Обреченные обжечься

Anne Dar, 2019

За считанные месяцы жизнь Таши производит оборот в 180º. То, что прежде казалось нереальным, обращается в правду, то, что когда-то было утеряно навсегда, возвращается сквозь боль, то, чего она могла бояться больше всего, случается и это невозможно исправить. Впервые Таша оказывается ни к чему не подготовленной. Обстоятельства заставляют её либо отрекаться от того, что прежде имело для неё смысл, либо страшиться того, что обещает ей будущее. Смирение перед неизбежным и принятие происходящего облегчают её ношу, и Таша, как поистине сильный человек, начинает обретать баланс в вихре необратимых перемен, но последняя перемена становится фатальной. Содержит нецензурную брань."В книге встречается упоминание нетрадиционных сексуальных установок, но это не является пропагандой".

Глава 8.

Стоя посреди опустевшей палаты, я пыталась контролировать своё дыхание. Вдох-выдох-вдох-выдох-вдох… Всё в порядке… Такое уже случалось… Его просто перевели в другую палату… Нужно просто найти доктора и узнать…

Выйдя из опустевшей палаты Хьюи, я уже не так радовалась отсутствию медперсонала, как изначально, когда это помогло мне беспрепятственно пройти в гости к брату почти в десять часов вечера.

Очутившись на пустынном коридоре, я повернула налево и решила идти вперёд до тех пор, пока не встречу хоть кого-нибудь из медицинского персонала. Дойдя до перекрёстка, я замешкалась: ни справа, ни слева не было ни единой живой души, как вдруг, обернувшись, я увидела, как три медсестры, в компании доктора Аддерли, вкатывают в мою палату коляску. Я не успела рассмотреть, кто именно находился в коляске, но я была уверена в том, что знаю ответ.

Затаившись за углом, я дождалась, когда все “лишние люди” покинут палату Хьюи. Три медсестры ушли практически сразу, доктор Аддерли задержался ещё на пять минут, но я была из тех, кто умеет ждать.

Когда Аддерли покинул палату, я досчитала до десяти, после чего быстрым шагом, едва ли не срывающимся на бег, успешно добралась незамеченной до нужной мне палаты и, нырнув в неё, быстро закрыла за собой дверь, мгновенно прильнув к ней спиной и затылком. Лишь спустя пару секунд переведя взгляд на койку Хьюи, я вдруг замерла от неожиданности.

Я не ошиблась — это и вправду был Хьюи. Но я не ожидала сразу же встретиться с ним взглядом — слишком сильно привыкла к его спящему состоянию.

— Что ты… — вдруг начал он, но ему не хватило дыхания и, сделав глубокий вдох, он, наконец, завершил свой вопрос, — делаешь?..

От знакомого голоса у меня зазвенело в ушах и свело нутро. Этот голос, этот взгляд, это едва уловимо дёрнувшееся плечо — это всё мне не снилось, это всё было по-настоящему.

— Ты реально проснулся?.. — словно уточняя не у него, а у себя, тихо произнесла я.

— Ты бы себя видела… — медленно растягивая слова, словно резинки, вдруг ухмыльнулся Хьюи.

— Ты проснулся, — полушёпотом повторила я, уже подбегая к его койке на цыпочках.

— Ты хоть… Знаешь… Это чудо… Что я… Проснувшись сразу могу… Говорить… — Хьюи учащённо переводил дыхание — ему явно сложно давалась речь.

— О, ты замечательно говоришь! — взяла за руку брата я.

— Миша тоже так… Сказала… — мы встретились красноречивыми взглядами. — Что с ней?.. Она не рассказывает… Никто не… Рассказывает…

— Я расскажу, — начала гладить по руке брата я. — Я всё-всё тебе расскажу… — придвинув кресло к койке и сев на его край, я заглянула ему в глаза. — Хьюи… Хьюи…

— Таша-Таша… — улыбнулся в ответ он, заставив меня заулыбаться ему в ответ.

— У тебя не двоится в глазах? Не звенит в ушах? Ты всех узнаёшь? — затараторила я, но вовремя остановилась. У меня так много было к нему вопросов, что моя голова едва не взрывалась.

— Не двоится… Не звенит… Только… Говорить пока… Сложно… Ходить сам не… Могу… Узнаю, но… Вы все сильно изменились… Особенно ты… Ты вообще старой стала, — Хьюи сорвался на тихий смешок, заставив меня хихикнуть в ответ. — Прошло ведь… Десять лет?..

— Десять лет, семь месяцев и три недели, — сдвинув брови, сжала руку брата я.

— Ну ты и… Зануда… — продолжал поражать меня силой своей иронии он. — Я знаю, сколько… Прошло… Ты ко мне… Приходила… Я считал…

— Считал?.. — мои брови взмыли вверх от удивления.

— Я всё слышал… Или почти… Всё… Я знаю, но… Хочу узнать больше… Никто мне ничего… Не говорит… Говорят только… Что счастливы, что я… Проснулся… Сегодня ведь… Шестнадцатое… Февраль?..

— Да, — продолжала сжимать руку Хьюи я. — Да, сегодня шестнадцатое февраля. Ты проснулся пятнадцатого. Будем теперь считать этот день твоим вторым днём рождения.

— Хммм… — задумчиво промычал Хьюи. — Выходит… Мне… Уже… Двадцать четыре?..

— Да, — сглотнув комок боли, ответила я, сразу же ощутив жжение в глазах.

— Ура… — закатил глаза Хьюи. — Я проспал… Всё самое… Страшное… Никакого переходного… Возраста… Никаких… Прыщей… И… Никаких… Проблем в школе…

— Ужасно… — отозвалась я, всхлипнув носом.

— Прекрасно… — искренне выдавил Хьюи, и я вновь с удивлением уставилась на него. — Тебе твой… Переходной возраст… Понравился?..

— Нет, — замотала головой я. — Нет. Я бы слиток золота отдала за то, чтобы проспать его весь. Это было ужасно.

— Так и знал… — продолжал улыбаться Хьюи. — Не повезло тебе… Но… Повезло мне… Я проспал… Это всё… Не бойся рассказывать… Мне правду… Я знаю, что случилось с… Мамой и… С Джереми…

— Кто тебе рассказал? — снова шмыгнула носом я.

— Вы… Рассказали… Я ведь… Слышал… Вас всех… Всегда… Реже Амелию, но она… Мне снилась… Только Энтони… Его не слышал… И что с Мишой… Не пойму… Она с отцом… Ушла недавно… Ты с ними… Разминулась… — Хьюи громко сглотнул. — Таша… Расскажи… Они не хотят мне… Ничего рассказывать…

Я не собиралась ему врать или удерживать от него что-то в тайне. Я сама прекрасно знала каково это — быть прикованным к койке и находиться в неведении. В те страшные дни я едва не захлебнулась неизвестностью, но моей спасательной шлюпкой вовремя представился Руперт. Он рассказал мне всё. А теперь я расскажу всё Хьюи и стану для него шлюпкой… Я стану для него всем, что ему только понадобится, лишь бы он поскорее вернулся домой.

От одной только мысли о том, что Хьюи вернётся домой, по моей коже пробежали мурашки. Встряхнув головой, я начала свой беспрерывный получасовой рассказ.

Пришлось рассказывать с самого начала.

…После аварии я училась заново двигаться, что сначала давалось через невероятную боль. Позже доктора удивлялись тому, как я смогла не только не остаться анорексичной калекой, но впоследствии не иметь проблем с физическим здоровьем…

…Пени вышла замуж за того самого Руперта МакГрата, которого до аварии наш отец буквально прибивал к стене одним лишь своим грозным взглядом. Теперь же папа души не чает в Руперте, пятилетней Рэйчел и двухлетнем Барни…

…Незадолго после аварии тётя Майя умерла от острого ботулизма и Айрис перебралась к нам ещё до того, как я успела выйти из больницы…

…Генри развёлся с Ширли, обменявшей его на старика-любовника, который впоследствии и лишил её жизни…

…Амелия перебралась жить на специально оборудованный для неё чердак…

…Миша не смогла пережить столь сильную боль, быстро попала в плохую компанию и рано родила — её первой дочке уже шесть лет — после чего пристрастилась к наркотикам, вновь забеременела и родила повторно — её второй дочери уже три года. Из-за неправильного образа жизни во время второй беременности вторая её дочь родилась недоношенной и слабой, но выжила, хотя и получила серьёзную проблему с лёгкими, нам даже недавно пришлось срочно искать деньги на операцию. Сейчас с ней уже всё хорошо: операция проведена успешно, и Генри будет находится с девочкой в Берлине всё время её реабилитации. Миша давно уже не балуется “серьёзными” наркотиками, но у неё внушительные проблемы с травкой, алкоголем, клеем и банальным курением. Завтра она отправится в лечебницу, чтобы бороться за свою жизнь и наконец избавиться от этой напасти навсегда…

— Завтра?.. — впервые перебил мой монолог Хьюи. — Прошло десять лет… Одиннадцать месяцев… И… Три недели… Почему завтра?.. Почему не раньше?.. Почему Миша… Всё это пережила?.. Разве ты ей не помогла?..

От слов Хьюи моё сердце застыло. Кажется, я на мгновение перестала существовать.

— Нет. Я ей не помогла, — спустя бесконечные десять секунд треснувшим голосом произнесла я.

— Таша… Таша… — Хьюи сдвинул брови и, желая вновь обратить мой взгляд на себя, дотронулся своими тонкими, холодными пальцами моей ладони, и сжал её своей ещё не окрепшей рукой. — Я тебя… Не виню… Слышишь?.. Это ужасно… Всё то, что с тобой… Произошло… Это страшно… — внезапно он перешёл на шёпот. — Это очень… Очень страшно… Я слышал… Твой голос… Ты говорила со мной… И Миша тоже… Говорила со мной… Вы всегда… Приходили отдельно… И никогда… Не приходили… Вдвоём… Я так хотел… Чтобы вы… Пришли ко мне… Вместе… Теперь я понимаю… Почему вы… Были врозь… Ты не виновата… Так и знай, что… Не виновата… Но Миша тоже… Не виновата… Прости её… — Хьюи заглянул мне в глаза. — Прости её, Таша… Прости…

— Я простила её, — сжала руку брата я. — Но я не прощу себя за это.

— Ты не виновата… Таша… Ты не… Виновата… Расскажи мне… Расскажи ещё… Где Энтони?.. Почему он не приходил и… Не пришёл.

История об Энтони стала для меня неожиданно одной из самых сложных. Прежде, чем рассказать Хьюи о том, что его старший брат… Наш старший брат… Нет, наш бывший брат, стал тем, кем он стал, мне понадобилось привести мысли в порядок.

— Как ты сказала?.. Энтони стал… “Нетрадиционной проституткой”?.. — Хьюи брызнул смехом, но тут же прикрыл рот слабой рукой. — Если бы Джереми… Узнал… Он бы его… Линчевал… Но как так?.. Как?.. Он ведь с детства… Таскался за… Девчонками… И тут вдруг… Отец ему, наверное, уши оторвал… — Хьюи, в очередной раз зажав свой смех ладонью, никак не мог сдержаться, отчего быстро проговорил последние слова.

— Он ему не только уши оборвал, — засмеялась в ответ я, желая поддержать столь неожиданно позитивную реакцию брата на историю жизни Энтони. — По-моему, он всё ему оторвал — ничего мне не оставил. Пришлось довольствоваться тем, что я разбила ему нос. Пару-тройку раз. После каждой нашей встречи ему приходилось пластику делать, так что ты его сейчас не узнаешь.

— Тише… Нас могут услышать… — сквозь шёпот надрывался от смеха Хьюи. — Тебе нельзя здесь быть…

— Я никуда не уйду, даже если меня ударят электрошоком… Но, может быть, ты хочешь поспать?

— Ничего подобного… Я уже выспался… За одиннадцать-то лет… — продолжал светиться улыбкой Хьюи, отчего вдруг начал говорить более отчётливо (возможно он этого не заметил, но я уловила сразу). — И потом, я поспал днём… Надеюсь, все мои… Родственники… Не обиделись… Но их слишком много… Чтобы с лёгкостью… Переносить их общество после комы… — Хьюи вновь засмеялся в кулак, и я засмеялась в свой. Нам потребовалась минута, чтобы успокоиться. — Да уж… Даже не представляю… Как ты выжила в этой семье… Скажи… А ты с Энтони давно виделась?..

— Мы не общаемся. Уже много лет. Даже вспомнить не могу, когда в последний раз его видела.

— Но почему, он не… Пришёл ко мне?.. Я ведь его не осуждаю.

— Вот как? — удивлённо вздёрнула брови я.

— А ты… Осуждаешь?..

— Этот подлец в буквальном смысле испортил мою школьную жизнь, демонстрируя через свой видеоблог свои… — я запнулась. — Только не проси меня его простить. Пожалуйста. Для тебя я могу сделать всё что угодно, но мне легче из окна выйти, чем простить Энтони. Даже ради тебя я не смогу его простить искренне. Я это знаю.

— Вместо того… Чтобы поддержать вас… Он от вас… Отрёкся… Я понимаю… Но… Я ведь очнулся… Десять с половиной лет… Почему он не пришёл?.. Может быть… Я бы смог вставить ему мозг?.. Раз уж… Миша будет лечиться…

— Поверь мне, Энтони уже никто и ничто не вставит мозг в его бестолковый череп. Он променял мозг на… — я вновь запнулась. Когда речь заходила об Энтони, у меня в голове крутилось слишком много бранных слов. — Относительно того, почему он не пришёл… Он ведь не приходил к тебе даже когда ты спал, так зачем ему… Хотя, знаешь, скорее всего ему просто никто не сказал.

— Таша…

— Только не говори, что ты хочешь, чтобы я ему сказала об этом, — не выдыхая, выпалила я, упершись руками в колени.

— Хах… Я не настолько жесток… Чтобы тебя… Так мучать… Только не ты… Да и вообще… С меня хватит пока тех… Кто есть сейчас… Взрослые сёстры… Куча племянников… Только Энтони мне не… Хватало… Не хочу с ним встречаться… Пока не буду уверен в том… Что моё сердце выдержит… Когда я увижу то… Что осталось от моего брата… Я ведь думаю… Что ты не… Преувеличиваешь… Когда говоришь… Что от него ничего… Не осталось…

— Ни внешности, ни души, — разочарованно поджала губы я.

Мы помолчали несколько секунд.

— Таша… Как думаешь… Я скоро вновь смогу… Ходить?..

— Конечно скоро! — сжала кулаки я. — Я буду тебе помогать каждый день и скоро ты вернёшься домой. Правда в твоей комнате жил Генри…

— Я не против… Такого соседства… Хочу с ним поскорее увидеться…

— Брось, мы выселим его, — широко заулыбалась я, и Хьюи ответил мне мгновенной улыбкой.

Нет, мне не казалось, я действительно готова была разбиться в лепёшку, лишь бы вновь и вновь видеть на его лице улыбку…

…И всё-таки этой ночью он не продержался для меня достаточно долго. Хьюи заснул в начале второго часа ночи, и я не стала ему мешать в его сне, даже постаралась его поскорее укачать своей монотонной болтовнёй о подробностях того, что он и без моих рассказов уже прекрасно знал. Спустя час после того, как он закрыл глаза, я, не смотря на то, что перед этим прилично выспалась, тоже начала дремать и, в итоге, проспала вплоть до семи часов утра.

Я проснулась от острого ощущения взгляда на себе и сразу же встретилась с малахитовыми глазами пробудившегося брата. Впервые за последние десять лет, семь месяцев, три недели и пять дней, моё утро начиналось с улыбки. По-видимому мне нужно прекращать считать время: года, месяца, недели, дни, часы, минуты, секунды… Теперь у Хьюи всё будет хорошо… А значит, всё хорошо будет и у Миши… А значит, и у меня…