Как известно, в те времена строгие
моралисты и духовные лица не жаловали комедиантов – частью из-за вольных нравов актрис, частью из-за прочно укоренившихся предрассудков, которые у каждого века свои.
Практически каждое этическое учение, каждый великий
моралист начинали с критики существовавшего положения.
Французский
моралист XVIII века. потому что, конечно, больше плавали, чем отмывались.
Он стремился быть
моралистом и в какой-то момент на этом пути стал экономистом.
Мы не хотим брать на себя роль
моралистов и углубляться в дискуссии о конкретных нормах поведения.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: генерал-квартирмейстер — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Во все времена остаётся актуальным утверждение английских
моралистов о том, что умение общаться с людьми важнее всех талантов.
Лучшие и мудрейшие из
моралистов всегда стремились быть среди людей – для того чтобы увидеть все способы жизни, изучить добродетели и обнаружить пороки, каждому из них присущие.
Его можно назвать одним из главных
моралистов своего времени.
Много веков их домогались завоеватели, осуждали
моралисты, изображали художники, высмеивали или оплакивали поэты, отвергали сельские жители, люди стремились в города в поисках счастья.
Это против денег выступает
моралист, когда он призывает противостоять излишнему распространению материализма.
Строгие
моралисты могут быть оскорблены натурализмом некоторых деталей, действий и образов в стихах «Чудо» и «Курфюрстендамм».
Мы утомили бы читателя публикацией всех писем, которые получили от королевских особ, аристократов, государственных деятелей, офицеров и прочих, одобряющих наш общественный труд на эту важную тему; тем не менее кое-кто из них взял на себя труд рекомендовать нашу работу и одобрил нас за то, что мы представили миру на рассмотрение единственный достойный год по всем этапам таких ссор, который может получить одобрение и адвокатов подобных дуэлей, и христианских
моралистов, которые испытывают угрызения совести из-за таких стычек.
Перед вами предстанет знаменитый историк, не написавший ни одной книги; политический философ-либерал, большую часть своей жизни бывший членом британского парламента, но едва ли когда-либо присутствовавший на его заседаниях и не имевший никакого веса в его дебатах; прославленный католик, взбунтовавшийся против папы; автор, настойчиво твердивший в своих сочинениях о необходимости беспристрастия и непредвзятости в истории – и вместе с тем не только видевший историю глазами необычного для той поры католического либерального демократа, но и прямо подчас отходивший, как об этом можно теперь с уверенностью сказать, от им же самим проповедовавшихся принципов беспристрастия; наконец, знаменитый
моралист, не особенно интересовавшийся учением писавших о нравственности философов.
Что ж, господа
моралисты, расскажите-ка мне, что есть наша жизнь, если не торговая лавка?
– Она не моя пара, – нахмурился лорд дракон, глядя на меня с упрёком. Будто я глупость какую сморозила. Тоже мне,
моралист нашёлся.
Обычно те, кого зовут религиозными, являются религиозными из-за страха. Те, кого называют
моралистами, тоже неизбежно пребывают в страхе.
Сейчас ей было бы легче воспринимать его бушующим, страстным тираном, чем скучным
моралистом.
На
моралиста можно положиться, на религиозного человека – нет.
Это придаёт определённую красоту характерам, в которых христианский
моралист найдёт элементы настоящего благородства.
Она бывала с братом предельно откровенной, чего не случалось у неё ни с подругами, спешащими поведать о её злоключениях всему свету, ни с родителями, неисправимыми
моралистами.
Ведь действительно было бы просто смешно, если бы я ещё стал
моралистом в своём теперешнем положении!
Чем богаче человек, тем большим
моралистом он должен быть.
Фактически он действовал как строгий критик, взыскательный судья, учитель нравственности, суровый
моралист.
– Тьфу! – плевались кто постарше. То ли и вправду были ярыми
моралистами, то ли просто завидовали.
Тоже мне,
моралист выискался.
Тут ничего плохого нет, а вот когда какие-то левые люди, да ещё и
моралисты чёртовы, это совершенно другое!
– В сложной ситуации у настоящего рамона всегда должен быть план «Б», – произнёс он немного ворчливым голосом старого
моралиста.
Подобное нравоучение есть у многих известных
моралистов, живших до новозаветных времён.
Кто-то с маской великого
моралиста скажет: «Лень – это порок».
С позиций высокого
моралиста хотелось бы уточнить, где та тонкая грань между главным и второстепенным?
Интересно, все
моралисты говорят так тихо?
Отнесение справедливости со стороны
моралистов к нравственности, а равно противопоставление её со стороны юристов праву представлялось ему неправильным и подлежащим исправлению путём классификационного перемещения справедливости из класса нравственности в класс права.
При всех разногласиях между ними современные
моралисты согласны в одном: этика – это субъективная вещь, и из её сферы следует полностью изгнать три понятия: разум, мысль и реальность.
Всегда философы и
моралисты пытались смотреть выше и дальше временных политических интриг.
Я быстро адаптировалась к формату общения, который
моралисты сочли бы за грань зла.
Это и естественно: нет даже надобности быть сентиментальным
моралистом для того, чтобы на вопрос о «допустимости» или «похвальности» озлобленного безобразия и угнетения ответить отрицательно.
Вот и греческие
моралисты жалуются на бесчинства, творящиеся в сельской местности, точно так же как любящий отец осуждает проделки своего сына.
Так и духи являются просто умножить собою число
моралистов, с той разницей, что, проявляясь везде, они учат как в хижине, так и во дворце, обращаются одинаково как к простым людям, так и к учёным.
Если к этому добавить тот факт, что даже среди наших профессиональных
моралистов нет согласия по главному вопросу о том, что подразумевается под моралью, законом и свободой воли, то можно не сомневаться, что представление о моральном мире может быть основано так же мало на внутреннем опыте, как и на внешнем; и возникает вопрос: на чём основана наша идея абсолютного сообщества между субстанциями, наделёнными волей, которое составляет моральный мир?
– Дождёшься! Они стали ещё более занудными
моралистами.
Поэтому попробуем взглянуть на проблему несколько шире, чем это делают обычно профессиональные
моралисты.
Не вдаваясь в обстоятельное философское и психоаналитическое отступление, отметим, что подавляющее большинство
моралистов и приверженцев неких гордо провозглашаемых идеалов просто-напросто прячут за непробиваемой стеной моралистики свою вполне определённую личностную несостоятельность, профессиональную некомпетентность, психологическую ущербность или закомплексованность.
В этих заброшенных развалинах
моралист увидит символ участи всей вселенной.
Такие изыски под ненавистным именем роскоши сурово порицали
моралисты всех времен; возможно, человечество легче пришло бы к добродетели и счастью, если бы все имели необходимое для жизни и никто не имел лишнего.
– Ох, не пытайся казаться
моралистом! – поморщила носик я.
Нет ничего проще этого действия, которое философы и
моралисты столь трудно объясняли.
И вообще, Ян, за эти годы я наслушался стольких
моралистов, что меня от них уже слегка подташнивает.
До сих пор
моралисты, рассматривая многочисленные и разнообразные поступки, вызывающие у нас одобрение или неодобрение, обычно искали какой-нибудь общий принцип, из которого могли бы быть выведены эти различные чувствования.