастопольскому экземпляру» столь долгую и яркую историю бытования.