Шиншилла

AlmaZa

Она сирота. Она дитя улицы, работающая проституткой, чтобы выжить. А он – её клиент. Вернее, ей бы очень хотелось, чтобы он стал её клиентом, но он упорно сопротивляется, потому что он – не такой, как все. Потому что он намного хуже.

Глава 3. «Мизантроп»

— Да, Шилла? — поднял Зеро. Я развалилась на широкой благоухающей кровати, в центре которой провалилась подобно жемчужине в раковине. С моим ночным образом жизни мне спать было рано, так что бесполезно пытаться. Сейчас бы только начиналась работа, не забери меня Крутой Мужик из Сеула. Конечно, таких как я быстро не теряют и не начинают названивать, чтобы немедленно приехала и заняла свое место, но зато завтра, когда вернусь, придется принять дозу негатива.

Вместо забранных у меня вещей, Херин положила свою пижаму, которая была мне велика на несколько размеров, так что рукава и штанины висели на мне, как на Пьеро. Она была высокой, а я мелкой.

— Привет… — выдохнула я, не зная, о чем бы поговорить после того, как я ему расскажу, где я. А потрепаться надо, потому что было скучно, и больше занять себя здесь нечем. — Я сегодня на ночь не вернусь.

— Почему? — спокойно спросил он. Я иногда не приходила в нашу комнату, которую мы снимали последние полгода на троих: я, он и моя напарница-коллега, Ширли. Постарше меня на пару лет, но моя лучшая подруга. Хотя чаще я не ночевала летом, когда лень было добираться, и можно было задремать где-нибудь в парке или на лавочке. Или в клубе нашего «хозяина», возле которого мы, собственно, и стояли на точках. Мы часто там перебивались, когда было свободное время. Местечко было настоящим притоном: бандиты, жулики, убийцы, шлюхи и наркоманы, рокеры, мошенники, любители городского дна и байкеры. Всё там переплеталось жгутом и взаимодействовало.

— Меня один тип снял на всю ночь и увез загород. — Приподняв голову, я продолжала разглядывать красивые шкафы и комоды из тяжелого цельного дерева. Эта комнатка смахивала на гостевую в какой-нибудь европейской частной гостинце, где-нибудь в Англии. Всё такое сдержанное и в то же время дорогое и элегантное.

— Шилла, и ты уехала?! — воскликнул Зеро. Бедняга, вечно за меня переживал. Нашел себе пару на свою беду: безбашенную и отчаянную, поэтому регулярно мучился. Зато мы любили друг друга. Это оправдывало всё, происходящее в наших трудных, выброшенных на обочину жизнях.

— Да, но ты не переживай. Он даже от секса отказался.

— А что ему тогда надо? Он извращенец?

— А черт его знает? Вроде мирный. Но чудик. Мирный такой чудик. — Я захихикала.

— Ты уверена? — Зеро цокнул языком. — Хоть не отходи от тебя! Скажи, на всякий случай, адрес.

— А черт его знает, где я, — продолжая веселиться, я только усугубляла настроение своего парня. — Ты же знаешь, я даже по пути из туалета на кухню в силах заблудиться.

— И вот тем более, какого хрена ты согласилась с ним поехать?

— Да всё нормально будет! — заверила я и поднялась, наслаждаясь ощущением босых ног на чистом и мягком ковре. — Завтра приеду. Когда точно не могу сказать, но он меня привезет.

— Точно?

— Ну, не привезет, так ищи меня в черных мешках по свалкам, что я сделаю? — на мгновение вспылив, я тут же опять улыбнулась. У меня был горячий, но отходчивый характер. — Успокойся. Я кое-что понимаю в людях. Этот мне ничего не сделает.

— Шилла, я теперь не усну из-за тебя!

— Ты и со мной плохо засыпаешь, — игриво поморщив носик, я почесала пяткой икру, — поиграй с Ширли в города.

— Она тоже ещё не вернулась.

— Тогда ложись спать! Тебе, в отличие от нас, завтра на учебу. А после неё на работу. — Зеро работал в доставке, поэтому после школы мотался до поздней ночи, беря как можно больше заказов, чтобы заработать на нас. Ему хотелось, конечно, освободить меня от моей профессии, но для этого ему нужно было получить образование и найти приличное место. А это будет ой как не скоро. Я часто смеялась, что он станет богатым и солидным, и приедет однажды выкупать меня у сутенера, вместо родителей. Класс. Но это было всего лишь мечтой. А я не любила мечтать. Это портило восприятие жизни, потому что невольно появлялись сравнения и кто-нибудь поглупее захотел бы удавиться от безысходности и грязи. Но не Шилла. У неё всё пучком.

— Может, прогулять завтра?

— Ещё чего! — пригрозила я. — А кто станет банкиром и озолотит меня? Без аттестата у тебя вряд ли что-то выйдет.

— Если бы не ты, я бы это всё давно бросил. Мне это нафиг не надо!

— Ну вот, ради меня и старайся.

Пожелав друг другу удачи и добрых снов, мы простились, я сунула мобильный в карман пижамы и вышла из спальни. Я никогда ничего не крала и считала это низким, но странно, что эти братик с сестричкой не подумали о такой возможности и не заперли меня. А если бы я собиралась что-то свиснуть?

Под дверью Химчана горел свет. Он тоже не спит. Бессонница, или полуночник, как и я? Всё-таки интересно, как он, будучи безработным, может так раскидываться деньгами? Мимо меня пробежала кошка и забежала туда, откуда я вышла. Выругавшись, я вернулась обратно и увидела, что та забралась на постель и начала вылизывать себя, укладываясь. Манерам животных в этом доме не учат. Не знаю, имею ли я право сгонять её, потому что она более полноправная в особняке, нежели я. К счастью, она хотя бы в ногах улеглась. Побродив вокруг кровати, я выключила свет и нырнула под одеяло, согнув колени. Дверь я оставила открытой — вдруг кошак захочет уйти?

— Шилла! Вставай. — Я хотела отпихнуться, но спросонья никуда не попала, лишь рассекая рукой воздух. Кто там лезет? Ширли? Ах, нет, я же не в квартире. Заставив себя перевернуться, я открыла глаза. Вчерашняя барышня, Херин. — Доброе утро, Шилла.

— Сколько времени? — потерла я веки, проведя пальцами от внутренних уголков глаз к вискам и, ведя дальше, запустила их в волосы и растормошила.

— Почти двенадцать дня. — Девушка улыбалась, расправляя рядом шторы. — Ты без макияжа совсем ребенок.

— А ты что, лесбиянка? — уныло протянула я, не разделяя её «утреннюю» радость. Я полночи ворочалась с этим четвероногим, перемещавшимся по одеялу, как тактический снаряд, и уснула очень, очень поздно. И я никогда не просыпалась раньше часа. Я не выспалась.

— С чего ты взяла? — удивленно посмотрела на меня Херин.

— А зачем твой братец меня тебе навязывает? Пусть жениха тебе найдет. В твоем возрасте замужем надо быть, — проворчала я и плюхнулась на подушку, обратно.

— Что поделать, не складывается, — безэмоционально признала та и опустила куда-то взгляд. Я проследила за ним и увидела вбежавшую собаку. Чертов зоопарк. Кошки уже нигде не было. — Ты завтракать будешь тут или спустишься?

— А Химчан? — пружиной села я. — Уже поел?

— Нет, он у себя завтракает… — Я откинула одеяло и, спустив ноги, прошмыгнула мимо Херин. — Шилла, куда ты?

— Я буду с ним завтракать. Не люблю есть одна.

Она окликнула меня ещё раз, но я, не обращая внимания, пересекла маленький холл и распахнула дверь в спальню моего нового знакомого. Спеша туда, я не задумывалась над тем, как там что может выглядеть, но если бы меня попросили предположить, я бы описала операционную из-за его чистоплюйства. Внутри, на самом деле, было очень чисто и свежо. Видимо, окно приоткрыто. Помещение было просторным. В высоком потолке проделан круг для двухуровневой подсветки. Темно-фиолетовые портьеры на окнах-арках, сиреневые стены, минимализм в интерьере и кровать, застеленная алым шелком. Насыщенность цветов давила, так что я не сразу разглядела Химчана, обратив внимание, прежде всего, на не сочетаемые в моем понимании красный и фиолетовый.

— Чокнуться можно! — шлепнула я себя по бедрам и рукава вновь съехали вниз, закрыв пальцы.

— Тебя стучать и спрашивать разрешения, чтобы войти, тоже не учили? — Я повернула голову на голос. Молодой человек сидел в постели под покрывалом, подперев спину подушками. На его коленях расположился столик-поднос на котором еда была с изыском сервирована его сестрой. Наверное, исключительно экологически проверенную и полезную для здоровья пищу употреблял.

— А чего стесняться-то? — Я подошла к кровати и залезла на неё с ногами, заставив матрас заколыхаться. По чашке кофе плеснулся напиток и потек по белой фарфоровой стенке. Химчан сморщил лицо, наблюдая, как коричневая капля стремится к подносу. — Хоть бы ты тут с голой жопой бегал, я что, не видела их, голых жоп этих?

— Хим… — В дверях показалась Херин. — Извини, я не успела её остановить…

— А зачем меня останавливать-то? — Свернувшись клубком впритык к подошвам парня, выступающим через одеяло, я покосилась на девушку. — Я же сказала, что с ним поем.

— Он не любит, когда его беспокоят.

— Всё нормально, — через силу выжал из себя Химчан, явно недовольный, но почему-то решивший, что на меня сердиться не будет. Это должно было выглядеть комплиментом, но почему-то, наоборот, мне хотелось, чтоб он сорвался хоть раз, мужика показал, а то ощущение складывалось, что он полон ко мне жалости. Ненавижу это. Меня жалеть не надо. Себя пожалейте. — Принеси ей завтрак сюда.

— Спасибо, Крутой мужик. — Потянувшись, я опять сгруппировалась, положив ладони на его выпирающие пальцы ног, а поверх примостив свой подбородок. Ему явно хотелось уклониться от соприкосновения даже через ткань, но он встал перед выбором расплескать кофе сильнее или остаться недвижимым. Поборовшись с собой, он остался лежать, как лежал. — Я тебя всё равно буду так называть иногда, это забавно.

— Шилла, слезь с моих ног, пожалуйста.

— Тебе неудобно? Не ври, они бы ещё даже занеметь не успели. — Перепрыгнув на четвереньки, я замахнулась рукой, другой взявшись за угол одеяла, будто приготовившись откинуть его. — А щекотки ты боишься?

— Не смей! — повысил голос Химчан и на этот раз не выдержал, поджав ноги. Поднос пошатнулся, и вторая волна кофе оказалась вне пределов чашки. — Шилла, черт возьми, у тебя что, правда, шило в одном месте?

— Мне часто так говорят, — я засмеялась, перекатившись на спину, — ты когда в город едешь?

— Как только поем, буду собираться. Если мне дадут поесть. — Он прищурился, швыряя в меня молнии из глаз. Я расплылась ещё шире. Такой он милый бука!

— Ты меня где скинешь?

— Где тебе надо, там и скину. Мне не трудно подвезти. — Взявшись за краешек ручки, не вымазанный напитком, Химчан прильнул губами к заветному остатку кофе. — Только тогда заедем в одно место, потому что мне нужно на окраину города. А потом скажешь, куда тебе.

Выбив из Херин обратно свои шмотки, я облачилась в привычный для меня вид и почувствовала себя лучше. Она так хотела одеть меня во что-нибудь потеплее, но ни одно её пальто мне было не по размеру. Я выглядела в них, как мальчишка в солдатской шинели. Не поддавшись её уговорам остаться, я спешила на выход, в гараж, в машину и в Сеул. С вами, конечно, весело, ребята, но у меня своя жизнь, которая в вас не нуждается.

Зашнуровав ботинки, я поднялась, и мне в руки сунули что-то пушистое, вертящееся и сопящее. Едва не испугавшись, я умудрилась не выронить щенка, маленького и забавного.

— Будешь держать, чтоб он по салону не бегал, — велел мне Химчан и пошел вперед, к автомобилю. Сунув нечто вроде чихуахуа за пазуху, чтобы оно поменьше егозило, я послушалась и села на пассажирское сиденье, как вчера. — Описание всех найденных животных я оставляю в приютах, чтобы если кто-то захотел взять определенную породу, то мне бы позвонили и я привез питомца новым хозяевам.

Я кивнула, одобряя его благородное дело.

— А почему сразу в приютах самих зверей не оставляешь? Или не берут?

— Берут, но мне не нравится, как животные там содержатся. — Молодой человек выехал из-под крыши, и мы ждали, когда откроются вторые автоматические ворота. — Сидят в клетках, как неживые. Херин о них лучше позаботится. Дом и клетка сильно отличаются.

— Это говорит человек, который навязывал мне вчера последнее?

— Я предложил тебе дом. — Собачка заскулила у моей груди и я, побоявшись, что она на меня наделает, вытащила её наружу, усадив на колени.

— Чтобы я ощущала себя, как дома, вам бы надо было ещё и Зеро — моего парня — к себе взять. Я без него никуда.

— У вас такая любовь? — хмыкнул он.

— Ага.

Мы замолчали. Он глубоко задумался о чем-то своем. Я тоже решила пока додремать то, что у меня отняли. Всё равно ехать не меньше получаса. Щенок притих и постепенно заснул под моим почесыванием. Химчан негромко включил музыку. Почему-то на слове «любовь» он будто желчью поперхнулся. Странный он. И несчастный. Не знаю, как это объяснить, но я была уверена, что он очень несчастный. Ну, не будет счастливый человек убиваться из-за выпачкавшегося коврика или случайного касания. Тут либо море комплексов, либо ужасная душевная трагедия. Впрочем, комплексы обычно оттуда же и лезут.

— А у тебя любовь есть? — не выдержала я.

— Я люблю аккуратность, чистоту и порядок.

— Я серьёзно, юморист.

— Сестру, родителей и животных.

— Ага, то есть они у тебя всё-таки есть? — оживилась я, вдохновившись его нынешней разговорчивостью. По сравнению с прошлыми попытками, он превратился в неукротимого болтуна. — А где они?

— Живут отдельно.

— Это всё круто, но с женщинами-то что? Баба-то у тебя есть? Здоровый вроде парень. — Он замолчал, и я побоялась, что он опять замкнется и начнет огрызаться. — Или нездоровый.

— Шилла, отвлекись на вид за окном, ты невыносима.

— Может, у тебя к сестре любовь извращенная? Вы спите?

— Ты ненормальная?! — Химчан покосился на меня, как на монстра. Маленького такого монстрика, потому что ужаса на его лице я не прочла. — Прошу тебя, закрой рот и присутствуй молча.

— Тьфу на тебя! — равнодушно предала я его анафеме и прикрыла глаза. Шум дороги и мелодии из динамиков вводили меня в состояние путешествующей цыганки. Так здорово. Я редко ездила на машинах просто так, чтобы не трахаться за это. Да ещё на таких крутых машинах!

— Черт! — прошипел себе под нос Химчан. — Ты знаешь, как отсюда выехать? Я поворот пролетел.

— У тебя что, тоже топографический тупизм?

— Кретинизм. — Он скинул скорость. — Нет, я случайно. Забыл, как тут правильно выезжать с развилки.

— Я не помощник. Ты ж знаешь, я с картографией не дружу. А чего это ты забыл? Ты же тут должен каждый день домой и из дома ездить? — Волей-неволей, пришлось выпрямиться и поглядывать по сторонам. Хоть я и не понимала, где мы, но зато принимала участие в поиске указателей и надписей, выдающих какие-нибудь обличительные знаки.

— Я только три дня назад вернулся в Корею. Меня год тут не было, — осматриваясь, оправдался он.

— А-а, вон оно что! Так, поэтому ты безработный? Сменил место жительства и ещё не устроился?

— Да, — бросил он, не отвлекаясь от пути.

— Теперь понятно.

Выруливая по трассе, путаясь на очередной дорожной развязке, мы всё-таки умудрились выбраться и отправились туда, куда и нужно было Химчану. Сетуя на то, что может опоздать и заставить ждать кого бы то ни было, он прибавил газу и через некоторое время мы уже приближались к питомнику животных.

Взяв у меня щенка, молодой человек, скромно улыбаясь, тер его за ухом и что-то еле-еле шептал ему, неся на руках. Я плелась сзади, рассматривая территорию приюта. Вольеры для собак покрупнее, ряды клеток, загоны, где-то вдалеке слышалось щебетание птиц. Ведь если животное вырастало, не найдя хозяина, оно оставалось здесь на всю оставшуюся жизнь. Хорошо мне, я выше уже не вырасту, а маленькая собачка — всю жизнь щенок. Так что возможность хорошо пристроиться при мне до самой смерти.

Спросив владелицу приюта у служащей в белом халате — видимо, ветеринара — Химчан пошел дальше, не останавливаясь и плутая в лабиринтах благоустроенных по максимуму зверюшечьих домиков. Я старалась не смотреть по сторонам. Я тоже была жалостливой и при виде какого-нибудь котенка у меня сердце кровью обольётся. Лучше уж следить за ровным полом под ногами.

Найдя нужную женщину, которая, оказывается, звонила ему и просила привезти именно этой породы песика, Химчан попрощался с шерстяным другом. Извинившись перед содержательницей заведения, что задержался, он выразил надежду, что хозяева будут из хороших людей. Она заверила, что они вот-вот должны появиться, и он сможет убедиться, что это порядочная пара. Называя чихуахуа как-то по-своему и, с печалью погладив его напоследок, парень зашагал прочь, кивнув мне. Я без комментариев плутала с ним по коридорам. Просто не хотелось остаться одной в автомобиле и ждать. Как собеседники мы друг друга на данный момент исчерпали. Вдруг Химчан выставил передо мной руку шлагбаумом и, не успела я сообразить что-либо, оторвав взгляд от пола, как он схватил меня за плечо и затащил за клетки, в темный угол.

— Что про?.. — Приложив палец к моим губам, он обратился в безумного и встревоженного типа, призывающего меня хранить тишину. Да в чем дело? Я услышала шаги и голоса. Бредя за ним, вся в своих мыслях, я не заметила, как в конце коридора появились люди, от которых и бросился в сторону Химчан.

Он вжался спиной в металлические прутья, и я последовала его примеру. Два голоса, мужской и женский, были встречены третьим — владелицей приюта. Они начали обсуждать щенка, с добротой и восторгом усаживая его в купленный заранее переносной домик.

— Вы, надеюсь, знаете, как обращаться с такими маленькими собачками? — удостоверялась женщина.

— О, не волнуйтесь! Мы перечитали несколько книг, перелопатили весь интернет, так что уже почти специалисты-кинологи. — Девушка засмеялась.

— Осторожнее с ним. У вас нет дома маленьких детей?

— Нет, пока не завели, — вступил парень. — Вот, решили, что Арчи пока нам подойдёт лучше.

— Арчи? — удивилась женщина.

— Да, он уже придумал имя. — Пара засмеялась и можно было представить по их счастливым голосам, как они держатся за руки, любуясь щенком.

— Ладно, зайка, нам пора, поехали. — Лёгкие шорохи и что-то добавлено шепотом. — Спасибо большое за это чудо!

— Если будут вопросы — звоните и обращайтесь! Наша ветеринарная клиника при приюте работает круглосуточно!

Дождавшись, когда всё стихло, я обернулась к Химчану и испугалась за него. Его грудь тяжело и высоко вздымалась, как у астматика, взгляд пустой и не шевелящийся, упершийся в одну точку. Тело каменное, как при столбняке, а руки трясутся. Я коснулась его ладони, но он этого даже не заметил.

— Хим? — переняла я манеру его сестры обращаться к нему. Он не реагировал. Я пихнула его в бок. — Эй, мужик?!

Тряхнув головой, он очнулся, как поднявшийся с морских глубин.

— Что?

— Мы валим отсюда или нет? — напомнила я, что мы не перед телевизором на диване сидим.

— Да… конечно, идем. — Химчан, медленно, на неверных ногах, выйдя на прежний маршрут, осторожно пошел вперед, продолжая быть ещё более странным и загруженным, чем обычно.

— Ты чего их так испугался? — Он не отвечал. — Ты их знаешь?

— Куда тебя отвезти? — надсадным голосом спросил он, а брови его всё не возвращались из нижней позиции, тучами сгрудившись над черными прорезями глаз.

— Ты этот… мизантроп, вот! Я поняла, — выдала я, после чего уточнила район и улицу, которые меня ждали.