Грани

Я.В.А., 2022

Мои воспоминания горестны. Я помню, как он умирал у меня на руках. Ему было больно, но он держался. В тот миг все во мне исказилось, поплыло, я была оглушена… Он догадывался обо всем, что происходило со мной и попытался сделать вид, что ему не так больно и даже улыбнулся. Мне стало еще хуже. Я разрыдалась. Жутко осознавать, что он такой великий – лежит у меня на руках, истекая кровью, становясь все слабее и слабее, тая на глазах. Ужасно понимать, что я ничем не могу ему помочь. А он не может преодолеть это. Его называли повелителем Смерти, но сейчас именно она отнимает его у меня, забирая вместе с ним все, что было и есть, что будет… Что останется от меня, когда последние отблески жизни уйдут из его глаз, когда пронзительная синь померкнет под пеленой Смерти?

Глава 1. Начало.

Холодное лезвие тесака у горла — веский аргумент для того, чтобы подчиниться пирату и следовать за ним куда угодно, лишь бы оно не сильнее впивалось в кожу.

«Почему? Почему я? — мысли в голове перемешались и оплели паутиной страха и растерянности трезвый рассудок. — Проснитесь же, как вы несете вахту?! Они перережут вас, недотеп, и нас всех!»

Сердце бешено колотилось, воздуха не хватало, ноги отяжелели, а колени подкашивались. Каждый шаг давался все с большим трудом.

Роджер довольно ухмылялся в сладком предвкушении крупной выручки: за эту девочку он может много потребовать и, несомненно, получит всё, что захочет.

— Мисс, прошу простить мне эту грубость и наглость… — Он старался отвлечь ее, успокоить, чтобы избежать ненужных сцен и действий со стороны девушки. Нос защекотал пикантный запах розы или какого-то другого цветка — мужчина отбросил эту ненужную мысль прочь. Да и запах ему не нравился: он не любит цветы, к тому же аромат довольно пошлый.

–Не стоит вертеться и пытаться сбежать — это опасно. — В девушке эмоции закипали и бурлили.

— Я не прощу вам это зверство! Отпустите меня! — Лилит негодовала: да как он смеет еще и издеваться над ней? «Прошу простить… — грязный, мерзкий убийца, вор и негодяй!». Даже первая волна ужаса отхлынула под натиском досады на судьбу и чувства острой ненависти к пиратам и особенно к конкретно этому пирату.

— Дорогая моя, — Как ее задело это обращение! — Вам нужно следить за своими словами и тоном: вы можете вдохновить меня на это самое зверство. — Он внимательно изучал обстановку вокруг: как идет захват корабля, много ли раненных среди его «компаньонов», много ли сопротивляющихся, поэтому пригрозил ей скорее для порядка, нежели с серьезным намерением запугать: некогда ему возиться с девчонкой.

Роджер быстро успокоился — капитан «Быстрого» трезво оценил свое положение и решил не геройствовать понапрасну и рисковать жизнями матросов и пассажиров: мистер Гритфилд согласился отдать корсарам деньги и драгоценности в обмен на доброжелательность со стороны пиратов.

Правильно ли поступил капитан «Смерти», решив все-таки взять заложников? Конечно же, правильно: он джентльмен удачи, он безжалостен, а кроме того, он жаден до денег, слишком жаден, чтобы отказаться от этой затеи… И пусть всего полчаса назад он сам же приказал не брать заложников… Здесь определяющую роль сыграл случай, а Роджер всегда действовал по обстоятельствам: на этом судне не плавают бедняки, но путешествуют представители знати, которые готовы отдать все, что угодно, лишь бы выжить. Это не отчаянно жадные торговцы, которые жертвуют чем угодно ради звонкой музыки монет…

Пираты напали на «Быстрый» поздней ночью, когда было темнее всего, незаметно и тихо, словно тень, подкравшись к кораблю. Матросы на вахте проглядели нападающих и всполошились, когда из ниоткуда на верхнюю палубу высыпались вооруженные до зубов головорезы, потому успех корсарам был практически обеспечен.

Лилит, страдая от морской болезни и духоты в каюте, долго не могла сомкнуть глаз и решила выйти, чтобы подышать свежим воздухом. Аристократка надеялась, что никто ее не заметит, и мать не узнает об этой вольности (ведь юной леди не положено прогуливаться ночью, тем более, на судне, тем более, без сопровождающих).

И вот девушка оказалась на палубе как раз тогда, когда на борт «Быстрого» выбежали первые разбойники, естественно, в их числе был капитан напавших. Заметив одинокий, хрупкий силуэт, Роджер поспешил к ней, так как девушка могла поднять много шума и перебудить всех раньше времени.

И он решил. «Прихватите еще одну леди и господина, да побогаче» — шепнул капитан своему помощнику. Тот быстро удалился.

— Кто ты? Как тебя зовут? — Она не слышала его шагов, он не обращался к ней: подкрался как тень, только вот хватка у него была волчья… К чему было «удостаивать этого презренного» своим обращением? Но она удостоила…

Сложно описать, каково было удивление обеих сторон: Лилит вовсе не ожидала подобного от своей невинной прогулки (ни о чем, хуже лихорадки девушка даже не задумывалась); Роджер тоже не ожидал повстречать женщину на палубе корабля ночью (такое он и представить себе не мог: обычно женщины прятались как можно дальше, по весьма понятным причинам).

— Черный Роджер. Вам мое имя говорит о чем-нибудь? — он снова усмехнулся: почувствовал, как девушка вздрогнула.

— Говорит. — Упрямство и гордость не позволяли выдавать свой страх: Лилит сдерживала голос от дрожи и «скачков» до писка.

Пират вел её к мостику — перекинутой между кораблями доске, не задумываясь, собственно, зачем: о своем приказе не брать заложников он уже забыл, так как был изрядно сбит с толку. Мистер Гритфилд только что заметил их, старый капитан ничем не мог помочь девушке, он видел ее молящие глаза, но не двигался. «Лучше с ними не шутить» — решил он.

Капитан «Смерти» тоже заметил Гритфилда:

— Я пришлю птицу. — Старый капитан немного ободрился: девушка останется жива, но, судя по всему, ее денежное состояние сильно пострадает… Хотя она достаточно красива и наверняка сможет удачно выйти замуж… Но это уже не его дело.

— Черный Роджер… — выдохнула Лилит жуткое имя. — Вы убьете меня? Продадите в рабство? — пират молчал, а в голове аристократки проскакивали мысли одна хуже другой, тем более после того, как она узнала, кто именно взял ее в заложники.

— Джек! — обратился он к компаньону, — Джек, дружище, прими этот драгоценный груз! — матрос был удивлен, но все же принял шествие над «грузом». — В «гостевую».

«Прими груз… — как это мерзко!!!» — негодовала девушка.

— Куда вы ведете меня? — страх отступил, его сменило беспокойство.

— Вы же слышали, мадмуазель: в «гостевую». Не бойтесь, судя по всему, вы пленница, а это очень даже неплохое положение на пиратском корабле для очаровательной девушки. — «Но действительно ли я пленница? «Ценный груз»… А ведь и правда, получается, я пленница, они не убьют меня» — эта путанная мысль ободрила и придала сил, как душевных, так и физических.

— Однако я на корабле Черного Роджера… — да, это все еще пугало аристократку: слухи о жестокости пирата поражали ее, да и не только ее.

Роджер был широко известен среди простого народа. Хотя и в светских кругах его персону не оставляли без внимания: совсем недавно объявившийся из ниоткуда, яркий в своей жестокости и жадности — он быстро наделал много шума.

— Да, это действительно корабль Роджера, но он не будет терять столько денег ради глупой прихоти или жажды крови. — «Столько денег… Как мама расплатится с ними? А если она не заплатит, платить придется мне… Ненавижу весь род пиратский!»

— Проклятые пираты… — пробурчала себе под нос девушка. Больше она не обращалась к Джеку: была слишком зла на похитителей, слишком презирала их. Даже этот спокойный и, как ни странно, приветливый юноша опротивел ей. «В конце концов, сегодня же, даже спустя час он может меня убить».

«Гостевой» оказалась зачуханная, крохотная коморка где-то на нижней палубе. Свисавший непонятной серой тряпкой грязный гамак, тусклая лампа под потолком, засаленный матрац на полу, деревянное ведро, небольшой кувшин с водой и дверь — вот и все, что было в каюте, кроме голых стен и низкого, косого потолка.

Девушка с отвращением оглядела матрац на полу, попробовала сесть в гамак, но упала и больно ударилась коленом, так что ей пришлось сесть прямо на пол. Он, кстати, был более чистым, чем гамак и матрац.

Лилит напряженно думала, что ей делать, но потом поняла, что от нее мало что зависит: ее судьба была в руках Роджера, и он волен делать с ней все, что посчитает нужным. Оставалось только верить в его милосердие, но верилось слабо. Девушка заплакала. Она была в отчаянии.

Неожиданно раздался щелчок. Блёклый свет из коридора проник в каморку, в проеме показался хрупкий силуэт. Это была еще одна пленница, миссис Гросс, как узнала позже Лилит. Молодая жена герцога Гросса, которую разлучили с мужем не ранее как 10 минут назад. Женщина была очень напугана и растеряна, но все же, проявив истинно-светскую выдержку, она сдерживала эмоции и даже не плакала. Явно не этого ожидала она от путешествия с мужем, его братом и золовкой.

Сколько часов они так просидели, как она уснула и когда — Лилит не знала, но проснулась девушка на грязном матраце и то только потому, что в их «каюту» с громким ворчанием и руганью вошел некий пират, он принес им еды. «Завтрак это или ужин?» — спросила сама себя пленница, но не осмелилась задать вопрос вошедшему или «сокамернице». Последняя, все это время молча сидела на самом краешке матраца.

На удивление еда оказалась вкусной (или Лилит настолько оголодала?), наконец, насытившись, девушка отложил пустую тарелку в сторону и принялась ходить по «гостевой». После еды, на сытый желудок, мысли были немного радостнее, но напряжение сохраняло градус.

«Если меня будут допрашивать о том, из какого я сословия, что мне ответить? Правду? Но тогда они потребуют неподъемную сумму с мамы. Нет, лучше соврать. Но если я скажу, что бедна… Меня могут просто убить или, что еще хуже… — додумать она побоялась, — Нет, «Быстрый» не тот корабль, на котором путешествуют бедняки… Да и я не в том наряде: платье скромное, но не дешевое, хотя какое дело пиратам до моего платья?». Не успела она додумать, как замок в двери защелкал.

— Леди, капитан пригласил вас к себе. — Джек был если не дружелюбен, то и не зол по отношению к пленницам, он не делал ничего непристойного, это утешало Лилит, но гарантии, что Черный Роджер окажется таким же мирным, не было никакой, тем более, обе помнили о его репутации изверга… — Но по одной. — Поспешил добавить парень.

— Джек, капитан не изменил своих планов в нашем отношении? — молодой человек улыбнулся. Его голубые глаза были по-детски спокойными и чистыми; без сомнений, пират был не плох собой: он был высок и ладно сложен, темно-каштановые недлинные волосы, смуглая кожа, как и у всех моряков; правильные черты аккуратного лица и добрый, веселый взгляд сияющих глаз, возможно его подбородок выдавал в Джеке упрямство, впрочем, еще ни одному мужчине оно не помешало.

— Нет, мисс. Менять свои планы не в манере Роджера. — «Знать бы еще наверняка, какие у него планы на мой счет» — заметила про себя девушка.

— Леди Гросс, прошу вас, проходите. — Это был не жест вежливости или этикета, пират должен был охранять пленницу.

Миссис Гросс медленно поднялась и вышла. Джек вышел следом. Замок снова щелкнул.

Одиночество Лилит продлилось примерно четверть часа. Назад герцогиню принесли на руках: женщина была в глубоком обмороке, что не на шутку испугало и одновременно разозлило леди Агаполис.

Джек пригласил ее к капитану. Девушка решительно встала и быстрым шагом вышла из каморки, оставив леди Амелию приходить в себя в одиночестве.

Лестница — подъем, палуба, пять метров, снова лестница-спуск, коридор, пять метров, вот и каюта капитана «Смерти».

Джек постучал.

— Входите. — Велел властный голос за дверью.

Наконец она увидит великого Черного Роджера — грозу Южного моря, проклятье купцов и моряков, врага всех подданных Урина и самого Августа V лично. Аристократка была взволнованна. «Черный Роджер, уж я-то запомню вашу внешность и пересчитаю все ваши конечности! Непременно отомщу вам, как вернусь! — Предвкушала девушка. — Если вернусь… — Добавила она». Лилит читала и слышала множество рассказов и россказней о пиратах, и капитан Черный Роджер не стал исключением, но отличительной чертой рассказов о нем было то, что они едва ли сходились хоть в чем-то кроме имени описываемого человека… Во многом это можно было объяснить тем, что появился он только недавно.

Дверь открылась. Просторная комната. Два высоких стеллажа уставлены книгами и картами, письменный стол из темного дерева, одно за ним и два перед — три одинаковых красивых резных кресла из той же породы, большой сундук в углу, скромная, застеленная светлым покрывалом койка у стены сбоку — вот и весь интерьер каюты. Воздух прохладен и свеж, вокруг чистота, все расставлено по местам — аристократка была удивлена: не таким она представляла логово изверга-пирата. «Не обычная обстановка для пиратской каюты» — как могла сдержанно заметила про себя девушка.

В кресле сидит молодой (не старше Джека) мужчина, он пристально разглядывает вошедших, точнее пленницу, его взгляд холоден и колюч, лицо серьезно. Он, красив: большие синие глаза, белая кожа, оттененная чернью рубашки, рыже-каштановые волосы почти до плеч завиваются на концах крупными пушистыми локонами, правильные, изящные черты лица — он мужествен и красив одновременно, как статуя греческого бога.

Лилит тоже внимательно изучала молодого человека. Она прибывала в недоумении: слишком молод, чтобы быть Роджером, да и разве может быть столь красивый аристократичный юноша жесточайшим пиратом?

— А где же Черный Роджер? — вырвалось у Лилит.

Джек не выдержал: улыбнулся.

— Она слепа? — обратился к нему сидящий в кресле.

— Нет, я отлично вижу вас. — Ответила вместо сопровождающего девушка. — Но мне сказали, что меня приведут к Роджеру. — Джек продолжал улыбаться и выжидающе смотреть на синеглазого.

— Джек, ты свободен. — Девушка и сидящий остались наедине. — Присаживайтесь, мисс. Или миссис? — Аристократка гордо выпрямилась.

— Позвольте все же спросить, — Едва ли не демонстративно проигнорировав его вопрос, обратилась девушка, все еще злясь на мерзавца. Молодой человек кивнул. — Вы и есть тот самый легендарный Роджер? — Он снова, молча, кивнул и никак не выдал своего недовольства или раздражения. Девушка не могла поверить в это: «Он не может быть Роджером! Это просто спесивый юнец, а не великий убийца! Куда ему до грозы всего флота? Он худющий, как смерть!».

— Теперь спрашивать буду я. — Пленница, передразнивая хозяина каюты–кабинета, кивнула. — Ваше полное имя.

— Лилит Джиа Агаполис. — Со спокойной гордостью и ледяным холодом в интонациях проговорила пленница. Роджер продолжал внимательно изучать лицо девушки. Пока она входила и стояла в дверях, пират рассмотрел ее фигуру, наряд, то, как она держит себя — ему все понравилось. «Да, она явно из хорошего, крепкого дворянского рода: ее содержание окупится» — решил он.

–Простите за бестактность, — Холод его глаз и голоса заставлял волны мурашек бросаться бежать по всему телу… — Но мне нужно знать о вас как можно больше. Назовите ваш возраст. — «Не прощу».

— 19 лет.

— Замужем?

— Нет.

— Ваши родители, расскажите о них. — Его бестактность только еще больше распаляла злость.

— Моя мама вдова: отец умер, когда мне было 8 лет. С тех пор мы еле сводим концы с концами. — «Не поторопилась ли я с концами?» — Забеспокоилась девушка.

— Мисс… — Смерив ее убийственно презрительным и ледяным взглядом, обратился Роджер, выдержав эффектную паузу. — Ваша ложь обойдется вам очень дорого. — Цедя каждое слово, говорил он. — Я вижу, что вы не из бедной семьи. Расскажите мне правду и назовите настоящее имя. — «Да как он смеет так нагло вести себя? Спесивый юнец!»

— Правду? — Вскрикнула Лилит, поддавшись вспышке гнева. — Правда в том, что я действительно небогата, что у моего рода больше славы, чем денег, посему моя мать вряд ли сможет заплатить назначенный выкуп, а я не знаю, как вы поступите со мной в таком случае. Мои же догадки меня отнюдь не утешают, так как в вашу совесть или честность я не верю, зато уверенна в вашей жадности и жестокости. — Мужчина только ухмыльнулся в ответ на эту тираду, а Лилит становилось все горше от этой безжалостной усмешки, от понимания собственного бессилия против этого наглеца.

— Вам смешно. — Ядовито и горько усмехнулась девушка, снова невольно передразнив капитана. — Для вас моя жизнь — это товар, который можно выгодно продать, и вы не задумаетесь, когда будете топить меня или отдавать в рабство. — Девушка с ненавистью смотрела в глаза пирату, но ему было все равно.

— Продать в рабство… Убить… — он, казалось, пробовал эти слова на вкус. — Зачем мне так плохо поступать с такой красивой и темпераментной девушкой? Интересно, а в постели ты останешься такой же горячей? — Лилит словно окатили ледяной водой, она смотрела на него во все глаза, густо краснея.

— Я лучше утоплюсь, чем проведу в твоей постели хоть одну минуту! — Возмущение переполняло юную аристократку. Мужчина засмеялся.

— Проверим? — Он встал из кресла и направился к ней. — Поднимайся, гордая Джиа, или мне называть тебя Лилит? — Пират лучезарно улыбался, а в его глазах был ледяной холод и сплошная злость.

Девушка действительно была гордой:

«Лучше я встану сама, чем он потащит меня»

Они стояли очень близко, неприлично близко, он был выше на целую голову, она гордо подняла подбородок и в упор смотрела в синие обители ненависти.

— Лилит… Какое звучное имя. У меня еще никогда не было любовницы с таким именем… Да и Джии тоже не было… — Красивый баритон замолк. Лилит замерла. Мгновения… Лилит же показалось, что прошла вечность, прежде чем он снова заговорил. — Да и не будет. — Как отрезал капитан. — Мне плевать, где и как твоя мать найдет деньги, но она заплатит, иначе через неделю ты станешь куртизанкой или просто рабыней. Аудиенция окончена, мисс Ага́полис. — Он отошел от нее и снова погрузился в кресло.

— Я рада. — Он усмехнулся.

— Стерт! Отведи леди в ее «покои». До встречи мисс Ага́полис.

— Прощайте, Роджер. — Но Черный Роджер проигнорировал ее обращение… «Высокомерный, спесивый юнец!»

— Позови Джека, Стю. — Стертом звали того самого пирата, который принес ей еду.

— Да, капитан. — Немедленно отозвался тот. — Идем. — Обратился коренастый уже к Лилит.

Девушка была и рада, и расстроена одновременно, и горда, и униженна: Роджер потребует за нее немалый выкуп и, он практически пообещал, что не тронет ее, но и пригрозил, что если мать не заплатит, он продаст ее в рабство или бордель; он унизил ее своими расспросами и своим поведением в целом, но девушка выстояла под его натиском.

Прошло несколько часов. Лилит снова уснула, но уже в гамаке, так как уступила матрац герцогине, которая, кстати, по возвращению мисс Ага́полис все еще пребывала в бессознательном состоянии: пребывание на пиратском корабле изматывало леди и физически, и душевно. Потом снова пришел Стерт и разбудил их своим ворчанием.

— Спасибо. — Поблагодарила аристократка, пират изумленно, как ей показалось, взглянул на нее. Герцогиня гордо воздержалась от благодарности пирату, поджав губки: она считала, и, должно признать, имела полное право так считать, что с этими чудовищами незачем разговаривать, тем более не за что благодарить, ведь они их потенциальные мучители и убийцы.

— Ешьте, леди. — Он не ворчал и не ругался теперь, а просто, молча, вышел.

Стерт был коренастым, темноволосым, но уже лысеющим мужчиной с карими глазами, ворчлив, насколько успела заметить Лилит, но ей так же показалось, что он и добр, хотя, если учесть, что он пират в это было довольно сложно поверить. Возможно, по природе своей он обладал таким свойством души прежде.

Еда действительно была вкусной! Да и «каюта» была не такой грязной, как ей показалось сначала: матрац был потерт, но не засален; гамак просто стар. Каморка и правда крохотная, но зато чистая и не пыльная.

«Терпимо. Для недели… Надеюсь, мама заплатит за меня раньше, чем я окажусь в рабстве»

***

— Очаровательные леди, не правда ли? — Джек был весел.

— Не влюбись. — Пробубнил «греческий бог». Капитан был угрюм.

— Родж, что ты решил?

— Ты знаешь, что. Мне нужен выкуп. Они, судя по их манерам и внешнему виду, не бедны. Да и та, что старше, мисс Гросс, вовсе оказалась герцогиней. — Его лицо преобразилось. — Молодец Лог, что взял именно их.

— А вторая? — Не скрывая интереса, спросил друг.

— Не знаю, кто она. Выглядит, как герцогская дочка, но держится едва ли не принцессой.

— А ведь забавно получилось, когда она сказала, что пришла к Черному Роджеру…

— Горделивая, несдержанная, иногда позволяет себе больше положенного. — Все так же спокойно-угрюмо сказал синеглазый капитан и добавил уже другим тоном, вдруг оживившись:

— А какая смелая! Сколько спеси в этой куколке! Как в избалованном ребенке, ей богу!

— Небо, — Присвистнул голубоглазый, — Сколько восторга в этом мужчине… — Роджер никак не среагировал на это едкое замечание. Но вот на хитренькую улыбочку друга не обратить внимания не смог бы никто, даже греческий бог.

— Ты знаешь правила. Она просто «ценный груз». — «Невзначай» напомнил капитан. Джек, никак не ответив на это замечание, отвесил шутовской поклон и вышел. И тут же дверь распахнулась и в образовавшемся проеме появилась голова Джека.

— Но все же, капитан, посмею напомнить, что вы сами отдали приказ не брать пленных… — Роджер помрачнел, взгляд стал тяжелее.

«Я поступил так только потому, что это было необходимо» — оправдался скорее перед собой, нежели другом капитан.

Джек снова покинул капитанскую каюту, Роджер, оставшись в одиночестве, сел было за книгу по истории Урина, но тут к нему постучался Фил и сообщил, что замечен «Заклятый» — фрегат Силлера — также известного пирата, по совместительству неприятеля капитана «Смерти».

Четыре месяца назад Ник Силлер затеял скользкое дело против молодого капитана — сговор с несколькими мелкими пиратами Южного моря: ему не нравилось, что Черная тень — прозвище, вполне отражавшее суть любимого приема большинства корсаров, отбирает у них «хлеб», точнее слишком много потенциальной добычи. Недовольные образовали временный (как и всегда) союз. Вышла славная заварушка — именно тогда Черная Тень стал по-настоящему уважаемым и признанным всеми, даже королевскими адмиралами, стратегом, тактиком, да и вообще, военным — «Смерть» ловко обходила шхуны и фрегаты, две шхуны вообще столкнулись — это был славный маневр, но рискованный. Всех, кроме Силлера, Роджер потопил, Ника же он высадил в шлюпку, а его «Детку» взорвал вместе с экипажем. Пираты с тех пор начали относиться к молодому капитану Роджеру и его компаньонам по-иному, они признали в нем реальную силу и старались не переходить дорогу. А Ник стал заклятым врагом Черной тени…

Роджер отпустил матроса и закрыл глаза. Он не устал и не боялся Силлера, просто представлял, казнь Ника: сегодня ему не избежать смерти. Вообще, Роджер надеялся, что тот умер еще 4 месяца назад, но что ж, это нетрудно исправить.

Черный Роджер был страшным человеком, да и был ли он человеком вообще? Иногда он был жесток настолько, что даже его друзья-компаньоны начинали опасаться; этого нашумевшего пирата уважали и презирали одновременно, к нему тянулись за покровительством, но при том, старались держаться подальше: его считали безумцем — он был СЛИШКОМ жесток даже для пирата и слишком удачлив для авантюриста.

Ему было всего 23 года, но слава его росла, ему было всего 23 года, а он чувствовал в себе бескрайнюю пустоту и безысходность, ему было всего 23 года, а он так устал от жизни; но кто мог знать это? Его друзья? — Но он никогда не был с ними откровенен настолько, чтобы признаться в своем одиночестве. Женщины? — Он любил красивых женщин и тратил на них много денег, сил и времени, но не встречал еще ни одной достаточно хорошей, чтобы она могла заполнить эту пустоту в нем хотя бы на время, даже больше — он и не думал никогда, что эту сосущую, зябкую пустоту можно заполнить таким образом. У Роджера было только море, смерть, в качестве спутницы, его корабль и множество способов хоть немного развлечь себя, что он и делал: грабежи, убийства, морские схватки, дуэли, походы в бордель и буйные попойки — все, чтобы отвлечься от зияющей пустоты внутри.

Иногда мужчина спрашивал себя, почему он все еще жив, почему в него не попадет картечь от ядра, его не зарежут, не убьют на дуэли или не повесят — он не боялся смерти, только хотел, чтобы она была красивой… Что было для него «красивой» смертью знал только он, и то это представление менялось от жертвы к жертве.

«Заклятый» приближался к «Смерти», намерения капитана Силлера были ясны, как погожий день: он жаждал мести.

Роджер стоял рядом с боцманом, тем самым Логреном, который и похитил несчастную герцогскую чету…

–Капитан, что прикажешь? — спросил Лог, хоть и сам прекрасно знал ответ.

— Поднимай Жоли Руж, пусть готовятся. Сегодня я поговорю с Силлером в последний раз, он давно просится ко мне… — Лог промолчал и с укором посмотрел на друга, помрачнев.

— Я знаю тебя с раннего детства, Родж, но ты продолжаешь меня удивлять. Неужели ты не думал, что, если Силлер выживет он непременно вернется, чтобы отомстить? — Синеглазый усмехнулся:

— И что же? Ты считаешь, что нужно было оставить его на «Детке»? — Лог ничего не ответил, но «греческий бог» и без слов все прекрасно понял:

— Вам нужны деньги, мне — слава. Он вернулся и снова стал капитаном, снова пошел против меня, и снова проиграет, но на этот раз его поражение наделает еще больше шуму, обещаю. — Логрен вздохнул.

— Ты настолько честолюбив?

— Нет, я просто хочу запугать их всех: умрет один слабак Силлер, а испугаются все остальные. Это ведь так просто.

— Ты безумен. И просто отвратительно тщеславен. — Роджер был немного выше боцмана, и тому приходилось пусть и невысоко, но задирать голову, чтобы смотреть в глаза другу. Вот и сейчас мужчина стоял с поднятым подбородком.

— Я гениален. — С самодовольной иронией парировал капитан. — Ну что, пожелай мне удачи.

— Она и так с тобой. — Роджер ловко вскочил на перила.

— Силлер! Готовься! Пришла твоя смерть! — «Заклятый» проворчал в ответ выстрелами пушек, все спряталось в дыму. Началось сражение.

Лилит проснулась от грохота и криков, «Смерть» качало. Леди Гросс была бледнее полотна и пребывала в предобморочном состоянии, чем ужасно напугала девушку.

— Я могу вам помочь? — Всеми силами души желая помочь, спросила Лилит, герцогиня едва покачала головой.

«Проклятый пират! Он убивает ее!» — Слезы выступили на глазах юной аристократки.

— Не переживайте так. Этот недостойный человек, как говорят, хорошо держится на плаву. — Следующие полчаса девушка обхаживала и приводила в чувства несчастную герцогиню. Наконец, ее усилия были вознаграждены легким румянцем, выступившим на щеках леди Гросс. Больная сердечно поблагодарила «сокамерницу» за поддержку и заботу. Лилит стало гораздо легче находится в каморке: пропало ощущение словно ты находишься наедине с умирающим.

«Сражение? Жаль, что я не смогу ничего увидеть. Каков Черный Роджер в бою? Может и про его безумную смелость и гениальность не все договорили? Ведь «Быстрый» он захватил с помощью хитрости, поступив, как настоящий трус и пират самого низкого пошиба»

Гремели взрывы, пахло порохом и серой, не стихали крики и звон, но это продолжалось очень недолго, потом затопали по лестнице, засуетились (судя по звукам) на верхней и нижней палубе, раздались громкие победоносные крики. Стихло.

«Как быстро. Наверно, это был какой-нибудь шлюп» — Лилит была охвачена любопытством, так же как бывает горит засушливым летом лес.

«Это было просто. Слишком просто. Силлер жалок, а я глуп. Предвкушал что-то сложнее, интереснее, а получил пошлую резню. — Роджеру стало даже еще скучнее после расправы с Силлером. — Интересно, как там поживает мой гость?»

…А «Заклятый» удалялся прочь, никем не ведомый, никому не нужный: никто не старался смыть кровь с его верхней палубы, не чистил пушек, не пел песен. Это был корабль мертвецов, а труп его капитана был привязан его же кишками к носу злосчастного, залитого кровью корабля…

— Ли, — обратился он к лоцману, зашедшему к нему за картами, — Приведи ко мне пленника.

— Да, капитан. — Ли оставил карты на столе и вышел.

Через пару минут азиат привел изнеженного, полного мужчину, взял карты и вышел — он прекрасно понимал Роджера без слов, за это капитан очень ценил его, и не только за это — лоцманом он был отличным, да и компаньоном тоже: Ли не нарушал правила, но и на нарушителей не доносил. Так что пользовался репутацией вполне порядочной для пирата.

Роджер, молча, смотрел на аристократа: за день его платье измялось, а волосы растрепались и спутались. Но вовсе не это вызвало гримасу отвращения у пирата, а робкий, жалкий взгляд заискивающей собачонки, какой сразу же по приходу обратил на него герцог Гросс.

А ведь это был достойнейший, по меркам двора его Величества человек! «Гиблое место этот высший свет!» — в очередной раз убедился корсар, и даже его жестокий и безумный мир показался ему куда лучше и чище, нежели тот, где подобных Гроссу называли «достойнейшими».

Но тут же, вовсе того не желая, капитан вспомнил о гордой и смелой Джии-Лилит Ага́полис. Удивившись этой мысли, мужчина попытался тут же ее отбросить, но ее гневное, раскрасневшееся лицо всплывало перед глазами. Тихо выругавшись, однако, перед этим не сумев сдержаться от усмешки, капитан закурил.

Герцог молчал, боясь лишний раз обратить на себя внимание пирата. Роджеру нестерпимо захотелось сотворить с ним что-нибудь страшное… Что-нибудь такое, отчего этот жалкий червь будет долго и мучительно корчиться, и умолять убить его.

«Заложники» — Напомнил себе корсар, тяжело вздохнул.

— Ли! — Так и не справившись с отвращением и злостью, все еще борясь с желанием прикончить «достойнейшего», гаркнул капитан. Лоцман постучал спустя минуту.

— Уведите герцога. — Пленник удивленно вскинул брови.

— Откуда вы знаете кто я? — Дрожащим от едва ли не суеверного страха голосом спросил он.

— Ваша супруга оказалась смелее вас. — Кивком велев Ли уводить «гостя», сказал корсар на прощание мистеру Гроссу.

После обеда капитан покончил с делами и решил было посидеть за книгой, но вот только мысли о леди Ага́полис не давали ему сосредоточиться на чтении. Он с улыбкой вспоминал ее гнев, с восхищением думал о той разнице между герцогской четой и молодой женщиной…

«Еще один разговор. Удастся ли ее припугнуть?» — решение было принято: удостоить аристократку еще одной аудиенцией и проверить ее стойкость еще раз.

Через четверть часа она вошла в каюту: все так же гордо держа голову, плавно ступая и гневно глядя на него. Роджеру было интересно.

Внешность девушки весьма незаурядна: медные волосы; изумрудные глаза на красивом, правильном лице с тонкими чертами; белоснежная кожа; ладная фигурка кажется хрупкой — все эти черты были такими утонченными и нежными, что нельзя было не сравнить ее с куколкой.

— Здравствуйте, мисс Ага́полис. Присаживайтесь. — Пригласил он.

— Есть известия от моих родных? — Пират по-прежнему внимательно изучал девушку, вглядываясь в правильные черты ее лица.

— Нет, мисс. Сомневаюсь, что ближайшие два дня будет что-либо известно. Вы стали мне так «дороги», да и не только мне. — «Циник!» — сердито подумала девушка.

— Все же я надеюсь, что я не слишком «дорога» для вас, Роджер. — Пират выглядел довольно веселым.

— Лилит… — последовала недолгая пауза, как будто он поразмышлял о чем-то. — Лучше надейтесь, что не стали слишком дороги для вашей семьи. — Он слегка улыбнулся. Ему шла эта усмешка.

— Как ваше самочувствие? — Рыжая пристально смотрела на пирата. Сейчас он стоял у стеллажа и держал в руках какую-то книгу: просматривал ее перед тем, как ее сюда привели.

— Спасибо. Я не жалуюсь, но моя соседка, леди Гросс, едва дышит! — Роджер с интересом наблюдал, за переменами в ее лице: постепенно с каждым словом гнев ее все больше проявлялся, и из затаенного, сдерживаемого чувства становился все более явным. — Как можете вы разлучать ее с мужем? Вы даже не сказали ей, что с ним! — Пират усмехнулся.

— Лучше миссис Гросс сейчас не видеть своего супруга. — Тихо ответил капитан, слегка улыбнувшись. Лилит, по-видимому, расценила это как кровожадную ухмылку, отчего разозлилась еще больше.

— Что вы с ним сделали? — Вскрикнула аристократка, голос ее слегка охрип.

–Не смейте кричать! — Рявкнул пират. — Неужели вы не боитесь повторить судьбу герцога Гросса? — Лицо девушки вспыхнуло.

— Нет, не хотела бы! — С вызовом во взгляде ответила она.

— Что ж, тогда я буду вынужден убить вас. — Аристократка непонимающе смотрела на корсара. — Можете утешить бедняжку-герцогиню, ее обожаемый супруг жив, и, кстати, его положение даже лучше вашего: он занимает отдельную каюту, в то время как вы ютитесь в тесной каморке на нижней палубе. — Выслушав эту необычайно длинную речь, какую только слышала из его уст, Лилит, сама того не осознавая, улыбнулась.

— Почему вы не сказали об этом самой герцогине? — Роджер страдальчески вздохнул.

— Хныкающие женщины несносны. — Лилит сделала отчаянную попытку изобразить невозмутимость. — Чем вы снова недовольны?

— По моему мнению, что действительно несносно, так это зарвавшиеся мужчины. — Хозяин каюты-кабинета поморщился, но ничего не ответил. Сейчас он не выглядел угрожающим и вообще не походил на того самого нашумевшего Черного Роджера.

— Джиа, расскажите мне об Августе, пожалуйста. — Нарушил молчание он.

— Роджер, не называйте меня Джией, пожалуйста. — Все его интонации отражались в ее речи; девушка непроизвольно передразнивала пирата. Мужчина кивнул в знак согласия.

— Что касается Августа… Наш король очень обеспокоен из-за широкого распространения пиратства. — Роджер слушал девушку со снисходительной улыбкой, что ее очень раздражало. — Двор при нем процветает, торговля, если бы не грабежи, была бы на очень высоком уровне, сухопутные торговые пути тоже захвачены разбойниками.

— Это все я знаю.

— Если вы так осведомлены, к чему спрашивать меня? — Зеленоглазая снова начинала злиться.

— Мне интересно, как видите ситуацию вы, Лилит.

— К чему вам знать мое мнение? Я просто придворная Его Величества.

— Именно поэтому я и хочу знать. — Пират достал из шкатулки трубку, набил ее табаком и закурил, девушка против своей воли наблюдала за эти процессом, не отрывая взгляда.

Табак пах вкусно. Пират курил красиво. Девушка сидела молча.

Повисла пауза.

— Расскажите мне, что вы думаете. — Синеглазый подчеркнул «вы». — Или придворным не модно думать? — Усмехнулся юноша.

— При дворе действительно не приветствуют думающих людей, женщин в особенности. — Сдержанно заметила пленница.

— Думающих женщин нигде не приветствуют. От вас и без того много бед. — Тем же тоном отозвался хозяин каюты. Его приятный баритон успокаивал, взгляд гипнотизировал, а запах табака пьянил.

— Вы правы. — Пират заметил, что смущает гостью своим бесстыдным разглядыванием и отвернулся. «Он ведь меня не слушает! Вы отвратительны, Роджер!» — Август действительно много теряет из-за разбойников, но на самом-то деле, как мы с вами видим, ничего не предпринимает для борьбы с такими, как вы: не знаю на что надеется правитель, а может быть опасается конфликта с Агваей — эта угроза существует уже много лет, и неизвестно, будет ил война и когда она разразиться.

— Вы во многом правы. Но Его Величество имеет все основания не предпринимать пока что никаких действий, ведь мы сами скоро себя изживем… — Она была удивлена этой репликой.

— Вам всегда будет, кого ограбить.

— Скоро грабить будет некому: корсаров и разбойников уже слишком много, и сейчас назревает большой конфликт за территории и корабли, понимаете? Должно быть, вы слышали о небольшом конфликте на море около четырех месяцев назад? — Лилит кивнула: еще бы, о «небольшом конфликте» не слышал только глухой. — Так вот, это только начало. Скоро все изменится. — Он смолк. — А Август потом перевешает остальных. — И девушка услышала в его словах столько тоски, что ее сердце пропустило пару ударов, сжавшись. — Так и будет покончено с пиратством и разбоем. — Мужчина отвернулся от нее, но девушка не могла оторвать взгляд от пирата: он притягивал ее своей загадочностью и грустью, печалью. Злость в нем исчезла, сегодня он выглядел не монстром, а, скорее, уставшим от всего человеком. — Нас слишком много, и мы слишком жадные. — С сожалением сказал он.

— Вы представляете достаточную силу для того, чтобы навести свои порядки на море, Роджер. Разве не так? — Мужчина задумчиво смотрел на «гостью», чем ужасно ее смущал.

— К чему мне это? Большая власть стоит большой крови.

— А разве вы не много ее проливаете, не имея большой власти, как вы сказали.

— Мне придется убивать много и без вкуса. — Сказал он едва ли не с отвращением, чем очень удивил «гостью». — Пираты — это вечный голод и стремление к свободе, они не могут быть организованы. Я зазря потеряю все, что так долго собираю. — Спокойно ответил мужчина.

— Но не так уж и вольны пираты в своих действиях, ведь у вас есть свой Кодекс, как говорят.

— Что такое кодекс? Это ведь и не правила даже, мисс. Они просто предотвращают рутинные, если можно так выразиться, конфликты в команде, разъясняют детали. — Пояснил он. — Да и Кодекс — это обоснованная необходимость многих и многих поколений моряков, которые совместными усилиями на протяжении многих лет создавали и совершенствовали его, в то время как мое доминирование на море — лишь прихоть одного-единственного смертного.

— Позвольте заметить, что ваша репутация вовсе не так скромна, как вы утверждаете. — Во взгляде Роджера промелькнуло что-то похожее на веселье, впрочем, Лилит не могла с уверенностью что-либо утверждать относительно этого человека. — Кроме того, посмею заметить, что на вашем корабле есть правила, установленные лично вами.

–Мисс, боюсь, вы снова не совсем осведомлены. Эти правила приняты и созданы не только мной, и, если даже инициатором их создания выступил я, без одобрения экипажа они ничего не значат. Да и не стоит забывать, что при желании меня всегда можно повесить или выкинуть за борт. — Лилит была поражена до глубины души, узнав о возможной участи капитана.

— Роджер, вам не страшно? Вас могут убить из-за недовольства по причинам, которые, возможно, вовсе не зависят от вас. — Неожиданно для себя спросила зеленоглазая. — Вы многого добились и можете так просто потерять все это из-за… — Он не позволил договорить:

— Нет, Лилит. Я не боюсь. Когда часто видишь смерть, остается лишь страх, что она будет мучительной, чего я бы себе не пожелал. — Равнодушно парировал загадочный пират.

— Все же вы в силах изменить все на море. — Не отступала она.

— Лилит, вы должны понимать не хуже меня, что один в море ничто. — Она внимательно смотрела на него, не совсем понимая, как эта пословица относится к свободолюбивым и жадным пиратам. — Вы помните, что я сказал вам об участи тех, кто останется после пиратской «междоусобицы»? — Она кивнула, в ее взгляде вспыхнула еще одна искорка — она поняла. — Даже если я сделаю все возможное, чтобы остаться, если не одному, а одному из немногих — я сделаю только хуже. Его Величество без труда перевешает нас. — Неожиданно он улыбнулся. — Хотя вы, должно быть, только об этом и молитесь. — Девушка смутилась, хоть и не желала ему смерти.

— Я редко молюсь, и вы не стоите моих молитв. — Неожиданно резко даже для себя самой ответила она, не подумав.

— Интересно. — Он придвинулся немного ближе. — Такого мне еще никто не говорил. — Отчего-то его забавляла вся эта ситуация.

— Роджер — это единственное имя? — Почему она спросила об этом? Ей стало неловко. Но, по-видимому, капитан был настроен на откровенный лад.

— У меня тоже два имени, Джиа-Лилит, как и у вас. — Он украдкой взглянул на нее. Без тени иронии или насмешки. Печальные синие глубины…

— И вы тоже зоветесь только одним. — Договорила аристократка.

— Почему же? Просто все привыкли к Роджеру. — Он снова отвернулся. Лилит тоже отвела глаза, принявшись рассматривать стеллаж. Минуты сыпались с золотым песком.

— Вы, правда, убьете меня? — Нарушила тишину каюты пленница. Вопрос прозвучал так спокойно, будто речь шла не о жизни, а о пустяке. Он пристально посмотрел на нее. Что-то внутри кольнуло.

— Мне будет жаль убивать тебя, Лил. — Девушка замерла.

«Лил» — невольно повторила она про себя.

— Но ты убьешь. — Они просто перешли на «ты», так, словно знали друг друга всю жизнь, хотя и были абсолютно чужими людьми из разных миров, встретившимися случайно.

— Нет, я обещаю, я отпущу тебя, даже если мне не заплатят, но с одним условием. — Он снова гипнотизировал ее взглядом и голосом.

— С каким? — Дыхание перехватило от его взгляда! От этой бездонной глубины темных сапфиров.

— Ты переспишь со мной, Лилит. — Внутри оборвалось. Так резко. Она была не готова к такому подлому удару. Сердце замерло на мгновение, воздуха стало не хватать.

— Вы не посмеете. — Пролепетала рыжая, запинаясь.

— За все нужно платить. — Спокойно ответил пират. — Не забывайте, кто я. Да и потом, Лилит, за вас наверняка заплатят, и тогда я не посмею прикоснуться к вам. — Ее глаза вспыхнули от гнева, щеки немного покраснели.

— Бесчестие лучше смерти? — Он молчал. Она и не требовала ответа. — По-моему, нет. Если за меня не заплатят, я найду способ умереть, лишь бы избежать предложенной вами участи. — Отчеканила она: гнев заставил ее собраться. Пират в свою очередь даже не попытался скрыть усмешки.

— Вы будете умирать от наслаждения, ваша светлость. — «Что она ответит?»

— Вы чудовище, Роджер. — Аристократка была оскорблена до глубины души.

— Я пират и этим все сказано. — Ему плевать — это было очевидно.

— Вы необычный пират. — Но сейчас… Сейчас она не могла ненавидеть его. Ей было жаль… — На несколько минут мне показалось даже, что вы лучше них, лучше многих аристократов, но я ошиблась: вы циничное чудовище. — Она с нескрываемым разочарованием посмотрела на него.

— Лилит, вы иногда позволяете себе больше, чем следует… — Мужчина хитро взглянул на нее, хотел увидеть испуг или удивление, но ее лицо было спокойно и собрано. — А еще я уверен, что вы необычная девушка, — Снова его изучающий спокойный взгляд, — только вот не знаю, послужит это вам во благо или же, наоборот… — Приятный, низкий баритон смолк на несколько мгновений: он думал… — Вас недолюбливают за резкость, правда? — Ответ был ему не нужен.

— Да, вы правы. — Тем не менее, сказала аристократка. «Он красив и умен, а еще испорчен»

— Я очень надеюсь, что вы больше никогда не попадете к пиратам, и сожалею, что выбрал именно вас. — «Извинения?» опешила девушка голубых кровей.

— Я тоже очень на это надеюсь и так же сожалею, что вы выбрали меня. — «Греческий бог» был грустен — или ей это показалось? Очередная догадка…

— Не хотите составить мне компанию за ужином? — Как ни в чем ни бывало предложил он, словно они были друзьями или давними знакомыми. «Он хочет соблазнить меня?» аристократка была поражена этой мыслью и посчитала ее столь же невероятной, сколь и дерзкой.

— Спасибо, капитан, я с удовольствием приму его. — Тем не менее, согласилась рыжеволосая. — В вашей компании мне намного интереснее, чем в обществе гамака, матраца и герцогини. — Она слегка усмехнулась, непроизвольно передразнивая его. — Мне уже изрядно наскучила «гостевая», как вы ее называете. — «Циничное чудовище» довольно улыбнулся.

— Да, там не очень-то весело, зато довольно безопасно. — «Пожалуй, это плохая идея, даже отвратительная» Вдруг подумалось ему.

— Сомневаюсь, что на пиратском судне вообще может быть безопасно. — Заметила аристократка.

— Вы действительно правы, Лилит. — Согласился хозяин каюты. — Ли! — Неожиданно крикнул он, девушка едва не подпрыгнула. Послышался стук в дверь:

— Капитан, вы звали? — «Можно подумать, он так тихо тебя позвал». Азиат просунул голову в образовавшийся проем.

— Накрывай на двоих. — Лоцман живо принялся за дело. Через пять минут аристократка и пират сидели за столом.

— Надеюсь, вам еще не осточертел наш вяленный стол. — Лилит сделала первый в своей жизни глоток рома.

— Нет, что вы. Ваш повар прекрасно готовит. — Роджер улыбнулся, девушка замерла на миг.

«Как ты мило улыбаешься, Родж»

— Кок знает свое дело. — Эта фраза вывела ее из оцепенения.

В ту же секунду ее осенило, и девушка поразилась этой мысли, от этой догадки ей стало страшно: она была наедине с Черным Роджером и ей нравилась его компания. Он больше не грубил, не делал непристойных намеков. Постепенно Лилит привыкала к нему, его долгий и пристальный взгляд больше не смущал, она сама забыла приличия и с трудом отпускала пронзительно-синие глаза такого понятного и в то же время, такого загадочного человека. Она видела в нем что-то… Впрочем, говоря откровенно, скорее она не видела в нем ничего, а больше представляла. Он же не делал ничего, чтобы помешать ей приукрашивать себя.

«Жаль, что я тебя совсем не знаю…».

«Ты зря здесь» внутри щемила сладкая боль.

Вечер пролетел так быстро, что они и не заметили, как настала ночь. Ром слегка опьянил девушку (или это его голос, запах табака, его глаза вскружили ей голову?), пират тоже выглядел расслабленным.

Не то, чтобы он сгорал от страсти, нет. Он не испытывал и характерного для влюбленности нежного и трепетного волнения. Скорее наоборот, сейчас он был спокоен как никогда. Прежде он был влюблен, и то было страшным и разрушительным чувством, которое давало лишь унижение, за которым следовало лишь разочарование. То, что воцарилось в нем сейчас, не было ни влюбленностью, ни страстью, ни, тем более, любовью. Лилит не пленила его ни красотой, ни умом, хоть и была и красива, и умна для своих лет. С другой стороны, глупо было отрицать, что она была ему глубоко симпатична своей живостью, смелостью, легкостью характера и простым обращением.

Что греха таить, у нее были красивые глаза, волосы, голос, но разве он не видел женщин более красивых и волнующих? Конечно, видел. В Лилит было что-то другое — что-то, что так тянуло его, заставляя проникаться к девушке глубокой симпатией. Возможно, это были те мысли, которые она высказывала. Да, они были слишком дерзкими и не всегда рациональными, но было в них кое-что очень важное — она верила в то, что говорила. Еще Роджеру нравилось то, как она видит мир вокруг себя: она понимала, что он устроен сложно, но объясняла это только тем, что черное и белое так причудливо сплелось, поэтому и совершается столько глупых ошибок, если они, конечно, вообще бывают умными. Ей было интересно увидеть, как и чем живут другие люди, она не была равнодушна к ним, к жизни в целом, она была открыта миру, мечтала наполнить свою жизнь каким-то особым смыслом. Как и он прежде…ПРЕЖДЕ, чем стал, тем, кем стал — это было в ДРУГОЙ жизни.

Они говорили долго и жадно. Говорили обо всем на свете: о книгах, о людях, о короле, истории. Пусть в этом разговоре не было глубоких суждений или беззаботной глупости, зато была непринужденность и живость. Это не было поединком двух умов: они просто делились мнениями друг с другом, соглашаясь или пытаясь освятить вопрос с другой стороны. Теперь за столом сидели не пират и аристократка, а просто люди — люди без всех этих статусов, не обремененные условностями и правилами… Просто моряк и любопытная девчонка, просто два молодых человека. Они были из разных миров, и от этого было только интереснее. Им было легко и весело, уютно. Постепенно их интонации и разговор, вследствие, стал принимать дружеский оборот: они уже без стеснений смеялись и шутили.

— Лилит, прости меня. Я так долго держу тебя здесь. — Опомнился он. — Ты наверно устала, если хочешь отдохнуть, я позову Ли или Стерта. — «Неужели это все?» внутри кольнула то ли обида, то ли… Ей не хотелось, чтобы этот разговор заканчивался.

— Я совсем не устала, Роджер. — Она и правда не выглядела уставшей, скорее наоборот, ее глаза живо блестели, а на щеках играл румянец. — Странно прозвучит при данных обстоятельствах, но я рада, что провела этот вечер с тобой… — Она улыбалась одними глазами, но постепенно на ее лице расцвела улыбка. Роджер не мог ей не ответить. Неожиданно обоим стало неловко. — Спасибо тебе. — В темной и яркой синеве не было больше ни льдинки надменности или цинизма. — Аристократы кичатся своим образованием, манерами, — с презрением начала она, — а большинство из них выглядело бы сейчас болванами: какой-нибудь напыщенный лорд сидел бы с непроницаемым лицом, изучая бокал вина, а великосветская леди, молча, улыбалась, как кукла. Или же они заученно и вычурно повторяли старинные анекдоты, или же обсуждали новости, не понимая толком, о чем, собственно, говорят. — Роджер поразился ее пренебрежительным тоном в отношении того сословия, которому она сама и принадлежала.

— Они слишком ограничены своим статусом. — Миролюбиво отозвался он. Девушка молча пожала плечами. Едва ли она согласится с ним, но и пытаться переубедить не будет.

— Еще раз спасибо за этот вечер. Я была ужасно напугана и зла на тебя… — краска придала ее лицу еще больше очарования. Ему хотелось улыбаться, и он улыбался: широко и искренне.

— Вчера я был с тобой слишком резок, но и ты должна понимать меня. — Недолгая пауза, но долгий зрительный контакт. — Вообще это все очень странно и против всяких правил. — Немного грустно — или ей показалось — произнес он, как заученный текст. — Мне, правда, жаль, что ты здесь. — Взгляд сапфировых глаз стал теплым и доверительным. — Здесь слишком опасно для тебя.

— Все мы в опасности сейчас: открытое море, пиратское судно, нашумевший капитан… — Слегка улыбнулась она. Он ответил такой же едва заметной улыбкой.

— Нет, ты находишься в куда большей опасности, нежели кто-либо другой на этом судне. — Аристократка пожала плечами. — Возможно, мое отношение к тебе и изменилось, но экипаж… хоть мои компаньоны, проверенные люди… Но все мы немного звери, не забывай об этом — Предупредил он. А ей стало так нестерпимо больно, но отчего она не знала… Глаза заслезились, ком встал в горле, чтобы не расплакаться, девушка встала и начала ходить по каюте (благо, она была далеко не такой маленькой, как «гостевая»). — Что с тобой? — Он подошел к ней.

— Мне тоже жаль. — Ее голос слегка дрожал. Девушка надеялась, что хозяин каюты не заметит этого. — Ты сделаешь то, что пообещал? — Она смотрела прямо в пронзительно-синие глаза. Он стоял так близко. — Если за меня не заплатят… — смутившись, добавила рыжеволосая.

— Нет, Лил. — От этого обращения она каждый раз испытывала непередаваемое удовольствие. — Тебе пора. — Напомнил Роджер, снова ставший капитаном.

Когда он вышел, каюта отчего-то ощерилась тенями. Стало пусто и слишком тихо. Лилит искренне жалела, что этот вечер закончился. Или что он начался. «Такого больше не будет» — понимала она.

Оказавшись в «гостевой», девушка еще долго не могла уснуть и молча сидела на полу в темноте. Графиня тихо сопела где-то в темени.

То была странная ночь, подарившая ей по-настоящему яркие впечатления — об этом она думала еще много часов. К рассвету сон все же одержал верх.

Три дня леди навещал лишь Стерт, исправно приносивший еду. Он не отвечал ни на какие расспросы пленниц, точнее, Лилит (графиня по-прежнему держалась холодно и надменно).

— Капитан не отчитывается передо мной. — Ворчал он, не дослушивая ни в один вопрос.

То были три дня тишины и беспросветной скуки. Постепенно впечатления той ночи начали сглаживаться. Надежда снова увидеть Роджера становилась все слабее и слабее. Девушка хандрила в этой беспросветной скуке: леди Гросс не отличалась разговорчивостью, так как потеряла всякий доступ к светским сплетням — единственному для нее источнику тем для бесед.

Наконец, на 6 день плена, графиню вызвал капитан, после чего Лилит ее не видела. Не зная, тревожиться за нее или за себя, и стоит ли вообще беспокоиться, девушка провела в одиночестве еще целый день. Стерт упрямо умалчивал о причинах исчезновения пленницы.

— Передайте капитану, что я хочу поговорить с ним. — Напирала рыжая, матрос ворчал, отнекиваясь.

Наконец, ближе к концу седьмого дня произошло хоть какое-то событие, а именно: баталия. Началось все с неожиданно всплеска шума на корабле: топот, крики, стуки — суета ощущалась во всем, хоть девушка и сидела в крохотной каморке где-то ближе к трюмам. «Смерть» ожила, и Лилит вместе с ней.

Прильнув к двери своей «каюты», девушка жадно вслушивалась в шумы, пытаясь по ним представить, что происходит там, снаружи, за пределами крохотной каморки. К сожалению, шумы были какими-то слишком неразборчивыми, да и девушка слабо представляла, какой звук, чему принадлежит и что значит. Все-таки она была здесь чужой.

«Как там капитан? — поневоле интересовалась она. — Вот бы увидеть его еще раз».

Неожиданно среди гомона чужеродных и непонятных звуков девушка разобрала вполне ясный — звук шагов. Торопливых, отчаянно пытающихся быть как можно более незаметными и от этого все более громких. Кто-то неуклюжий бежал по коридору. Да и в тяжелой обуви. Шаги приближались к ней. Лилит оцепенела от ужаса. «Мне нужно что-нибудь, чтобы защититься» — в панике соображала она. «Черт, как же темно». Идущий приближался. Она молилась, чтобы он прошел мимо. Если он идет сюда — он идет за ней. Он может сделать с ней, что угодно, пока все заняты баталией. Ноги дрожали.

Щелкнул замок. Сердце замерло от страха. Темный силуэт на фоне проема. Это не капитан, понимает она. И едва ли Джек. Тем более, не Стерт. Ужас вытесняет всякие мысли из головы. Она едва дышит.

— Эй ты, — обращается совершенно незнакомый голос. — Я побуду здесь. Только молчи, тогда не трону. — Она ошеломленно кивает, не веря своему счастью. Все обойдется — верит она. — Чего молчишь?

— Я не скажу. — Опомнилась пленница.

— Я и так все знаю. — Лилит едва не взвизгнула от неожиданности. — Ну что, трус, ты ведь знаешь, какое за это наказание? — «Как он здесь?» пыталась сообразить девушка, но мысли разбегались и путались.

— Капитан, это первый раз! — Клянущимся голосом обратился «трус».

— Как ты думаешь, почему я в разгар захвата пошел именно за тобой? — Спокойно поинтересовался капитан. — Том, я уже два раза замечал, как ты пропадал куда-то, уходил вниз. Как оказывается, сюда.

— Капитан! Я обещаю, я клянусь.

— Ты знаешь правила. — Перебил капитан. Что-то страшное было в его голосе: холодное и расчетливое, что-то жесткое и непреклонное. — Идем. — Но «трус» не собирался сдаваться без боя. Нечто ужасное грозило ему, ужасное настолько, что он — трус — попытался напасть на капитана. «Он убьет его, если будет возможность» — Девушка совершенно растерялась.

«Трус» был трусом не просто так: он был слаб. Роджер даже не дрался с ним, а просто вывел его из «гостевой».

Лилит еще долго не могла успокоиться после пережитого. После стольких дней скуки эта сцена вызвала целую бурю эмоций. Аристократка еще долго сидела на матраце, восстанавливая равновесие. Она ужасно перепугалась.

Снова щелкнул замок. Лилит сжалась от страха. «Дважды не везет».

— Лил, — Оказывается, везет. Судьба любит опровергать наши суждения. — Лилит, — Девушка была готова выцарапать ему глаза. — Не бойся, это я.

— Я узнала. — Огрызнулась она из темноты. — Что это было? — Роджер сел рядом с ней на матрац.

— Он отсиживался здесь, пока остальные рисковали собой. — Угрюмо ответил мужчина.

— И что с ним будет? Порка? — «Он усмехнулся самым краешком рта» подумала пленница, представляя эту ухмылку так живо, словно на самом деле видит ее.

— Его протащат под килем. — Она вопросительно смотрела на него, сохраняя молчание. — Скорее всего, он умрет. — Резко ответил он на незаданный вопрос.

— Зачем вы здесь, капитан? Мне есть чего бояться? — Она не боялась его, но помнила о том, кто он и кто она.

— Нет, нечего. — Просто ответил мужчина, проигнорировав первый вопрос. Роджер и сам не знал толком, зачем он здесь.

— Есть известия от моих родных? — Он покачал головой. — А где графиня и граф? За них уже заплатили?

— Нет. — Видимо, он был не в духе. Его голос звучал сухо и отстраненно. — Как только за них заплатят, я отпущу вас всех.

— Ты не пострадаешь от этого? — Лилит остро ощутила на себе его взгляд. Он был удивлен — она знала это. Чувствовала.

— Нет. — «Он соврал» — она была почти уверенна. — Послушай, это должно волновать тебя меньше всего. Ты вообще должна только об этом и мечтать.

— Но я не мечтаю об этом. — Он по-прежнему смотрел на нее, она чувствовала это кожей.

— Послушай, я просто отпущу тебя домой. — Он смолк. Так же молча поднялся и вышел. Лилит застыла. Странный разговор. Странный Черный Роджер: то он чудовище, то простой моряк, то надменный юнец, то суровый капитан. Она и не знала уже, нужно ли его бояться. «Ты должна его бояться» — напоминала она себе.

Прошло еще несколько длинных, безумно скучных часов. Девушка не могла и не хотела спать. Ей до смерти надоела эта каморка и одиночество. Сейчас Лилит была бы рада даже графине. Или Стерту. Куда он пропал? Может быть, его убили или ранили? Она ужаснулась, осознав, как здесь опасно, как рискуют все эти люди. Если противник окажется сильнее или просто удачливее — им всем не поздоровиться. А если они наткнутся на военный корабль… И все это возглавляет юнец. Кем бы он ни притворялся или кем бы ни считал себя — он просто мальчишка, заигравшийся чужими жизнями. Или все же он Черный Роджер — жестокий и плавучий изверг? Много вопросов, еще больше догадок. Она сходит с ума от скуки.

Тишину убил щелчок замка. Джек. Как всегда улыбнулся. Что этот милый, приветливый и дружелюбный парень делает на пиратском судне, тем более, на Этом Судне? Но ведь Роджер тоже умеет быть милым и дружелюбным, он умеет мило улыбаться и шутить, Роджер умеет быть кем-то совершенно другим…

Лилит, не удержавшись, поинтересовалась у Джека, почему еду принес не Стерт. Благо парень оказался куда более разговорчивым, да и вызвать недовольство капитана он не опасался. «Стерта задело осколками» — как ни в чем ни бывало пояснил он.

— А капитан? — Джек непонимающе взглянул на нее. — Он в порядке? — Смутившись, уточнила пленница.

«А что с ним будет?» — весело ответил парень, улыбнувшись.

«Можно подумать, он бог» — ворчливо заметила Лилит, отчего-то рассердившись на матроса.

— Хотите удостовериться? — Спросил он. — Идемте, я сопровожу вас. — Весело предложил он.

Знакомый маршрут. Знакомая дверь. Невольно она отряхнула было платье, но, спохватившись, остановила себя, разозлившись. «Еще чего не хватало» — строго сказала она себе. Снова стук в дверь, только ответа долго неслышно. «Его нет? Не мог же он забыть…» — и тут ее в очередной раз осенило: так может, и сам капитан не ожидал этого приглашения и визита, как следствие? Что же это — самовольство Джека? Но зачем? Может ли так оказаться, что именно этого улыбчивого красавца ей следует опасаться?

— Джек, что это значит? — Парень обернулся и долго смотрел на нее, будто размышляя.

— Капитана нет. — Ей не было страшно: пока Роджер не прикажет, ей ничего не угрожает.

— Это я поняла уже. Он ведь и не знает, что ты привел меня? — Сопровождающий молча мотал головой.

— Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого. И я не знаю, где черти носят Ро… капитана. — Оправился парень.

— Он не врет. — Снова он появился неизвестно как. Почему Лилит не может заметить его? Ведь он такой высокий… — Леди Ага́полис, я позвал вас, потому что получил известия от вашей семьи. — Девушка вся превратилась во внимание. — Идемте внутрь. — Он приоткрыл дверь, стоя боком к проему, как бы пропуская пленницу вперед. Проходя мимо капитана, Лилит мельком взглянула на его вытянутую почти во всю длину руку. И снова действие опередило мысль: Лилит взяла его за руку, чтобы рассмотреть то, что привлекло ее внимание — манжет был пропитан чем-то темным, точнее на черном цвет определить было невозможно.

— Что это? — Осеклась, увидев кровь на кончиках своих пальцев. — Вы…

— Прошла неделя. — Спокойно пояснил капитан. Она удивленно взглянула на него: что-то в синеве глаз пугало ее до дрожи, вводя в паралитическое оцепенение. Видя ее испуг, Джек предложил было капитану позволить сопроводить леди в ее «каюту», но отчего-то Роджер проявил упрямство и велел подчиненному выйти. — Присаживайтесь, Лилит.

— За что вы убили их? — Спустя несколько долгих минут, нарушила тишину девушка. Ее голос осип. Капитан долго молчал, будто надеялся, что она передумает говорить на эту тему. Но Лилит не собиралась молчать.

— Они оказались банкротами. — Раздраженно бросил он, усаживаясь за стол. — Лилит, — вздохнул капитан тяжко. — Ты должна понимать…

— Что понимать? — Она почти кричала, Роджер становился все мрачнее и мрачнее.

— Что я должен был так поступить. — Резко ответил он. — И подумай дважды, прежде чем что-нибудь сказать. — Предупредил мужчина, пришпиливая ее взглядом к креслу.

— Ты не дал им шанса! — Она бы расплакалась, не разозлись так сильно. — Может быть уже завтра, придет письмо с прощением обмена! — Он выглядел более чем суровым. Пренебрежительно пожал плечами. Закурил. Запах табака уже не пьянил, а душил. Душил так же, как и взгляд пронзительной синевы.

— Я уверен в том, что они банкроты. — Ей нужно его бояться — требовало сознание, но отчего-то не получалось: то ли он был слишком молод, то ли красив, то ли тот теплый разговор стал основанием этой глупой смелости.

— Может быть, их семьи… — Роджер скептически смотрел на нее.

Она молча наблюдала за ним, он — за ней. Тончайшая занавесь дыма разделяла их будто каменная стена: так она была зла на него, так он был зол. Молчали. Девушка с радостью вернулась бы в каморку — только бы подальше от него.

— Вы говорили что-то о вестях от моей семьи… — Схватилась она за соломинку.

— Да, пришло прошение о выкупе. — Он заметно успокоился, хотя смурной взгляд выдавал некое раздражение. — Послезавтра состоится сделка.

— Продаете меня моей же семье. — Холодно заметила она, снова поддавшись чувствам.

— К твоему счастью, да. — Еще холоднее отозвался мужчина.

— И за сколько? — Напирала девушка. Роджер смерил ее оценивающим взглядом.

— Подумай дважды. — Напомнил капитан.

— Я должна знать свою цену. — Не прекращала она, совсем утеряв всякую связь с чувством страха.

— Ли! Джек! — Закричал капитан. — Уведите ее! — Азиат быстро вывел ее из каюты. Таким образом закончился еще один разговор леди Лилит Ага́полис и капитана Черного Роджера. «Все закончится послезавтра» — говорила себе пленница. «Послезавтра» — напоминал себе капитан.

Снова тесное пространство каморки, но, оказавшись здесь, Лилит испытала небывалое облегчение. Он убил герцогиню и герцога, потому что никто не подал прошение о выкупе. День в день. Он не дал им шанса. Могло произойти что угодно: письмо могло затеряться. Да и откуда такая уверенность с его стороны в банкротстве Гроссов? Он просто искал повод, чтобы убить их. «Хныкающие женщины несносны» вспомнилось ей.

«Да нет же, — понимая всю нелепость подобных рассуждений, девушка рассердилась. Она не хотела его оправдывать, да и едва ли бы это у нее получилось, но и незаслуженно обвинять претило ей… — Да какое обвинять?! Он убил их! Он наверняка приказал Джеку привести меня к себе, чтобы тоже убить, но получил письмо… Представляю, какое он испытал разочарование, поэтому и был так зол и мрачен».

***

Расклад был очень плох. Два пленника не окупились. Он мог хотя бы продать их работорговцам, но, поддавшись искушению, убил. Теперь он ничего не получит — это косяк. Придется как-то объясняться с командой, хотя, когда он вел герцогскую чету в «пыточную», никто не сказал ему ни слова. «Они просто побоялись вставать между нами» — догадался он. «Так, скажем им, что это мера запугивания, — какой бред — понимает он. — Плевать, я их капитан, — «но не бог» — вмешался рассудок. — Капитан на корабле — второй после бога, — не отступал Роджер. — «Но капитан смертен в отличие от бога, не зарывайся. Правильно тебе говорит эта девочка». — Наставляло мудрое чутье вторе с разумом.»

«Ах девочка… — Из-за нее он назначил за гроссов такую огромную сумму — «Она не виновата» — Нельзя разговаривать самому с собой, тем более, нельзя с собой не соглашаться». И зачем он пообещал ей, что отпустит ее, даже если за нее не заплатят? Даже пообещал, что не посягнет… Он пообещал ей слишком много всего, а ведь она просто мило поболтала с ним… Мягкотелый тюфяк.

И ему стало так досадно. Столько злости зашевелилось в душе. Теперь вместо теплой симпатии он испытывал к ней едва ли не обиду. Он не понимал, что все это означает, да и не хотел разбираться.

Дверь широко распахнулась. Это он. Еще один странный визит к ней? Как бы он ни стал последним для принимающей стороны… Чертов пират. Он самодур, и, кажется, сейчас он докажет ей это. Ему нельзя было верить — она и не верила. Не зря, но ее это не спасет. Вот он стоит в проеме. Он сильный и он здесь почти бог, в то время как она — всего лишь женщина в этом царстве мужчин, всего лишь пленница, его собственность. Он убил герцога и герцогиню, что помешает ему убить и ее? Или кто? Ничто и никто.

Он вошел в «гостевую», Лилит лежала в гамаке, не смея шевельнуться. Подошел. Дыхание замерло на губах. Так близко. Так пристально смотрит на нее, будто видит не лицо, а душу. Дрожь гладит ее руки и плечи, шею, спину, сжимает ноги. Он сминает ее защиту. Он давит на нее собой, своей силой, почти могуществом. Хочется сбежать отсюда, здесь так тесно. Она мечтает превратиться в порыв ветра, чтобы он не смог остановить ее, запереть здесь. Сминает ее, сдавливает, сжимает.

Такая маленькая, беззащитная. Едва дышит от страха — это подзадоривает. Откуда эта низменная страсть к уничтожению слабых? Или это закон природы — слабым нет места в мире. Но она не слабая — она не боится: она растеряна…

Его горячее прикосновение — он легко, будто опасаясь нападения в ответ, дотронулся до ее щеки. Лилит густо покраснела. Роджер улыбнулся. Вся злость и обида испарились — это очаровательное детское смущение ее ужасно красило. Сейчас он назвал бы ее самой красивой женщиной, какую только встречал, только вот ему даже в голову не пришло сравнивать ее с другими. Он шумно сглотнул.

Еще никогда, даже во время своего дебюта в высшем свете, она не чувствовала к себе такого пристального внимания. Роджер молчал — ее это смущало, она краснела еще гуще, хотя, казалось, куда уж больше? Она не смела посмотреть на него, дышала-то с трудом! Дрожь отступила, оставив после себя мерзкий холод. Пленница была готова молиться, лишь бы он перестал, лишь бы отошел хоть на шаг назад. Он ее уничтожает.

— Ты пришел, — Она замолкает, несмело поднимая на него взгляд, — чтобы убить меня? — Он кивает.

— Но я передумал. — Добавил он почти шепотом, гладя ее по щеке.

— Не делай этого… — Взмолилась девушка, но вовсе не о том помиловании говорит она, теперь уже бледнея. Он сосредоточенно думает о чем-то, продолжая гладить ее. — Отпусти меня. Уходи. — Молча покачал головой.

— Я не хочу. — Тихо прошептал он, неведомым образом изменившись до неузнаваемости: сейчас он был похож не на пирата, не на хищника, а на ребенка — беззащитного, потерянного, одинокого.

— Роджер… — Тихо шепчет, губы дрожат.

— Лео, — «Что?» Не поняла она. — Я Лео, а не Роджер. — Он провел по ее губам. В зеленых глазах стояли слезы. — Тебе так страшно? — Она сглотнула ком в горле. Еще одна «вспышка» понимания.

— Нет. — Собравшись с духом, пересилив желание разрыдаться в голос, наконец, ответила девушка. — Мне так жаль тебя.

— Тебе не за что жалеть меня. — Его горячие сильные руки с двух сторон сжали ее лицо. Он уперся лбом в ее лоб. — Мне надо идти. — Внутри что-то остро кольнуло. Кто бы мог подумать, что этот сдержанный и суровый мужчина окажется таким горячим? Кто бы мог подумать, что Черный Роджер умеет так испуганно и потеряно смотреть? Но ведь это Лео, а не Роджер.

— Не надо. — Он оторвался от нее, удивленно взглянул. «Лил» — прошептал он одними губами. Его поцелуй оказался еще горячее прикосновений. Он целовал ее медленно, но властно — так огонь сжирает ветку: ласково, но губя. Он притянул ее к себе, еще чуть-чуть и девушка выпадет из гамака. Не отрываясь от ее губ, он снимает ее сверху. Такая легкая, маленькая — как можно ее убить? Напряжение внутри возрастает, трещинка… Осыпалось, оставив после себя неприятную горечь. Они смотрят друг на друга удивленно и испуганно.

— Прости… — Он стушевался. Это выглядит забавно. А еще доказывает, что он такой же человек, как и все. Что он не просто монстр.

— Все-таки ты юнец. — Улыбается Лилит. На мгновение в синеве что-то радостно и ярко вспыхивает, но тут же исчезает. — Еще. — Тихо приказывает она. Роджер пытается взвесить все «за» и «против», но получается плохо. Еще один поцелуй. Теперь уже быстрый, стыдливый, будто украденный у кого-то. Роджер мрачен. Молча выходит из «каюты». Лилит не смеет обращаться к нему. «Он вернется» — почему-то решает она, но до самого дня отправления домой Роджер не напоминал о себе. Впрочем, этого и не нужно было: она и так не забывала о нем ни на минуту. Эти странные встречи и разговоры… Ей нужно бояться его, но теперь она уже не может. Теперь она видит в нем человека, а не монстра. Человека, который так же, как и другие, может улыбаться и сердиться, может бояться и может умереть.

Она была не готова к возвращению в обычный мир. Мир, который был гораздо больше маленькой каморки где-то в глубине корабля. Мир, где властвовала не сила, а знатность. Мир, где Роджер был не вторым после бога, а лишь нашумевшим преступником, за чью голову Торговая Гильдия была готова расщедриться на довольно приличную сумму. Тот мир, который теперь показался ей еще более фальшивым и бессмысленным. Жизнь дала ей взглянуть на новые грани.

Ее вывели из «каморки» на верхнюю палубу. Луна была едва видна из-за облаков, отчего ночь казалась еще страшнее. Девушку растормошили и выгнали из ставшей почти родной каморки — мало кого заботило состояние пленницы и, тем более, ее желания. Она была растеряна. Капитана нигде не было видно.

Все будет по-другому отныне и во веки веков, пока смерть не подведет итог.