– Не-а… – Он присел рядом. – Вот хочу взять тебя за руку, но не могу. В
виртуалке нет чувств. Они как отражение в зеркале – вроде бы рядом, а не достанешь.
Виртуалка раскрепощает, она сильна своей анонимностью и поистине уникальными возможностями для реализации самых причудливых фантазий, которые не выразишь в «реале».
Таким образом, спустя двенадцать часов человек просыпался, полностью отдохнувшим, а полученные в
виртуалке впечатления не воспринимались им как сновидение, для разума они проходили на уровне реальности, стирая удручающую серость существования в мире физическом.
Как и в
виртуалке здесь, на стройплощадках постоянно растущего города все были равны, в местах негласных «тусовок» собирались подростки и молодые люди со всего мегаполиса, кичливых и заносчивых тут не терпели, занятие гравибордом на больших высотах, вне специально оборудованных зон, становилось экстремальным, рискованным видом непризнанного спорта.
В
виртуалке красиво и интересно, но и у «реала» есть свои преимущества.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: бальбоа — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Не важно, это две
виртуалки и несколько контейнеров или это сотни серверов и тысячи контейнеров, проблема в том, чтобы распределить контейнера на серверах нужен системный администратор и время, если мало времени и много контейнеров, нужно много системных администраторов, иначе они будут неоптимальное распределены, то есть сервер (виртуальная машина) работает, но не в полную силу и ресурсы продают.
Виртуалка стала для неё последней отдушиной, единственным способом бежать от чудовищных будней.
Ты раб инмода, жизненных обстоятельств, факта рождения, сформированного в
виртуалке образа мышления – выбирай причину на свой вкус.
– Ну, так ведь то – троян. Это тебе не секретные данные на сотни человек перелопатить! Я ведь тоже только немногим меньше тебя в
виртуалке разбираюсь.
Теперь киберпространство не изливается с убогих голографических экранов, не тычет меня под рёбра ударными мембранами, –
виртуалка всегда при мне.
Возвращаться в убогий реал из скучной, приевшейся
виртуалки – невыносимо.
Почти все деньги уже спустил, но она в
виртуалку ушла и как в воду канула.
– Подождите, шеф! Она на меня натравила нашу нейронку, и та поставила на меня метку, мол у меня депрессия, и мне надо играть в какие-то жуткие
виртуалки.
– А ты в
виртуалке сыграй босоногую партизанку. Вот пройдёшься голыми подошвами по снегу, испытаешь плётки, так живо проявятся новые ощущения!
Потом я всё время просил родителей полететь ещё, а они покупали мне всякие морские
виртуалки.
Сейчас понимаю, что
виртуалку специально делали плохого качества, что бы не завлекала.
Не всех ведь привлекает
виртуалка.
Она не любит
виртуалку, она предпочитает читать.
Я же не в
виртуалке игрался, а жил, полноценной жизнью.
– Ты кого посылаешь? Вылетай из кратера, чего мечешься? – огрызнулась
виртуалка.
Да,
виртуалка затягивает страшно.
Да и можно давать мышцам нагрузку, пропуская через себя импульсы, а само тело в
виртуалке грезиться, или гранит науки грызть.
– Нет, – скромно сказал он, подыскивая что же ему соврать, но в голову так и ничего не пришло, и тогда он сказал правду, посчитав, что правда – лучше всего, – в
виртуалке немного зависал.
– Не всё же время пострелушками в
виртуалке развлекаться.
Видимо, возможностей
виртуалки лоцмана в данном случае оказалось недостаточно.
А интерфейс оказался на порядок более чутким и выдавал на панель
виртуалки нужную информацию без лишних запросов.
И, разбирая случаи глубокой зависимости, неважно, закончилась ли она летальным исходом, мы приходим к удручающему выводу: большинство жертв
виртуалки идут туда не просто по прихоти своего слабого, неадаптированного сознания.
Таймер
виртуалки продолжал отсчитывать «горячие» минуты, показывая, что их осталось не так уж много.
В инфракрасном окошке
виртуалки лишь бродили бледные пятна без каких-либо определённых очертаний.
Правда, это произошло в виртуале, но кто теперь, после нового появления креаторов, разберёт, где
виртуалка, а где реальность объективная, данная нам, так сказать, в ощущениях.
От чрезмерного злоупотребления
виртуалкой можно схлопотать «синдром ирреальности».
– Удивляешь ты меня. На
виртуалку подсел?
– Ну, как очень хорошее кино в хорошей
виртуалке, когда совсем разницы не замечаешь.
– Готов. Давай начинать. Пошли в зал
виртуалки.
Вся его жизнь – одна сплошная
виртуалка вперемешку с его же капризами, что в итоге вылились в смерть любимой девушки…
Наверняка уже завис в какой-нибудь очередной
виртуалке.
А
виртуалка ещё и убирает все отвлекающие факторы.
И людям это нравилось, это была одна из ступеней виртуализации, когда ещё обычная
виртуалка не приобрела свою теперешнюю реалистичность.
Просто есть люди, которые предрасположены к психическим расстройствам и так называемой «виртуальной зависимости», а есть те, кто просто не замечает второго слоя нашего сознания, как теперь модно называть
виртуалку.
Это была не бытовая
виртуалка, отнюдь. Её мир не имел ничего общего с кукольным городком или иной красивой игровой чушью.
– Конечно. Можно подключиться к игровой сети? Сегодня в
виртуалке четвертьфинал «Властителей».
Мне надоело читать поступающий на
виртуалку текст, в который лоцман переводил мысленные сообщения друзей, что-то не было настроения, интереснее было поглазеть по сторонам.
По мысленному сигналу лоцман отсканировал зафиксированную перед глазами картинку в обычном и инфракрасном режимах, совместил полученные данные, поместил обобщённый снимок в один из контактных экранчиков
виртуалки и сделал «наезд», увеличив масштаб вдвое.
Он машинально коснулся пальцами пластиковой «монеты» лоцмана, привычно сцепленного с правым виском молекулярной присоской, задумался на секунду, стоит ли на всякий случай погасить и дежурный режим
виртуалки, или обойдётся…
Им не страшна
виртуалка в глубинном понимании данного термина.
И, наконец, третья, наиболее нестабильная, опасная категория пользователей, – это люди не обременённые повседневной рутиной, имеющие свободный доступ к мощным домашним машинам, вкусившие и успешно разжевавшие все прелести
виртуалки.
Жить в серости будней уже невозможно, повторяемость, предсказуемость
виртуалки приелась до тошноты, и тогда возникает естественный интерес к первоисточнику.