Глава 3
Передо мной на креслах-качалках сидят два совершенно разных человека. Каждый из них провинился по-своему — украл у мафии. У меня.
Я бегло осматриваю каждого из них.
Нет, сегодня они оба умрут. Здесь всё довольно просто — я желаю их смерти.
— Капо, мы готовы, — говорит один из охранников.
Я киваю.
— Перенеси этого мужчину на пыточный стол, скрепи ремнями и подними на 60 градусов.
— Да, Капо.
Он зашел и с другим охранником выполнил мое поручение. Следом зашла я и дала поручения для другого виновника.
Дарио — смертник номер один — открыл глаза и уставился на меня.
— Доброе утро! — радостно сказала я.
— Капо нашел меня, — хрипло ответил он.
— И Капо знает о твоих грехах.
Он сонно усмехнулся.
— И как наш Капо убьет меня? Ножом, пистолетом или кислотой?
— Я бывший Головорез. Я знаю сотни способов убить человека, — сказала я, намекая на его будущую своеобразную смерть.
Бум! Его язвительность, высокомерность пропала, превратилась в прах и улетучилась.
— Густаво, — обратилась я к охраннику, с которым беседовала ранее, — вставь ему металлический расширитель для рта. Хочу, чтобы всё поместилось.
Он принес его и установил с большим трудом — Дарио не решил сотрудничать. После этого я подошла к бочке и открыла её. Там лежало около шести килограмм монет как золотых, так и бронзовых.
Я улыбнулась, моё сердце затрепетало.
— Ты украл у Семьи двести килограмм золотых слитков и устраивал ими торги. Ты проиграл деньги, накопленные моей Семьей, — я посмотрела на него. — Концепция твоей смерти сразу пришла мне в голову. При жизни золото у тебя долго не оставалось, а при смерти его будет достаточно. Я накормлю тебя этими деньгами. Ты будешь сыт ими по горло.
Я взяла в руку горстку монет и медленно подошла к нему. Его глаза расширились от страха, он что-то промычал, весь затрясся. Единственный выход, который он нашел, — сжать зубы. Которых нет, кстати говоря.
— Как жаль, что ты не сразу заметил отсутствие у тебя кое-чего, — я открыла рот и пальцем указала на мои сжатые зубы. — Было бы смешно наблюдать за твоей истерикой.
Я засыпала первую партию монет ему в рот. Нехотя он начал их глотать, давился ими и слюной.
Но знаете, что? Я… не особо получала удовольствие от увиденного. Нет, мне не было противно, просто это всё так приелось. Моя Семья полна предателями и мошенниками, которые считают меня пустышкой, а Дамиано лучше всех. Он же мужчина. Но они не понимают одного. Этот самый мужчина хочет монополизировать нашу Семью.
— Меня окружают идиоты, — пробормотала я, вливая ему очередную порцию монет. Дарио стошнило пару раз, но мне было всё равно. Я всё переводила взгляд на свою следующую жертву. Мне не терпелось покончить с этим и перейти к ней. Хотя…
— Густаво, для Селии всё готово?
Он ответил не сразу.
— Да, Капо.
— Закончи с Дарио. Там осталось не так много монет. А, и давай ему воды иногда. Так быстрее будет.
Он кивнул и подошел к Дарио, чтобы продолжить его пытку.
Я, подкрадываясь, шла к Селии. В той части комнаты уже горел свет, а девушка мило улыбалась.
— Капо, чем я обязана Вам?
Я изобразила её улыбку.
— Знаешь, Селия, до меня дошли слухи и доказательства убийств от твоих рук.
— Убийства? — переспросила она.
Я приблизилась к ней и прошептала на ухо:
— Расскажи мне как ты убивала этих детей, — на последнем слове мое сердце дрогнуло.
Конечно, я знала как она убивала их. Я видела фотографии и видео, снятые ею. В тот момент, когда они попали ко мне, я проплакала в своей комнате около двух часов.
— Капо, я бы не хотела отвечать на данный вопрос. Он слишком личный, — смутилась она.
Я хмыкнула. Личный. Насколько личным может быть убийство 27 детей?
— Хорошо, — я отодвинулась и осмотрела её. — Ты вся грязная. Давай помоем тебя.
Она смущенно хихикнула.
— Капо…
— Это приказ. Быстро подошла к ванне и легла в неё.
Она протоптала к ванне и села в неё. Я подошла, встала по обе стороны от её тела и резко вытянула её ноги. От неожиданности она начала задыхаться. Я опустилась на колени и начала её душить. Вода медленно начала окрашиваться в красный из-за того, что Селия царапала меня.
— Дорогая Селия, запомни одну вещь — я ненавижу детоубийство. То, что ты убивала детей-сирот показывает твою гниль. Интересно, они чувствовали то же самое что и ты, когда ты душила их в ванне полной воды? — спокойно говорила я, несмотря на ощутимую боль. Она еще больше распаляла меня. — Хотя запомни еще одну вещь — для меня невинность и невиновность не зависят от пола. Я не трогаю тех, кто действительно ни в чем невиновен. Знаешь ли ты, что среди женщин есть много монстров, — я улыбнулась. — Сегодня мир лишится одного из них.
Селия распахнула глаза, выпучив их. Её руки в последний раз пустили мою кровь и опустились по обе стороны от неё.
Я подождала пару секунд и обратилась к другому охраннику.
— Давид, Густаво закончил?
— Да, Капо, — послышался его голос подле меня.
— Я хочу, чтобы завтра около 4 утра трупы Дарио и Селии лежали на главной улице нашей Семьи в Мексике. К Селии прикрепи фотографии убитых детей, — я посмотрела на Давида. — Это будет послание для всех. Никто не может красть у меня ни души, ни деньги.
— Да, Капо, — повторил он.
— Капо, у вас найдется свободная минутка?
Периферийным зрением я замечаю Кордеро.
— Что-то серьезное? — бесстрастно спрашиваю я.
Помедлив, он отвечает:
— Капо, это разговор не для лишних ушей.
Я вскинула бровь, но указала на дверь позади меня.
— Тогда пройдем в кабинет.
***
В моем импровизированном кабинете было всё, что нужно начиная от ванной комнаты и заканчивая мини-холодильником.
Пока Кордеро ждал меня за столом, я пыталась отмыть кровь с рубашки, так как в этой рубашке я должна поехать обратно домой.
— Черт! — недовольно прошипела я и разорвала рубашку на двое.
Или всё-таки не поеду в ней.
Я тяжело вздохнула, сняла порванную рубашку и выбросила в мусорное ведро.
— Мередит… — раздался позади меня голос Головореза моей Семьи. — Прости, что мешаю…
За такое и убить не жалко, правда, Мередит?
Я усмехнулась на заявление голоса внутри меня и осмотрела себя. Слава Богу, на мне спортивный бюстгальтер.
— Не мешаешь. Так что случилось?
— Я думаю, тебе надо присесть.
Я посмотрела на него через зеркало. Уставшие болотного цвета глаза, щетина, растрепанные кудрявые волосы, смуглая кожа, выглядевшая нездоровой.
Обеспокоенная его видом я спросила:
— Сколько ты не спишь?
Он прислонился к косяку двери.
— За три дня я поспал всего четыре часа. Кошмары мучают.
— Кошмары?
— Убийства оставляются на мне свой след, — тихо признался он. — Мне снятся люди, которых мы убили просто так — по прихоти твоей бабушки.
— Стоит пойти к врачу, чтобы снотворное прописал.
— Я не буду пить снотворное. Вдруг я тебе понадоблюсь.
Я улыбнулась.
— Ты мне всегда нужен, но нужен здоровым, а не живым трупом.
Он почесал затылок и кивнул.
— А тебе снятся кошмары? — видно насколько ему неловко задавать данный вопрос.
Я несколько раз обдумала ответ на данный вопрос. Сказать просто «да, снятся» и не рассказать о фигурирующих лицах… Точнее лице.
— Мне тоже снятся невинно убитые, — кратко ответила я. — Пойдем, сядем и поговорим о том, что случилось.
Кордеро вышел из ванной, а я еще раз взглянула в зеркало.
Соврала другу и винишь себя в этом? А чувствуешь ли ты такую же вину за то, что хранишь более темные и опасные секреты?
— Не виню и не чувствую, — ответила я на собственные вопросы и вышла из ванной.
Как только я села в кресло напротив него, мой друг начал свой отчет. К счастью, ничего нового не произошло. Наши машины снова ограбили.
— Мы можем найти другие пути доставки. По воздуху, например.
Я сжала переносицу.
— На то, чтобы подкупить людей в аэропортах уйдет слишком много денег. Мы за товар столько не получаем, если честно. Пользоваться наземными путями других Семей и Картелей мы не можем — это объявление войны. Остается вода. Под водой мы не сможем, потому что мы не настолько богаты, чтобы иметь подводные лодки.
Обсудив еще раз некоторые пути и варианты доставки, мы перешли к предателям в Семье и закончили совещание. По крайней мере, я так думала.
— Мередит, есть еще один важный вопрос, связанный с поставками.
— Мы же уже всё обсудили, разве нет? — нахмурилась я.
Он мялся, не знал, как сообщить мне новость. Прошло больше двух минут, а Кордеро молчал, глядя на свои сцепленные руки.
— ¿Qué pasó?11 — я перешла на испанский.
В основном мы с Кордеро и Амандой говорим на испанском, так как считаем его более родным. На итальянском мы говорим только с Семьями и на официальных мероприятиях. А на ломаном английском говорим только с моим братом. Также моя бабушка заставила меня выучить русский. Итого я знаю четыре языка. Полиглот — тут больше нечего сказать.
— Его видели, — нервно выдал мой друг.
— Кого? Кого видели, Кордеро?
Он поднял голову и посмотрел на меня.
— Роберто. Он был одним из тех, кто напал на наш товар. Мередит, его видели.
Роберто… жив?
