Осколок молота

Alex Gorn (2024)

Юный Кили Кроу прибывает в столицу великой империи Сури, чтобы поступить в военную академию ,а после построить себе карьеру в дворцовой страже. Однако жизнь в большом городе оказывается не такой, как он ожидал. Судьба сводит его с двумя непутёвыми наследниками великих домов: Орионом Фрейем, дебоширом, пьяницей и любителем борделей. В котором нет и намёка на принадлежность к благородному роду. И Анхисом Оркханом, который напротив слишком мягкосердечен для того ,кто в будущем должен вести армию империи в бой. Однако путешествие на проклятый континент изменит их жизни и приоткроет завесу грязных и опасных секретов этого мира.

Глава 2

Ветер играл с разноцветными колокольчиками, создавая причудливую мелодию. Она, словно уличные музыканты, аккомпанировала процессии жрецов, облачённых в белоснежные одежды. Прохожие расступались перед ними и возносили молитву в честь Григо, титана, что пожертвовал своим бессмертным телом ради этой земли.

Золотые узоры горели, как лучи раскалённого солнца на одеянии служителей храма Акнаса. Величественные, подобно первым людям, сошедшим со спин небесных левиафанов, жрецы неспешным потоком проходили по улицам столицы. Однако в душах, возглавляющих процессию священнослужителей, было смятение. Это торжественное действо должен был возглавлять будущий главный жрец и наследник дома Белой Куницы Орион Фрей. Но паршивец даже не соизволил прийти в храм на утреннюю молитву. Его кузен Ананд вынужденно принял на себя роль несущего золотую ветвь вместо наследника.

Символ великого древа, напоминающий о том, как Григо, уснув вечным сном, научил первых людей ценить созданное. Тело его стало лугами, горами и лесами. А там, где было сердце, выросло древо, в котором и по сей день живёт частичка души Григо. Многие Сурийцы совершают паломничество к этому святому месту.

Жрецы запели, вознося свои голоса к небесам. Они призывали светлых богов обратить свой взор на столицу. Словно приглашение на грядущие подношение, пение разливалось мирным потоком по улочкам. Горожане подхватывали мотив и прокладывали путь песне всё дальше и дальше, за пределы Шады. Ананд не мог полностью отдаться служению. Его душу гложил гнев и зависть. Он не понимал, как Акнас мог даровать великому роду, что служил ему еще с древних времён, такого наследника, как Орион. Пьяница и бабник. Его знает каждый трактирщик и подзаборная девица. Он и в подмётки не годится своему старшему брату. Ананд же вынужден приглядывать за будущим верховным жрицом по приказу главы дома. Но, по правде, юноша просто доносил на кузена и с упоением наблюдал как этому павлину выщипывают пёрышки. Да простит его Акнас, но возможно, именно так, он сможет пробиться выше и ближе к верховному жрецу. Ананд достоин этого куда больше, чем отпрыск чужеземки.

Однако Ориона совсем не заботили не старые ритуалы, ни гнев кузена. Даже песнопения, которые просочились за стены поместья, не смогли его разбудить. Лёжа в своей постели, он наслаждался обществом трёх прекрасных любовниц, скрасившихх ему ночь. Они гладили его кожу цвета молока с пряностями и играли со светлыми локонами. Серо-голубые глаза Ориона были закрыты, а разум блуждал где-то далеко.

Двери со стуком распахнулись, прервав умиротворяющий покой и тишину спальни.

— Шествие уже закончилось? — произнёс Орион, лениво растягивая слова.

— Да, и ты не соизволил на него явиться. Мне пришлось возглавлять процессию, — Ананд старался не смотреть в сторону клубка из обнаженных тел, подушек и одеял.

— Я знал, что ты справишься.

— Верховный жрец желает тебя видеть, — на лице кузена расплылось нескрываемое злорадство.

Наследник благородного дома нехотя присел, и одеяло сползло ему на бёдра. Подобная картина заставила Ананда отвернуться.

— Ты не мог бы привести себя в порядок?

Орион любезно улыбнулся и поцеловал дамские запястья.

— Боюсь, нам придётся разлучиться, иначе мой дорогой кузен не сможет выразить всё своё неудовольствие. А это вредно для здоровья. Но я буду с нетерпением ждать новой встречи.

Он с наслаждением наблюдал, как обнажённые, смуглые, будто выточенные в камне опытным скульптором тела выбрались из вороха подушек. Гостьи быстро оделись и прошмыгнули мимо младшего жреца.

— И которые это по счёту? — осведомился Ананд.

– — Не знаю, я не веду учёт тем, кто побывал на моём ложе. — Орион обвёл взглядом свои просторные покои. — Их компания была весьма приятной. Хоть поговорить о культуре и поэзии не очень вышло, мы нашли, как с пользой провести время.

— Тебе давно пора выбрать девушку из благородной семьи, а не спать с теми, кто оценивает своё время в пару серебряных монет.

— Как ты смеешь! — Орион возмущённо обернулся, натянув рубаху с длинными, свободными рукавами, зауженными у запястья и украшенными богатой вышивкой, в виде лучей солнца. — Они стояли золотой!

— У тебя осталось не так уж много времени, через десять лет ты должен будешь принять обет безбрачия, — кузен хмурился, отчего казалось, что глаз Акнаса на его лбу закрылся.

— И я должен до этого времени обзавестись оравой детишек от благородных дев, которых не увижу за горой Священных Писаний.

Поправив синий пояс и натянув сапоги, Орион покинул свою светлую комнату вместе с кузеном. Как и все дети главы рода, по совместительству верховного жреца храма Акнаса, юноша жил в отдельном строении на территории фамильного особняка.

По традиции будущим вестником бога света и солнца становился старший из сыновей. Он же занимал главенствующую роль в семье. Остальным детям доставались высокие положения в храмах или участвовали в благотворительности. Наследники зачастую видели отцов от силы пару раз в год до принятия обета, живя в заботе долх, бывших любовниц верховного жреца, родивших ему детей и облачившихся в чёрные одеяния в знак того, что они навсегда останутся подле вестника бога и его детей.

Увы, но Орион отличался от остальных приемников. Это знали все обитатели лучистого дома, так его назвал прапрадед юноши. Тот чудак звал своих детей лучами Акнаса. Погиб от любви к травам в вине. Поговаривают, он умер в своеобразной позе, будто готовился к прыжку.

Орион давно привык к косым взглядом приёмных матерей, их укорам и колючим словам в спину. Они его не заботили. Просто чёрные тени, снующие туда-сюда по пыльным коридорам. Поворачивая за угол, Орион ощутил, как в него врезался мальчишка лет одиннадцати. Самый младший из братьев Ориона, кудрявы, и энергичный Анудж светился от радости держа в руках вырезанного из дерева миниатюрного Григо.

— Братик! — мальчик улыбнулся, показывая белоснежные зубы.

— Приветствую крошку великана. — Орион потрепал тёмные кудри.

— Юный кхир, — сто́ящая за мальчиком женщина в чёрном сдержанно поклонилась. Будущего верховного жреца не трогала её холодность и плохо скрываемое презрение. — Жаль, что вы не смогли посетить шествие.

— Я всю ночь провёл в молитвах и заснул за Священными Писаниями. И, похоже, Акнас был столь благосклонен, что позволил богине сновидений увести меня по далеко по дороге грёз.

Видно было, что долх ему не верит, зато младший брат с горящими глазами смотрел на Ориона.

— А какие сны тебе подарила Идри?

— Самые светлые. Я катался на исполинских спинах Орфов и созерцал издали библиотеку.

— А Акнаса видел? И небесных библиотекарей? — Анудж прижимал к себе деревянную игрушку и не сводил искрящихся интересом глаз со старшего брата, ловко слагающего сказки.

— Увы, но это было скрыто от меня. Но зато я видел наш мир с облаков! — юный кхир подхватил мальчика и поднял над своей головой. — Мне были видны пики гор, равнины, долины, леса и поля. Страну, куда не доплывали наши корабли и дикие острова.

Анудж смеялся, расставив руки. Его названная родительница, все долхи считались общими матерями для воспитанников Лучистого Дома, поджала губы в неодобрении.

— Юный кхир, прошу вас, не забивайте голову Ануджу подобными сказками. К тому же вас ждёт верховный жрец.

— Во снах мы можем увидеть любые уголки этого и других миров. Всё зависит от прихоти Идри. Она ведь тоже проказливое и любопытное дитя, любящее истории.

Орион поставил младшего брата. Мальчишка обхватил наследника дома за ноги.

— Ты ведь заглянешь к нам в сад?

— А почему бы не сделать это сейчас? Мы давненько не проводили время вместе.

Глаза Ануджа загорелись неподдельной радостью. Ухватившись за руку брата, он сразу потянул его за собой. Ананд перегородил им путь.

— Вы забыли, что нас ждёт верховный жрец?

Глаза мальчика сразу потухли, и Анудж поджал губы. Орион лишь сильнее сжал маленькую ручку.

— Я уверен, отец найдёт чем себя занять. Молитвы помогут ему скоротать время.

Юноша плавно обошёл кузена. Долх обескураженная таким поведением наследника, поспешила следом.

— Глава будет зол! Прошу вас, немедленно отпустите Ануджа.

— Наш светлый бог учит терпению и благодетельности. — Орион мягко посмотрел на мальчика. — Я же лишь хочу провести время с братьями и сёстрами.

— Если бы вы меньше предавались праздным развлечениям, то могли бы навещать их чаще!

— Я лишь ищу будущую деву для служения Акнаса.

Выйдя в сад, находившимся во внутреннем дворе дома, Орион с улыбкой посмотрел на играющих у беседки детей. Это место было наполнено жизнью и детским смехом.

— Остальные тоже скучают по тебе и по Джохаре.

Последнее слово было произнесено почти шёпотом, но оно гулко разнеслось по всему саду и, как заклинание, заставило все остальные звуки стихнуть. Женщина грубо схватила мальчика за запястье и, притянув к себе, встряхнула за плечи.

— Сколько раз говорить: мы не упоминаем это имя, оно приносит беду, — долха забормотала молитву и целовала знак бога солнца висевшее у неё на груди.

Глаза Ануджа начали наполняться слезами. Остальные дети затихли, наблюдая издалека. Орион отстранил женщину и загородил брата.

— Он совсем ещё дитя, которое скучает по старшему из нас. И если я ещё раз увижу нечто подобное. То, клянусь Акнасом, ваши спины будут красны, как закатное солнце.

Долх поджала губы и, склонив голову, отступила. Мальчик сжимал одеяние брата, сдерживая слёзы.

— Орион.

Голос главы семейства, словно гром среди ясного неба, прорезал воздух. Дети, наблюдавшие издали, замерли, смотря на своего родителя, как на мифическое создание. Которым можно любоваться, но страшно подойти. Мужчина средних лет, стоял, опираясь на длинный посох, украшенный янтарём, а венчал его глаз, обрамленный солнечными лучами. Белоснежное одеяние, расшитое золотистыми камнями и вышивкой, светилосьна солнце.

— Иди за мной.

. Орион не смел ослушаться этого голоса. Погладив Анунджа и пообещав ещё навестить, он подошёл к верховному жрецу и сделал поклон. Ананд, стоявший за спиной главы Дома, едва сдерживал ехидную улыбку.

— Да.

Орион ушёл, не оборачиваясь. Он знал, что мальчик расплачется, и не хотел этого видеть.

Путь к главному зданию поместья, Дома Белой Куницы лежал через небольшую аллею и арки. Последние были украшены затейливыми узорами с сюжетами из легенд Акнасе. Его рождение из хаоса, создание Орфоф и небесной библиотеки, явление первому пророку в виде белой Куницы. Орион невольно залюбовался изображением побеждённого ворона, который ослепил несчастного Тирка Фрейна, первого провидца. Тварь, скрюченная, и истерзанная безвольно висела в пасти маленькой куницы. Чёрное и мерзкое порождение безумной богини, насланное на его предка, даже мёртвое вселяло страх.

Главное здание с высокими окнами, витражами из цветного стекла и золотыми гобеленами, было пропитано светом. По ночам во время приёмов и ритуалов зажигали множество свечей. В такие моменты, казалось, что дом светится изнутри.

Войдя в свой кабинет верховный жрец встал перед панорамным окном в обширной библиотеке особняка. Ананда закрыл двери за спиной Ориона. Тот подумал, что кузен для надёжности подпёр их чем-нибудь тяжёлым с другой стороны.

— Солнце сегодня особенно яркое. — мягкий и спокойный голос заставил всё сжаться внутри у юноши. Отец явно был раздражён выходкой сына, но скрывал это.

— Горожане, наверно, страдают от зноя, — рассеянно отозвался Орион, не решаясь сдвинуться с места.

— Они благодарны за этот жар. Ведь это значит, что Акнас с нами, и подношение пройдёт успешно. И я надеюсь, в этот раз ты его не пропустишь.

На юного наследника устремился мягкий взгляд янтарных глаз. Но за этим отеческим теплом Орион ощущал стальную хватку на своём горле, ему физически тяжело было дышать. Оттянув ворот, юноша продолжал стоять как вкопанный.

— Сегодня тебе приготовят одежды и церемониальный посох. Оставшиеся дни ты проведешь в подготовке и молитвах.

— Отец, — в горле юноши пересохло. — Я всё ещё не уверен, что готов.

–Ты мой старший сын, наследник и будущий жрец, который поведёт наших последователей к свету. Это твой долг.

— Но Джохари…

— Джохари больше не может ничего выполнить, — верховный жрец резко оборвал сына. — Мне, как и тебе, тяжело смириться с его болезнью.

Мужчин потёр загорелой рукой уставшее лицо, покрывшееся раньше времени глубокими морщинами.

— Орион, нам было послано непростое испытание. — жрец положил руку на плечо сына. — И наш долг, как семьи, что была благословлена великим Акнасом, вести людей за собой сквозь кромешную тьму.

Юноша, поджав губы, молча смотрел в глаза отца, ощущая, как стены комнаты давят на него, а стальные пальцы впиваются в кожу.

–Ты мой сын, моё дитя и луч света, который должен воссиять. Мне жаль, что на твои плечи свалилась эта ноша.

Орион чувствовал, как несмотря на жару, по его спине пробежался холод. Внутри всё сжалось от страха и волнений.

— Хорошо отец.

— Спасибо мой мальчик, — верховный жрец обнял сына. — А теперь ступай и готовься.

Юноша развернулся и толкнул двери, те легко подались. Уходя, он ощущал на своей спине взгляд отца. На миг Орион снова почувствовал себя мальчишкой. А верховный жрец, вечно спокойный и мягкий, стоит над ним с ледяным и полным ненависти взглядом, называя сыном северной шлюхи, а потом крепко обнимает перепуганного и одинокого мальчика.