Мешки под глазами, взгляд потухший,
абрис лица расплывчатый, второй подбородок вот-вот появится, опять новая морщинка…
Общий
абрис истории термина как будто не вызывает разногласий, но вот точное его содержание обычно ускользает от понимания.
Зал внезапно погрузился в полумрак. Лишь жёлтые лампы очерчивали чёрный
абрис сцены, укрывшейся за голографическим занавесом.
Он повернулся на её голос и разглядел смутный
абрис фигуры девушки, полулежащей на постели под высоким балдахином.
Лишь изредка попадаются
абрисы человеческих фигур и голов, вернее, ритуальных масок.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: бивалютный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Задание №2: составьте
абрис тела, состоящего из трёх призм и двух пирамид.
В окнах дома всё-таки начали появляться
абрисы голов.
Ниже витки спирали расплываются и просматриваются только отдельные её отрезки со смутными
абрисами гоминидов: неандертальца, синантропа и других порождений природы.
Прежде чем мы попытаемся очертить современный
абрис предмета, нам надлежит бросить взгляд на новые концепции недавнего прошлого и настоящего.
Среди этих древесных групп редкой красоты и буйства зелени то поблёскивает в золотистых солнечных лучах скромная церковь тихой деревушки, то крыша старого дворянского гнезда, дальше виден
абрис маленького городка, даже с такого расстояния вселяющего мысль о том, как мирно там живётся вдали от шума света, бурные волны которого разве только неспешным отливом затрагивают мирных жителей этих спокойных закоулков.
Обращалось внимание на то, что каждая икона в процессе её создания проходит через руки нескольких мастеров: один делает
абрис, другой пишет лик, кто-то обрабатывает «платье», в последнюю очередь подписывается имя изображённого святого.
Десятки, сотни глаз искали взглядом
абрисы островов.
Он держит фонарь перед собой и, глядя сквозь смотровое оконце куполообразного наголовника, с облегчением видит внизу тёмный
абрис корабельного каркаса.
Идеальный овал лица, твёрдый подбородок с ямочкой, высокие скулы, чёткий
абрис губ, и в довершенье ко всему – целая грива роскошных, пышных, светлых волос.
Он был точно таким же, как окружающая его темнота и выделялся из неё только тонким
абрисом, который горел холодным лунным светом.
Чёткие линии щёк, носа и подбородка резко контрастировали с нежным
абрисом чувственных губ.
Мужественный подбородок, неожиданно мягкий
абрис губ, прямой узкий нос…
Добавить к этому пепельный цвет волос и изящный
абрис лица, и уже не стоит удивляться, почему часть студенток на него смотрела, как кошки на мышь.
Этот свет делал отчётливыми и твёрдый
абрис скул, и неожиданно тонкий изгиб губ, и необычность зелёных глаз…
Только твёрдый
абрис лица да общая решимость, залёгшая в резких морщинах вокруг глаз, настоящие, не романные.
Они ехали в полной темноте, в которой время от времени она замечала
абрисы гигантских скальных стен, возносящихся вверх, словно чёрные бастионы или огромные брустверы, почти достигающие звёзд.
Беседа наша затянулась. Я не буду воспроизводить её целиком, а только даю лёгкий
абрис её.
Они молчат долго. Темно. Серо-синее небо и чёрные
абрисы скал.
Внешняя оболочка стекала, под ней проступали извивы и протоки, параболы и перемычки – схематический чертёж, вписанный в
абрис высокого мускулистого мужчины.
Знакомые
абрисы домов высились неизменно. Говорили о том же, всё о том же…
О нет, пришелец заблуждался: то была не игра света, то действительно улыбка проступила, как проступает в рентгеновских лучах внутренний
абрис человека.
Река тусклыми бликами представляла взору свою свинцовую поверхность, обрамленную чёрными
абрисами гор и отражавшую в себе длинные, струистые, огненные полосы костров, там и сям разложенных судорабочими, сплавщиками бревенчатых плотов и дунайскими рыбаками.
Знакомые
абрисы домов высились неизменно. Знакомые саваны мертвецов пролетали снегом.
Неутихающие звуки бурной реки, запах хвои и едва заметные
абрисы гор в темноте производили сильное впечатление.
На кирпичной стене, освобождённой от ящиков, проступил
абрис дракона.
Кресло с чувством сморкается, выступает из тени бледный
абрис лица, всплеск ладони.
У неё была высокая шея и лицо красивого
абриса.
Мгла стала рассеиваться; прямо возле решётки была видна пара обутых в сандалии ног, торчащих вверх, а также неясные
абрисы семи неподвижно лежащих в беспорядке тел.
Веку, когда только-только обозначился первый
абрис того, что лет через двести превратится в науку, как мы её понимаем сегодня – в экспериментальный прежде всего способ познания окружающего мира.
Когда на горизонте показались
абрисы дорогого сердцу города, она, чтоб не выдать волнения, вцепилась пальцами в платочек.
В одном из очертаний при желании можно было различить
абрис волошинского профиля.
Грубоватая красота завораживала, заставляя разглядывать густые брови, длинный прямой нос, полные губы и идеальный
абрис лица.
А мне кажется, что очертания моего лица, хорошо видного из-за соседства с настольной лампой, и уже нечёткие
абрисы мебели, украшенного лепниной потолка и тяжёлой бронзовой люстры, отражаются прямо в густом ночном воздухе.
Вглядываясь и отпуская на волю ассоциации, можно различить то ли
абрис широкой кроны, то ли черты стоящих рядом и слегка обнимающихся человеческих фигур.
Поцелуй между лопаток, скольжение языка влево, как тонкий
абрис крыла бабочки, и такой же второй справа.
Этот краткий
абрис практик сакрализации власти в архаических обществах (подробнее эта тема раскрыта в предыдущих параграфах) был нам необходим в качестве фона, на котором возможна проблематизация сакрального характера власти в контексте монотеизма (точнее – христианства).
От
абриса груди… сходить с ума.
Легчайшими серыми были
абрисы домов, веточки деревьев, влажный асфальт и отовсюду тянуло неуловимым запахом который только намечал весну.
Едва заметная пелена скользнула обратно по коридору, вернулась в пределы противоположной стены и снова превратилась в
абрис двери.
Возвращаясь домой после очередной воскресной прогулки, я иду обычно через центр города, где каждый отрезок маршрута, будучи пройден многие тысячи раз, напитан воспоминаниями, как кусок янтаря мёдом веков, конечно, иной раз думаешь: а не свернуть ли в какой-нибудь малознакомый переулок, чтобы придать ритуальному пути хоть какое-нибудь разнообразие? однако, поразмыслив минуту-другую, я продолжаю идти по знакомому маршруту, точно какая-то посторонняя сила не позволяет свернуть в сторону, – так, наверное, малоопытный рисовальщик, отрабатывая чей-нибудь профиль и найдя правильный
абрис, уже не рискует новым штрихом отклониться от него и лишь по инерции повторяет карандашные росчерки, отчего рисунок делается толще и отчётливей, причём эта примитивная в своей основе весомость не только не боится однообразия, но даже откровенно и точно кому-то назло всячески её подчёркивает.
Строго говоря, вообще не жанровое кино с его чёткими параметрами каждого вида, а экранизация, некая драма с чуть размытыми границами смешного и печального изначально формирует киносознание и мастеров, и зрителей, пока не вырисовывается уже во второй половине 1910-х
абрис русской психологической драмы, которая сохранит боль об униженных и оскорблённых, сочувствие к людскому страданию и серьёзный тон ранних экранизаций в их опоре на гуманизм классической литературы.
Справа тихо потрескивал огонь в печке, со стороны игрового уголка, проступающего таинственным размытым
абрисом, казалось, долетали какие-то таинственные шорохи и едва заметное шевеление среди замысловато громоздящихся теней.