Ненавистная жена

Янина Логвин, 2022

Я для него Мышь – нелюбимая и нежеланная жена.Он для меня – настоящее, из которого я обязательно вырвусь!***Еще вчера Ярослав Борзов не мог меня выносить. Лучший боец миксфайта по прозвищу Ярый, одна только мысль, что его связал со мной долг, ломала ему душу, оголяя неприкрытую злость. Так что же изменилось сейчас?Неужели то, что он узнал, я прятала от него свои секреты?

Глава 7

Ярослав

Я сидел в машине Игоря, сцепив зубы и стиснув руки на коленях в кулаки с такой силой, словно собирался войти в клетку или видел перед собой Савицкого. И продолжал проклинать свою удачу.

Твою мать! В такое дерьмо я еще не влипал. Теперь у меня есть жена и все оказалось хуже, гораздо хуже, чем я мог себе представить! Еще не закончился первый день рядом с этой девчонкой (иначе я ее не мог называть), а она уже довела меня до белого каления!

Работает она… Квартиру захотела снять отдельную… Фамилия ей моя и рожа не нравятся. Я думал, что она умнее. Во всяком случае не круглая дура, раз уж оказалась дочерью Корнеева. Хватит с меня и тех слухов, что уже поползли по городу, чтобы добавить к ним новые. Посмешище сделать из себя я никому не позволю! Будет жить по моим правилам и в моем доме. Точка! Разве не этого хотел ее папаша? Так какого черта делать вид, что она не в курсе его желаний? Нет, Корнеев получит семью и картинку благополучия. Они все получат! А что будет внутри семьи — никого не касается. Как мне жить, я решу сам, и плевать на желания Мыши.

Но девчонка зацепила. Она оказалась не только с норовом, но еще и острой на язык. Разыграла тут оскорбленное благородство. Неужели она правда думала, что я ее ударю?!

Хотя, глядя в серые холодные глаза, не желающие меня видеть, мне хотелось. Да, хотелось! И не знаю, чего больше — сломать ее, подчинить или унизить, так же как меня унизил ее отец.

Упрямица! И ведь не разревелась, когда я был груб с ней. Анжелка бы уже в ногах ползала, вымаливая прощение, а эта только нос задрала и отвернулась, демонстрируя фарфоровую шею и гордый подбородок. Словно я последний плебей, не достойный ее взгляда.

Ну ничего, справлюсь. Будет у меня ходить шелковая и незаметная, как тень. Вымаливать у «грубого типа» внимание. Я ее научу со мной считаться.

Игорек такого обращения со мной не помнил, и тоже от изумления глаза распахнул, да зубы оскалил. Правда, вовремя опомнился. Будет скалиться — выбью нахрен, он это знает, потому и отвернулся.

Злости внутри кипит столько, что ее не усмирить.

Собачий день! Гребаным монахам его в зад! Теперь, чтобы отпустило, осталось только напиться до потери памяти или кого-нибудь затрахать.

Черт, но не Мышь же. Видеть ее не могу! Впрочем, она тоже вряд ли строит планы насчет первой брачной ночи, иначе бы не просила ее отпустить.

Прекрасно же у нас начинается семейная жизнь!

Судя по тому, что моя женушка вычудила возле машины, она не понимает, что обратной дороги нет и теперь мы связаны оба. И в лучшем случае до смерти Босса, а он еще слишком цепкий и жилистый, чтобы вскорости отдать концы, так что придется учиться жить вместе.

И считаться с моими желаниями, потому что узами верности я себя связывать не собираюсь!

Но сильнее смеха разозлил взгляд умных глаз девчонки, который будто сказал, что она видит меня насквозь, и я не стою ее мизинца. Тем лучше, не придется из себя никого изображать. Я такой, какой есть, и да, сейчас она для меня Мышь. Нелюбимая и нежеланная, но теперь жена, так что придется ей привыкать и ко мне, и к моему характеру. А если не нравится, то пусть предъявит претензии отцу. Я свое обещание выполню — дам ей дом, семью и защиту, а вот сердце оставлю себе. Хватит с нее и этого!

— Приехали, молодые! А вот и дворец услады! Ну, горячей вам ночки, Борзовы, и пуховых простыней. Совет да любовь! Говорят, после первой брачной ночи рождаются самые крепкие дети! Так вот, Марина, я хочу пожелать, чтобы у вас с Ярославом…

Игорек тормозит у моего дома, подъехав к самым воротам, и начинает пороть чушь. Приходится его остановить.

— Заткнись, Серов! Лучше не искушай удачу, пока она еще при тебе!

Я открываю дверь и выхожу из «Мерседеса». Тут же прикуриваю сигарету, и только когда делаю пару затяжек, обернувшись, подаю новобрачной руку.

— Выходи, приехали. Теперь твой дом здесь.

Мышь взглядывает сначала на дом, потом на меня и, помедлив, выходит из машины сама, проигнорировав мое предложение. Оправляет платье, потянувшись за сумочкой.

Она стоит в шаге, и я отбрасываю сигарету прочь.

— Пойдем, будешь привыкать. Я передам твоему отцу, чтобы завтра тебе привезли самые необходимые вещи. Остальное придется просить у меня. С этого дня и всегда, поняла?

Не знаю насчет последнего — поняла ли, но услышала точно. Спорить не стала, хотя я и ожидал. Взглянула колко и вошла в ворота, когда я отпер перед ней кованую калитку, пропуская вперед. Но от волнения побелела и губы сжала. Взглянула вокруг тоскливо и продолжила путь по широкой дорожке, обсаженной можжевельником, к крыльцу.

Я только на ноги засмотрелся — ладные они у нее, щиколотки стройные, хоть и Мышь.

Сзади мигнул фарами и подъехал ближе белый «Ниссан», который всю дорогу держался позади. Из него вышел парень. Я сразу узнал его, видел раньше в кабинете Босса и сегодня в личной охране, поэтому не удивился, что он сопровождает нас.

— Борзов? — окликнул меня. — На пару слов тебя задержу.

— Слушаю, — я повернулся на голос. — Ты тот самый охранник? Макар, если не ошибаюсь? Я в курсе насчет тебя. Можешь уезжать. В моем доме моя жена будет в безопасности.

Угрюмый здоровяк оказался ростом почти с меня, правда, на пару лет старше. Он подошел ближе, чем принято, и я напрягся. Реакция сработала моментально, и мой согнутый кулак уперся ему в грудь. Пока еще предостерегающе.

— Стоять! — я нахмурил брови. — Какого рожна? Нарываешься, парень?

Он нарывался, да еще как, потому что процедил сквозь зубы:

— Слушай, ты, преемник! Еще раз посадишь Марину в машину грубо — переломаю руки. Понял? Дважды я не предупреждаю.

Что? Я опешил, но развернулся сильнее. Да он страх потерял, если решил мне, Ярому, угрожать!

Но удивление отобрало секунду, и Серов успел вклиниться между нами прежде, чем я рванул здоровяка к себе, желая переломать ему не только руки, но и хребет.

— Стоп, парни! Что случилось? Вы с ума сошли? Эй, ты, он ее муж! — повернулся к охраннику. — Какого хрена лезешь?!

Здоровяк знал ответ, а вот я пока нет, но хотел узнать. Оттолкнув Игорька в сторону, шагнул вперед, но парень уже отступил. Не испугался, но сказал холодно, прежде чем вернуться к машине:

— Если тронешь её — яйца отстрелю. Ничего личного, Борзов. У меня работа такая. Привыкай, я просто буду поблизости.

Не знаю, как я сдержался, но темная пелена была близко, у самых глаз. Еще бы немного, и накрыло. Схватив Игорька за рубашку, устоял, а вот со словами друга пришлось согласиться:

— Ну и влип ты, Ярослав! Я тебе не завидую!

Влип. Да, влип! Да так, что самому тошно! А Мышь стоит, как ни в чем не бывало, у входной двери, и рассматривает стену.

Как бы я хотел сейчас, чтобы она ощутила все то, что у меня кипит на душе при взгляде на нее. Подозреваю, что ее спокойствие тут же бы испарилось!

Решительно направившись за ней, я пересек двор и вспрыгнул на крыльцо. Достав из кармана ключи, отпер перед ней дверь.

— Входи! — рыкнул, включая свет, больше не собираясь с «женой» нянчиться.

Свадьба свое отгуляла, а вместе с ней закончилось и мое внимание. Пришло время обозначить границы нашей общей жизни на моих условиях, и я собирался покончить с этим как можно скорее. Смотреть в своем доме на жену не хотелось.

— Иди за мной! — позвал Мышь, проходя холл и входя в гостиную.

Честно говоря, ожидал от нее сопротивления, но она послушно зацокала каблуками за спиной и лишь на секунду замешкалась на пороге. Замерла, остановившись в паре шагов от меня, наблюдая как я снимаю с себя пиджак и бросаю его на гостевой диван.

— Нравится?

Девчонка моргнула, поджала губы и подняла подбородок. Ответила, едва не фыркнув:

— Ни капли!

— Я тебя про дом спрашиваю.

Ага, значит, бледной Мыши все же не чужд румянец. Зарделась до макушки, как первокурсница, и отвернулась, оглядывая комнату.

— Не знаю. Пока не поняла. Я бы предпочла свое жилье.

— «Твое» — осталось в прошлой жизни, — сказал сквозь зубы. — Привыкай к тому, что теперь есть «наше». Это дом моего деда, и пока мы будем жить здесь. Они с женой поживут на даче, чтобы дать тебе привыкнуть. Завтра я уеду, так что осмотришься здесь сама, что и как.

Гостиная переходила в небольшую нишу, из которой вели две двери. Я подошел к одной из них и толкнул. Качнул головой, указывая на комнату.

— Вот это — моя спальня.

— А где моя?

— Здесь.

Губы Мыши дрогнули и вновь упрямо поджались. Она прижала к себе сумочку и нахмурилась:

— Я не буду спать с тобой! — решительно заявила, как будто я, твою мать, стою здесь и слюни пускаю на ее худосочное тело! — И не мечтай, Борзов! Я тебя не знаю, а то, что вижу, мне не нравится!

— Все сказала?

— Все, — даже кивок у нее вышел упертый и решительный. И взгляд такой, что и не усомнишься: не будет.

Значит, не нравлюсь? Всем бабам нравлюсь, а бледной Мыши нет?

Я повернулся к «жене» и сунул руки в карманы.

— Кстати, о птичках… — заметил, без интереса ее оглядывая. — Запомни, я не сплю с холодными бабами, похожими на манекены. У меня с юности антипатия ко всему неживому. И я всегда найду, кого трахнуть, так что можешь быть спокойна за свою добродетель. Считай, что эта спальня — мое к тебе проявление доброты, раз уж так случилось, что ты моя жена. В отличие от соседней спальни, в которой буду жить я, здесь есть ванная комната и гардеробная. Но если ты не согласна с моим предложением, я не настаиваю. Можешь занять соседнюю, мне все равно.

— Нет! Я… я согласна на эту!

Вот так-то лучше. А то строит тут из себя, понимаешь ли.

— А ключ? Ты дашь мне ключ от комнаты? — спросила.

Я даже поперхнулся. В этом доме всего две комнаты запирались на замки, и моя спальня — одна из них. Мне не хотелось, чтобы Анжелка совала нос в мои дела. И Мышь, гляди-ка, заметила.

— Собираешься от меня запираться? Думаешь, я буду рваться к тебе?

Мышь вернула мне равнодушный взгляд сторицей. Поправив очки, опустила голову и отвернулась к комнате.

— Я тебя не интересую, ты сам это сказал. Но я часто работаю по ночам. Не хочу, чтобы мне мешали. Я люблю тишину.

Твою мать! Значит, я уже помеха? Эдак она мне на голову сядет в собственном доме!

Не знаю, чем закончится завтрашний день, но за сегодня я уже порядком от нее устал.

Дать ключ ничего не стоило, но из упрямства бросил сквозь зубы:

— Нет, не дам. Она должна быть открыта, но заходить к тебе не стану. И показывать, что тут и где — тоже. Разберешься сама. Входи!

Она переступила порог и вошла в спальню. Поправила растерянно волосы. Пахло от нее приятно, и я невольно, вслед за едва уловимым шлейфом аромата, проследил за ней взглядом. Посмотрел на ровную спину и красивую шею. На дурацкое желтое платье, на которое смотришь и не поймешь — тощая под ним девчонка или нет?

Поставив сумочку на комод, жена недвусмысленно произнесла, давая понять, что устала от меня не меньше.

— Спокойной ночи, Борзов. Дальше я сама разберусь.

— Я буду жить за стенкой, но давай сразу с кое-чем определимся, Борзова, — я сделал ударение на последнем слове, заставив ее поджать губы. — Я пашу, как проклятый, так что не в моих привычках сидеть дома. Возникнут вопросы — звони, но попусту меня не дергай. А сейчас дай мне свой сотовый, я вобью в него номер, по которому ты сможешь со мной связаться.

— Ты не сказал «Пожалуйста».

–… Или я возьму его сам! Ну!

Не дала. Вместо этого протянула сумочку. Уронила ее так, что она бухнулась к моим ногам.

— Черт! Борзова, ты издеваешься? Я не роюсь в женских шмотках!

— А я не выполняю команды, особенно в приказном порядке. Я — Мышь, а не собака. Если надо, попроси нормально.

Вот только глаза не подняла. Все-таки боится меня, хоть и старается выглядеть спокойной. Однако характер у нее есть, с этим не поспоришь.

Пришиб бы на месте гордячку, будь на то моя воля!

— Ну, как хочешь, — процедил сквозь зубы. — Но смотри, дважды я не предлагаю. Еще сама за мной бегать будешь! — развернулся и ушел, хлопнув дверью.

В гостиной не сдержался, набрал телефон Серова. И чтобы чем-нибудь не шарахнуть по шкафу, прорычал в трубку:

— Игорь, у тебя есть полчаса. Захвати в борделе двух девок и дуй назад ко мне. Отметим свадьбу.

— Как к тебе?! Ты серьезно, Ярый?

— Еще как серьезно. Или я ее сейчас грохну, — свою Мышь!

Дорогая мебель, итальянский шкаф — все заработано потом и кровью. В баре хватало выпивки, и я взял первую попавшуюся бутылку с бренди. Его и пил — коллекционное, прямо из горла, развалившись на диване и уставившись в одну точку — дверь в спальню моей жены.

Когда приехал Серов в компании двух шлюх, церемониться с последними не стал. И растрачивать себя на разговор тоже. Приказал раздеться, заткнул рот, чтобы не галдели, и использовал обеих по назначению.

Игорек поначалу жался, а потом тоже во вкус вошел. Запыхтел старательно, краснея рожей.

Вот и правильно.

Я поднял руку и жестко стянул брюнетке хвост на затылке, все жестче насаживая на себя и заставляя стонать громче. Пусть проклятая Мышь слышит, как ее муж празднует первую брачную ночь — горячо и страстно!