Минуты между нами

Алиса Гордеева (2024)

Данила Кротов — звезда выпускного класса, наглый красавчик и заноза в одном месте. Я же простая тихоня, зубрилка, «серая мышь». Неудивительно, что Даня не замечает моих взглядов и изо дня в день равнодушно проходит мимо. Лера Ильина для него никогда не существовала. Зато весь мой мир вертится вокруг Кротова, точнее, вокруг безумной ненависти к нему. И однажды я сломаю этого парня, чего бы мне это ни стоило! Глупая игра. Простые правила. Две минуты наедине. Нас закрыли. О нас забыли. Мне выпал шанс отомстить, и я его не упущу!

Глава 1. Сочинение

Лера

Первый ряд… Последняя парта… Место у окна… Я по привычке прихожу в класс раньше всех и, спрятавшись от мира за черным капюшоном толстовки, смотрю в пустоту.

«Я ненавижу школу», — мигает на экране смартфона вместо обычного поздравления с Днем знаний. Нажимаю «Отправить» и снова притворяюсь невидимкой в собственном классе.

«Я ненавижу жизнь, и ничего — живу». — Ответ от Джокера прилетает мгновенно.

Ухмыляюсь, на миг вынырнув из душного кокона. Равнодушным взглядом обвожу кабинет русского языка и литературы и откровенно хмурюсь при виде взбудораженных лиц одноклассников. И почему летние каникулы не могут длиться вечно?!

«Ты не понимаешь!» — набираю в ответ своему единственному в этом мире другу, добавив к короткой фразе эмодзи с мордашкой грустного котика, а потом снова отворачиваюсь к окну: созерцать притворные улыбки на лицах повзрослевших парней и размалеванных девчонок до омерзения тошно. Только глупцы могут радоваться началу учебного года — я не из их числа!

«Так объясни!» — требует Джокер, не скупясь на смайлики. Наивный! Он просто не знает, что такое «школа»! Прикованный к инвалидной коляске и напрочь лишенный слуха, он только и может, что раздавать глупые советы, оторванные от реальности!

«Ты все равно не поймешь!» — рявкаю буквами и, спрятав мобильный в рюкзак, отсчитываю секунды до первого в этом учебном году звонка на урок. Раз, два, три…Бр-р!

***

— Одиннадцатый «А», внимание!

Маргарита Сергеевна пару раз звонко хлопает в ладоши, чтобы мы обратили на нее внимание, и принимается что-то выводить на доске аккуратным почерком.

— Тема сочинения… — приговаривает, не выпуская из рук мел.

— «Как я провел лето»? — бесцеремонно вставляет свои «пять копеек» Даня Кротов, а класс вполне ожидаемо подхватывает его глупый выпад чередой смешков.

— А что? Я не против! — Данила вальяжно раскидывается на стуле, явно перепутав помещение лицея с дешевой забегаловкой. — Только боюсь, Маргарита Сергеевна, у вас щечки заалеют читать о моих похождениях!

Стоит ли говорить, что после заявления Кротова класс окончательно ложится на парты со смеху, а щеки молодой учительницы авансом заливает краской.

— Даня, а дашь и мне почитать? — закусив кончик авторучки, игриво лепечет Ульяна Громова — девушка Дани и по совместительству местная Барби с модельной внешностью и мозгами кокер-спаниеля. Хотя с последним я бы поспорила: братья наши меньшие порой ведут себя куда разумнее Громовой!

Впрочем, глупее брошенных Улей слов становится только ее влюбленный взгляд, обращенный к Дане. Пустоголовая кукла словно не замечает элементарных вещей: Кротов — это исчадие ада, черствый, самовлюбленный кретин с очаровательной улыбкой и камнем вместо сердца! У него даже глаза и те сияют всеми оттенками замерзшей лужи, а голос пропитан арктической стужей и царапает похлеще острой льдинки.

— А разве у вас не одно сочинение на двоих? — тут же оживляется Егор, сосед Кротова по парте. Смахнув белокурую челку с очаровательных голубых глаз, он по-дружески подталкивает Данилу в плечо. И пока Кротов закатывает к потолку дебильный взгляд, Егор оборачивается к Уле: — Что, Громова, смазливой мордашки не хватило, чтобы удержать возле себя нашего Даньку?

— Завали, Лихачев! Тебя забыли спросить! — надув пухлые губки, фыркает Ульяна. — А вообще у нас с Даней всё серьезно! Правда, Кротик?

Здесь уже даже я, не удержавшись, хмыкаю. Нет, конечно, ласково-идиотское «Кротик» проходится кусочком масла по моей воспаленной ненависти к Дане, но и сама абсурдность ситуации знатно веселит: это только в безмозглую голову Громовой могла прийти мысль выяснять отношения при всем классе, да еще и во время урока.

— У нас свободная любовь, детка! Ты не забыла? — не глядя в сторону Ули, развязно мычит Данила, и пока Громова растерянно хлопает ресничками, он небрежно закидывает руку на плечо друга и добавляет во всеуслышание: — Егорыч, тебе ли знать, каким жарким выдалось это лето!

— О! Е-е! — неприлично громко стонет Лихачев, сдувая со лба непослушную челку, а класс, как стадо баранов, снова заходится в диком смехе.

— Довольно! — наконец прорезается сквозь разнузданный гомон почти сорванный голос Маргариты Сергеевны.

Позабыв о тряпке, она рукой стирает все, что успела написать на доске, и с видом разъяренного быка оборачивается к нам.

— Кротов, Громова, Лихачев — дневники на стол! Остальные записываем тему сочинения: «Глядя на себя в зеркало, я думаю…».

— Раз уж мне по-любому светит замечание… — Первым поднимается с места Егор и, прихватив с парты помимо своего дневника еще и Данин, уверенными шагами направляется к учительскому столу. — Я вам, Маргарита Сергеевна, скажу прямо: тема для части нашего класса неподъемная.

— И отчего же? — Нахмурившись, учительница с недоверием смотрит на него.

В отличие от меня Маргарита Сергеевна никогда не любила Егора. Придираться к нему по мелочам — ее хобби. За любую провинность — замечание в дневник! А сколько раз она снижала ему оценки за сущие пустяки! То стихотворение Егор прочитает не так, то его запятая похожа на точку, то почерк слишком мелкий… И пусть Лихачев всегда обращает в шутку все ее придирки, я вижу, как ему бывает больно и обидно в такие моменты. Вот и на этот раз меня прямо-таки распирает от желания заступиться за Егора: вскочить со своей последней парты и сказать, что он ни при чем, что в очередной раз ему досталось незаслуженно, а виноват во всем Кротов. Но я молчу, как и всегда. Да и кто станет слушать меня, Леру Ильину — невзрачную невидимку без права голоса?

— Сами посудите, — между тем обреченно вздыхает Лихачев и, бросив на учительский стол дневники, поворачивается к классу. — Громовой, например, думать не дано от рождения, а Ильина и вовсе в зеркало никогда не смотрелась. Правда, Лерка?

Под лающие звуки одобрительного смеха Егор мельком проходится по мне уничижительным взглядом. Ничего необычного! Я давно привыкла быть девочкой для битья. Но в этот раз отчего-то становится невыносимо больно: всегда грустно, когда твои трепетные чувства натыкаются на равнодушную глыбу из камня. Впрочем, Егор никогда и не обещал мне любви или даже дружбы, а его неприязнь ко мне — заслуга Кротова, только и всего!

— Сдаём работы! Ильина, не спим!

Вздрогнув от резкого замечания Маргариты Сергеевны, я наспех скидываю вещи в рюкзак и по привычке натягиваю капюшон. В своих размышлениях о Егоре я и не заметила, как прозвенел звонок и почти полностью опустел класс, а значит, под шумок со всеми сбежать уже не получится. Вот только вместо сочинения у меня пустой лист, и, видимо, этот учебный год я начну с жирной двойки по профильному предмету.

— До свидания, Маргарита Сергеевна!

Улучив момент, я всё же пытаюсь улизнуть, но куда там!

— Лера! Работа твоя где?! — командным тоном тормозит меня у порога учительница.

— Я… я… сейчас… — Возвращаюсь, поджав хвост. Делаю вид, что копаюсь в рюкзаке, и что есть силы тяну время до конца перемены. Получать «неуд» за сочинение, когда твоя мать — декан в универе, а отец — журналист года, как минимум странно. Да и никогда раньше проблем с учёбой у меня не возникало.

— Лера, я жду. — Маргарита Сергеевна исподлобья наблюдает за моими тщетными поисками.

Понимаю, что должна сознаться. Тем более у меня веская причина: я никогда, со слов Егора, не смотрела на себя в зеркало. Но что-то мне подсказывает: от двойки это меня не спасёт.

— Маргарита Сергеевна! — Бася на всю округу, в кабинет возвращается Егор. — Вы нам дневники так и не отдали! — напоминает он и бодрой походкой спешит к учительскому столу.

В нос ударяет терпкий аромат модной туалетной воды, а дурацкий рюкзак выскальзывает из рук: я всегда волнуюсь, когда Егор бывает так близко.

— Ильина, ты в своём репертуаре, — ухмыляется Лихачёв и, присев на корточки, помогает мне собрать вещи с пола.

— И чего ты вечно такая неуклюжая, а, Лер? — Егор суёт мне в руки стопку тетрадей, а я становлюсь не умнее Громовой, зависая в бирюзово-прохладном сиянии его глаз.

— Дуешься? — совершенно неверно трактует мою реакцию Егор и, выдернув из онемевших от волнения пальцев рюкзак, сам засовывает тетради на место. — Да ладно тебе! Не бери в голову. Сама знаешь, я порой несу всякую чушь.

Лихачёв игриво подмигивает мне, а я забываю сделать вдох. На автопилоте киваю и чувствую, как предательская краснота пятнами расползается по лицу. Судорожно подбираю слова, но язык будто онемел, распух, как от укуса пчелы. Только и могу, что глупо хлопать глазами. Егор же хватает со стола дневники и уходит.

— Лера, у тебя всё хорошо? — интересуется Маргарита Сергеевна.

— Да, — отвечаю, продолжая смотреть вслед удаляющейся фигуре Егора, а потом и сама срываюсь с места и несусь прочь: я зависима от терпкого послевкусия Лихачёва.

— Сочинение, Ильина! — бурчит в спину Маргарита Сергеевна.

— Я его не написала! Ставьте «два»! — отвечаю на бегу, совершенно не думая о последствиях.

Я почти нагоняю Егора, но внезапно из-за угла выныривает Кротов. Небрежно закинув свою лапищу на плечо простившей его Ульяны, Данила со скучающим видом забирает дневник.

— И чего так долго?

— Да так! — лениво отмахивается Лихачёв, а потом смеётся, заметив меня неподалёку. — В кабинете русского пробки!

А я снова зависаю. Егору идёт улыбка! Особенно такая — искренняя, добрая. Так и хочется улыбнуться в ответ.

— Чего уставилась, Ильина? — наматывая на указательный палец прядь чёрных, как смоль, волос, писклявым голоском выбивает меня из равновесия Уля.

Молча мотаю головой, порываясь уйти. Мне не нужны разборки с Громовой, да и вообще пора на алгебру, но ноги отчего-то словно прилипли к полу.

— Иди, куда шла! — поддакивает своей подружке Данила и противно так скалится.

Ненавижу его! Грубый, неотёсанный, подлый! Такое чувство, что все пороки мира Создатель ради нелепого эксперимента запихнул в одного человека и наградил того тупой фамилией Кротов.

— Да ладно вам! Забейте! — пытается обратить всё в шутку Егор, а мне бы не помешало разбудить в себе инстинкт самосохранения, но я продолжаю стоять.

Поджав губы, с ненавистью смотрю на Данилу. Если бы не он, я не была бы такой жалкой и одинокой в свои семнадцать.

— Иди давай! — брызжет слюной Кротов и дневником, как поганой метлой, подмахивает, чтоб убиралась куда подальше.

— Вот-вот! — жмётся к подонку Громова, с брезгливой жалостью скользя по мне взглядом. — Ещё не хватало, чтобы каждая крыса тут уши свои грела! Проваливай, Ильина! Общество нормальных людей не для тебя!

— Да чего вы к ней привязались?! — Сдув со лба непослушную чёлку, Егор закатывает глаза. — Тоска зелёная! Это ж Ильина! Пошлите лучше в столовую. Ещё успеем!

Как по велению волшебной палочки, интерес к моей персоне моментально сменяется голодным блеском в глазах Кротова и прокисшей физиономией Ули.

— А пошли! — голосит Данила и разворачивается на пятках в сторону школьного общепита.

— Фу-у! — тянет в руках парня Ульяна. — Опять потом от одежды ватрушками будет пахнуть.

— Громова! — хохочет Егор, проходя мимо меня. — Ты можешь остаться с Ильиной. Мы и без тебя пиццу слопаем!

Втягиваю носом уже знакомые нотки терпкого парфюма и улыбаюсь: как ни крути, Егор — самый лучший парень на Земле!

— Не-е, — спешит отравить собой пространство вокруг меня Кротов. — Лучше ватрушками, Уль, чем Леркиной плесенью. Чуешь? Фу-у! — Он наигранно машет ладонью перед носом.

— И правда. — Прежде чем уйти с парнями, Громова бросает на меня победный взгляд. — Ильина, от тебя ж воняет тухлым чесноком! Я и забыла!

Прикрываю глаза, чтобы не разреветься, а потом, наплевав на алгебру, бегу в библиотеку. Схватив с полки первую попавшуюся книгу, забиваюсь в дальний угол читального зала и достаю телефон.

Lera [02.09 10:43]: Как же я его ненавижу!

Joker [02.09 10:44]: О! Я смотрю, Клоун проигнорировал твои проклятия и за всё лето так и не стал завтраком для африканского крокодила?

Lera [02.09 10:44]: Не смешно!

Joker [02.09 10:45]: Рассказывай, что на этот раз?

Lera: пишет…