Сын ведьмы и коловертыши

Маргарита Епатко, 2010

ОНИ живут среди нас. И Егор один из них. В 17 лет он узнал, что является сыном ведьмы. В 18 - стал настоящим ведьмаком. Прощай, школа и спокойная жизнь. Вперед, навстречу приключениям! Только не стоит забывать, что ОНИ живут среди нас. А Егор не совсем один из них.

Глава 1

Егор сжимал в ладони стакан с коктейлем, с ужасом глядя на рыжеволосую ведьмочку, безвольно уронившую голову на барную стойку. В призрачном свете лазерного шоу серебристая поверхность стойки вспыхивала то зеленым, то красным. Но темная лужица, вытекавшая из под роскошных волос девушки, не меняла свой цвет.

— Эй, — не веря в реальность происходящего, парень дотронулся до холодеющего плеча подруги. Ее тело сдвинулось и стало сползать с высокого стула. — Помогите! — Егор оглянулся на танцующих, тщетно пытаясь перекричать громкую музыку.

Ди-джей зажигал не по-детски, и даже бармен повернулся в сторону танцпола, не забывая трясти в руках шейкер.

— Уходим, — пропищал бежевый пушистый зверек, приземляясь на плечо Егора.

— Мы должны помочь, — парень продолжал держать ведьмочку, не давая телу упасть. Чтобы освободить вторую руку, он поставил высокий бокал с коктейлем на стойку.

— Уходим, — снова пропищал Чистюля, вгрызаясь острыми зубками ведьмаку в ухо.

— Ты что делаешь? — парень машинально отпустил тело, хватаясь за ухо. Ведьмочка соскользнула вниз, а бокал на стойке неожиданно взорвался, украсив волосы Егора, долькой апельсина.

— Боевая магия, — подумал он, падая на пол рядом с убитой девушкой.

— Опасно, — пропищал Чистюля, впиваясь коготками в его плечо.

— Да понял я уже, — ведьмак погладил дрожащее тельце пушистика. — Уходим.

Несколько часов назад

Егор сидел на крылечке у дома, мрачно глядя на многометровую ель на краю поляны. Ласковое июньское солнышко теплыми лучами гуляло по лесной лужайке. Но настроение у парня было препакостным. И шум в доме не добавлял радости.

— Ты почему кружку за собой вчерась не помыл? — из двери высунулась темноволосая растрепанная голова.

Ведьмак тяжело вздохнул. Солнце уже почти добралось до макушки ели.

— Скоро полдень, — механически подумал Егор.

— Я спрашиваю, почему не помыл? — настырный мужичок, ростом не более метра, вышел на крыльцо и стал за спиной у парня, уперев руки в бока. Цветастая ситцевая рубашка ворчуна была подпоясана слишком широким для его роста кожаным поясом. Выставив вперед ножку, обутую в сапог, он гордо расправил плечики и выпятил вперед подбородок с жесткой клочкастой бороденкой.

— А у меня, между прочим, день рождения сегодня, — повернулся к нему Егор.

— Поздравляю, — буркнул мужичок, — но если за домом следить не будешь, долго не проживешь. Я сто раз говаривал: чистота и порядок — залог долголетия. Дом — это твой мир. А ты его совсем испакостил. Когда генеральную уборку делал?

— Недели две назад, — ответил парень, прекрасно зная продолжение разговора.

— Вот, — торжественно произнес мужичок, словно уличая Егора в чем-то нехорошем. — А надо каждые три дня.

Ведьмак неопределенно хмыкнул и снова повернулся к лесу, не вслушиваясь в бормотания. Вообще-то, идея взять в новую избу домового полностью принадлежала бабушке. Ираида строго соблюдала обычаи. Поэтому, когда Егор решился на переезд, она потащила его в соседнюю деревню и подвела к добротному заброшенному дому с заколоченными ставнями.

— Здесь учительница жила, — пояснила она внуку. — Школу закрыли, она в соседнее село и переехала. А домового забыла. Давай, приглашай.

— Дедушка-соседушко, — произнес ведьмак, доставая из сумки совок с прогоревшим углем, — Добро пожаловать в новый дом.

Изба перед ними закряхтела, как живая. Окошко на чердаке звякнуло разбитым стеклом. А перед Ираидой и Егором появился низенький мужичок с узелком в руках.

— Пафнутием меня кличут, — он смерил их подозрительным взглядом. — К кому идти-то?

— Ко мне, Егор я, — парень растерялся от сурового вида мужичка.

— Могли бы и побыстрее меня отсюда забрать. Год ужо один кукую, — проворчал домовой, сделал шаг им навстречу и растворился в воздухе.

— Ну, вот и ладно, — бабушка ободряюще похлопала по плечу озадаченного Егора. Парень спрятал совок и в этот момент дом перед ними заскрипел бревнами, задрожал ставнями. Не прошло и минуты, как он превратился в покосившуюся избушку, почти вросшую в землю.

Парень завертел головой, оглядываясь, ему не хотелось привлекать к себе внимание людей.

— В этом в селе почти никого не осталось. Две старухи, да дед на окраине, — успокоила его бабка. — Оттого брошенные домовые ночами и воют. Жуть.

С тех пор ворчливый мужичок прочно обосновался у ведьмака. От своей прежней хозяйки-учительницы он унаследовал командный тон и великолепный словарный запас.

— Чисто не там, где убирают, а там где не сорят. В конце концов, грязная кружка — это не эстетично, — громогласно заявил Пафнутий, подтверждая мысли Егора, и хлопнул дверью, отвлекая парня от раздумий.

— Ну и фиг с ним, — философски сказал ведьмак и заложил руки за голову. Сегодня он точно не собирается заморачиваться уборкой. — День рожденья — грустный праздник, — заорал он дурным голосом слова старой полузабытой песенки.

— Развлекаешься, внучок? — из-за ели на поляну спикировала Ираида на метле.

— Радуюсь жизни, — сказал Егор, хмуро глядя на бабку.

— Ух, насупился, как барсук, — усмехнулась бабка, приземляясь. Она откинула метлу и, пойдя поближе, чмокнула его в щеку. — С днем рождения внучек. Свой подарок я тебе позже отдам. А пока держи, — она положила ему на колени теплый взъерошенный комочек бежевого цвета.

— Это что? — парень поднес руку к подарку.

— Не что, а кто. Коловертыш: верный друг и надежный помощник любого ведьмака. Сейчас они большая редкость.

Егор дотронулся пальцем до существа. Оно тотчас высунуло мордочку, до этого прикрытую лапками. Большие треугольные ушки, острый носик и почти круглые глаза, придавали ему сходство с лемуром. Коловертыш осторожно обнюхал палец ведьмака и облизнулся.

— Да он, наверное, голодный, — парень осторожно взял почти невесомое пушистое тельце и встал. — Чем его кормить?

— Ключевой водой, да коркой сухой, — ответила бабка.

Тина откинула со лба давно не мытые сосульки волос и пошарила рукой на тумбочке. Пузырьки с лекарствами жалобно звякнули, падая на пол. Но женщина нашла, то, что требовалось. Она взяла заколку и небрежно скрутила волосы в узел. Голос в голове приказал поторапливаться. Тина вскочила с постели. Влезла в брошенные рядом старенькие джинсы и вышла из комнаты.

— Доченька, куда ты опять? — седая женщина выглянула из кухни.

Тина посмотрела мимо и, отодвинув мать, вошла на кухню. Она нашла то, что искала. Цветы букетом раскинулись в вазе на кухонном столике.

— Белые, — прошептала она, вытаскивая несколько декоративных ромашек с большими лепестками.

— Твои любимые, — седая женщина накинула на плечи больной шаль и заставила надеть на ноги шлепанцы. — Врач сказал, тебе нужны положительные эмоции. Но и лекарства пить обязательно. Вот только позавтракаем, да? — она попыталась заглянуть в глаза дочери.

— Белые, — повторила Тина и, шаркая, вышла в прихожую. — Где ключи? — она машинально протянула руку к пустому гвоздику, вбитому рядом с дверью.

— Доченька, ну не надо, — в голосе матери зазвучали слезы. — Стыдно же. В городе все на тебя пальцем показывают. Соседки шепчутся. Ты же умница, два вуза в самой Москве окончила. Что же за наказание такое?

— Я должна это сделать, — Тина повернулась к матери и посмотрела на нее вполне нормальным взглядом. — Открой.

— Открою, — кивнула мать. — Но сначала ты позавтракаешь, приведешь себя в человеческий вид и выпьешь лекарства. Хочешь, на площадь сходим? Там недавно новый супермаркет открылся. Прямо как в столице.

Больная пожала плечами. Голос в голове настойчиво бубнил, заставляя ее действовать. Она, будто вспомнив что-то, поднесла к лицу ладонь, изуродованную кривым шрамом. Потом положила руку на дверь, бормоча складные слова. Замок беспомощно щелкнул, звякнула откинутая цепочка.

— Только попробуй, — кинулась мать, пытаясь удержать женщину за плечи. — Будешь так себя вести, сдам в больницу. Так и знай.

Тина обернулась, терпеливо снимая руки матери. Ласково погладила ее по голове.

— Я должна, — прошептала она и открыла дверь.

Шаль соскользнула на пол, оставляя ее в джинсах и смешной розовой маечке на тонких бретельках. Но ей, похоже, не было до этого дела. Шаркающей походкой сумасшедшая вышла в подъезд, бережно прижимая к груди цветы.

— Подходящее местечко, — плотный мужчина в дорогом костюме, максимально маскирующем круглый животик, огляделся по сторонам. Справа от него с синей папкой суетливо топтался чиновник. Слева молодой человек с тяжелой челюстью и квадратными плечами напряженно оглядывался, готовясь при первых признаках опасности втолкнуть обладателя дорогого костюма в стоящий рядом черный автомобиль с тонированными стеклами.

Набережная выглядела безлюдной, может из-за раннего часа, а, скорее, из-за того, что небольшое население городка не слишком жаловало глухую часть города. Громадный пустырь с маячившими вдалеке пятиэтажками неожиданно перетекал в изящную мостовую вымощенную дорогой плиткой. Широкая прогулочная зона была заботливо уставлена скамейками, позволяющими любоваться видом на реку, и у самой воды оформлена балюстрадой.

— Миша, хватит бдеть, отдохни-ка в машине, — кивнул плотный человек телохранителю.

— Не положено, Ираклий Гургенович, — попытался возразить парень, но скис под взглядом начальника и сел в автомобиль.

— Надеюсь, проблем не будет? — Ираклий Гургенович повернулся к чиновнику.

— Ну что вы, — расплылся тот в улыбке. — Каждый горожанин поймет, что строительство здесь завода по переработке отходов — это новые рабочие места, наполнение бюджета налогами, а, следовательно, социальные программы…

— Хватит трендеть, — поморщился мужчина, — речь отрепетируешь позже. Лучше скажи, депутаты проголосуют так, как надо?

Чиновник не успел ответить. Из-за спинки ближайшей скамейки показалась чья-то голова. Бледная женщина в джинсах и розовой майке с неожиданной прытью бросилась к Ираклию Гургеновичу.

— Уходи отсюда, — закричала она, всовывая ему в руки ромашку. — Уходи, а то умрешь.

Телохранитель рывком открыл дверцу машины, отбрасывая женщину на мостовую. Шофер, высочивший из иномарки чиновника, стоящей дальше, скрутил тетку.

— Что за психопатка? Из зеленых? — Ираклий брезгливо повертел в руках ромашку и отшвырнул ее прочь.

Женщина продолжала что-то вопить.

— Да откуда они у нас. Так, городская сумасшедшая, — ответил чиновник.

— Я же говорил, Ираклий Гургенович, местность сначала надо было очистить от посторонних, взять с собой обычную охрану, оцепить… — раздосадовано сказал телохранитель.

— Не суетись, городок крошечный, тихий, — отмахнулся от него мужчина. — И потом, это хозяева должны заботиться о своих гостях, — он сумрачно посмотрел в сторону чиновника.

— Я не ожидал. Здесь обычно спокойно, — суетливо стал оправдываться тот.

Легкий свист вспорол дорогую ткань костюма Ираклия Гургеновича. Словно пытаясь что-то сказать, он взглянул на телохранителя и рухнул на дорогу. Михаил посмотрел в сторону, определяя направление выстрела. Нечего было и надеяться поймать убийцу на поросшем травой и кустами пустыре.

— Скорую, быстро, — кричал кому-то в трубку чиновник.

— Лучше ментов и труповозку, — сказал телохранитель, убирая руку с шеи бывшего начальника.

Безумная тетка перестала кричать и, воспользовавшись замешательством шофера, вцепилась зубами в его руку. Вырвавшись из недружелюбных объятий, она побежала по пустырю, петляя, как заяц. Михаил проводил ее взглядом и достал мобильник. Переговорив с кем-то по телефону, он повернулся к чиновнику.

— Тебе просили передать, что сделка в силе. Ментам прикажи, чтоб не суетились. Мы расследование сами проведем. Усек?

— Угу, — чиновник кивнул головой, — а если они будут проводить?

— Плохо будет и им, и тебе, — чуть не по слогам произнес Михаил.

Чиновник побледнел, всматриваясь в бесстрастное лицо стоящего перед ним молодого человека.

— П-понимате, у нас городок небольшой. Это же убийство. Милиция мне не подчиняется. Да и следователя могут прислать из района.

— Твои проблемы, — перебил его парень. — Ты ведь нехило за проект получаешь и прокручиваешь его по-тихому, без региональных властей. Думаешь, никто не знает, что ты везде липовую документацию суешь? Вот и расстарайся теперь. Отрабатывай бабло, — Михаил открыл дверцу машины. — В гостиницу, — сказал он шоферу.

— Вы куда? П-подождите, сейчас же милиция приедет, — пролепетал чиновник.

— Твоя милиция, ты и разбирайся.

Иномарка зашелестела шинами по брусчатке, впечатывая в камень ни в чем не повинную ромашку.

— Ключевая вода и корка хлеба, — дописал Егор и захлопнул свою книгу, запечатывая ее от посторонних заговором.

Он отложил карандаш и посмотрел на остроухое существо с наслаждением грызущее вчерашний хлеб. Бежевый коловертыш удобно устроился рядом со столом. Сидя на задних лапах он осторожно крутил в передних корку, выкусывая наиболее сухие кусочки.

— И что мне с тобой делать? — произнес Егор, глядя на малыша.

Сведения, полученные от бабки, не были исчерпывающими. Кроме кулинарных пристрастий непонятного зверька она сообщила о том, что он может стать Егору верным другом, и посоветовала нагружать его работой, чтоб не бездельничал. Потом Ираида заохала, когда синица, опустившаяся к ней на плечо, сбивчиво защебетала о чем-то важном. Упомянув недобрым словом лешего, бабка пообещала заскочить вечером и взмыла на метле в воздух.

— Ну вот, накрошили, — раздалось ворчание в углу.

Оттуда, кряхтя, вылез домовой, неодобрительно глядя на зверька.

— Да уберу я, — примирительно сказал Егор, направляясь к венику. — Не ворчи на него. Видишь, совсем крошечный. А подрастет, глядишь, и сам нам будет помогать, — пошутил он.

Коловертыш отложил корку и уставился на домового круглыми глазами.

— Помогать. Уборка, — пискнул он и исчез.

— Разговаривает, — прошептал Егор, роняя веник.

Но связка березовых прутьев не долетела до пола. Подхваченная неведомой силой она прошлась по полам, самостоятельно сгребая мусор в совок. Потом ополоснулась в кем-то набранном ведре с водой, и веник взлетел вверх, обметая паутину. Кухонный нож шлепнулся на пол, нещадно скребя затоптанные доски. Занавески взметнулись на окнах, давая возможность тряпкам промыть стекла. Изба прихорашивалась, отряхиваясь от мусора и пыли.

— Чистота, — восхищенно сказал Пафнутий, обводя избу взглядом.

Коловертыш чихнул и снова появился рядом со столом.

— Ты ж мой дорогой, — домовой бросился к зверьку. — Да я ж для тебя, — он широким жестом вытащил из пространства глиняную миску, в который дымилась сваренная вкрутую перловка.

Подскочив к столу, домовой зачерпнул из чугунка пригоршню соли и высыпал ее на кашу, ставя миску перед коловертышем.

Маленькое существо принюхалось острым носиком и неожиданно преобразилось. Шерсть на нем колючками встала дыбом. В глазах блеснул огонь. Малыш ощерился маленькой пастью с остренькими зубками и зарычал.

— Ты чегой-то?! — отпрянул домовой.

— Нельзя ему кашу, — кинулся к коловертышу Егор. — Бабка сказала, только корки и воду.

Коловертыш перестал рычать и недоверчиво уставился на парня.

— Да я не нарочно, — сокрушенно сказал домовой. — Я ж ему то, что сам боле всего люблю предложил. — Пафнутий протянул узловатую руку, и миска с кашей сменилась блюдцем, в котором горкой лежали сухарики.

Коловертыш вновь превратился в безобидный бежевый комочек и аккуратно, цепкими пальчиками с коготками, подтянул к себе блюдце. Вытащив сухарик, он откусил кусочек и довольно заурчал.

— Ты домовой, должен бы в коловертышах разбираться, — укоризненно сказал ему Егор.

— Я домовой из интеллигентной семьи, — гордо сказал Пафнутий и отвернулся. Мои хозяева вот уже не одну сотню лет люди образованные: библиотекари, да учителя. Но традиции чтили. Всегда при переезде с собой звали. Кроме последней… — он тяжело вздохнул и продолжил. — А коловертыши, вроде, у ведунов да знахарей всегда жили. Я про них только слышал, но никогда не видел.

— Тогда понятно, — разочарованно протянул Егор, надеявшийся получить дополнительные сведения о зверьке у домового. Он присел рядом со пушистиком, продолжающим вгрызаться в сухарик и сказал: — Как же мне тебя назвать, дружок?

— Какой, чистюля. Посмотри, такой аккуратный, — влез Пафнутий.

— Чистюля, — коловертыш отложил обгрызенный сухарик на блюдце и пристально посмотрел на Егора. Секунда и он, взлетев в воздух, приземлился в руки ведьмака.

— Чистюля друг, — пропищал он, внимательно глядя круглыми, почти совиными глазами.

— Егор тоже друг, — сказал парень, поглаживая шелковистую шерсть создания.

Коловертыш поднялся на задние лапки и, осторожно цепляясь когтями за рубашку ведьмака, забрался на плечо.

— Чистюля друг, — еще раз сказал он и замурлыкал по-кошачьи.

Егор прислушался к мурчанию и улыбнулся. Настроение стремительно улучалось. Все-таки замечательный у него сегодня день рождения.

Ираида увидела размахивающую руками Порошу и приземлилась на полянке в лешачьей деревне. Девушка-лешачиха сейчас выглядела особенно бледной. Она бросилась к ведьме, не давая сказать ей ни слова.

— Батюшка на дальней делянке. Зол на людей ужасно. Сам себя от гнева не помнит.

— Не успела, — прошептала Ираида, взлетая. — К Егору сходи, уведи его из леса, — крикнула она лешачихе, набирая высоту.

Вертолет утробно стрекотал, летя над лесом. На канате внизу раскачивалась тяжелая добыча. Безвольные длинные суставчатые лапы многокилограммовой паучьей туши, свешивались вниз, чуть не задевая верхушки деревьев.

— Ну, удружил ты мне, Сан Саныч. Такая охота! Это ж надо, сказать кому — не поверят. Просто экспонат в кунсткамеру, — холеный мужчина в охотничьем костюме повернулся к собеседнику.

— Да почему ж не поверят, — человек любовно погладил лежащее рядом ружье. — Добыча с нами. Мы из нее чучело сделаем, Сергей Павлович, и в Москву вам отошлем.

Вертолет вздрогнул и напряженно заурчал.

— Глянь, что там, — кивнул Сан Саныч помощнику. Парень подскочил и открыл дверь в кабину пилотов.

— Что происходит? — прокричал он, наклоняясь к пилоту.

— Сам не пойму. Показатели все в норме, а вперед не движемся, — ответил тот. — Я говорил, груз слишком тяжелый. Надо сбрасывать.

— Я тебе сброшу. Хочешь из командира отряда обычным летчиком стать?

— Лучше обычным, но живым, — сказал человек.

И в этот момент вертолет бросило в сторону. Помощник, не удержавшись, упал на второго пилота, прощаясь с жизнью. Вертолет боком валился на стремительно приближающиеся деревья. Лопнул канат, на котором висела добыча. Раздался треск ломающихся лопастей. Последний раз натужно взревел мотор и… вертолет завис в воздухе.

— Что, твою мать, здесь происходит? — помощник поднялся с пола, глядя на мертвенно бледного летчика.

Тот, ничего не говоря, вытянул руку вперед. За стеклом переднего обзора маячила крона необычно большого дерева. Непонятно откуда взявшаяся ветка-рука, пригладила у дерева кустящиеся волосы, открывая громадные зеленые глаза страшного существа. Только теперь помощник понял, что вертолет лежит на узловатой ладони второй руки этого то ли дерева, то ли человека.

— Ироды, пошто старуху убили?! — просипел исполин громадным ртом и, как бесполезную игрушку, отбросил вертолет в сторону.

Машина жалобно заскрежетала, задевая ветки деревьев. Но мощная сила броска заставила ее пролететь дальше. Прямо к скале. Вертолет врезался в нее, кроша стекла кабины, как яичную скорлупу, и только после этого рухнул вниз в ущелье. Леший бережно поднял опутанную веревками тушу паучихи и, тихонько подвывая от горя, двинулся в сторону засеки.

Тина, петляя, бежала по пустырю. Она читала мысли страшного молодого человека у машины. Женщина кожей чувствовала его желание выхватить пистолет и выстрелить ей в спину. Но она не могла позволить, чтобы ее убили. Не сейчас. Слишком рано. Она должна еще много сделать.

Сумасшедшая отмахнулась от голоса в голове. Может, он и разбирался в вещах недоступных ее пониманию. Но выжить она могла только самостоятельно. Тина усмехнулась, подбегая к заколоченному окошку подвала старой пятиэтажки. Какая она все-таки умница. Она осторожно отодвинула загодя отодранные доски и скользнула в холодный полумрак. Притащенная заранее бутылка с водой и пакетик с печеньем, были спрятаны в углу за старым одеялом. Так что теперь было время на то, чтобы прийти в себя.

Женщина, задыхаясь, опустилась на землю, оглядываясь. Глаза уже привыкли к сумраку. Хотя смотреть особо было не на что. Подвал, превращенный жильцами дома в свалку ненужных вещей, был загроможден газетами, мешками, ржавыми дырявыми ведрами и кастрюлями. Недалеко от сумасшедшей старый детский велосипед трогательно высунул из кучи мусора два из трех оставшихся колес.

В углу что-то зашуршало, и Тина машинально подтянула колени к подбородку. Она очень боялась крыс. Выбирая подвал, как место для укрытия, женщина совсем забыла про серых и хвостатых. Шум повторился. Из угла с мешками вылез мужчина в длинном плаще. Слегка небритое лицо, темные коротко стриженые волосы. Он сделал несколько уверенных шагов в сторону сумасшедшей.

— Ну, что, будем знакомиться, — произнес он неожиданно бархатным голосом, стремительно приближаясь.

— Ты привидение? — произнесла Тина.

Она уже привыкла, что мир вокруг нее в любой момент мог выкинуть что-нибудь загадочное. И не особенно удивилась появлению незнакомца.

— Можно сказать и так. Но ты не бойся и не кричи, — мужчина был уже рядом.

— Я и не боюсь, Тина, — она протянула ему ладошку.

— Мило, — он присел рядом на корточки, вглядываясь в женщину. — А я думал, подвал необитаем.

— Я только сегодня сбежала из дому, — доверчиво сообщила сумасшедшая. Голос в голове снова активизировался, настойчиво требуя от нее действий. — Нет, не буду, — пробормотала она, отвечая на его требование.

— Что не будешь? — переспросил мужчина.

— Голос хочет, чтобы я ударила тебя и убежала. А я не буду, — Тина постучала себя по голове. — Ты мне нравишься. Такой красивый. Весь светишься.

— Блаженны нищие духом, — усмехнулся человек в плаще. — И как же я свечусь?

— Вот здесь красным, — она показала на его плечи. — Здесь — оранжевым, как жар-птица. Но мы до сих пор незнакомы. Я — Тина, — женщина снова настойчиво протягивала руку.

Он взял ее и замер. Маленькая ладонь в руке неожиданно всколыхнула бурю эмоций и давно забытых, затоптанных воспоминаний.

— Профессор, — неожиданно для себя ответил он.

Сумасшедшая захихикала.

— Я сказал что-то смешное? — нахмурился мужчина.

— Нет, извини. — Тина едва справилась с приступом смеха. — Голос в голове такой забавный. Теперь он говорит, что нам суждено было встретиться, и ты всегда будешь меня защищать.

— Ты бы не очень ему доверяла, — серьезно сказал Профессор, осторожно отодвигая доски и выглядывая на улицу. — Но, когда в следующий раз он посоветует ударить и убежать, лучше его послушать, — не дожидаясь ответа от сумасшедшей, он вылез из подвала и, не оборачиваясь, пошел прочь.

— Ну вот, опять мы с тобой одни, — разочарованно сказала Тина голосу и полезла в угол за печеньем и водой. Желудок напомнил ей, что она не завтракала. И хватит ворчать, — она, жуя, отмахнулась от невидимого собеседника. — Еще достаточно времени. Я успею на Площадку.

Дверь избушки распахнулась без стука. На пороге стояла Пороша.

— Привет, не хочешь прогуляться в город? — без предисловий сказала она и только потом заметила коловертыша. — Ой, какой хорошенький, — девушка всплеснула руками и подошла к Егору, чтобы погладить пушистика.

— Это ты так с днем рождения поздравить хочешь? — улыбнулся Егор. — Я уж думал, что про меня все забыли.

— У тебя день рождения? — простодушно выпалила Пороша. Лесные жители не отличались скрытностью. — И сколько же тебе исполнилось?

— Восемнадцать, — гордо заявил Егор. — И, между прочим, я, несмотря на то, что переехал сюда, окончил школу экстерном. На днях получу аттестат.

— В городе, — задумчиво уточнила Пороша, размышляя о чем-то своем.

— Ну да, — ответил Егор, приглядываясь к погрустневшей девушке. Он уже достаточно жил в лесу, чтобы понять, что чем-то ее обидел.

— Порош, ты чего? — он осторожно взял ее шестипалую руку.

— Знаешь, — она подняла на парня зеленые глаза. — Мне уже семьдесят два стукнуло. Я по сравнению с тобой старуха, да?

— Ну, — Егор посмотрел на нежное бледное личико девушки. — Думаю, выглядишь ты даже младше меня. Просто у леших года другие. Вот твоему отцу — хозяину леса сколько?

— Больше четырехсот, — произнесла лешачиха и хлопнула себя по лбу, что-то вспомнив. — Собирайся. Ираида сказала отвести тебя в город к ведунам.

— Вот это действительно подарок. А коловертыша можно с собой взять, как думаешь? — он бросился к столу, ища там приготовленный заранее конверт. — Это ведь по поводу книги, да?

— Наверное, — неопределенно пожала плечами девушка и, отвернувшись, прикрыла ладошкой рот. Ложь далась ей с большим трудом.

Егор шагал с Порошей по лесу, радуясь проносящимся мимо деревьям. Всю осень и зиму он просидел в избе, занимаясь по школьной программе и не только. Его строгая бабка задалась целью вдолбить в голову внуку как можно больше ведовских премудростей. За все это время у него было не больше четырех выходных дней. Если можно было назвать выходными обрядовые праздники с многочисленной родней.

На них тоже отдыхать не приходилось. Ираида постоянно находилась рядом, заставляя внука запоминать, если не имена и занятия родственников, то песни, правила поведения и прочие нудные вещи.

Но особенно унылым ему показалось отмечание Духова дня. По преданию, рассказанному бабушкой, в этот день духи предков спускались на землю и навещали родных. К его удивлению на это событие собралась толпа народа. Лешие и водяные, ведьмаки, ведьмы, очнувшиеся от зимней спячки русалки, терпеливо стояли на пригорке, пока несколько молодых женщин водили хоровод вокруг березки. Потом началось самое тоскливое действо.

Все получили по сплетенному из березовых веток венку. С ним надо было обойти каждого из присутствующих и, глядя через венок, произнести: «Перед лицом своих предков клянусь ни словом, ни действием, ни мыслью, ни взглядом, ни намеренно, ни случайно, не причинять вреда». Стоящий напротив отвечал, что клятва принята. Таким образом, каждый год заключался договор о ненападении.

Егор смотрел на заходящее солнце. Ему как одному из самых младших ведьмаков пришлось довольно долго ждать своей очереди. Наконец, он двинулся по кругу, держа перед собой венок, который, как казалось, Егору, весил к этому моменту не менее десяти килограмм. Глядя в зеленоглазые, голубоглазые, кареглазые лица, он вспоминал имена присутствующих, радуясь, что хорошо усвоил уроки бабки.

Но вот ведьмак остановился перед строгим мужчиной. На его бледном белом лице карие глаза казались почти черными. Темные с проседью кудри небрежно падали на плечи дорогого полупальто. Среди леших, водяных и ведьм в народных платьях он выглядел кем-то чужеродным. Егор поразился тому, что не заметил мужчину раньше и понял, что не знает, как к нему обратиться. Ведьмак скривил губы, совсем не собираясь помогать парню.

— Я ведь произносил перед вами клятву, юноша. Или у вас плохая память? Непростительно, для колдуна, — презрительно сказал он.

— Это мой папа, Валериан, — юная рыжеволосая ведьмочка, стоящая справа от мужчины, неожиданно пришла на помощь Егору. — А меня зовут Стела, что значит звезда.

— Звездочка моя, — лицо сурового Валериана смягчилось. — Не стоит тратить на него время.

— Я клянусь, — Егор взял себя в руки и поднял венок, произнося необходимы слова.

— Клятва принята, — процедил мужчина, снова становясь хмурым и неприступным.

После знакомства со Стелой праздник уже не был таким унылым. Девушка оказалась настоящей хохотушкой. Она утащила его к накрытым в поле скатертям, по дороге рассказывая кучу забавных семейных историй. Она же познакомила его с ведунами их возраста. И серьезная встреча превратилось в дружескую посиделку с танцами и играми. Особенно Егору понравились прятки. Ребячья забава приобрела новый смысл. Тем более, что ведуну, разглядевшему ведьмочку, превратившуюся в березку или кустик, в качестве награды полагались совсем не детские поцелуи.

После встречи Духова дня уставший Егор сидел в избе у бабки, как обычно попивая травяной чаек. Дед выкладывал на стол пироги и расстегаи.

— Ладно-то, как получилось, — Ираида довольно потирала руки. — Знания тебе все передала. Договор ты принял. Осталось еще на Купалу невесту найти, и можно помирать, — произнесла она.

— Ба, ты меня пугаешь, — Егор озабоченно отставил чашку.

— Невестой? — женщина хитро глянула на парня.

— Ба, я серьезно. У меня ведь кроме тебя, да деда никого не осталось.

— Да не пужайся, милок, — дед, кряхтя, присел рядом на лавку. — Это она к слову. Ты лучше ему про город расскажи.

— Ах, про город, — Ираида задумчиво поглядела в чай. — Я с учебой договорилась. У нас здесь городок в двух часах езды небольшой. Белокаменск называется. Будешь ЕГЭ сдавать в местной школе. Не зря ж ты всю зиму занимался.

— Здесь недалеко город? — изумился Егор до сих пор искренне полагавший, что в этом забытом уголке страны есть только леса, болота и два села: Гуляево — недалеко от его бабки и еще одно заброшенное, откуда они взяли домового.

Дед натужно закашлял в кулак, поглядывая исподлобья на бабку.

— Да, скажу, я, — раздраженно отмахнулась она и тоже отставила чашку. — В Белокаменске ведуны живут. Из тех, кто из крупных городов по разным причинам уехал, а в лесу не прижился. Ну и люди, разумеется.

— Город большой? — Егор внезапно осознал, что ужасно соскучился по цивилизации.

— Для нас, да, — старик перестал кашлять. — Вот помню в молодость мою, когда за Ираидой только ухаживать начал, ездил я туда за мануфактурой.

— Да погоди ты, — бабка обеспокоено смотрела на Егора. — Городок старый, ему больше тысячи лет. Когда-то был на торговом перепутье. Но как в позапрошлом веке в обход него железную дорогу построили, совсем захирел. Сейчас там тысяч тридцать живет не больше.

— А ведунов сколько?

— Около тысячи, — Ираида посмотрела в растерянное лицо Егора и, не давая возможность спросить что-то еще, продолжила. — Валериана на празднике запомнил?

Егор кивнул.

— Он от города приходил клятву давать. Мужик серьезный — главный на Площадке. Теперь Белокаменск для тебя безопасен. Любой из ведунов должен помогать. Но и ты добром на добро отвечаешь. И все. Хватит вопросов, — она встала из-за стола. — Завтра все сам увидишь.

Лететь до города на метле, было не больше пятнадцати минут. Пешком, по-лешачьи, через лес — минут двадцать. Но Ираида настояла на поездке на ПАЗике, регулярно совершающем рейсы по разбитым дорогам.

— На всякий случай, — туманно пояснила она, залезая с внуком в скрипящий автобус.

В результате они два часа тряслись по дороге, отдаленно напоминающей асфальтированную.

Егору сразу понравился маленький городок, раскинувшийся вдоль реки. Хотя от его былого великолепия, осталась лишь белокаменная крепость. Но улицы с низенькими двухэтажными деревянными домами, были заполнены людьми. А Площадка или Площадь, как называли ее горожане, вообще, оказалась уютным местечком с кучей кафешек, Интернет-клубом, книжными магазинами и очень неплохими бутиками модной одежды. Занимающий не больше шести городских кварталов приют ведунов был украшен детской площадкой и даже фонтаном, возле которого прогуливались мамаши с колясками.

— Нам сюда, — Ираида потянула парня к магазинчику с надписью «ФЭН-ШУЙ».

Они толкнули дверь. Звякнул колокольчик, за прилавкам появилась улыбающаяся рыжеволосая девушка. На цепочке у ведьмочки сверкал голубой кристалл, вставленный в оправу в виде летящей птицы.

— Стела? Привет, — обрадовано произнес Егор.

— Добрый день, — деликатно сказала бабка. — Нам бы водички с дороги.

— Разумеется, — девушка достала из шкафа большую стеклянную бутыль. Взяла два пластиковых стаканчика и налила им воды.

— Пей, — бабка всунула стакан, пытающемуся что-то возразить Егору.

Он поймал сочувственный взгляд девушки и отпил глоток.

— Так-так, — за прилавком непонятно откуда появился Валериан. — Я смотрю, вы в дом уже вошли, воды напились.

— А недавно и договор заключили, — поддакнула бабка, мило улыбаясь. — Все по закону, по правилам.

Валериан напрягся, борясь с собой. Тяжело вздохнул и через силу улыбнулся.

— Добро пожаловать. Чем я могу помочь дорогим гостям?

С тех пор Егор по два-три раза в неделю наведывался в город, говоря бабке, что ему нужно заниматься дополнительно с учителями в школе. На самом деле, он с удовольствием проводил время на Площадке. Кроме Стелы, его друзьями стала болтливая добродушная Саша, помогающая маме в кафе и молчаливый Никола, серьезно готовящийся к поступлению в московский вуз.

Проводя в Белокаменске все больше времени, Егор пытался себя убедить, что просто соскучился по цивилизации, но на самом деле, он находил любой предлог, чтобы заглянуть в гости к зеленоглазой Стеле. Ему казалось, что девушка тоже была не против этих встреч.

Как правило, друзья встречались в кафе у Саши. Впрочем, и мать Николы помогала их общению, устраивая по воскресеньям обеды для четверки. Понимающая Арина, накрыв на стол, под разными предлогами удалялась по неотложным делам, давая молодежи возможность пообщаться.

Мать Николы вообще была на редкость предупредительной ведьмой. Только один раз за все время она попросила Егора принести забытые на кухне салфетки. Именно тогда он позорно заблудился в анфиладе незнакомых комнат. Парень применил все известные навыки, но дом Арины, как заговоренный, не хотел отпускать из своих сетей чужака.

— Так осталось только сказать: чур меня чур, — грустно пошутил Егор, устало прислоняясь спиной к стене очередного коридора. После пройденных километров, он слабо понимал, где находится. — Это называется «пойди прямо и за первым поворотом налево будет кухня», — сердито повторил ведьмак слова Арины и толкнул появившуюся перед ним дверь.

— Егорка, как я рада, — Стела бросилась к нему на шею.

Парень немного растерялся от такого бурного проявления чувств. Хотя, для жизнерадостной ведьмочки они были вполне естественны.

— Я заблудилась, — доверчиво прошептала она. — Сто раз была у Николы в гостях. А теперь не могу найти балкон. Арина сказала, что там ваза с цветами. Ты ведь меня выведешь?

Егор поперхнулся, заталкивая обратно слова о том, что сам не понимает, где очутился. Девушка смотрела с такой надеждой, что ее просто нельзя было разочаровать.

— Конечно, — бодро сказал он. — Сейчас отыщем твой балкон.

Ведьмочка вцепилась в его ладонь, послушно идя за ним по коридорам. Рядом с ней парень действительно почувствовал себя большим и сильным. И странное дело, парочка довольно быстро нашла и кухню с салфетками и балкон с вазой. Они вернулись в столовую, где флиртующие Никола с Сашей, перебрасывались заклинаниями с любовной магией. Там, похоже, даже не заметили их длительного отсутствия. День прошел замечательно. И, провожая Стелу, Егор, наконец, решился назначить ей свидание. Потом было еще одно свидание и еще.

Он помнил, как бабушка встретила его у избушки, как раз когда он возвращался из города с очередной встречи. Грозно сверкнув глазами, Ираида сказала, что запрещает Егору болтаться неизвестно где перед сдачей экзаменов.

— И дорогу туда забудь, — выпалила она, метнув заклинание в лес позади Егора.

— Ба, ну что с тобой, — раздосадовано произнес ведьмак.

Он наморщил лоб, пытаясь найти противодействие от бабкиного заговора.

— Вот-вот, — ехидно добавила женщина. — Тебе ведь не только в школе, а и в жизни учиться надо. Как разберешься, что к чему, опять на гулянки пойдешь, — и она гордо удалилась.

— Т-с-с, — дед, словно из воздуха оказавшийся рядом, дергал за штанину разозлившегося Егора. — Не спорь с ней. Ей сон плохой приснился. Вот и лютует. Отойдет, поговоришь.

Но поговорить не удалось. Ираида после этого происшествия исчезла. «По делам» туманно сказал дед. Егор перебрал все возможные способы снятия заклинаний. Но так и не добился успеха. И вот теперь почти месяц спустя, бабка прилетела, подарила Чистюлю и разрешила отпраздновать день рождения в городе. Егор подмигнул шагающей рядом Пороше. У него будет самый настоящий праздник. Жаль только, что с ним нет мамы.

В большом кабинете с окнами на центральную площадь мэр города Белокаменска глотал уже третью капсулу дорогого импортного препарата, пытаясь справиться с головной болью.

— Ситуация выходит из под контроля, — сказал он, поставив пустой стакан на стол, и массажируя виски пальцами. За его спиной маячил герб страны и портрет улыбающегося президента.

— Да все в порядке, Иван Иванович, — чиновник с синей папкой топтался рядом со столом.

— Сядь, не мельтеши, — жестко сказал мэр.

Чиновник присел на краешек стула, выставив вперед как щит, заветную папку с документами.

— Ничего не в порядке, Кирилл Петрович, — мужчина поднял на чиновника лицо с набрякшими под глазами мешками. — Ты, мой зам по инвестициям и строительству, втихаря пытался протащить проект мусороперерабатывающего завода. Мне вообще непонятно, на что ты рассчитывал? Воспользовался моей болезнью? Тем, что временно исполнял обязанности мэра? А дальше что? Думаешь, депутаты проголосуют за то, чтобы дерьмо со всей страны свозили в наш городок?

— Не со всей страны, а из-за границы, — вкрадчиво произнес Кирилл Петрович, открывая папку. — А депутаты за такие деньги за все проголосуют.

— А региональные власти? О них ты не забыл? Или там тоже эти эмиссары постарались? И кто, главное, пристрелил представителя инвестора? Ты хоть понял, во что ввязался?

— Иван Иванович, — чиновник наклонился над столом, стараясь приблизиться к мэру. — Ну, что вы беспокоитесь. Поберегите здоровье. Идите на больничный. Уверяю, он будет очень высокооплачиваемый. Подписи под всеми документами появятся мои. Вы окажетесь ни при чем.

— Ни при чем, говоришь? — мэр расслабил узел галстука. В кабинете было невыносимо душно. — Потом ты получишь откат и слиняешь на какие-нибудь острова. А я вместе с горожанами останусь здесь, дышать заграничными отбросами? Знаешь, что, Кирюша, пошел вон. Я тебя увольняю.

— Не имеете право, — чиновник подскочил на стуле. — За что?

— За несоответствие занимаемой должности.

— Хотите, чтоб сделка пошла через вас?! Надеетесь, выкинуть меня из игры?! — Кирилл Петрович ощерился как хорек. Щеточка усов над верхней губой топорщилась, открывая редкие мелкие зубы. — Не выйдет. Не выйдет! — крикнул он еще раз и выскочил из кабинета.

Хлопнул дверью, пролетел мимо озадаченной полной секретарши и, спустившись на первый этаж, выскочил на улицу. Добежав до машины, Кирилл достал сотовый телефон и что-то забубнил в трубку.

Мэр нажал на кнопку селекторной связи.

— Да, Иван Иванович, — раздался голос секретарши.

— Зайди ко мне, — мужчина включил сплит-систему на максимум, стараясь хоть как-то развеять душный воздух кабинета.

— Я здесь, — вошедшая женщина поежилась от холода.

— Маша, подготовь приказ на увольнение Кирилла Петровича с формулировкой о несоответствии и вызови машину. Давление шалит.

— Хорошо, — сказала женщина. — А шофер никуда не уезжал. Как привез вас, так и стоит у администрации.

Мэр кивнул и вышел из кабинета. Он с трудом добрался до лестницы и, тяжело ступая, стал спускаться, держась за перила. Служащие, узнавшие о его приходе, то и дело пробегали мимо, стараясь показаться на глаза начальству. Иван Иванович, через силу улыбаясь, кивал на приветствия и продолжал путь. Он пересек большой холл и с облегчением увидел шофера у выхода.

— Осторожнее, — парень подхватил мужчину под руку, помогая дойти до машины.

— Домой? — уточнил он, глядя в зеркальце заднего вида на красного шефа.

— Сначала к речке, — скомандовал мэр. — Воздуха хочу глотнуть свежего. А ты, Сережа, молодец. Вовремя мы зама поймали.

— Да я ж как услышал сегодня утром про завод, понял, что дело нечисто. Да потом еще этого типа на моих глазах подстрелили. Ну, понятное дело, сразу к вам.

— Здесь останови, — мэр положил шоферу руку на плечо.

— Да-к ведь не доехали еще, — парень послушно нажал на тормоз.

Мэр вышел из машины. Это была окраина нового микрорайона. Собственно говоря, новым район был лет сорок назад, в то время, когда здесь возводили эти дряхлые теперь уже хрущевки. Но название прочно закрепилось за местом. Дальше расстилался громадный пустырь, поросший высокой травой и кустами. Микрорайон застыл перед пустошью, собираясь шагнуть вперед. Но так и не шагнул. Мэр не знал точно почему. Во времена его строительства он был еще юнцом, получающим аттестат об окончании школы.

— Вот подлец, — пробормотал он, расстегивая верхнюю пуговицу белоснежной рубашки. Лицо Кирилла стояло у него перед глазами. — На набережную разорил, на коммуникации. Чтоб все по-западному было. Сначала инфраструктура — потом стройка. Пообещал инвестиции для строительства домов привлечь.

— Иван Иванович, — из-за угла пятиэтажки вышла стройная женщина в джинсах, розовой майке и шлепанцах на босу ногу. В руках она держала ромашки.

— Опять она, — Сергей выскочил из машины, перекрывая тетке дорогу.

— Прекрати, — отстранил его мэр. — Я ее с детства знаю. Тина, тебе домой надо, — сказал он, с грустью глядя на когда-то лучшую ученицу города. — Мать уже, наверное, измучилась искать.

— Здесь плохое место, — заговорщически произнесла сумасшедшая, протягивая мэру ромашку. — Уходите.

— Я знаю, — кивнул Иван Иванович, беря цветок. — Но теперь все будет хорошо, договорились? И ты уйдешь первой. Домой.

Тина радостно кивнула и попятилась. Споткнулась о какой-то камень. Пошатнулась, но, удержавшись на ногах, бросилась бежать в просвет между пятиэтажками.

— Вот это беда, так беда, — вздохнул мэр. — Растишь детей, растишь. В Москву их на учебу отправляешь. А потом… — он покачнулся, схватился за сердце, роняя из рук ромашку.

— Я помогу, — бросился к нему шофер.

— Все нормально, я сам, — отмахнулся мужчина и сделал пару шагов в сторону реки, всматриваясь в открывающийся перед ним вид. — Знаешь, Сережа, а я все равно найду деньги для строительства домов. А сейчас и, правда, лучше домой, — он отвернулся от пустыря и вымученно улыбнулся шоферу.

Где-то во дворе пятиэтажки взвыла автомобильная сирена. Иван Иванович покачнулся и упал, уткнувшись лицом в начищенные ботинки Сергея. На спине мэра на белоснежной рубашке красными лепестками расцветал кровавый мак.