Пиратская кровь

Eugenio Pochini

Золотая эпоха пиратства. Джонни проводит свое детство в Порт-Ройал, переулки которого полны авантюристов, головорезов и женщин с плохой репутацией, ищущих удачу среди таверн и пристаней. Однажды парень узнает о существовании таинственного сокровища… И все неожиданно меняется в его жизни. Попав в экипаж ужасного пирата по имени Черная Борода, Джонни предстоит выпутываться из тысячи ловушек, выживать в кровавых рейдах, среди злых представителей диких племен и неясных предрассудков, подвергая риску свою жизнь и стараясь исполнить предначертания своей судьбы.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ПОРТ-РОЙАЛ

Джонатан Андервуд приоткрыл веки, несмотря на то, что сон все еще сковывал его тело. Мысли начали медленно проплывать в голове, будто капли на поверхности матового стекла. Через единственное в комнате окно проникали лучи солнца, косыми линиями падая на пол и освещая пылинки, виднеющиеся в световых полосах.

Он жил со своей матерью в комнате на втором этаже разрушающегося жилого дома, каких было много в нижней части города. Гостиница « P á ssaro do Mar» под ними принимала клиентов до глубокой ночи, потому он засыпал, убаюканный доносящимися оттуда смехом и гамом. Однако, как это часто случалось, когда он находился в этой пограничной фазе между сном и бодрствованием, он размышлял о том, что уснуть ему мешали не крики, а любопытство к историям, рассказываемым завсегдатаями.

Он родился и вырос в городе, который многие считали самым богатым и пользующимся самой дурной репутацией в мире. И его мать Энни никогда не теряла возможности напомнить ему об этом. Но у него ни разу не возникло серьезных проблем. Он только немного хвастался… что было нормально для его возраста. Но если послушать его мать, то мир был опасен, а Порт-Ройал — еще опасней.

— И это тоже зовется цивилизацией, — однажды сказал ему отец. — Только здесь она имеет другую форму. И ты должен ей соответствовать, Джонни.

Он решил, что пора вставать. Направившись к окну, он на миг остановился посреди комнаты, чтобы поправить трико, которое соскользнуло на голые ноги. Он распахнул ставни, пропитанные солью. Волна света ударила ему в лицо. Инстинктивно он поднял руку, чтобы закрыться от солнца, и подождал пока пройдет ослепление. Потом, привыкнув к свету, он обвел восторженным взором завораживающую панораму.

Залив был похож на огромное зеркало из кристальной воды. Его неупорядоченным полукругом окаймляли скалистые выступы, покрытые растительностью. Игривые волны мягко накатывали на берег, подгоняемые ветром, который направлял их в узкий проход в открытое море. Самая западная часть пляжа в том месте, где стоял Форт Чальз, превращалась в узкую песчаную полоску в форме подковы. На сторожевой башне крепости гордо развевался английский флаг.

Джонни созерцал эту удивительную картину. Он обвел взглядом дома, склады и причалы, где швартовались корабли, чтобы позволить экипажу сойти на берег. Стаи чаек кружились над флагштоками, хором переговариваясь между собой на своем птичьем языке.

— Джон, ты проснулся? — донесся до него голос матери из-за двери.

— Да, — ответил он. — Сейчас приду.

Спать в компании Энни было для него привычным делом, в том числе и потому, что по-другому все равно не получилось бы. С тем мизерным количеством денег, которые удавалось заработать, нереально было позволить себе платить аренду Бартоломеу, хозяину гостиницы. Потому Энни работала на него.

— Поторопись! — снова крикнула она из-за двери. — Эвери тебя ждет. Опоздаешь, как обычно.

Джонни уловил привычную нотку упрека, которую очень хорошо знал, а затем послышался кашель. Он закатил глаза. Она уже несколько дней плохо себя чувствовала. Не нужно было звать врача, чтобы понять это. Но однажды рискнув заговорить об этом, он получил заверения, что речь идет только об усталости.

— Ты как твой отец, — проговорила женщина, борясь со спазмами.

« Всегда витаешь в облаках», — подумал Джон.

Причиной постоянных упреков Энни был именно Стивен Андервуд. Она никогда не простит его за то, что он привез ее в Порт-Ройал.

Благодаря торговой компании, которую он основал, Стивену удалось организовать транспортировку небольшой части товаров из Англии в Карибское море. Сначала все шло хорошо, а потом по причине монополии индийской компании ситуация ухудшилась. В довершение всего, некоторые кредиторы, к которым Стивен обратился за помощью, заставили его прекратить свою деятельность и признать себя банкротом. Под постоянным натиском своей жены, он ответил, что вскоре сможет вернуть все долги. Энни как всегда хотела ему верить. И она, разумеется, и представить себе не могла, что он сбежит, и она его больше не увидит.

Стивен Андервуд уплыл на борту корабля под голландским флагом. Слухов о том, что произошло дальше, было очень много. Кто-то говорил, что на судно напали пираты, другие утверждали, что видели судно у берегов Арубы, приплывшее туда волей шторма. Но фактом оставалось то, что Энни потеряла все и была вынуждена сменить привычки человека, привыкшего к обеспеченной жизни: ей предстояло найти работу в том месте, которое она ненавидела больше всего на свете.

Место, где она потеряла своего мужа.

И свои мечты.

Каждый раз, когда мать начинала мучить его этой историей, Джон слушал ее молча. Он не смел возразить ей, не смел причинить страдания. Иногда ночью он слышал, как она плакала возле него, и задавался вопросом, почему семья Дэвиз ни разу не приехала в Порт-Ройал, чтобы помочь им?

Он раскрыл правду, только когда стал взрослым. Вилльям Джозеф Дэвиз так и не смог принять, что его дочь уехала в ту часть света, где было совсем другое понятие цивилизации. Энни по-прежнему поддерживала контакт с семьей, по крайней мере, до тех пор, пока не исчез ее муж. Потом она прекратила отвечать на послания, приходящие из Лондона. Джон полагал, что это было временным явлением, но когда он увидел, как она сжигает письма, он понял, что все связи с прошлым порваны.

В то утро он наспех оделся. Он привел в порядок свои темные кудри, смотрясь в зеркало, обрамленное в железную раму, потом пару раз открыл и закрыл рот. Шрам на его щеке стал почти незаметным. На зубах были видны темные пятна, поэтому он окунул палец в чашку с водой и с силой потер мокрым пальцем зубы.

Закончив, он спустился по лестнице, что, как он слышал, немного ранее сделала и его мать. Он думал, что найдет ее на лестничной площадке на заднем дворе « P á ssaro do Mar», который она должна была прибрать. И она, в самом деле, находилась там и напевала какую-то песенку. Джонни быстро поприветствовал ее, а потом услышал голос Бартоломеу:

— Подойди сюда, Энни, — сказал он со своим странным португальским акцентом. Он был эксцентричным типом и единственным, кто предложил ей место проживания и нечто похожее на работу. И именно он убедил Беннет Эвери взять в свою лавку нового ученика.

Джон открыл дверь и бегом выскочил на улочку, пробегающую мимо гостиницы, и погрузился в сумасшедший ритм жизни Порт-Ройал.

***

На улице толпилась куча народу. Они прохаживались среди прилавков с безделушками или оживленно болтали под окнами домов. Тут были почти все: от подмигивающих проституток около таверн до морских волков, хихикающих над ними, и солдат английского флота, которые безразлично расталкивали всех, кто попадался им на пути.

Вытерев пот на лбу, Джонни свернул на боковую дорогу, которая вела к порту. Так он сможет обогнуть толпу, выходившую с рынка. Ему нужно только пересечь старый испанский квартал, потом…

« Проклятье!» — подумал он, неосознанно закусив губу.

Меньше всего он хотел повстречаться с Алехандро Нараньо Бланко. Вместе с другими ребятами тот создал банду, которую боялся любой, кто шел по этому кварталу. Они на всех смотрели злым взглядом. Но прежде всего на англичан. Потому что Порт-Ройал был испанской крепостью, пока ее не захватили англичане.

Их разлад начался с тех пор, когда Эвери получил заказ на изготовление меча. Помимо того, что он был отличным плотником, он был искусным кузнецом. Однажды он поручил Джонни доставить меч, и тот, не раздумывая, отправился в испанский квартал. Банда Алехандро тут же напала на него. Парень попытался защититься, но Алехандро бросился на него, достал нож и оставил на щеке парня память об их встрече.

Остановившись посреди улочки, Джонни почувствовал жжение на щеке. Он прикоснулся к шраму, проведя от скулы к губам. В тот момент он будто услышал голос своей матери: « Это место опасное, вот почему я волнуюсь за тебя! Ты подрался с мальчишками твоего возраста?»

— Замолчи, — пробормотал он про себя.

— С кем это ты говоришь, amigo? — Алехандро был уже в нескольких шагах от него. Он даже не успел войти в квартал, как его уже перехватили.

— Дай мне пройти, gordo , — произнес Джонни. Он знал, что драться с толстяком Алехандро не было хорошей идеей. Но лишь один взгляд на него заставлял кипеть кровь в его венах. — Это еще не твой квартал. Я могу вернуться туда, откуда пришел, и пойти другой дорогой.

— Конечно, — казалось, испанец не обратил внимания на обиду. — Но ты все время ходишь именно здесь.

— Ты ищешь повод для ссоры?

— Возможно.

Джонни осторожно двинулся вперед.

— И именно это мне в тебе не нравится. Не провоцируй меня.

Улыбка Алехандро стала шире, разделяя пополам его пухлое лицо.

— Как поживает твой отец? — спросил он.

Ноги Джона отказывались идти дальше. Этот ублюдок прекрасно знал, на какой струне сыграть.

— Они пытались искать в брюхе какой-нибудь акулы? — продолжил Алехандро. — Или он, может, сбежал с какой-нибудь шлюхой неизвестно куда. Пожалуй, твоя мать наскучила ему. И ты тоже. Что скажешь, pendejo?

Джон хотел бы прыгнуть на него и свести счеты сразу же. Но он заставлял каждую клеточку своего тела отказаться от этого.

— Я в последний раз тебе повторяю, — сухо сказал он. — У меня нет желания…

Он не смог закончить фразу. Что-то пролетело мимо. Камень. Он обернулся, хотя мозг уже знал, что это было. Тот факт, что его застали врасплох, позволило членам банды предпринять стремительную контратаку. Джонни увидел трех мальчишек, бегущих к нему.

— В этот раз я подготовлен, — возразил он. Его тон выдал холодную уверенность, потому выражение лица Алехандро изменилось. Улыбка превратилась в гримасу мрачной нерешительности. Потом он достал нож с плоским острием, чем-то напоминавшим бритву парикмахера.

Один из мальчишек попытался ударить Джонни палкой. Он услышал, как она просвистела над ухом. Тогда он попытался приблизиться, чтобы сделать выпад. Но ему это не удалось. Противник наносил удары все быстрее. Неожиданно Алехандро пнул его сзади, прямо на парня, который ударил его первым.

— Hijo de puta ! — крикнул тот и ударил его локтем в лицо.

У Джонни не было времени удивляться. Инстинктивно он вонзил клинок ему в бедро. Парень упал на землю, корчась от боли. Алехандро в свою очередь вновь кинулся в атаку. Он вытащил кинжал и попытался вонзить его в Джонни, но тот вовремя заметил это и увернулся. Удар пришелся на того, кто бросил в него камень, ранив в плечо. Оба тут же начали перебранку, выйдя из драки. Последний из банды остановился, глядя на них в нерешительности.

Джонни сразу понял ситуацию.

Это был хороший момент, чтобы отомстить.

— Возвращаю тебе должок, gordo , — изрек он и ударил испанца в бровь.

Из глаза его брызнула струйка крови, затуманивая зрение, и Джонни решил воспользоваться этим, чтобы отступить. Он резко развернулся на каблуках и бросился бежать в том направлении, откуда пришел, оставляя за спиной крики ярости своих агрессоров.

***

— Я опоздал, — извинился он, неожиданно распахнув дверь лавки. Дыхание его сбилось, грудь вздымалась под одеждой. Полученный удар придал ему странный носовой акцент.

— Я знаю, — заверил его Эвери. Он сидел на табуретке в углу, скрытый тенью. Из трубки, которая на три четверти высовывалась из его рта, вырывался голубоватый дымок. Он лениво поднимался к потолочным балкам, где останавливался темным облачком. Его лицо, покрытое морщинами, не выражало никаких эмоций. Он медленно поднялся и прошел сквозь каменную арку, которая разделяла лавку на две отдельные зоны. Подойдя к кузнице, он начал рассеянно изучать наковальню. На лице его было такое выражение, будто он видел ее впервые.

— Позволь мне объяснить… — начал Джонни.

Эвери мгновенно повернулся с резкостью, необычной для его возраста. Протянув свою морщинистую руку, он словно тисками сжал его предплечье.

— Я просто не знаю, что с тобой делать! — вырвались капли слюны из его беззубого рта. — Ты приходишь с опозданием, а уходишь, когда тебе захочется! Если бы это не было ради Бартоломеу, я никогда не взял бы тебя на работу. — Потом он резко сменил тему: — Что с тобой приключилось?

Джонни колебался. В пылающих глазах своего собеседника он увидел слабое чувство смятения. Или это была жалость? Он предпочел бы получить привычный нагоняй, а не разговаривать о встрече с Алехандро.

— Это тебя не касается, старик, — сказал ему Джонни.

Морщинистое лицо Эвери, казалось, вытянулось. Он отпустил руку и почесал свою лысину, на которой виднелись только два вихра седых волос над ушами.

— Это был испанский толстяк, правда? — полюбопытствовал он.

Парень опустил взгляд.

— Хорошо, — продолжил тот. — Делай, как знаешь. Мне больше нечего добавить. А сейчас посмотрим, не сломал ли ты нос. После придумаем какое-нибудь объяснение для твоей матери. Мы всегда можем сказать ей, что ты получил травму здесь. Эта женщина очень беспокоится за тебя. Однажды ты разобьешь ей сердце.

— Что ты хочешь знать? — спросил Джонни.

— Ты многое не знаешь обо мне.

И это было правдой.

Он не знал почти ничего о Беннете Эвери.

По некоторым слухам, он был главным действующим лицом в набегах, совершенных с борта « Месть королевы Анны» — корабля пирата Черная Борода. Если же послушать старика, то все это было ложью, которую распространяли, чтобы обрушить на него разного рода проблемы. Джонни не знал, чему верить. Много раз он спрашивал себя, не было ли это просто чьей-то фантазией, облетевшей свет. Но туманность прошлого старика вызывала в нем любопытство. Он не раз слышал, как тот рассказывал отрывки из своей жизни, сопровождаемые парочкой бокалов рома. Будучи знакомым Бартоломеу, он являлся завсегдатаем в « P à ssaro do Mar». И его истории всегда имели недосказанности. Казалось, он нарочно опускает некоторые детали.

— Подойди сюда, — позвал его Эвери, намереваясь передать ему ведро, наполненное водой, — и умойся для начала.

Не говоря ни слова, Джонни подчинился. Он поставил на бочку таз и опустил в него свое лицо. Холодная вода заставила его слегка вздрогнуть. Он задержал ненадолго дыхание. Затем поднял голову, вдыхая свежий воздух и наполняя им легкие. Невольно рука его поднялась, и он прикоснулся пальцами к носу.

— Ну что? — спросил его старик.

— Боль уменьшилась, — ответил Джонни. По крайней мере, он хотел так думать.

— Если бы нос был сломан, ты бы сейчас рыдал, как сопляк, каким ты и являешься. Значит, все в порядке.

— Лучше, чем у них, — ответил он и достал нож с плоским лезвием. Потом повертел его в руках. Лезвие было испачкано кровью.

Эвери пристально посмотрел на него со снисходительной улыбочкой.

— Хватит хвастаться, сопляк. Приведи себя в порядок. Тебя ждет работа.

***

В тот момент, когда Джонни сражался с Алехандро, капитан Вудс Роджерс задумчиво смотрел на горизонт из окна виллы губернатора. Его бледный лик отражался в окне, словно призрак, а короткие каштановые волосы и высокий лоб придавали ему ауру торжественной суровости, смягченную невысоким ростом. Рот, едва заметно приоткрытый, подчеркивал его нерешительность. Но, возможно, чертой, которая придавала его виду еще больше строгости, была плотная паутина шрамов, видневшаяся на левой стороне лица.

В душе он надеялся, что встреча с Генри Морганом продлится недолго. Он никогда не одобрял его политический взлет, особенно после того удачного штурма в Панаме. Короче говоря, он ему завидовал. Он всегда полагал, что мало кто будет доверять пирату, который преследовал своих собратьев, чтобы угодить королевской семье. Церемонии и банкеты были частью того стиля жизни, который он и сам с удовольствием вел бы, но сейчас его больше всего занимал вопрос, почему тот вызвал его снова.

— Ваша задача проста, — сказал он ему при встрече. — Вы должны поймать монсеньора Винна. Он пират, и поэтому другие причины не имеют значения. Он не может вечно бегать от казни через повешенье. Будучи губернатором Ямайки и выражая волю короля Георга, мы морально обязаны отдать этот приказ. Надеемся, Вы сможете понять.

« Естественно, — подумал он. — Проклятый напыщенный идиот».

Так он продолжал думать и сейчас, когда солдат сказал ему, что он может войти в комнату. Он остановился на пороге и вытянулся по стойке «смирно».

— Капитан Роджерс, — позвал его солдат. — Его превосходительство, сэр Генри Морган Вас ждет.

Солдат сделал неопределенный жест рукой, указав в узкий коридор, который вел в прихожую, еще более узкую из-за множества наставленных в ней произведений искусства — признак той роскоши, в которой любил купаться губернатор.

— Казнь будет завтра, капитан, — солдат остановился перед дверью, обитой железом. — Губернатор намерен жестко бороться с пиратством. Он надеется, что Вы тоже будете присутствовать.

« Твое лицемерие поражает, Генри, — подумал Роджерс. — Ты нашел самую пристойную маску, чтобы надеть себе на лицо. Если бы только это не было сделано стараниями твоих друзей, ты бы тоже оказался на гильотине».

Тем временем военный решительно постучал костяшками по доске. Голос Моргана ответил из-за двери, приглашая их войти, сопровождая приглашение баритональным смешком, что породило в Роджерсе новую волну презрения.

— Смеется все еще как пират, — пробормотал он про себя. Он схватился за ручку двери и закрыл ее за собой, оставив солдата одного. В нос ему тут же ударил сильный запах ладана, от которого исходил пронзительный аромат сухих трав. Из окна проникал свет, и бархатные занавески дрожали от морского бриза. Но в комнате не было никакого следа губернатора. Ни его, ни кого-либо другого. Роджерс прошел вперед, пока не оказался напротив большого стола, покрытого картами.

— Что-то не так? — неожиданно раздался голос Моргана.

Вудс Роджерс резко повернулся на каблуках, боясь споткнуться. Он ощущал себя страшно уязвимым. И медленным. Когда чувство замешательства прошло, он обнаружил, что стоит перед внушительных размеров мужчиной с большим животом. Тот вышел из кабинета, одетый в яркий светло-голубой костюм с широкими кружевными лацканами. На голове он носил длинный напудренный парик, который ужасно не сочетался с рыжими густыми усами.

— Вы слишком напряжены, капитан, — снова засмеялся Морган. — На мой взгляд, вы должны научиться наслаждаться прелестями жизни.

— Прелести жизни слишком дороги, я не могу позволить себе наслаждаться ими, — ответил Роджерс.

— Тогда мне жаль.

— Зачем Вы вызвали меня, Ваше Превосходительство?

Морган посмотрел на него сверху вниз. Затем его лицо растянулось в широкой улыбке.

— Я хотел поговорить с Вами об одном очень важном деле. Я весьма хорошо знаю ваши наклонности. И знаю, что Вы человек, который не любит терять время.

— Тогда мы можем сразу перейти к делу, — отрезал корсар. — Более чем двадцать дней назад Вы отправили меня на поиски Эмануэля Винна, пирата низкого пошиба, который…

— Плюс непредвиденный случай, — прервал его губернатор, продолжая улыбаться. — Обнаружить его на дрейфе, недалеко от Нассау, было чрезмерно судьбоносным моментом. Он превратил Вашу охоту в операцию по спасению.

— Речь идет только об удаче.

— Вас это огорчает?

— Абсолютно, — солгал Роджерс. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить непринужденный вид, ибо Генри Морган попал в самую точку. Он сел на корабль « Delicia », чтобы отправиться на поиски пирата, и нашел его всего в нескольких милях от порта. — Я стараюсь во всем видеть позитивную сторону. Я избежал длительного путешествия. Но Вы все еще не ответили на мой вопрос. Зачем Вы меня вызвали?

Морган приблизился к нему и положил обе руки ему на плечи, слегка сжав их. Роджерсу показалось, что он хочет его раздавить. Тот будто прочитал его мысли и сразу же отпустил руки, отходя назад на несколько шагов. Затем взял со стола одну из карт и начал изучать ее.

— Я считал Вас внимательным человеком, — произнес он колючим голосом. — Разочаровываете, капитан. Ответ находится прямо у Вас перед глазами.

Роджерс приподнял бровь. Казалось, он не понял намека. Потом воспоминание резко всплыло у него в мозгу, холодное и беспощадное, как пуля. Он опустил взгляд на предмет, который Морган держал в руках.

— Это всего лишь карта, Ваше Превосходительство, — прокомментировал он.

— Вы правы, — согласился тот и протянул корсару рулон. — Я призываю Вас получше изучить ее. Это единственное, что Винн имел при себе, когда Вы выловили его в море.

Роджерсу казалось, что тот издевается над ним. Поверхностный тон, с которым он разговаривал, только добавлял тревоги. Роджерс отлично помнил бутылку с куском карты, которую пират имел при себе, когда был обнаружен. Но он не придал этому значения. А должен был бы. Почему умирающий позаботился о том, чтобы спрятать карту?

Роджерс развернул ее перед собой и ощутил потрескивающий шелест старой бумаги под подушечками пальцев. Линии и изгибы пересекались друг с другом, образуя четкий линейный узор. Потом разбегались в стороны, становясь нечеткими, размашистыми. Не было никаких знаков, за которые можно было бы уцепиться.

— Он был на этом острове, — начал анализировать Роджерс, погружаясь в чертеж. — Но я не могу понять, в каком море он находится, — он опустил взгляд в нижний угол карты. Потом нахмурил лоб. В этой части чертежа было написано несколько слов. Он прочитал их, и глаза его распахнулись в изумлении. Потом в них зажегся гнев. — Вы считаете меня глупцом? Вы издеваетесь надо мной?

Генри Морган поднял суровый взгляд, который не выражал никаких эмоций.

— Никаких шуток, — произнес он.

— Но это невозможно! Винн не мог начертить эту карту. Он был совершенно вне себя, когда мы нашли его. Он не ел и не пил несколько дней. Он бормотал слова, лишенные всякого смысла.

— И до сих пор продолжает их бормотать.

Но Роджерс не собирался сдаваться. Он снова принялся рассматривать карту, быстро водя по ней глазами.

— Я повторяю Вам, что он не мог нарисовать эту карту, просто потому что это место не существует!

— Треугольник Дьявола существует! — воскликнул Морган. Казалось, у него остановилось дыхание. — Винн был там, в этом не может быть сомнений. И об этом говорит не только кусок карты, что Вы держите в руках, но и тот факт, что Вы собирались отплыть в те моря.

***

Выйдя с виллы, он столкнулся с несколькими солдатами, которые были намерены проводить его до экипажа. Роджерс настоял, чтобы Морган позволил ему увидеть узника. Он до сих пор не мог поверить в рассказанную историю.

— Пожалуйста, Ваше Превосходительство, — произнес один из охранников, открыв дверь решетки, чтобы проводить Моргана к экипажу.

Карета пересекла участок земли, граничащей с пляжем. Кучер был вынужден замедлить ход по причине того, что на пути постоянно попадались люди. Морган воспользовался случаем, чтобы поприветствовать население. Многие поклонились ему.

Чуть дальше побережье образовывало изящный изгиб, который считали самым сердцем залива. В глубине него стояло с десяток кораблей.

— Прибыли, Ваше Превосходительство, — крикнул извозчик.

Дорога, по которой они шли, была усыпана галькой, становившейся все плотнее, пока дорога не превратилась в мощеную мостовую перед входом в форт. Вход был оформлен в виде арки из кирпичей, встроенной в главную куртину. С верхнего карниза, увенчанного внушительными зубцами, торчали серые дула пушек.

Войдя в Форт Чарльз, они спустились на восьмиугольную площадь. Потом их провели в тюрьму по каменным коридорам, на стенах которых горели факелы. В темноте возник крепкий мужчина с презрительным выражением лица. Он дышал ртом, а лоб его покрывали капли пота. На нем была надета однотонная одежда, на которой виднелись разнообразные пятна. Роджерс узнал в них следы крови на рукавах и воротнике. В тот момент он испытал неприятное ощущение от пребывания рядом с палачом.

— Ваше Превосходительство, — поприветствовал с уважением палач Моргана.

— Приветствуем вас, мастер Кэйн, — ответил Морган. — Представляю капитана Вудса Роджерса, корсара на службе у Его Величества.

— Чем могу служить?

— Мы хотим видеть Эмануэля Винна.

Палач решительно кивнул, взял один из факелов, висящих на стене, и повел их в следующий коридор, в котором чередовались камеры. Дойдя до самого конца, они оказались перед лестницей. В середине, уклон стал более крутым, и они были вынуждены сгибаться, потому что потолок нависал все ниже. Видимо, скоро они окажутся под землей.

— Прежде чем войти, я хотел бы задать Вам вопрос, — сказал Роджерс губернатору. — Вы запланировали казнь на завтра. Почему такая спешка?

— Винн — пират, который должен заплатить за свои злодеяния, — ответил тот.

« Без судебного процесса? — пронесся в голове корсара закономерный вопрос. — Думаешь, что я в самом деле такой глупец, Генри? Ты притащил меня сюда по более важной причине. Почему же тянешь веревку?»

Охваченный этими размышлениями, он оказался перед тюремной камерой. Дверь освещал факел Кэйна. Он увидел, как палач перебирает десяток ключей на тяжелом кольце. Вложив один из них в замок, он со скрежетом повернул его. Через открывшуюся дверь показалась крошечная голая комната, единственным предметом мебели в которой был матрац. Поскольку она была под землей, в ней не было никаких окон, даже просто отверстия. Повсюду витал тяжелый запах плесени, фекалий и мочи.

Морган, казалось, с любопытством рассматривал фигуру, растянувшуюся на матрасе. Она была неподвижной, обернутой в грязное покрывало.

— Вы уверены, что не перестарались, Кэйн? Мы хотим, чтобы этот человек предстал перед ликующей толпой, а не умер в этой камере словно мышь.

— Не волнуйтесь, — заверил его палач и подошел к Винну, отвесив ему пинок в бок. Пират тут же вскочил, издав визг. В тени он был похож на призрак. Исхудавшее лицо было покрыто жесткой щетиной, которая беспорядочно обрамляло его. Длинные сальные волосы падали ему на глаза и на плечи.

Губернатор выдавил лживую усмешку:

— Монсеньор Винн ошеломлен тем, что с ним случилось. Нет необходимости так к нему относиться. Мы ведь джентльмены. А теперь оставьте нас, мы справимся самостоятельно.

— На самом деле… — попытался возразить Кэйн.

Морган тут же нахмурился.

— Вы можете идти, — повторил он громко.

Палач повесил факел на стену камеры и удалился.

— Винн, — позвал его Роджерс. — Вы меня слышите?

Корсар подождал в надежде на ответ. Но когда понял, что его ожидание может продлиться вечно, он сел на корточки в нескольких сантиметрах от узника.

— Мой корабль настиг Вас в Нассау, Вы помните? Я пришел сюда поговорить о карте. Что с Вами случилось?

Винн поднял голову, пристально посмотрев на говорящего, но, похоже, не увидел его. Роджерсу показалось, что он увидел зеленое сияние в одном из глаз пирата. Он затаил дыхание. Он не мог бы сказать наверняка, учитывая, что на глаза пирату падали волосы, закрывая их. Потом он решил, что это был отблеск факела, висящего на стене.

— Треугольник Дьявола, — проворчал Винн через некоторое время.

— Вы в самом деле были в тех морях? — осведомился Роджерс.

— Мне не следовало оставлять мое место. Это был приказ капитана. Он был зол.

— Он все время повторяет эту историю, — вмешался Морган недовольно. — Он хочет вернуться к Беллами. Даже побои Кэйна не смогли встряхнуть его.

При этих словах пират вздрогнул и начал задыхаться, будто рыба, вытащенная из воды, издавая глухие вздохи, идущие прямо из горла.

— Вы были под командованием Сэмюэля Беллами? — подвигал Роджерс его пальцы, деликатно коснувшись рукой. Было ясно, что Винн смущен присутствием Моргана. Если не успокоить его, он снова закроется в своем молчании.

Пират вдруг неожиданно произнес:

— Мы потерялись.

— Объясните лучше.

— Туман… был повсюду.

— Какой туман? — настаивал Роджерс. — Что Вы хотите этим сказать?

— Я должен был остаться на сторожевой башне, — тон голоса Винна изменился. Казалось, он ищет человека, кому можно доверять. — Приказ капитана.

Роджерс замолчал в ожидании продолжения.

— Нечего делать, — подал голос Морган. — Мы теряем время. Вам и так удалось заставить его сказать кое-что большее, капитан. Мы это запомним. Однако…

— Вы этого не понимаете! — воскликнул пират. Казалось, в его мозгу произошла вспышка. — Тот, кто ищет сокровище, должен заплатить за него. Сокровище, которое может изменить судьбу того, кто найдет его.

— Какое сокровище? — резко спросил губернатор.

Винн вздрогнул. Он высвободил свою руку из руки корсара и откинулся на матрас, свернувшись в позе зародыша. С этого ракурса Роджерс мог заметить свежие следы побоев.

— Винн! — угрожающе воскликнул Морган. — О каком сокровище Вы говорите? Ответьте, проклятье!

Пират принялся стонать и больше не произнес ни слова. Даже оскорбления губернатора не трогали его.

— Это было именно то, что Вы хотели узнать, Ваше Превосходительство? — прозвучали слова Роджерса скорее в утвердительной форме, чем в вопросительной. — Вы использовали меня, чтобы раскрыть возможное существование сокровища?

Лицо Генри Моргана помрачнело.

— Вы не нужны мне были для этого, капитан. У Вас было четкое задание: поймать Винна. И Вы отлично справились.

— Плюс непредвиденный случай, если говорить Вашими словами.

— Естественно.

— В какую игру вы играете, Генри?

Морган недоверчиво посмотрел на него.

— Вы должны мне дать несколько объяснений, — продолжил Роджерс. — Я исполнил мой долг. И я думал, что все прошло хорошо. Но теперь Вы вовлекаете меня в эту историю.

Из глубины коридора донеслись шаги, сопровождаемые легким посвистыванием Кэйна. Очевидно, они доносились из камеры, располагавшейся в дальнем конце, и палач пошел посмотреть, не случилось ли чего.

— Сейчас не время для разговоров, капитан, — прошипел Морган.

— Боюсь, что самое время, — возразил Роджерс.

— Что Вы хотите знать?

— Правду.

— Хорошо, — произнес губернатор. — Кроме того, Вам можно доверять.

— Поторопитесь!

— Беллами лично был здесь, чтобы рассказать нам, что у него было на уме. Наше прошлое не является тайной, потому Вам не следует удивляться нашему знакомству.

« Я вообще ничему не удивляюсь», — подумал Роджерс.

— Он попросил ссуду, — говорил Морган поспешно и все чаще бросал взгляд на дверь, чтобы убедиться, не появится ли с минуты на минуту Кэйн. — У него не оказалось достаточно ресурсов, чтобы предпринять путешествие, настолько опасное. Взамен мы потребовали список экипажа. Опыт научил нас, что если мы тратим деньги, то в ответ можем узнать, кому они пойдут. Единственное имя в списке, которое мы знали, было имя Винна.

— Поэтому Вы отправили меня на его поиски, — догадался Роджерс.

— Именно. Когда мы узнали, что Беллами исчез, мы не могли действовать по-другому.

Только теперь француз взял слово. Он снова сел на матрасе, скрестив ноги.

— Меня наказывают за разжигание мятежа. Но это не было моей виной. Я могу поклясться вам. Остерегайтесь человека с золотыми зубами, — несмотря на то, что его лицо было закрыто волосами, было видно, что он улыбается. — Я был единственным, кто его видел. Поэтому я был сторожевым. Я должен был наблюдать, как сказал шаман.

Роджерс снова наклонился вперед. Он открыл рот, чтобы спросить его о чем-то, но пират его опередил:

— Глаза часто обманывают нас, капитан Роджерс! — сказал тот.

— А сокровище? — вмешался Морган.

Но ответа не последовало. Эмануэль Винн запрокинул голову назад и рассмеялся неприлично громким смехом, который очень сильно контрастировал с его худым телом. Он продолжал смеяться, даже когда вернулся палач. Пират отвешивал ему удар за ударом в надежде, что сможет выудить другие сведения, но чем больше Кэйн его бил, тем громче смеялся пират. Это продолжалось до тех пор, пока тот не сорвал голос, и он не стал таким отвратительным, что Роджерс был вынужден заткнуть уши.