Не отпускай мою руку, ангел мой. Часть первая

A. Ayskur

Эта книга о высокой любви, верности, жертвенности и всепрощении. Писатель накладывает «картину чувств» на реальную жизнь на стыке двух эпох, когда одна страна исчезает с карты земли, а новая только зарождается. Нерв сюжета – сложная, с взлетами и падениями, обидами и бурными объяснениями, расставаниями и встречами любовь двух десятиклассников. В этих условиях их страсть испытает множество препятствий, они пройдут сквозь разлуку и боль, но помогут ли их неистовые чувства обрести друг друга вновь?

Новый год

Она нежилась еще в теплой постели, когда услышала звонкий голос Вальки с улицы.

— Лийка! Ты где?

Девушка набросила старое пальто и вышла во двор. Там стоял ядреный мороз, дорожки все заиндевели и трещали от лопающейся под ногами ледяной корки.

— Ты что так рано? — удивилась Лия, открывая калитку.

— Ничего себе рано, уже десять часов. Хватит дрыхнуть, пошли ко мне платье мерить.

Лия вздохнула, идти ей никуда не хотелось, но и обижать Вальку было нельзя. Себе дороже.

— Ладно. Ты иди, я тебя догоню. — Но от Вальки не так легко было отделаться.

— Я тебя буду здесь ждать, давай быстрей, — она пошла к собаке, которая, радостно повизгивая, залаяла подобострастным щенячьим лаем. Вальку любили даже собаки. Через несколько минут девчонки были у нее дома. Здесь, как всегда, было тепло, уютно и пахло замечательным фирменным пирогом с рыбой от Валькиной бабушки. Она была уральской казачкой и делала из рыбы чудеса. Надо сказать, этим отличались все уральские казаки, которые жили здесь. Когда они появились в этих краях, никто не знал, но все знали, что они старообрядцы. Не смешиваясь с местным населением, они жили уединенно, занимались ловлей рыбы, которую вялили, коптили и продавали прямо из своих домов.

— Быстро на кухню кушать, — не слушая возражений, крикнула бабка девчонкам, и те смиренно сели за стол, уставленный всякими яствами.

«То ли дело у нас дома», — тоскливо подумала Лия и вспомнила свою мать, которая едва успевала сделать завтрак детям и убегала на работу, а приходила поздно вечером. Правда, праздники были и у них, и тогда мама была не похожа на себя: радостная и веселая, она колготилась у плиты, что-то сочиняя. Но таких дней после смерти отца было все меньше, хотя от этого Лия не переставала, а может, еще больше любила свою мать, понимая, чего ей стоит тащить семью с крохотной зарплатой уборщицы.

— Вкусно, баба Зина, — уплетая второй кусок, сказала Лия и не прочь бы была посидеть еще, но Валька уже тащила ее в свою комнату. Новое черное платье в белый горошек с воротником хомут было веселым и праздничным. Оно подчеркивало женственность Вальки и очень ей шло.

— Из Москвы папа привез, — поворачиваясь из стороны в сторону, сообщила Валька. — Ну как, красиво?

— Ну конечно, — с завистью ответила Лия и вздохнула. У нее самой обновки на Новый год не было. Да она и не просила, знала, что мать откладывает деньги на выпускной. Валька с барским радушием тоже дала ей примерить платье.

— Немного большевато, конечно, но тоже хорошо, — ревниво оглядывая подругу, сказала Валька. — Ты сама-то, в чем идешь на вечер?

— Пока не знаю, наверное, в школьной форме.

— Ты что,? — выкатила глаза Валька, а потом махнула рукой, — тебе и форма пойдет, ты красивая. Это был большой комплимент с ее стороны, обычно она не бросалась такими словами в сторону кого-бы то ни было, а уж тем более возможных соперниц.

Лия заметно удивилась такой щедрости, но не стала перечить, острого языка подруги она, как и все, побаивалась. Надо было бежать домой, успеть убраться дома, иначе мать никуда не отпустит. Валька ее уже не удерживала.

Новогодний вечер в школе проходил как обычно все эти годы. Водили хоровод, вызывали Деда Мороза со Снегурочкой, затем начались танцы для старшеклассников. Лия в темной юбке и белой кофточке стояла у стены за колонной и наблюдала за танцующими. Валька была нарасхват, красная от духоты зала и бесконечных вальсов, она радостно кружилась с очередным кавалером. На сей раз это был Рава из параллельного класса, и, конечно же, девчонка была на седьмом небе от счастья. Ее соперницы, почти все девчонки школы, с завистью смотрели на них. Лию это не удивляло — Рава был одним из самых красивых парней школы. Он был высок, с накачанными мышцами, что придавало ему статность и взрослость. На его лице в отличие от сверстников не было намека на угристость и растительность, оно было загорелое, с пронзительными сине-голубыми глазами. Особый мужественный вид придавали прямой нос, четко очерченные губы и волевой подбородок. В общем, это был олимпиец, сошедший с картин эпохи Возрождения. Правда, имя его из той же эпохи — Рафаэль — вообще не соответствовало его облику, но татары из детства Лии были помешаны на мифологических именах. Дионисы, Адонисы, Люции, Руфины, Марсели, Марсы — все эти греческие небожители бегали с ними в догонялки, сражались в казаки-разбойники. Имена для простоты, конечно, переименовывались. Так, Рафаэль стал простым Равой, что не помешало ему остаться небожителем во всех смыслах — красавец, спортсмен, отличник. Наверное, при других обстоятельствах Лия тоже была бы без ума от этой ходячей иконы стиля, но она трезво оценивала свои шансы — вряд ли она могла понравиться этому плейбою их степного городка.

К тому же девушка давно и твердо решила — она отсюда уедет, как только закончит школу, и принца своего будет искать только в далеких краях.

От созерцания краснолицей, счастливой Вальки и галантного Равы ее оторвал одноклассник Гога, горбоносый с черными глазами навыкат грузин, неформальный лидер всех пацанов школы.

— Дорогая, можно тебя на минутку, разговор есть, — попросил он своим гортанным кавказским голосом и повел ее в ближайший класс.

Здесь он долго мялся, не зная, как начать разговор, а она настороженно смотрела на него. Гога был страшным лентяем, учился, как мог, но был выдумщиком и большим затейником. В принципе Лия относилась к нему спокойно, но сейчас не ожидала ничего хорошего. Она настороженно смотрела на него. Тот, наконец, созрел и, откашлявшись и переминаясь с ноги на ногу, выпалил:

— Я, конечно, не знаю, как ты это воспримешь, но здесь до тебя один парень домогается.

— Что? — не поняла Лия.

Тот в ответ рубанул с размаху:

— Ну, как будто нэ понымаешь, да? — Гога прекрасно говорил по-русски, но любил иногда подделываться под акцент своих сородичей. — Рава просил узнать, будешь ли ты его девушкой? Лия мгновенно покраснела, такое предложение ей делали впервые. Она не понимала значения этого предложения.

— Рава меня… со мной? — Лия запнулась, замолчала. Гога стоял, глядя на нее с вопрошающим любопытством. Для него это тоже выглядело прикольно, судя по всему. Лия представила, что он наговорит после этого в классе. И потому насмешливо спросила:

— Он же там с Валькой танцует?

— Слушай, какая разница, кто где танцует? Скажи свой ответ и все, да!

Лия напряглась.

— А когда он это сказал и почему сам не подошел?

— Зачем столько вопросов, и вообще, как он сам к тебе подойдет, а? Это же Рава, — поднял он указательный палец кверху. — И вообще у нас так не принято.

— У кого это у вас?

— У нас, пацанов, — он приосанился. — А вдруг ты откажешь, он же опозорится перед всеми. А через меня никто ничего не узнает. Он сделал жест, показывая рот на замке.

Лия усмехнулась. Все знали, как умеет Гога рассказывать байки про истории одноклассников и делать из них анекдоты.

— Ну так скажи ему, что я отказалась.

— Ты что, дура, да? — не понял ее Гога. — Ты Раве отказываешь? Да ты знаешь, сколько девушек мечтает о нем, а?

— Я не мечтаю о нем, так и передай ему. — Лия была на сто процентов уверена, что все, что сейчас происходит, чей-то отрепетированный спектакль, и она не собиралась стать объектом насмешек. Она развернулась и, уже ничего не слушая, вышла из класса. В коридоре она наткнулась на Вальку, та со свирепым любопытством смотрела на подругу и на Гогу, который вылетел вслед за ней.

— Что это вы здесь делаете, а? Лийка, ты что, с Гогой?

Та гневно посмотрела на подругу,

— Это совсем не то, что ты думаешь. Ты домой идешь? Валя вначале заартачилась, но Лия уже не слушала ее, и той ничего не оставалось, как пойти за ней. Так закончился вечер, последний новогодний школьный вечер. Ночью Лия долго не спала — разговор с Гогой не давал ей успокоиться. Она была взволнована, и что говорить, мысль о том, что сам Рава предложил ей дружбу, была бальзамом на сердце. И главное, ей хотелось верить, что это все — правда.

А вечером следующего дня в доме раздался звонок. Они готовились к встрече Нового года, возились с матерью на кухне. Никого не ждали, это был семейный праздник.

— Кто это может быть?! — удивилась мать.

— Я открою мам, — Лийка сбросила фартук и побежала к двери. Но уже у самой двери вдруг сердце ее сжалось от какого-то предчувствия. Несколько минут она стояла, не шелохнувшись, но звонок продолжал звенеть. Тогда она рывком открыла дверь и увидела за ней Раву. Сердце ее заколотилось. Она не знала, что делать, и с испугом смотрела на него. А он как-то вымученно улыбался ей.

— Ты как сюда попал? Через забор перелез что ли? — не нашла ничего лучшего спросить девушка.

— Ну можно так сказать, собака у вас добрая, своих не трогает, — голос его звучал как-то не очень уверенно.

Лия удивилась, их овчарка к порогу никого не подпускала, она была потомком тех собак, которых натаскивали в лагерях на людей. Пожала плечами и вопросительно посмотрела на него.

— Хотел пригласить прогуляться, — словно боясь получить отказ, выговорил Рава быстро.

— Зачем? Я не гуляю по вечерам, — вытаращилась Лийка.

— Да знаю я все про тебя, не бойся, просто погуляем, поговорим и все.

Лия, конечно, понимала, что это продолжение вчерашнего спектакля, но любопытство пересилило. Да и очень захотелось спустить этого сноба с небес на землю.

Конец ознакомительного фрагмента.