Завтра может не быть

Stas Vo, 2023

У неё завтрашнего дня может не быть, его завтрашний день, конечно, будет, но каким он будет, ему безразлично.Они оба встречают завтрашний день по инерции.Сможет ли один человек жить мечтами другого человека, если нет собственных?На что человек способен, оказавшись в безысходности?Всё это им предстоит узнать после случайно встречи.

7

Доехав с двумя пересадками с Ломоносовского до Баррикадной, прибыл в столь манящее место, когда уже совсем стемнело. Дверь в подъезд оказалась предательски заперта, не впуская парня. Пришлось стоять, потирая раскрасневшиеся и уже достаточно промёрзшие руки. Может, назло, а может, судьбоносно, но после оттепели пришли холода, и никто не хотел выходи́ть, и уж точно странно, что и желающих войти также не было.

— Что ты здесь стоишь? Ленка ваша сегодня не работает. — Окрикнул знакомый голос обрусевшего армянина.

— Я тут принёс, мне нужно. — Мямлил, явно не от холода, а улучённый в чём-то, может, не в плохом, но пойман за столь нетипичным для него занятием. Благо цветы не прикупил, а то уж точно всё было бы, очевидно, да и цветы были бы ледяным букетом.

— А, — протянул мужчина, вскинув голову, и назвал заветные цифры. Дверь пикнула, с лязгом отворилась, впустив парня вместе с холодом и мелкими снежинками. Отогрев руки у батареи в подъезде, оттряхнув с волос влагу растаявшего снега, выдохнул, устремившись к двери. Давненько не испытывал такого сильного волнения. Звонок молчал, кнопка сопротивлялась его визиту молчанием. Ещё раз выдохнул и постучал два раза.

Послышалось шарканье, что-то скрипнуло, и знакомый голос спросил:

— Кто там?

— Это я, Василий.

— Василий? — Голос был удивлённым, но тут же изменился на приветливый, — ах, Василий! Сейчас, сейчас.

Бряцанье ключей и лёгкий стук, казалось, вечность длится это открывание двери.

— Заходи, заходи милый.

— У вас звонок не работает. — Промычал, увидев старушку, отошедшую на пару шагов, впуская гостя и дёргая фартук.

— Давно уже не работает, провод переломился, всё никак не вызову мастера. Заходи, скорее.

— Давайте я починю. А это вам. Спасибо, за то, что помогли. — Слова путались, скакали, перепрыгивая друг друга, врезались в мысли: «ох, зачем я пришёл», но дама не дала ему ещё сильнее стушеваться, всплеснула руками: «Да, зачем? Ой, как приятно. Ой, спасибо. Лизонька, ставь чайник, у нас гости».

Щёки зарделись то ли от тепла, то ли от непривычного смущения.

— Проходи, проходи. Снимай крутку.

— Я просто…

— Будем пить чай. — Старушка втянула его в квартиру, заперла дверь и устремилась на кухню.

— Как вы? — Спросила девушка, расставляя чашки.

Они немного обменялись короткими фразами, поспрашивали о самочувствии, бабушка оценила бельгийский шоколад, рассказала про то, как была в Брюсселе и Брюгге, но как же это было давно. Василий восторга от конфет не испытал, ему они показались обычными — шоколадными, а вот насчёт вафельного торта, крёстная была права. Он и сам умял почти половину.

Гость оказался вежливым и, выслушав все восторги о давних путешествиях, прикончив вторую чашку чая, уже откланивался, но вдруг вспомнил о дверном звонке.

— Давайте, починю. Мне нетрудно.

Дамы возражали возможно искренне, возможно, для приличия, но он так настойчиво затребовал изоленту и отвёртку, что хозяйки сдались быстро. Дверца шкафчика, где хранились инструменты, повисла на одной петле. Он приметил и это. Исправил замок и решил поправить дверцу, вот только широкая и плоская отвёртка никак не могла заменить тонкую — крестовую. Пообещал исправить и это, но уже при наличии инструмента.

С этим и вернулся следующим днём, вооружившись заодно ещё кое-каким инструментом. Починил дверцу, починил полку. Поправил покосившееся зеркало, что было лишено одного болта, за что был накормлен горячим супом и паровыми котлетами с картофельным пюре.

Так и зародилась дружба двух одиноких дам и молодого человека, став теперь частым гостем. Он многое делал по дому, они же кормили и развлекали его беседами. Друзья были позабыты, лишь иногда перебрасывались сообщениями. Иногда он видел компанию во дворе, всё на той же площадки, что предназначалась для детей, но была оккупирована пёстрой компанией. Они перебросились парой фраз, выкуривал вместе одну-две сигареты, но и это уже вскоре сошло на нет.

На двадцать третье февраля дамы затребовали его быть у них, если других планов нет, и даже если бы они были, он отказался бы ото всего.

В подарок ему вручили объёмный шарф тёмно-синего цвета и такого же цвета шапку, а ещё сказала Лиза; теперь уже они были на «ты»:

— Вот! — Она протянула что-то прямоугольное завёрнутое в цветную бумагу с ленточкой. Внутри оказалась книга. Конечно, он изобразил приятное удивление, но покрутил в руках и понял, что придётся читать. — Ты же любишь теории заговоров, это тебе понравится.

Книга Дена Брауна «Ангелы и демоны», вот же неожиданность. Ещё какая. Вечером он читал. Прошёл три страницы, потом ещё пару, отложил, но снова открыл и ещё прочитал немного, пока не дошёл до следующей главы.

А что мне подарить им? Полыхнуло у него в голове. Цветы? Да, теперь уместно. Но наутро позвонил крёстной, пересказал всё сначала очень коротко, затем дополнил ещё несколькими фрагментами. Подумал, что и крёстной нужно что-то подарить. Выудил у родителей три пятёрки от ренты. Выпил вечером с Димкой, почувствовал, как хорошо и легко быть снова прежним, а на следующий день испытывал неприязненное ощущение предательства, словно его о чём-то просили, а он не выполнил. Отмахнулся от фразы и сел искать билеты в театр, по совету всё той же крёстной.

— Не думал, что в театры такие дорогие билеты! На само́й верхотуре, на балконе, можно было купить билеты по полторы тысячи. Позвонил снова Кристине, спросил хороший ли спектакль, та ответила утвердительно, но посоветовала другой.

— Так, он же не Восьмого марта.

— А ты хочешь заявиться и сообщить: «Сегодня мы идём в театр?».

— Да, — искренне удивлялся незадачливый парень.

— А ты романтик. — Усмехнулась и тут же зашлась кашлем хронического курильщика, отдышавшись и пообещав всё организовать, положила трубку.

Через час он уже ехал к ней за билетами.

Крёстная была снова слегка под «Бейлисом», но зато весела и расцеловала крестника прямо с порога.