Рассказывают, был тут сначала
военфельдшер – отчаянная девка, она и ухаживала за ним.
Те, укладывая раненых на плащ-палатки, выносили их наружу и клали в рядки, а
военфельдшер осматривала раненых, узнавая, как те перенесли перелёт.
Я вместе с ранеными сразу в медсанбат направилась, там и осталась помогать, а потом, как узнали, что я дипломированный врач и хирургическую практику имею, меня сразу в штат и зачислили, я теперь
военфельдшер.
С ними врач, старший
военфельдшер.
По лицу нашего шофёра видно, что ему невыносимо тяжело произнести: «Нет, не могу, товарищ
военфельдшер, мест больше нет».
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: отрецензированный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
– Медикаментов нет, – негромко сказала
военфельдшер.
Пришёл
военфельдшер, снял повязки, снова дёргал пинцетом осколки и промывал кипячёной водой раны, потом обложил ноги листьями заячьего уха и снова забинтовал.
– Ценой своего увечья девчонке пальцы спас, – ворчливо заметил отставной
военфельдшер, бинтуя дедову руку. – Отрубило бы, как гильотиной, – и привет.
Военфельдшер помощь сейчас оказывает.
Обратно вернуться
военфельдшер уже не смог.
– Сам, видимо, подводил людей к ней? – резким тоном спросил
военфельдшер.
– Повезло тебе, товарищ бывший
военфельдшер.
Старший
военфельдшер быстро подошёл к больному, осмотрел его, прикоснулся ладонью ко лбу.
Тогда
военфельдшер попытался объяснить жестами, показал руками на лицо, грудь, живот мальчика, мол, где у него что болело.
– Прошлого века, французская, –
военфельдшер вставил подростку термометр под левую подмышку, – скажите, офицеру, чтобы он хорошо держал его руку.
– Жаль, – сокрушённо вздохнул
военфельдшер, вытряхивая из пыльного берца сгустки молодой горячей кровушки, – столько колбаски можно было бы сделать.
Потом пришли немолодой политрук в очках и такой же немолодой
военфельдшер.
Откуда-то появился
военфельдшер и девчушка санинструктор.
Летом сорок первого, в первые недели войны, всяческой неразберихи хватало: моя мать,
военфельдшер второго ранга, со своей частью отбыла на фронт, как ей казалось, ненадолго – на один-два месяца.
– Финский – из отдельной группы языков, не родственной ни немецкому, ни русскому. Вот карелы бы их поняли, – объяснил
военфельдшер.
–
Военфельдшер медсанбата двадцать второй танковой дивизии…
– Товарищ старший лейтенант, три пули у него в груди, –
военфельдшер виновато поморгал белёсыми ресницами, глядя на начальника заставы.
Сразу вопросы: почему
военфельдшер, что он там делал, когда по всем инструкциям положен офицер-медик?
Плечи ныли от наспех загнанных имплантов, которые ему вбил суровый
военфельдшер перед самым вылетом.
Хотя, когда
военфельдшер увидел человека с кожаным портфелем, у него тоже возникли нехорошие подозрения – а не инструкция ли это, разъясняющая, как надо поступить с военнопленными?
Военфельдшер лёг и замер.
Услышав крик краснофлотца,
военфельдшер приподнялся – прямо перед собой он увидел железный нос катера.
Неимоверными усилиями – отчаянными гребками рук и ног –
военфельдшер стал подниматься к поверхности.
Старший
военфельдшер протянул руку за своим галифе болотного цвета, аккуратно сложенным на грубо сколоченной табуретке рядом с нарами.
Военфельдшер отвесил поклон и очутился в коридоре, тускло освещённом электрическим светом.
Военфельдшер проверил пульс мальчика.
В шкафчике
военфельдшер поискал нашатырь, но его не оказалось, правда, там он нашёл флакон с нюхательными солями.
Военфельдшер поднёс открытый флакон к носу подростка, однако это не подействовало.
Военфельдшер оторвал взгляд от больного и поднял глаза на вошедших.
– Так, язык густо обложен, – отметил
военфельдшер. – Здесь есть медицинский термометр?
– Прошу вас мне не мешать, – возмутился
военфельдшер, всё больше и больше морща свой и так морщинистый лоб.
– Да… только вот ваш малый плох. Дайн зон ист нихт гут, –
военфельдшер перевёл на немецкий свои слова, и ему показалось, что комендант его понял.
– Ладно, давайте выпьем за здоровье мальчика и спать… – согласился
военфельдшер.
Военфельдшер засунул ладонь под подушку, почувствовал, что свёрток на месте, перевернулся на бок. Но сон уже не шёл, он сел на кровати, протёр глаза.
– Это для чего? – удивился
военфельдшер.
Хорошо ещё, что не головой ударился, – сказал после беглого осмотра
военфельдшер.
Военфельдшер залез под свою тёплую шинель – она служила ему вместо одеяла.
Под присмотром часовых, что находились на башне замка, из бойниц которого торчал ствол пулемёта, комендант, рыжебородый и
военфельдшер прошли в пристройку.
Военфельдшер набрал на ватку йодной настойки и смазал рану.
– Значит, как я понимаю, вы назначаете меня начальником этого заведения? – уточнил
военфельдшер.
Слова коменданта
военфельдшер понял и без переводчика.
Ты лучше держался бы от него подальше, – посоветовал
военфельдшер, – за место старосты он человека на тот свет отправит.
Военфельдшер имел в команде только двух ездовых на санитарных санях.
Наш старший
военфельдшер воевал с этой «залётной» инфекцией достаточно просто.
При всём старании ничем не смогли ему помочь ни местные знахари, ни старый
военфельдшер, живший в станице.