Сводные. Под запретом

Яра Вольцева (2024)

Артем Грановский — мой сводный брат. Мой бывший. Циничный. Наглый. Презирающий меня. И теперь он парень моей подруги.

Глава 2

— Нет, всё хорошо, мам, да, Артему привет, поняла тебя.

Я поддакивала матери, слушая о том, что они с отцом на следующей неделе хотят приехать нас проведать. Не знаю, как сводный братец, а вот я этого хотела больше всего. Надеялась выторговать себе право жить в общежитии.

Там мне всяко будет легче и проще, учитывая те правила, которые Артем установил в своей квартире. Приходить раньше восьми вечера, с мальчиками не гулять, его не раздражать.

В прошлый раз он посадил меня под домашний арест на все выходные, хотя не имел на это никакого права. Ссылался на то, что он старший и знает, что для меня лучше. Идиот. Просто отобрал мои ключи и запер меня, пока сам укатил развлекаться на какую-то вечеринку друзей.

Закончив говорить с мамой, я выдохнула и легла на постель. Закрыла глаза, но в какой-то момент ощутила на себе чужой изучающий взгляд. Так и было. В проеме моей комнаты стоял Артем собственной персоной. В одной майке и спортивных штанах.

— Стучаться не учили? — с раздражением спросила его и дернула на себя плед, чтобы прикрыть ноги. Уж больно странно он на них смотрел. Надо заканчивать ходить дома в коротких джинсовых шортах.

— Дверь закрывать не учили? — кинул он мне ответку и ухмыльнулся. — Мать звонила? Привет передавала? Чего молчим тогда?

— Тебе привет, — процедила, раздраженная тем, что он докопался до меня на ровном месте. Затем прищурилась и вскочила, подлетая к нему и тыкая пальцем ему в грудь. — Дай мне ключи! Мне с утра на пары, как ты себе представляешь, я домой вернусь?

— Завтра с первой пары? — дождавшись моего кивка, он хмыкнул: — Значит, утром и отдам.

— Сейчас.

— Зачем? Ты ведь всё равно дома ночью, а твой комплект я Диме отдал. Он сегодня с ночевкой у меня останется.

— Тогда свой дай.

— Мне он нужен. Я поздно вернусь, не хочу весь дом трелью разбудить.

— Я тоже поздно вернусь.

— Куда намылилась? Я тебя не отпускал.

— А я не спрашивала твоего разрешения.

— Забыла? Я здесь главный. Ты под домашним арестом.

— У Леры день рождения, и меня пригласили. Так что гони ключи, будь добр, иначе я позвоню отцу и расскажу ему, чем ты занят ночами вместо того чтобы грызть гранит науки.

В ход пошла тяжелая артиллерия. Артем прищурился и злобно оскалился. Я не знала, из-за чего он так злился, но я и сама пыхтела от бешенства.

— Сомневаюсь, что ему понравится, что его падчерица шляется не пойми с кем и где.

— Ну во-первых, Лера не не пойми кто, а дочь его бизнес-партнера, а во-вторых, родители мне разрешили. Так что, мне звонить им?

Я демонстративно подняла телефон, покрутила им перед его задиристым носом, и он заскрежетал зубами. Ему не нравилось проигрывать, но в этот раз моя взяла. Официальное родительское разрешение получено, так что выкуси, Артем Грановский.

Как и ожидалось, он лишь заскрежетал зубами, а после достал из кармана своей кожанки ключи и отдал их мне.

— Хороший мальчик, — скупо улыбнулась я, растягивая губы.

Знала, что играю с огнем, но что-то внутри заставляло меня ершиться каждый раз, когда он меня донимал.

— Осторожнее со словами, пигалица, — оскалился он и шагнул ко мне, заставляя отступить. — Или мне стоит показать тебе снова, кто здесь “хороший” мальчик?

Голос его стал на несколько тонов глуше и тише, но я каждой клеточкой кожи ощущала его присутствие. Он наступал, загоняя меня в угол и продавливая своей уверенной энергетикой и наглостью, которая никогда не покидала его невозмутимое лицо.

— Отстань, — пропищала и попыталась отбежать, но сзади меня настигла кровать, на которой я распласталась в форме звезды.

Артем усмехнулся и втиснул колено между моих ног, затем наклонился и расположил руки по бокам от моего лица. Ощущение, словно надо мной склонился великан, лишь усилилось, и я отвела взгляд, не желая смотреть на его лицо. Слишком красивое. Высеченное будто руками умелого скульптора. До чего же хорош. И знает об этом, гад. Пользуется красотой и харизмой, разбив ни одно девичье сердечко. Включая мое.

— Всё еще неровно дышишь ко мне, пигалица? — прошептал мне на ухо, а затем одной рукой коснулся моей щеки, заставив посмотреть на себя.

— Ты бредишь. Кто тут сохнет по тебе? — фыркнула я и закатила глаза. — Мечтай об этом, Грановский. И вообще. Может, это ты в меня влюблен, м?

— Я? Ничего не путаешь, Марин? — вздернул он бровь, выказывая удивление.

А вот я чертыхнулась, коря себя за словоблудие. Нет, чтобы сдержаться, тогда бы не пришлось сейчас обтекать от стыда.

— А что мне еще думать? Это ты ведь на мне валяешься. А что если бы родители застали нас в такой двусмысленной позе?

— Ну мы ведь не в отчем доме. Нас никто не застукает, — прошептал он одними губами, и я скользнула взглядом вниз, останавливаясь на них и вспоминая прошлое.

Это явно и было его целью. Ведь именно этим летом нам впервые было что скрывать от родителей.

— Встань, ты тяжелый.

Я заворчала, скрывая за гневом смущение, и толкнула ладонями его грудь, чтобы он наконец встал и дал мне встать.

— Хочешь быть сверху?

— Прекрати. Мы с тобой брат и сестра, мы ведь договорились, что прошлый раз был первым и последним.

Мои слова возымели нужный эффект. Артем нахмурился, просверлил меня тяжелым взором, а затем оттолкнулся, спружинил и выпрямился, оставив меня лежать одну. Возникло чувство, что меня лишили чего-то важного, но я не желала рефлексировать, так что просто отбросила ненужные эмоции прочь и встала следом.

— Брат и сестра, говоришь? Как скажешь, пигалица, как скажешь, — оскалился чем-то недовольный Артем, посмотрел на меня снова нечитаемым взглядом и развернулся, покидая мою комнату.

И вроде бы всё было правильно. Так, как мы и договаривались. Но в груди возникло нехорошее предчувствие и ощущение пустоты. Я ударила по ней ладонью, но сосущее чувство не прошло. Ни с первого раза. Ни со второго.