С одной стороны началось бешеное извержение жутких
алармистских материалов.
Визит проходил на фоне ливийской революции, окрасившей оценки угроз во вполне
алармистские тона.
Сейчас нет недостатка в критических и
алармистских работах мировых и российских духовных и интеллектуальных авторитетов.
Я не разделяю многих популистских и идеологизированных
алармистских высказываний о печальных изменениях в русском языке.
Как известно, сторонники как левых, так и правых идей нередко делают
алармистские заявления о том, что произойдёт, если они не будут услышаны.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: наложник — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Более
алармистской была точка зрения, согласно которой вирус был разработан в рамках программы создания биологического оружия.
Сейчас в интеллектуальном сообществе нет недостатка в
алармистских исследованиях, констатациях, предсказаниях тех опасностей, которые несёт духовный кризис всей человеческой цивилизации.
В разделе сбалансированы
алармистские и вполне оптимистические взгляды на будущее умного города, аргументы представлены с обеих сторон, что даёт и читателю возможность сформировать свою позицию.
Сейчас, когда мы снова стоим на пороге, быть может, большой войны, эти вопросы не кажутся ни риторическими, ни чересчур
алармистскими.
Тогда я продолжаю свой футурологический
алармистский прогноз.
Увеличение времени, которое мы проводим в интернете и мобильных устройствах (игры, чтение, слушание музыки – не обязательно онлайн), привело к росту
алармистских настроений.
Это крайние подходы, однако, по моему убеждению, в современном мире существуют основания для
алармистских опасений, заключающиеся в стремлении национальных правительств использовать новейшие цифровые средства для закрепления контроля над людьми и консервации архаичных ценностных ориентаций (это было продемонстрировано в период пандемии, померкшей на фоне последовавших трагических событий).
Вопреки ряду
алармистских, т. е. тревожных, прогнозов уже накопленные (хотя полностью далеко не реализованные), а также будущие потенции интенсивного развития ряда азиатских, латиноамериканских и ближневосточных стран «третьего мира» представляются достаточно внушительными.
Если правящая партия предпочитала с ростом активных кейсов COVID-19 усиливать риторику страха и менее выраженно проявлять риторику «надежды», то популисты и оппозиционные партии предпочитали прямо противоположную стратегию: с ростом заболеваемости они усиливали риторику «надежды» и делегитимизировали жёсткие карантинные меры, а при снижении уровней заболеваемости, наоборот, усиливали
алармистскую риторику.
Причём большинство этих спекуляций носит скорее
алармистский, пугающий характер – технологическая сингулярность слишком часто воспринимается как экзистенциальная угроза для человечества, как момент потери контроля над собственной судьбой.
И поэтому
алармистская литература – самое мощное оружие нашего времени.
Это может показаться
алармистской болтовнёй.
Всё же она оказывается лучше, чем в
алармистских предупреждениях в духе того, что шаттл вообще никогда не взлетит, Ирак завоевать не удастся и т. п.
Почему я начинаю своё притязающее на серьёзность исследование с таких почти публицистических
алармистских пассажей?
Дело, скорее, в том, что от сформулированных выше
алармистских вопросов не спрячешься в ракушку профессионального дискурса.
Остаются по причине родственных связей, любви, в конце концов, но не по причине дружбы…Боже, твой
алармистский подход меня пугает – смеясь, ответила я, пытаясь снять напряжённость, повисшую в воздухе – такому событию нужно радоваться.
Намерение было разумным, пусть даже в нём и прозвучала явная
алармистская нотка.
Хотя текст обладает некоторыми чертами типичной фейковой рассылки – указание на опасность, общий
алармистский тон, но они выражены достаточно слабо.
– Тогда возникает вопрос: почему политики и правительства практически всех стран так легко поддались паническим настроениям, поверив в самые
алармистские версии происходящего?
Выводы достаточно
алармистские: мол, человечество уже в недалёком будущем может столкнуться с такими проблемами, как экологический кризис, истощение природных ресурсов, климатическая катастрофа.
Итак, через
алармистскую футурологическую литературу, имеющую целевой аудиторией интеллектуалов мира, к мировым элитам приходит знание будущего.
Но послушайте (посмотрите, прочитайте), что вам расскажут после этого
алармистского вступления.
В итоге мой ответ на вопрос билета состоял из рубленых фраз и
алармистских штампов а-ля передовица главной в то время лево-оппозиционной газеты «Правда».
А значит – спекуляции о взрывном росте искусственного интеллекта и его восстании против человечества не более чем
алармистская фантастика, отвлекающая от насущных проблем – таких как потенциальная безработица из-за автоматизации, использование рассматриваемой технологии для манипуляций и усиления неравенства, непрозрачность и необъяснимость решений, принимаемых алгоритмами.
Журналисты пугали аудиторию, а заодно и самих себя гейзерами
алармистских прогнозов: вымрут южные регионы, население страны сократится по меньшей мере на треть.
Человечество, также не особо утруждая себя рефлексией и проверкой фактов, охотно поглощает очередную
алармистскую статейку и бежит бороться с психогенной угрозой.
Но тогда этого не знали и были в ужасе от мрачных
алармистских прогнозов.
Потом обстановка в стране несколько изменилась, снизив накал
алармистских настроений в обществе.
Камыши, чёрная неподвижная вода, текстуры навевали меланхолию и внутренние
алармистские признаки.
И уже в 1875 году появился первый
алармистский прогноз о неизбежной исчерпаемости запасов нефти.
– Лица, ответственные за преступную демобилизацию, а равно выражающие экстремистские, радикалистские и
алармистские взгляды, впредь считаются врагами нации и подвергаются суровому наказанию за свои преступления перед ней.
И
алармистские крики в лагере.
Я убеждена, что знание истории языка очень отрезвляет, успокаивает, устраняет
алармистские настроения и увеличивает терпимость.
Алармистский настрой, присущий его книге, стал преобладать в работах по истории эпидемий с середины 2000-х годов.
Лично я не разделяю столь
алармистские опасения, но вынужден в докладе отразить точку зрения большинства моих коллег.
Я не разделяю
алармистских прогнозов о неизбежном упадке культуры, но одно я вижу вполне ясно: пространство человеческого внимания сжимается.