По осколкам

Янка Рам, 2022

Одна пьяная ошибка рушит семью Арсенина. Не разбираясь в деталях беременная Дина выкидывает его из своей жизни. Разбившись об её пренебрежение, упрямство и категоричность Арс срывается. Утопив себя в алкоголе и куражах он пытается забыть… Но очнувшись, через год возвращается обратно, чтобы попробовать вернуть семью еще раз. Столько раз, сколько потребуется. Только теперь на его место много претендентов. Содержит нецензурную брань

Глава 3

Останусь пеплом на губах. (POV Егор)

Дина заканчивает в час. Смотрю на часы. Рано ещё. Поднимаюсь.

— Эй… эй… — оживает Костя. — Куда собрался?

— В туалет.

— Мне тоже надо, — поднимается Пашка.

— Да сидите, не буду я никому морды бить. Я хочу попробовать поговорить с ней.

— Прелюдия была супер! Я думаю, она тоже «хочет», — саркастически хмыкает Пашка. — Ты пьяный, Арс. Завтра поговоришь.

— Аха… А сегодня мне смотреть, как она с тем кентом куда-нибудь укатит?

— Скоро год, как вы не вместе, Арс. Как ты думал будет? — фыркает Пашка.

— Честно? Запрещал себе думать. Установил на «рабочий стол» постер — Дина и дочь. И теперь… неожиданно, сука!! Дочке ещё и года нет. А она загуляла!

— Арс… Ты пол-Тая отодрал, а ей за поклонника предъявляешь? Твоей дочке тоже ещё и года нет.

— Я всё понимаю, я понимаю всё!!! — заряжаю кулаком в стену. — Но это не одно и то же!

— Сел, короче.

— Нет. Я там спокойно посижу, послушаю, как она поёт. Могу я послушать, как жена моя поёт?!

— Арс, — вздыхает Костя. — Я тебе не сказал сразу. Но Дина тебе больше не жена.

— Как это так? Я не давал согласия на развод. Дочери года нет…

— Да не на тебя дочь записана, Арс. А по инициативе жены, если муж не явился на суд, могут развести.

— Зае*ись!! А где мои повестки?? Не приглашали меня на суд!

— Этого я, Арс, не знаю.

— А про развод откуда знаешь? — перевожу на него взгляд.

Он не смотрит на меня.

— Костя! — рявкаю я. — Откуда?

— Мы немного общались, когда ты уехал. Ты же бросил их… А у Дины проблемы были. Она ко мне обратилась.

— Что? — обрывается у меня всё внутри. — Я бросил?! Я??

— Да. Ты. Я бы не уехал на твоём месте. Вдруг что-то… Ты же знаешь, у неё никого в городе. У дочери твоей проблемы были со здоровьем, и Дина запаниковала. Я помог.

— Какие про… — теряю голос.

— Всё нормально уже.

— Что ты сделал? Помог?… — поднимаюсь я. — Ты мне должен был позвонить! Мне!!

Хватаю его за грудки.

— Не мог я позвонить, — спокойно отрывает от себя мои руки. — Ты кутить уехал — это твой выбор. И свои проблемы с Диной ты должен тоже решать сам. А Дина обратилась за помощью ко мне. Она попросила, чтобы ты об этом не узнал. И сейчас я говорю тебе это только потому, что… Короче, Арс. Не перекладывай на меня свои косяки!

Возможно, если бы я в тот момент оказался рядом, Дина бы подпустила меня. Не как мужчину, но как отца. А дальше… У меня был бы шанс. Хоть какой-то!

— Ну спасибо, друг!

— Ну пожалуйста…

— А что с дочкой?

— Диагноз поставили какой-то нехороший. Как оказалось, ошибочно. Но пока это выяснилось, Дина здесь… Тяжело ей было.

Закрываю глаза, стекая по стене вниз.

И прокручиваю, прокручиваю в голове свои косяки.

И если ту идиотскую, невменяемую измену я могу хоть как-то оправдать и простить себе, то всё происходящее потом — нет. Ни роды преждевременные, ни одиночество в этот момент, пусть и сознательно выбранное ею, ни угрозу жизни нашей дочке, ни мои сорванные нервы и попытку сбежать, ни отсутствие рядом в тяжёлый момент для них… Это всё уже оправдать и простить я себе не могу. Хоть это и следствие.

И она не простит.

От этого хочется снова сорваться в очередной кутёж. Обдолбиться, нажраться, забыться.

Но там эти е*учие розы на сцене… И другие претенденты не будут ждать, пока я соберусь в кучу и вернусь на своё место. А я планирую. Не знаю, как, не представляю. Но другого места у меня просто нет!

Поднимаюсь опять на ноги. Захожу на кухню. Стаскиваю с подноса только что приготовленный кофе.

— Арсенин, не борзей!

— Михалыч…

— Ладно. Но это последний раз, когда ты здесь на особых правах. Завалишься ещё раз со своими разборками к Дине, охрана тебя сдаст на руки ментам. А я и слова не скажу.

— Спасибо тебе.

Присаживаюсь перед аркой в зал. Дина поёт…

Растворяюсь в её голосе, пытаюсь выключить реал. Закрываю глаза. Достаю сигареты. Михалыч никому не даёт курить здесь. Но я затягиваюсь. И… Никто не трогает меня.

Моя девочка…

Моя девочка любимая…

Я так виноват.

Прости меня, пожалуйста!

«Останусь пеплом на губах,

Останусь пламенем в глазах,

В твоих руках дыханьем ветра…

Останусь снегом на щеке,

Останусь светом вдалеке,

Я для тебя останусь — светом»

На припеве её голос срывается, и просто играет музыка.

С колотящимся сердцем я подскакиваю на ноги и вылетаю в зал. Заметив меня, она уходит за кулисы под продолжающую играть музыку. По моей коже идёт дрожь от болезненных, тяжёлых чувств. Желваки сводит.

Срываюсь и… торможу.

Если полечу сейчас за ней через зал, охрана меня перехватит. И я сворачиваю в подсобки.

— Арс!!!

— Всё нормально!

По небольшой лестнице наверх. Ещё пара поворотов…

— Дина… — залетаю в гримёрку.

Вздрагивает. Пепел с её сигареты падает на пол. Глаза блестят.

Закрываю дверь, ложусь на неё спиной.

— Диночка… — сводит спазмом горло.

Мы, застыв, смотрим друг на друга. Я уже и не помню, когда последний раз был так близко к ней. Меня сносит!

— Выйди, — сдавленным шёпотом.

— Нет.

Закрывает глаза.

— Дина, что мне сделать? — делаю шаг к ней, внутри всё пульсирует от разрывающих эмоций.

Не уверен, что у меня будет второй шанс для разговора. А ещё я вижу, что она не может собраться и закрыться от меня. И разбита сейчас не меньше моего. В голове всё путается. С чего начать? Что говорить?! С начала начать?…

— Дин… Я тогда… Не понимаю, как тогда это вышло! Я был в отключке. Проснулся — ты! Хочешь, на детектор сяду?! Я не снимал ту тёлку, я её сам не касался! Не понимаю, как она оказалась с утра рядом! Я не понимаю сам!! Я виноват… — начинаю задыхаться, голос пропадает. — Я не отрицаю! Прости меня…

— Арсенин, — вдруг полностью закрывается она, делая вдох поглубже. — Я желаю тебе сотни этих пустых, грязных тёлок. Чтобы ты утонул в этой пустоте, чтобы захлебнулся в грязи. Чтобы барахтался там, продолжая «не понимать».

Застываю. Больно тебе, Арс? В точку? В яблочко?

В самое!

Сжимаю губы. Они дрожат.

Я слабак, да. Нет, мне не стыдно за это сейчас перед ней. Мне просто больно.

И, заткнувшись, я смотрю в её холодные, равнодушные глаза. Повзрослела… Ожесточилась…

— Пропади туда же, где ты был, сделай одолжение. Не путайся под ногами.

И уходит на сцену, оттолкнув меня плечом.