Цветок Амелии: первый опыт

Kallian Ferris (2024)

Книга рассказывает историю Амелии — смелой и любознательной девочки, родившейся в небольшой деревушке Зелёная. С самого детства Амелия жила в мире древних легенд, которые открывали ей мать, талантливая зельеварка, и дедушка, известный в округе врач. С юных лет героиня осваивает зельеварение, а её любопытство и жажда знаний приводят к череде увлекательных и опасных открытий. На пути Амелия сталкивается с приключениями, новыми друзьями, неожиданными встречами и сложными решениями. Она мечтает стать лучшей в своём деле, вдохновившись зельями, окружающими её с детства. Однако путь к мечте нелёгок: Амелия учится принимать сложные истины мира и самой себя, находя силы быть честной и следовать за призванием, несмотря на препятствия и опасности. История Амелии — это одновременно тёплый семейный рассказ и захватывающее фэнтези о взрослении и стремлении изменить мир вокруг.

4 Глава. Время больших изменений.

В тот день стояло знойное, летнее утро. На улице светило солнце, на огромных, покрытых зеленью, деревьях сидели и перекликались пташки, а меж веток прыгали белки, выискивая запасы на зиму. Мари давно проснулась и готовила обед. Джером час назад вернулся с ночной смены и спал. А Амелия:

— Маму-у… ик!… сик! Йа дома! — Она появилась на пороге пьяная вдрызг. Разулась, раскидав обувку по прихожей, и проследовала на второй этаж.

— И тебе привет, блудная дочь! — Ответила Мари. — Где тебя носило? Ты что — пила?

Ответа не последовало. А что говорить? Ребёнок отбился от рук? Или она забросила свой талант и стала очередной деревенской пьянчугой? От части да, от части — нет. Дела обстояли так…

В подростковые годы Амелия совсем не хотела учить науки, которые учат в школе, она хотела учиться только зельеварению. Мари такой расклад не устраивал, из-за чего у них случались ссоры. Амелия мирилась с тем, что нужно учить математику, язык и биологию, но не могла мириться с изучением, к примеру, истории. Иногда мама шла на уступки и они переставали изучать предмет, освободив больше времени для того, к чему стремилась девочка.

В тринадцать она во всю начала придумывать собственные зелья. Девочка перестала копить, а все деньги, что давали родители, уходили на ингредиенты, котелки да палки-мешалки. Изобретать получалось скверно, из-за чего она постоянно злилась и хотела всё бросить. Год Амелия в пустую переводила ингредиенты, в надежде, что получится хоть что-то интересное и новое. Она тщательно записывала все свои выкладки, что с чем смешивает, каким образом и сколько времени варит то или иное зелье. Правда, избегать ошибок не выходило. Выходило только создавать новые.

В тот же период она много читала. Читала везде: у озера, когда отец брал её на рыбалку; по пути в магазин, когда Мари отправляла её за продуктами; иной раз даже во время тусовок с Лео. Конечно, когда они что-то затевали, ей было не до чтения. Их проделки, для неё — святая отдушина, когда она могла просто забыть обо всём и веселиться. Хотя бывали и моменты, когда их идеи не заканчивались так, как они того запланировали.

В школе с Леонардом — на два года младше — училась девочка, которая однажды решила играть с ними и вписалась в компанию как влитая. Её звали Джия.

Она нравилась ребятам. Её мама — местный парикмахер — всегда одевала её в красивые платья с бантиками и цветочками. Девочка равнялась на Амелию, хотела стать зельеваром, как она.

Однажды летом, когда Мари не заставляла Амелию учиться и та могла спокойно заниматься своими делами, много гулять с ребятами и практиковаться в зельях, они с Лео встретились в тайне от Джии, чтобы обсудить подарок на её день рождения. Ей исполнилось одиннадцать лет. Амелия потратила все карманные деньги на новый котелок, у старого отвалилось дно. У Лео были кое-какие деньги и они решили, что купят ей целый букет цветов. Конечно, они могли и нарвать по клумбам у соседей, но Леонард забраковал эту идею Амелии и они потратили почти все деньги на букет.

Подарить его день в день не вышло: дома никого не оказалось. Друзья решили: раз дома никого, то, стало быть, мама Джии на работе, а сама девочка пошла к кому-то из них. Проверили у Лео. Ни Питер, ни кто-либо из посетителей не видел девочку. Оставался только один вариант: у Амелии.

— Мама! — Горланила Амелия. — Джия! Ты тут?

— Что? — Кричала из спальни Мари. — Подойди ближе, я не слышу.

Амелия и Лео поднялись на второй этаж.

— Мам, Джия приходила?

— Да, она заглядывала, солнышко — ответила Мари. Женщина что-то вышивала. Выходит так себе, заметил Леонард. — Сказала, что хотела позвать вас с собой в Галамут. Они с мамой поехали за подарком. Я передала ей, что вы с Лео заняты и придёте к ней по приезде.

— Вот оно что. Ну ладно, спасибо, ма! Пойдём, сообщник, поставим цветы в вазу.

Пока ждали Джию, ребята успели полазить по деревьям — Амелии даже удалось залезть на самую верхушку, правда, спускаться оказалось сложнее, — побегать наперегонки по Зелёной и, в итоге, друзья засели у Лео. Он читал Амелии свою любимую историю из кошмаров Лазаруса Меланхолли. Она его почти не слушала, думала о Джие.

Время близилось к ночи, но девочку так и не дождались. Амелия ушла домой.

— Не переживай, малышка, — Сказал ей Джером и громко зевнул. — Уверен, они просто поздно вернутся. Уставшие с дороги, сразу спать улягутся. Утром придёте да обрадуете, делов-то.

— Наверное, па… Спасибо, — Ответила Амелия. — Ладненько, пойду и я спать.

Но на утро они снова не обнаружили ни девочку, ни маму. Они как будто испарились. Шли дни, недели, но те так и не вернулись. Цветы завяли, не дождавшись хозяйку.

После исчезновения подруги, Амелия надолго погрузилась в учебники. Всё вернулось на круги своя в пятнадцать лет. Она наконец одержала первую победу.

— Да! Мать твою… да! Это просто… просто!… ВЗРЫВЛИПУЧНО! О! Как сказанула! — В тот день она сварила первое своё зелье. Так его и назвала: взрывлипучное зелье. Оно взрывалось и обволакивало всё в округе липкой жижей зеленовато-красного цвета. Походило это на огромную кучу соплей, вперемешку с красным перцем. Тогда же её казна опустела. Карманных денег категорически не хватало, а средства для исследований брать где-то нужно. Тем более, что через год учёба пройдёт. Пора выстраивать мосты.

— А почему бы тебе не продавать это сопливое зелье? — Спросил Лео. Они сидели у него, она как раз хвасталась первым изобретением.

— Оно не сопливое, чудила, — Ответила Амелия. — Взрывлипучное!

— Уй, да пофиг. Продай его.

— Кому я его продам? Такую хрень никто брать не будет, оно же идиотское. Хотя и эффектное!

Леонард пораскинул мозгами.

— Слушай, я тут у отца в лавке разговор один подслушал. Хотя нет… Это ещё больший идиотизм.

— Ну-ка, ну-ка, поподробнее.

— Да не, не надо. Точно говорю.

— Не скажешь — налью взрывлипучного зелья в трусы. Ты знаешь, я налью.

— Ладно-ладно, — занервничал Лео. — Психованная. Я тогда помогал отцу в лавке. К нему зашли какие-то странные парни. Двое. В плащах. Пока они ждали очереди и рассматривали новую коллекцию, один упомянул про чёрный рынок. Ещё что-то про зелье невидимости было…

— Стоп, оно же запрещено, да? — Перебила Амелия.

— Да, в этом и соль. Короче, не знаю, что они задумали, но, может, тебе попробовать выйти на них? Если не станешь сильно лезть в их дела и будешь просто продавать свои эти сопли в склянке, то заработаешь себе деньжат.

— Слушай, иногда твой мозг умеет работать.

— Я бы не назвал эту идею хорошей. Главное — не суйся туда, куда тебя не зовут.

— Да-да, конечно.

Неделю, после разговора, Амелия проверяла почву под ногами. Поспрашивала там, подслушала тут, последила за третьими. Она узнала, что в старом, заброшенном жилище — за Зелёной — обосновалась парочка парней, которые занимаются некими поставками. Им можно сбагрить всё, что угодно, лишь бы был спрос. Деньги они платили сразу. Не задавали лишних вопросов, хотя большого доверия не вызывали. Тем не менее, Амелия с ними сработалась. На встречи с ними она надевала тёмный плащ, скрывала волосы под капюшон и даже придумала себе кодовое имя. Всё ради того, чтобы родители не узнали.

Зелье взрывлипучки возымело небывалый спрос. Хоть горы золота Амелия и не загребала, но деньги на то, чтобы покупать себе необходимое для новых зелий, у неё имелись.

Время шло. Подошёл к концу последний год учёбы. Она радовалась как никогда, что треклятая школа заканчивается и она сможет просто творить. А как радовалась Мари… Для неё эти десять лет были не менее тяжёлыми, но она знала, что передала дочери все знания, что когда-то получила сама.

Наступило лето. Первое лето, когда она и Лео могли отрываться по полной. Амелия продала последнюю партию взрывлипучки и на время распрощалась со своими любимыми барыгами. Дела в Зелёной шли настолько хорошо, что на них вышел главный сыщик Галамута. Пришлось залечь на дно.

На деньги с последней продажи они с Лео впервые пошли в Гнилое корыто! Под предлогом, будто пойдёт гулять с Лео и другими ребятами, Амелия ушла из дому, побродила какое-то время на заднем дворике трактира, чтобы убедиться, что никто её не видит и не расскажет маме, и прошмыгнула в заднюю дверь. Леонарду, в этом плане, было проще. Отец разрешил ему пойти и отметить выпускной, но Амелия заставила его шифроваться и хотя бы не палить контору перед домом.

— Сообщник! — Сказала Амелия и так приложилась по плечу Лео, что у того аж рука отсохла. — Ты посмотри! Внутри всё такое… Другое!

Над главной дверью висела башка кабана с огромными бивнями. Одна она стоила кучи внимания. Всего в таверне было два этаж. С чердаком так вообще — все три, там проживали приезжие. В центре зала, над столами, весела бочка, а из бочки свисали бутылки источающие свет. Непонятно, почему они так ярко светили, но смотреть на люстру было невыносимо. К тому же, от них исходил странный писк, который спустя пару минут слился со звуками таверны. Этой бочки хватало, чтобы осветить оба этажа.

Отдельное слово стоит сказать и о баре. Барную стойку собрали из прочнейшего ясеня, тщательно отполировали и покрыли смолой. Слева от бара пролегала лестница на второй этаж и задняя дверь, через которую и вошли ребята, а по правую сторону — дверь в подсобку. Над баром, у стены, торчали бочонки с выпивкой от эля до медовухи. Трактирщик стоял за баром, натирал стаканы, время от времени дыша на них, чтобы лучше тёрлось. Амелия знала его, Мари рассказывала, как его отец когда-то пустил пожить их с дедом.

Время близилось к ночи, народ размеренно подтягивался. Когда она увидела всех людей за столами, она поняла: её конспирация — преглупейшая затея из всех её затей. За одним столом сидели старые друзья отца — Рикки, Тикки, Старина Мартин и Тави; за другим расположилась продавщица из хлебной лавки. Она кого-то дожидалась; а за третьим — друзья-козявкоеды: Габби, Крок и Курт. Они шумели и — как и Амелия — были рады покончить с уроками. Правда, это не относилось к бедолаге Курту. Он сидел поникший и, как обычно, слушал Габби и Крока, время от времени повторяя за Габби. Курт — самый глупый из троицы. В этом году он не закончил школу, его оставили на второй год. Непонятно, как он вообще дотянул до последнего класса. Слишком безнадёжный случай.

Ну, раз здесь сегодня отдыхает половина Зелёной — ничего не попишешь, решила Амелия и просто расслабилась: будь что будет. Если родители узнают, значит так суждено.

Ребята прошли в зал, до сих пор взирали по сторонам. Габби — эта троица сидела за столом напротив заднего входа — чуть отойдя от безудержного смеха, посмотрел перед собой.

— Смарите-ка, парни, это ж нюнька Лео и его тёлка, — Сказал он.

— Ха-ха, да-а! Нюнька! И… и тёлка! — повторил Курт.

— О, Лео, погляди, Отсосыч тоже здесь, — Сказала Амелия. — Кажись, драки не избежать!

— Как ты меня назва…

— У нас новые посетители! Добрейший вечерок! — Сказал трактирщик. — Что налить?

— А что вкуснее? — Спросил Лео.

— Соседний Эль — безоговорочный чемпион.

— Тогда нам его. Две пинты.

— Сделаем. Выбирайте, где упасть!

— Слышь ты, я тебя спросил! — Сказал Габби.

— Драки в таверне не затевать! — Повысил голос трактирщик и кинул взгляд на Габби.

Это трио, мягко говоря, казалось странным и несуразным. И, хотя они все различались внешне, объединяло их одно — беспросветная тупость. Габби — предводитель, вожак стаи, как он себя называл. Спортивное телосложение, крючковатый, сломанный нос и волнистые русые волосы, которые он постоянно приглаживал раскладной расчёской. Из всей компании он — само нахальство. Сама наглость. Крок — правая рука Габби. Он делает всю грязную работу. Даже по дому. Тучный, круглолицый, постоянно с красными щёчками. Стригся коротко, он считал, что так выглядит кручее. Но так он выглядел только круглее. Напоследок — Курт. Говорят, в семье не без урода, так вот: Курт — тот самый урод. Худощавый, вечно с сальными, грязными волосами до плеч и текущими, в разинутый рот, соплями. Выражение его лица всегда такое, будто в голове крутится всего один-единственный вопрос: Что я?

Амелия и Лео заняли столик рядом с друзьями Джерома.

— Ни хрена себе, да это ж Амелия! Мужики, гляньте, — Сказал Рикки. — Каким ветром вас, ребята, сюда занесло? Батёк небось не знает, а?

— Привет, Рикки, — Ответила Амелия. — Само собой. И, надеюсь, не узнает!

— Да о чём разговор, мы с мужиками — молчок! Щ-щ-щ!… — Ответил за него Тикки. — Э, Тревор! Ещё по пинте! И пенки побольше!

Эти ребята отдыхали здесь каждые выходные. Иногда даже по будням. Все в Зелёной знали, что столик, за которым они сидят — их негласная собственность. Они отдыхают только за ним, а когда их нет — он пустует. Тревор накрывает его стульями, чтоб за него кто ненароком не сел. Никто не знал почему так, просто так было принято. Как традиция, которую нужно соблюдать. Даже, если ты от этого теряешь деньги.

— Пять минут, Тикки! — Он подозвал официантку, указал ей на столик, где расположились новоприбывшие. Женщина взяла две пинты эля, отнесла к их столику и с грохотом поставила.

— Пжалста, ребятки, наяривайте! — Сказала она и улыбнулась.

Амелия и Леонард посмотрели на эль, потом друг на друга. Снова на эль и опять друг на друга.

— Ну что, врываемся во взрослую жизнь? — Спросила Амелия.

— Да, только ты первая.

Она кивнула и взяла кружку. Поднесла ко рту, сделала глоток. И… поначалу непонятные, горькие и, в то же время, сладкие ноты заполонили рот Амелии. Она никогда прежде не пробовала алкоголь. Хотелось сплюнуть. Распробовала. Этот терпкий вкус хмеля она запомнила на всю жизнь. Она залпом осушила всю пинту.

— О-о-ох… — Она выдохнула и протёрла рукавом блузы рот. — Пей быстрее! Это нечто! Тревор, ещё эля!

— Уже? Понравилось?

— Да!

Лео последовал примеру и тоже осушил целую кружку за раз. Поставил на стол и сморщил лицо.

— Уй, как горько! Кхе-кхе, — Морщился он. — Но, походу, надо распробовать! Тревор, ещё, пожалуйста!

— Молодняк разошёлся, ха-ха, смари-ка, — Сказал Рикки.

— Та ладно тебье, Рыкки, вспомни себья в их возрастье, — Ответил Тави.

— А ты то по чём знаешь, каким я был в их возрасте, дурья башка? — Рассмеялся тот.

— Я увьерен! Ик!…

Тави был самым молодым в компании. Он приехал из далёкой страны, с Земель Древних, чтобы раздобыть трав, которых не найти в его стране. Но обратно не доехал. Решил заночевать в Гнилом корыте. В тот день Рикки, Тикки и старина Мартин как раз выпивали. Каким образом Тави оказался в их компании помнит, пожалуй, только Тревор. Их троица напилась в тот день до беспамятства, а на утро, Мартин проснулся и чуть не наступил на спящего Тави, который, с тех самых пор, и остался жить в Зелёной. Старина Мартин разрешил ему жить у себя: семьи он не имел, детей тоже, а так хотя бы появился Тави, который стал ему словно младший брат.

Что же до молодых, после пары пинт, Амелия и Лео разошлись по полной. Мало того, что они всё-таки чуть не подрались с Габби — его и двух шестёрок чуть позже выгнал взашей Тревор, — так они ещё и пытались снять голову кабана, чтобы по очереди её носить. Тревор и их грозился выгнать, тогда они и передумали.

В полночь началось всё веселье. Ребята во всё горло пели песни, Старина Мартин откуда-то достал лютню, кто-то из толпы подхватил мелодию и вытащил скрипку, а Тревор уселся за пианино, которое стояло где-то в углу накрытое скатертью от пыли. Народ веселился, горланил песни и, казалось, это всё так обычно для этого места. Всё шло так, как и должно. Из хаоса рождался свой, особенный порядок. По крайней мере, так казалось пьяным головам друзей. Песнопения утихли только под утро. Половина гостей уснула, где пришлось, а единицы выживших сидели попивая пиво, заедая мясом, рыбой да козьим сыром с чесноком.

Амелия и Лео в это время находились недалеко от нужника. Лео решил по-настоящему распробовать эль, перебрал и последние полчаса не расставался с дыркой в полу. Когда же ему полегчало, Амелия проводила его до дома и отправилась спать сама.

Этот день стал отправной точкой в мир веселья. Концерты, вечеринки в Соседней, гулянки в Гнилом корыте… Короче, жизнь била ключом! А сколько случаев произошло в ту пору и сосчитать сложно. Однажды, к примеру, после концерта любимых бардов, Амелия решила постирать свои ботинки. Толпа оттоптала ей все ноги так, что пальцы болели потом ещё неделю, а состояние обуви оставляло желать лучшего. К подошве налипла куча грязи, камней, а её кумир ошибочно принял левый сапог за место для росписи, когда она, стоя в очереди, причитала Леонарду на их состояние. Она стояла с поднятой ногой, что-то бормотала, а тут как тут наступил её черёд получать автограф. Музыкант быстро расписался на поднятом ботинке, а Амелия на радостях, с ошеломлённым видом, вышла из толпы, крича от счастья.

Она замочила их на целый день, чтобы запах душистого бальзама лучше впитался, а перед сном хорошенько простирала и повесила сушиться. На утро она обулась и почувствовала, как в ногах будто искры бегают. Она совершила колоссальную ошибку. Её ботинки летели вперёд неё! Надо же: перепутала флакончик бальзама с зельем ускорения, которое неделей ранее изобрела. Да и как тут не перепутаешь, когда у тебя в сумке целый ворох полок с флаконами и склянками. Благо не вытянула зелье увеличения.

Со временем она научилась их контролировать, но такой расклад девушку не устраивал, потому пришлось придумать и зелье замедления. Правда, замачивание в нём не дало обратного результата, эффект кончился в течение дня. А после они снова становились сапогами-скороходами. И ведь не поменяешь на другие: на этих расписался сам Потти. Для неё эти сапоги — священная реликвия!

Что касается других изобретённых Амелией зелий, одно вышло поистине уникальным: зелье штамповки. Однажды Питер пожаловался Джерому, мол, клиентов становится всё больше, а шить столько одежды и обуви — рук не хватает. Он был в растерянности, не знал, что и делать. Зато знала Амелия. Она смешала бутон доппельгангера с дубовой водой, добавила сахар, бросила в варево старую блузу, которую уже не жалко, и написала записку, число десять. Она оставила зелье на огне — по правде говоря, она про него забыла, — а спустя несколько часов на полу рядом, с котелком, валялось ровно десять точно таких же блузок!

Она тут же схватила их все, закинула в сумку и побежала к Питеру.

— Питер! Питер! — Влетела Амелия в лавку. — У меня новость! Я знаю, как исправить ситуацию с нехваткой работяг.

— Здравствуй, Амелия. Извини, но шить я тебя не возьму…

— Да смотри ты! — Перебила она, порылась в сумке и вытащила все десять блузок. — Что ты видишь?

— Гору безвкусных тряпок, которые устарели лет так на сто.

— А что ты скажешь на то, что эта гора тряпок появилась с помощью одного зелья за пару часов, а?

Он опешил, округлил глаза. Его усы раздвинулись вместе с широченной улыбкой.

— Но как?

— Годы практики, миллионы ошибок и куча опыта за спиной.

Амелия принялась учить Питера готовить зелье штамповки. Зелье было не из лёгких. Первые дни у него не получалось как следует варить: то он что-то путал, то время готовки не такое, как нужно, то добавлял больше ингредиентов, чем положено. А итог — стопки испорченной одежды и обуви. Со временем стало получаться чуть лучше, дела пошли в гору. Ещё позднее, он смог спокойно создавать новые коллекции одежд, пока зелье в подвале — медленно, но верно — создавало ему копии.

Жизнь Амелии налаживалась, не считая одного аспекта. Казна опустела в ноль, появились долги. К тому же, её барыги так и не вернулись. Да и, кажется, не собирались возвращаться. Первое время Амелию факт отсутствия монет особо не волновал. Нет сейчас — появятся завтра. Но ни завтра, ни послезавтра, ни даже через неделю деньги не появлялись.

— Сообщник, мне нужно срочно найти нового барыгу, — Они сидели в Гнилом корыте. Народу было немного в тот день, — В прошлый раз именно ты подарил мне надежду на безбедную старость, изволь уж и теперь помочь.

— Смеёшься? Тогда нам просто повезло, я услышал их случайно!

— И что? Может у тебя снова есть идея, как помочь старой-доброй подруге!

— Идей нет…

— Вот же ж жомпельштинц… Если бы не этот сраный сыщик, всё было бы отлично!

— Кому-то, видимо, не выгодно, что какие-то два хмыря отбивают клиентов. Вот и направили. С проверочкой.

Амелия задумалась.

— Галамут-Галамут… Хм-м… Есть! Ноги в руки и за мной!

Они вышли из таверны и направились к дому девушки. Осень только-только расцветала. Листва уже начала осыпаться, а солнышко ещё грело, хоть воздух и похолодал. С самого утра площадь Зелёной гудела. сегодня прибыли торговцы из Галамута, Соседней, Деревни Плавающих курей, Ванации, даже из далёкого Йоркбёрда! День обещал быть чудесным.

— Что ты задумала? Я ни черта не пойму! — Сказал Лео.

— Вот я дура, что не додумалась раньше! Это же просто взрывлипучнейшая идея!

— Про что ты?!

— Молчи и жди!

Они подошли к дому. Джером был во дворе, колол дрова.

— Здорова, пап!

— Здоровей видали! Куда летите?

— В Галамут!

— К вечеру вернёшься?

— Не знаю.

— Лео, смотри за ней там.

Лео выпучил глаза, явно не понимая, зачем им в Галамут. Они вошли внутрь.

— Мам! Я в Галамут, вернусь поздно! — Амелия стояла в гостиной и что-то искала.

— Хорошо, Лео с тобой?

— Да! — Ответила она. — О, вот же.

Амелия схватила сумку и они двинулись к южным воротам.

— Так, ладно, мы в Галамут… А как мы туда доберёмся?

— Не знаю, — Сказала Амелия.

— Мне это не нравится…

Сегодня на южных воротах дежурили новенькие: Томас и Борис. Леонард учился с ними в одном классе. Амелия тоже, но только один день. После школы они сразу же записались в стражу Зелёной. Пошли по стопам покойного отца.

— О, Амелия, Лео! — Сказали они хором.

— Здорова, парни! — Ответил Лео.

— Да, привет, — Сказала Амелия, выглядывая по сторонам.

— Куда направляетесь? — Спросил Борис.

— Да мы так, в Галамут, — Тут же ему прилетел кулак в плечо. — Уй, совсем рехнулась?

— Поехали! До встречи, ребята, — Она схватила его за руку и побежала. За ворота только что выехала повозка, в которой сидел старичок. Амелия успела его окликнуть и тот остановился.

— Здравствуй, дедуль, в Галамут едешь?

— Туда, внучка, туда.

— Нас подбросишь? За дорогу заплатим, едой накормим да ещё и развеселим!

— Залезайте! Денег мне не надо, а от компании не откажусь. Страшно ночью на дороге. Особенно у вас в лесу…

Ребята поблагодарили его и запрыгнули в повозку. Дедушка вёз в Зелёную овощи, сейчас телега пустовала. Как только повозка проехала Великанов лес, они помчались быстрее. Леонард развалился на остатках сена и уснул. Амелия что-то читала, иногда разговаривала с дедушкой, рассказывала ему о жизни, а он делился историями из своей.

Рассказывал, как он, будучи юнцом, плавал с отцом на дальние берега великого архипелага, видел огромных китов и бушующий океан. Как они отбивались от пиратов огнём в бутылке и перевозили приправы в Галамут. Жизнь у старика была насыщенной. Амелия слушала, внимала каждому его слову — ей всегда было интересно слушать про приключения — и грезила, что когда-то точно также отправится на край света.

Добравшись до Галамута друзья растерялись. Ясно было только одно: им нужны новые барыги. Она вытащила из сумки две тёмных накидки, для себя парик и накладные усы для Лео, которые ему — на удивление — очень даже шли. Маскировка была частью плана, их не должны узнать.

— Галамут — огромный город, здесь сто пудов должен быть чёрный рынок, — Сказала Амелия. — План такой: выйти на барыг и втюхать взрывлипучку.

— Откуда начнём?

— Понятия не имею.

— Может ты знаешь кого искать?

— Нет.

— Значит, мы в заднице.

— Я так не думаю!

Чуть поразмыслив, они решили начать поиски с трактиров, где ошивался всякий сброд. Они свернули в один из проулков, что потемнее, надели маскировку и принялись шнырять по городу, стараясь не привлекать особого внимания. Но привлекать внимания не удавалось. Амелия бывала здесь несколько раз с отцом и вела себя обычно, а Лео так ни разу и не выбрался сюда за всю свою жизнь. Для него это впервые. Он удивлялся всему, чему только можно удивиться. Видел людей, которые стоят прям на улице и играют песни — ахал; заметил, как на площади кидали гнилыми помидорами в закованного человека — охал; даже от увиденных продуктов он открывал рот шире, потому что: Никогда не видел таких больших рыбин!

В конце концов они вышли к стойке с картой города. Внимательно изучив её, взвесив все за и против, они пошли в самый неблагополучный район, куда редко кто заглядывал. Там проживали бедняки, а преобладало воровство, убийства и разруха. Амелии не терпелось туда попасть.

Но, добравшись до места, ей вдруг расхотелось. Повсюду грязь, кучи мусора, объедки на тротуарах. Невыносимая вонь. Слышался запах дерьма, стухших яиц, прокисшего молока и всё вперемешку. Дышать тяжело, но привыкнуть удалось, хоть отголоски ароматов всё же и долетали до их носов. Люди здесь жили в настоящих развалинах, на которые даже зелье каменной крепости выделять не хотели. У большинства домов повыбивали стёкла, не находилось даже намёка на двери, все проходы завешивали тряпками. Амелия негодовала, как король такое допустил? Почему люди вынуждены выживать? Эти мысли подбадривали её поскорее выйти на чёрный рынок, иначе, чувствовала она, закончит так же, как все эти бедняги.

Друзья бродили по местным просторам около пятнадцати минут, пока не наткнулись на нечто похожее на забегаловку. По крайней мере, вывеска У Люсиль выглядела так, будто там можно выпить. Зайдя внутрь, ребят встретил необычный для этого района интерьер: внутри чисто и светло, как во многих нормальных тавернах. Но народ сюда захаживал только здешний. Никто не совался в Серые трущобы. За столами сидели побитые жизнью люди. Большинство в лохмотьях, в рваных обувках. Некоторые и вовсе без обуви. На их телах проглядывались шрамы и ожоги, а лица выражали только пустоту и отчаяние. Амелия и Лео прошли за бар. Женщина средних лет, достаточно полная, но приятная на вид стояла за стойкой, встречая гостей. Она была прилично одета. Без изысков, но изящно и элегантно.

— Добрый денёк, — Сказала Амелия.

— Кхе-кхе… И вам не хворать. Чего изволите? — Спросила женщина.

— Мы тут кое-что ищем…

— Чего? — Спросила она и посмотрела на Амелию с удивлением, нахмурив одну из бровей.

— Как бы заработать деньжат, — Шепнула девушка.

— Кто спрашивает?

— Я… Я Мерлин.

Леонард удивился.

— Хм-м… Что-то слышала такое. За мной.

Она вышла из-за стойки и проследовала в подсобку рядом. Ребята вошли следом. Дверь захлопнулась. Прошло меньше секунды, как они вошли в каморку и случилось непредвиденное. Женщина прижала Амелию к стене, выхватила из-за пояса охотничий нож и приставила его к горлу девушки. Лезвие холодом щекотало её шею, мурашки побежали по спине к макушке, ноги становились ватными. Лео стоял как вкопанный, не зная, что и делать.

— Кто вас послал, сучьи дети? Ублюдок Де Лакруз? Отвечай ты, сопляк, — Она кивнула в сторону Леонарда. — Даю десять секунд. Раз. Два!…

— Вот дерьмо… Хорошо-хорошо! Стойте, только не делайте ничего плохого! — Заговорил Леонард. — Мы не знаем никакого Де Лакруза, клянусь жизнью!

— Тогда какого хрена ко мне среди бела дня заявляются два молокососа с накладными усами и что-то вынюхивают, а?!

— Мы… Нам нужно продать кое-какой товар. Но не знали, где искать барыгу. Решили, проверить здесь…

— Думаешь, я поверю в эту пургу? Аргументы. Мне нужны аргументы, прямо сейчас! — Она прижала лезвие сильнее.

— Аргументы… Аргументы… Ага! Да! В общем, год назад в Зелёной жили два парня, которым Аме… кхе-кхе… Мерлин, да, Мерлин! Так вот, которым Мерлин продавала сопливое зелье, которое взрывается.

— Такое было. А потом моих ребят накрыл сраный Де Лакруз… Чтоб у него хер отсох…

— Честно, мы не знаем, что с ними стало, мы к этому не причастны! Клянёмся, вы можете верить…

— К… — Амелия силилась что-то сказать. — К-к… Картошка… В… мундире…

— Что? Что ты бубнишь? — Женщина ослабила хватку.

— Кхе-кхе!… Картошка в мундире, мать твою за ногу! Последняя фраза, которую парни сказали мне напоследок. Я тогда не поняла что к чему, но сейчас понимаю…

— Вам повезло, — Она убрала нож.

— Больная, блин, — Сказала Амелия.

— Кто ищет, тот всегда найдёт… Самооборона, либо они нас, либо мы их. Во время же ты вспомнила про картошку. А то кишки бы выпустила на раз-два, ха-ха! Так, чего у вас там?

Амелия сняла сумку и влезла внутрь. Полностью.

— Лео! Лови! — Крикнула она и тут же начали вылетать склянки одна за одной. Всего три: взрывлипучее зелье, зелье ускорения и зелье замедления. После из сумки появилась лестница и Амелия вылезла наружу.

— Какая… вместительная сумка, — Сказала трактирщица.

— Ага… От дедушки досталась. Так сказать, реликвия, — Ответила Амелия. — Короче, смотри: у меня есть коробка с взрывлипучкой — думаю, с ним ты уже знакома, — и по полторы коробки ускоряющего и замедляющего зелий. Как действуют второй и третий, надеюсь, представляешь. Что берём?

— Хм-м… Взрывлипучку всю. По нему уже соскучились. Другие два — по пол коробки. Возьму на пробу. Сколько просишь?

— Сотня асдов за штуку взрывлипучки, по сорок за замедление и ускорение. За каждое по сорок.

— По рукам.

Амелия спустилась обратно и вытащила остатки. Трактирщица подготовила золото. Мешочек был даже больше, чем нужно.

— Сдачи не надо. Компенсация за неудобства. Люсиль.

— Мерлин. Хоть и представлялась. А это… Да, собственно, это мой братец. Он дурной, не важно как его зовут.

— Да-а, я буйный, — Он начал прыгать в разные стороны. Амелия ударила его.

— Забавные вы, ребята. Рада знакомству. Думаю, дальше мы поладим.

— Рада знакомству, Люсиль.

Амелия протянула ей руку, та протянула в ответ. Дамы скрепили союз крепким рукопожатием и разошлись. По возвращении в Зелёную, Амелия тут же принялась раздавать долги: отдала в Гнилое корыто, Лео, дедушке, Питеру и куче других людей. Так и осталась она с последней горсткой золотых асдов.