Обреченные обжечься

Anne Dar (2019)

За считанные месяцы жизнь Таши производит оборот в 180º. То, что прежде казалось нереальным, обращается в правду, то, что когда-то было утеряно навсегда, возвращается сквозь боль, то, чего она могла бояться больше всего, случается и это невозможно исправить. Впервые Таша оказывается ни к чему не подготовленной. Обстоятельства заставляют её либо отрекаться от того, что прежде имело для неё смысл, либо страшиться того, что обещает ей будущее. Смирение перед неизбежным и принятие происходящего облегчают её ношу, и Таша, как поистине сильный человек, начинает обретать баланс в вихре необратимых перемен, но последняя перемена становится фатальной.

Глава 5.

Птицы возвращаются.

До рассвета было ещё далеко, но я знала, что делать. Зайдя в гостиную, мы с Мишей включили старый компьютер, больше походящий на допотопный телевизор, и его системный блок мгновенно загудел, словно пнутое ногой ржавое ведро. В гостиной было темно, но даже в темноте я видела тот слой пыли, который покрыл монитор. Не заметить его было невозможно, так как пелена плотно застилала буквы на мониторе. Я начала оглядывать стол, в поиске хоть какой-нибудь тряпки, на что Миша раздражённо провела рукавом своей кофты по монитору, фыркнув где-то рядом с моим ухом слово: “Чистюля!”.

Пароль для доступа к компьютеру знал каждый в этой семье — “BS-ella”, что означало спаренные имена тёти Беллы и мамы. Белла купила нам этот компьютер, когда мне, Хьюи и Мише было всего три года от роду. Тогда только старшие дети оценили новую игрушку, но через пару лет подтянулись и мы. До сих пор помню, как Белла, подозвав маму к компьютеру после его установки, смеясь сообщила ей: “Первой в пароле будет стоять моя заглавная буква, так как я родилась первой. Вот так-то, малявка”. Тогда она игриво потрепала маму за щёку, в ответ на что мама провела по её лицу вымазанной в муку ладонью. Увидевшие эту сцену я с Джереми ещё долго подшучивали над тётей Беллой и мамой, называя их одним общим именем — БелоСнежка.

Мы с Мишей не могли дождаться рассвета, чтобы сообщить всем о произошедшем, но наше нетерпение проявлялось лишь в постукивании пальцами по обшивке старого дивана, в разных концах которого мы устроились.

Первым проснулся отец. Он спустился в гостиную в шесть ноль три. Хотя он всегда и был жаворонком, более ранней пташкой в нашей семье всегда считалась Амелия, поэтому мы с Мишей слегка спешились, увидев перед собой именно его.

Сначала мы рассказали ему о решении Миши начать лечение, отчего отец застыл, словно недогоревшая восковая свеча на ветру.

— В VIP-лечебнице? — переспросил он, просматривая на моём мобильном фотографии, на которых выбранная мной лечебница больше походила на богатый курорт в Египте.

— Я уже всё подсчитала, — уверенно заявила я. — Денег хватит на четыре месяца.

— Значит, у Миши будет лишь четыре месяца?

— Целых четыре месяца, — вцепилась взглядом в отца Миша. — Я справлюсь.

— С таким желанием, конечно справишься, — отец неожиданно положил свою руку поверх сжатого кулака Миши, и я мгновенно, совершенно неосознанно приревновала. — Но позволь узнать, с чем связано столь неожиданное яростное желание?

— Хьюи очнулся, — не отводя взгляда от лежащей на кулаке Миши ладони отца, отстранённо произнесла я.

Побледневший отец отошёл от новости лишь спустя полчаса, после чего я, наконец, разрешила ему отправиться в Лондон с Мишей, но по пути они должны были заехать к Руперту с Пени. В итоге отец с Мишей добрались до Хьюи на час раньше МакГратов, которые замешкались, передавая своих детей под присмотр родителей первого, но я об этом так и не узнала, так как осталась дома. У меня было ещё много дел.

Дождавшись восьми часов, я созвонилась с лечебницей, в которой оказалось всего три свободных места, одно из которых я сразу же забронировала на завтра же на имя Миши Грэхэм. Перед тем, как оформить бронь, я оговорила с консультантом все условия и ещё раз мысленно перепроверила свои финансы — денег хватало и даже сто фунтов оставалось в запасе. Мне крупно повезло, что Дариан отвалил мне на пару сотен больше, когда покупал меня.

Вспомнив о Дариане, я неожиданно поняла, что давно так долго не думала о нём. Даже моё фактическое рабство казалось отголоском туманного прошлого, никак не связанным с моим настоящим. От этого мне стало неожиданно легко и спокойно, словно я хотя и не освободилась от своих оков, но уже хотя бы начала распутывать их.

В момент, когда я об этом думала, грызя край простого карандаша и рассматривая начерченные при помощи его в блокноте цифры, красноречиво говорящие о том, что у нас с Мишей всё должно получиться впритык, на кухню вошла Айрис. Второй человек, опередивший этим утром Амелию.

— Таша? — она заметно удивилась моему присутствию, начав нервно поправлять рукава своей пижамы. — Что ты здесь делаешь?

— Считаю, — уклончиво ответила я и сразу же задала более важный вопрос. — Почему Амелия до сих пор не проснулась?

— Но ещё только половина девятого. Она спускается завтракать ровно в девять, — Айрис аккуратно села за стол, слева от меня. — Что-то случилось?..

— Да, но лучше сначала давай обсудим другое, — начала я, и моя кузина мгновенно вытянулась в струнку. — У тебя скоро свадьба… Ты действительно его любишь?

— Почему ты об этом спрашиваешь?

— Потому что мы обе в курсе того, что Дэйл сделал в день твоей выписки.

— Он признался тебе в чувствах, — сухо ответила Айрис, сжав кулаки. Мне нечего было добавить, поэтому я молчала. Чувства вины из-за этой ситуации я уже давно не испытывала. — Я уже купила платье…

— Платье не жизнь — его можно перепродать.

— Приходи на свадьбу, Таша…

— Хорошо, — без остановки, сразу же ответила я. — Я приду. Теперь о том, почему я всё ещё здесь…

Услышав о том, что Хьюи очнулся и Миша решила пройти курс реабилитации, Айрис едва не свалилась со стула, после чего вовремя созвонилась с Рупертом, благодаря чему успела упасть ему на хвост прежде, чем он с Пени выехали из города.

Оставалось самое сложное: сообщить Амелии громкую новость, при этом не навредив её здоровью, которым до сих пор она могла похвастаться. Проживая свой девяносто третий год, она стала просыпаться позже и засыпать раньше, а я этого даже не заметила. Для меня она так и осталась ранней пташкой.

Оформив завтрак для Амелии на деревянном подносе, я подошла к лифту, который отец с Генри когда-то переделали из бельевого в пассажирский, и, вызвав его, дождалась, пока кнопка вызова загорится зеленым светом. Там, сверху, эта кнопка загоралась красным, предупреждая Амелию о том, что лифт готовится к движению, из-за чего от него лучше отойти.

Поднявшись наверх, я застала Амелию сидящей в кресле-качалке у окна. Накрыв ноги вязаным пледом цвета вареной сгущенки, который пятнадцать лет назад ей связала моя мама, она держала на коленях спицы и два клубка ниток.

— Таша? — удивлённо вздёрнула брови Амелия.

— Я принесла тебе завтрак, — поставив поднос на миниатюрный столик перед прабабушкой, приглушённо отозвалась я. — Ты вяжешь детские носочки? — на сей раз удивилась я, зацепившись взглядом за один уже готовый миниатюрный носочек, размером с половину моей ладони. — Но нога Барни в него уже не влезет.

— Это не для Барни, — едва уловимо улыбнулась Амелия.

— Не для Барни? — не переставала удивляться я. — Тогда для кого?

— В нашей семье скоро появится ребёнок.

Вот тебе и!.. Это я должна была поразить её сверхновостью, но вместо этого она поражала меня.

— Это Айрис? — сразу же предположила я. — Она беременна и поэтому выходит замуж за Дэйла?

— Нет, Айрис не беременна. Никто ещё не беремен. Но не пройдёт и года, как в нашей семье появится ребёнок.

— Оу, — я сдвинула брови. Дело было в том, что Амелия уже не в первый раз занималась предсказаниями. С предсказаниями же, связанными с появлением детей, у неё получалось лучше всего. Она заранее предсказала рождение Жасмин, Рэйчел и Барни, а в случае с Мией даже месяц появления ребёнка на свет назвала, хотя не могла знать о том, что Мия родится недоношенной. — Значит, Айрис забеременеет сразу после свадьбы?

— На сей раз я не знаю, кто принесёт ребенка, — поморщила лоб Амелия, наблюдая за тем, как я усаживаюсь напротив неё.

— Логично предположить, что это будет Айрис, — тяжело выдохнула я. — Как ты смотришь на её союз с Дэйлом?

— Чему быть, тому не миновать.

— Всегда ты отговариваешься русскими пословицами, — улыбнулась я. — А кто будет? Мальчик или девочка?

— Не вижу, — пожала плечами Амелия.

— Не видишь? — удивлённо повела бровями я, так как обычно она всегда предсказывала, кто именно родится на свет. О рождении Барни она сообщила Руперту прежде, чем мальчик был зачат, но Руперт ни на секунду не усомнился в её словах и уже через неделю переклеил стены одной из комнат в своём доме в мальчишеские обои с рисунками ракет и звёздной пыли, а ещё через месяц Пени сообщила ему о том, что беременна не смотря на то, что они не планировали заводить второго ребёнка спустя три года после первого — ещё не отошли от родительского шока после появления Рэйчел.

— Не знаю, — наивно сложила губы бантиком Амелия. — Обычно знаю, но сейчас картинка накладывается на картинку. Должен родиться один ребёнок, но его словно перекрывает собой второй, которого нет. Что это такое — не пойму.

— Может быть речь идёт об усыновлении? — предположила я.

— Нет… Это определенно рождённый внутри нашей семьи ребёнок.

— Тогда что за ребёнок, которого нет?

— Не знаю… — огорчённо протянула Амелия.

— Бабушка, я пришла сказать тебе кое-что, — думая об услышанном, я помолчала несколько секунд, прежде чем положила свою руку на её колено и, заглянув в огромные голубые глаза собеседницы, замерла. Внимательно смотря друг на друга, мы просидели в абсолютном молчании около минуты.

— Твой брат… — наконец произнесла она, округлив свои светлые глаза ещё больше.

— И моя сестра… Миша решила вылечиться, стать чистой… Хьюи очнулся, бабушка. Он очнулся… Ничто уже не будет по-прежнему.

— Да… Да… — рассеянно начала убирать с колен своё вязание Амелии. — Оу, не переживай за моё здоровье, дорогая! — весело и внезапно резко воскликнула она. — В этом году я точно не умру. Мой правнук очнулся!.. Таша!.. — она притянула меня к себе и, как только я встала на колени, обняла меня так крепко, словно ей было не больше пятидесяти. — Зима прошла! Птицы возвращаются домой… Птицы возвращаются…