Ты – Моя Вера

Яна Войнова, 2023

Ей 18-ть. Её трогать нельзя. Стас слишком жесток и порочен для нежной красавицы. Но его внутренний зверь млеет, когда Анна ему улыбается. Когда же её изумрудные глаза устремляются на него, где-то в укромном уголке души просыпается вера в искреннее нелепое чувство… сокрушительное и опасное. Разумнее бежать стремглав от губительного соблазна. Ему ведь ничего не стоит её сломать. Или всё же это будет ОНА… та, кто уничтожит в нем Зверя?История олигарха Станислава Волкова и пианистки Анны

Глава 5

Анна проснулась от того, что к ней в комнату ворвалась Армине.

— Вставай, принцесса! — скомандовала женщина, пристроив выглаженную одежду на пуфик около кровати. — За тобой уже приехали!

— Доброе утро, — пробормотала сонная Анна, натягивая одеяло до подбородка. — Кто приехал? И почему вы зашли без стука?

— Чтобы я еще в своем доме стучала?! — искренне удивилась Армине, стягивая с Анны хлипкую защиту, — Вставай быстрее! Я бы тебя накормила, но врач сказал, что нельзя. Так что без завтрака обойдешься! Быстрее собирайся, тебя уже ждут.

— Какой врач? Кто ждет? — не желая уступать, Анна крепко вцепилась в одеяло. Армине пожала плечами и обошла кровать с другой стороны.

— Ты должна пройти обследование. Сурен договорился с врачом. Сейчас тебя отвезут в клинику.

— Подождите, но я не хочу! И это не моя одежда! — возмутилась Анна, глядя на принесенные вещи и новое нижнее белье.

— Это тебе Сурен купил. Сказал, что после обеда завезут еще. Скажи спасибо и собирайся быстрее.

— Где мой телефон? — нервно спросила Анна, так и не вставая с кровати. Станислав Георгиевич купил ей белье?! Какой ужас, стыдно-то как!

— Это ты у Сурена спроси. Мое дело маленькое: тебя поднять и отправить. А как обратно приедешь, я тебя накормлю, и ты сразу выздоровеешь. А то бледная, худая и немощная, — ни разу не обращая внимания на Анну, причитала женщина, — И ты не переживай, Армине о тебе позаботится. Бульон я тебе уже варить поставила. Курочка свежая и натуральная! Армине плохого на стол не положит!

— Какой бульон?! Какая клиника?! — возмутилась Анна. — Мне на работу надо!

— Я ничего не знаю. Одевайся! — чуть ли не в приказном порядке сказала Армине, вытягивая подушки и простыни из-под Анны, — Ну, чего лежишь? Уже сама с кровати не можешь встать?! Конечно, это оттого, что худая такая. А мой бульон поешь и быстро забегаешь, запрыгаешь и вскочишь. По фирменному рецепту делаю.

— Я не могу при вас… Выйдите, пожалуйста, — смущенно попросила Анна.

— Ты что стесняешься? Кого? Меня? Я тебя умоляю! Армине стесняться не надо, — засмеялась женщина, уперев кулаки в бока, даже не думая покидать комнату.

От такого хамского, беспардонного поведения, щеки Анна запылали. Эта женщина полностью лишена чувства такта и элементарной культуры! Девушке ничего не оставалось, как подняться с кровати и переодеваться при ней.

— Вы можете хотя бы отвернуться?! — сердилась она, когда заметила оценивающие взгляды Армине. — И прошу вас впредь, не обсуждать мою худобу, которая, между прочим, природная. Это как минимум невежливо с вашей стороны и…

— Что это у тебя?! — воскликнула Армине, подошла к ней вплотную, взяла за руку и стала рассматривать сильное покраснение на ладонях.

— Это аллергия, — объяснила Анна, выдергивая руку.

— Я вижу! На что у тебя аллергия?

— Наверное, на чистящие средства, — ответила Анна, потупив взгляд. — Я в перчатках работала, а все равно появилась почему-то.

Армине нахмурилась и ничего ей не сказала. Но пока собиралась, девушка постоянно ловила на себе задумчивые взгляды пожилой женщины. Когда Анна была готова, Армине провела ее вниз, где на первом этаже ее уже ждал охранник.

— Анна Александровна, я — Анатолий. Пройдемте со мной! — сказал высокий широкоплечий мужчина с военной выправкой.

— Простите, пожалуйста, Анатолий, но я не поеду ни в какую клинику. Я хочу домой, — заявила Анна.

— Станислав Георгиевич ясно дал понять, что…

— Мне все равно, что сказал Станислав Георгиевич, — устало ответила Анна, потирая виски. — Мне в обед нужно быть на работе. Поэтому я сейчас вызову такси и уеду. Где мой телефон?

— Вот, — Анатолий протянул ей мобильный.

— Но это не мой, — заметила Анна, взяв в руки новый телефон, в котором был вбит лишь один единственный номер.

— К сожалению, по старому мобильному можно было отследить ваше местоположение, — ответил охранник. — Поэтому в целях безопасности, мы вам его сменили. Анна Александровна, нас уже ждут в клинике.

— Я не поеду ни в какую клинику! — рассердилась она и топнула ногой. — Я хочу домой!

Анатолий несколько растерянно смотрел на нее пару секунд, затем достал свой телефон.

— Станислав Георгиевич, у нас проблема. Анна Александровна отказывается ехать. Я понял, — сказал он в трубку и протянул ей мобильный.

— Анна Александровна, вы сейчас поедете к врачу и сдадите все анализы, которые он потребует, — услышала она недовольный голос Волкова.

— Во-первых, здравствуйте! — сказала она. Ее уже стало раздражать общее бескультурье, царящее вокруг этого олигарха. — Во-вторых, мне необходимо вернуться домой. У меня работа, мне нужно захватить свои ноты, а потом у меня ночная смена и…

— Вы больше не будете работать, — отрезал Волков.

— Что?! Но как?! — удивилась Анна. — Нет, послушайте, мне нужна работа и одна, и вторая и…

— Я обо всем договорился. Вас уже уволили из ресторана и супермаркета, — он раздраженно вздохнул, давая понять, что этот разговор ему осточертел. — Анна Александровна, езжайте на обследование.

— Я не хочу! Я абсолютно здорова и, Станислав Георгиевич, я не понимаю, почему вы решили за меня, даже не спросив моего мнения! Мне нужно работать! Как вы могли так поступить…

— Передайте трубку Анатолию, — резко перебил он ее. Анна опешила и растерянно вернула мобильный охраннику. Наверное, Волков сейчас прикажет ему, отвезти ее в квартиру бабушки!

— Я понял, Станислав Георгиевич. Все сделаем, — ответил охранник, отключился и, как ни в чем не бывало, обратился к ней. — Анна Александровна, пройдемте, пожалуйста, со мной.

— Но… как же… — Анна обомлела. Он же все объяснила Волкову! Как же так можно нагло решать за нее, что ей необходимо сделать! Это возмутительно! — Я не поеду ни в какую клинику!

— Анна Александровна! У меня приказ, во что бы то ни стало вас отвезти. И я его выполню, даже если придется силой вас туда тащить, — отрезал охранник. Судя по грозному виду этого рослого мужчины, ему ничего не стоит действительно применить к хрупкой Анне силу.

— Вай, принцесса, ты не зли Сурена, — встряла Армине, мягко обняв ее за плечи. — Раз он сказал, значит, надо делать. И привези мне потом все рецепты от врача! Я и не таких как ты выхаживала!

На последнее замечание домработницы Волкова раздосадованная Анна закатила глаза. Это уже выходило за все рамки приличия! Они ее ни во что не ставили! Относились к ней как маленькому несмышлёному ребенку! Но у нее не было сил противиться их настойчивости и непреклонности. Из-за вчерашних событий голова еще гудела, мысли путались, и Анне ничего не оставалось, как проследовать в машину. Ладно, она после объяснится с Волковым. Он же не думает, что она будет жить в его особняке!

Анну сопровождало столько охранников, что вполне хватило бы на целый пехотный батальон! Зачем так много людей? Неужели Станислав Георгиевич думает, что на нее снова попытаются напасть?! Ей еще сложно было переварить недавнее происшествие, она многого не понимала. И Станислав Георгиевич толком ничего ей не объяснил! Лишь сделал странное предложение, которое Анна не могла принять. На ее вопросы, охранники либо отмалчивались, либо просили связаться с самим Волковым.

В клинике ее также ежесекундно сопровождала охрана. Анне пришлось пройти полное обследование. Врач не обнаружил у девушки никаких заболеваний, кроме низкого гемоглобина и общего упадка сил. Выписал витамины, посоветовал больше отдыхать и лучше питаться. Ничего такого, из-за чего с ней нужно было так беспардонно обращаться!

— Отвезите меня, пожалуйста, домой, — попросила Анна, когда сопровождающие вывели её чуть ли не под конвоем из клиники.

— Не положено. Станислав Георгиевич приказал ехать обратно в особняк.

Кажется, все люди, работающие на Волкова, беспрекословно исполняли его приказы. Анна недовольно фыркнула, но решила позже серьезно поговорить со Станиславом Георгиевичем. Она не собирается жить в его доме! Он же не будет держать ее силой!

Они проезжали через центр города, когда Анна резко вскрикнула:

— Остановите машину!

— Не положено, — как робот ответил охранник.

— Да остановите вашу проклятую машину! — закричала она, потянулась к ручке двери и открыла ее на ходу. Охранник чертыхнулся и резко дал по газам. Анна выскочила на улицу и встала как вкопанная у одного двухэтажного здания, расположенного в очень выгодном месте центра города.

— Анна Александровна, сядьте в машину! — орал ей охранник. — Черт, объект на неохраняемой территории! — доложил он, держа в руках рацию.

Девушка не заметила, как остальные охранники выскочили из машин и стали ее окружать. Анна ничего не видела кроме грустной таблички “Закрыто” на стеклянных дверях огромного магазина.

— Чисто! — один за другим мужчины осматривались кругом. — Анна Александровна, вернитесь обратно! Анна Александровна, вы меня слышите?! Черт… срочно набери шефа!

Нет, Анна никого из них не слышала. Она завороженно смотрела на пустые витрины самого первого папиного ювелирного магазина “Монархъ”. Она помнит, как до открытия он привел ее, шестилетнюю девочку, и с гордостью показывал свое детище. Улыбающийся папа усадил дочь прямо на прилавок, затем достал большую черную коробку, открыл ее и сказал: “Выбирай, Аннушка, какие тебе нравятся?”. А потом засиял от отцовской гордости, когда рука девочки сама потянулась к маленьким золотым сережкам-гвоздикам в форме буквы “М”.

“Никогда в тебе не сомневался, дочь!” — сказал абсолютно довольный отец и повел ее в салон красоты. Он держал ее за руку, пока ей прокалывали уши, затем с глубокой нежностью вытирал ее детские слезы. “Ну-ну, Аннушка, ты — Монастырская! Никогда не забывай об этом!” — шептал папа, утешая девочку. “Обещай мне одну вещь, не меняй свою фамилию! Даже когда выскочишь замуж, ладно?” — попросил ее папа, и маленькая Анна послушно закивала в знак согласия. “И запомни, деньги приходят и уходят. Их можно заработать, их можно потерять, это не главное… Главное сохранить честь и достоинство на всю жизнь, поняла?” Маленькая Анна снова согласилась, про себя радуясь, что папа обещал ей после болезненной процедуры купить самую большую и вкусную порцию ванильного мороженого. А еще, она как самая настоящая леди пошла в кафе, где обычно сидели только взрослые. Папа хохотал, глядя как маленькая Аня уплетает лакомство за обе щеки, пачкая при этом свой курносый носик, рот и подбородок. “Только маме не говори” — заговорщицки шептал ей отец, когда пришло время возвращаться домой.

Аня никогда не сдавала папу и стойко держала оборону перед строгой матерью, которой не нравилось, что муж водит малолетнюю дочь по дорогим заведениям. Аня увиливала и прямо не отвечала ни на один мамин вопрос. Потому что они с отцом были настоящими друзьями, а друзей не предают. Даже если ругались, все равно она всегда знала, что в конечном итоге, они с отцом помирятся. У нее был самый лучший папа в мире… Безумно любящий…

Анна подняла трясущуюся ладонь к ушам и дотронулась до небольших сережек в форме буквы “М”. Она до сих пор их носила. Как память о том чудесном и радостном дне, как символ принадлежности к громкой фамилии. Анна тяжело задышала, жадно глотая свежий весенний воздух. Что-то внутри нее, чему она не могла дать названия, всколыхнулось и вспыхнуло, словно раскаленная вулканическая лава. Она — Монастырская, черт возьми!

Ее любимая бабушка всегда говорила, что главное в жизни не загрубеть душой, не поддаться гневу, не позволять разрушать себя и окружающий мир вокруг обидой. Оставить сердце открытым для прекрасного, светлого, доброго. А еще она верила, что злых людей по природе не бывает. Плохие поступки они совершают от боли. Бабушка была наивной. Люди злые, черствые и жестокие. У Анны отобрали родных. У нее украли то, что годами принадлежало ее семье. Девушка не была дурой и не верила, что таких людей можно посадить за убийство ее близких и по закону добиться справедливости.

Ее выставили вон из собственного дома, словно собачонку, так почему же Анна должна с легкостью отдать им папин завод? Собственноручно загубить дело его жизни, в которое он вложил душу? Эти изверги воспользовались ее горем и обманули, когда она была под влиянием нервного срыва. Но теперь-то Анна в порядке. Нет, она не имеет права сдаться! Анна должна вернуть то, что принадлежит Монастырским! За глупое “ненавижу” папа ее простил бы, наверное… он всегда ее прощал… Но он сгорел бы от стыда за дочь, если бы узнал, что Анна не боролась за его наследие!

— Станислав Георгиевич, она стоит и не двигается… и я не очень уверен, что она в сознании! Что мне делать?! — доннесся рядом голос охранника. — По периметру все чисто, но…

— Дайте трубку, — шепотом попросила она, не отводя взгляда от магазина.

— Анна Александровна, вернитесь немедленно в машину. Там небезопасно, — отчеканил Волков низким громовым голосом.

— Станислав Георгиевич, — ответила она, нервно сглатывая, — Ваше предложение еще в силе?

Гробовая тишина, донёсшаяся из трубки, заставила ее задрожать от страха. А вдруг он уже передумал? Вдруг Волков посчитал, что его предложение слишком опасное или невыполнимое? Он изменил свое решение? Так быстро? Она опоздала с ответом? Почему он молчит целую вечность?!

Анна снова услышала в голове мелодию Вивальди… она начиналась очень тихо, как яркие вспышки молнии и раскаты грома вдалеке: предвестники надвигающейся грозы и буйного шторма в океане. Нет, он не мог передумать! Человек, который спас ее, вытащил из рук киллера и обещавший страшную расплату за ее смерть, не мог так легко и быстро сдаться!

— Да, — наконец, послышался уверенный ответ.

— Я согласна, — с облегчением выдохнула она, прикрыв глаза. — Я выйду за вас замуж!

Анну сразу повезли в офис холдинга Волкова. В большом конференц-зале ее ожидал не только Станислав Георгиевич, но еще невероятно красивая женщина, напоминавшая саму Анжелину Джоли. Жгучая брюнетка, одетая в деловой шикарный костюм, была яркой, эффектной и очень сексуальной, то есть полной противоположностью Анны.

Когда девушка вошла, эти двое мило беседовали. Женщина громко рассмеялась над тем, что сказал ей Волков. Он же выглядел весьма довольным и расслабленным. И даже широко улыбался этой красавице. Анна непроизвольно поджала губы. Снова ее поразило непонятное, ранее не испытанное чувство, острое и отчего-то болезненное. В этот момент Анне сильнее стало не хватать мамы, которая бы точно прояснила, что с ней творится. Мамочка…

Ее грациозная, необыкновенно элегантная мать всегда умела нравиться окружающим. Когда она входила в помещение, даже не самые воспитанные и культурные мужчины вставали, отдавая ей дань уважения, и восхищенно провожали взглядом, когда она покидала комнату. Папа также относился к жене с особым почтением и трепетом. Он всегда с признательностью целовал ее руку и никогда не был груб с женой.

Кроме идеальных манер и культуры, мама пыталась научить дочь женственному поведению, но вот только Анну такая ерунда никогда не интересовала. Кроме музыки ее мало что волновало. Но теперь, глядя на неотразимую женщину рядом с Волковым, девушка пожалела, что слушала мамины советы в пол уха. Вот кто действительно достоин стать рядом с таким импозантным мужчиной — эта роскошная женщина чуть за тридцать. По непонятной причине Анну страшно раздражал тот факт, что эта пара вместе выглядит потрясающе!

Когда Станислав Георгиевич представил их друг другу, адвокат Михеева стала зачитывать условия брачного договора. Волков обязался полностью обеспечивать свою фиктивную жену до тех пор, пока не вернет завод в ее полное владение. Развод мог быть осуществлен только после того, как законным владельцем предприятия станет Анна. Она же была обязана подписать дарственную на передачу прав управления своему фиктивному мужу. В последствии ей гарантировали отчисление процентов с прибыли завода.

Анну разозлил даже не тот факт, что условия брачного договора были уже составлены без учета ее мнения. Ее возмущало поведение Светланы Михеевой, которая после приветствия даже не взглянула в ее сторону, а все пункты зачитывала, обращаясь непосредственно к Станиславу Георгиевичу. Словно Анны в комнате вообще не существовало! А то, как адвокат чуть ли не заискивающе заглядывала в рот олигарху и крайне мило улыбалась ему, заставляло Анну с силой сжимать кулаки под столом до побелевших костяшек.

— После замужества Анна Монастырская обязуется взять фамилию мужа и именоваться Волковой, — неожиданно выдала Светлана Михайловна.

— Никогда! — мгновенно выкрикнула ошарашенная Анна, подскочив с места.

— Анна Александровна, мы же договорились… — процедил сквозь зубы Волков, явно начав сердиться.

— Мы договорились, что я выйду за вас замуж. О смене фамилии речи не было и быть не может!

— Вы понимаете, что только моя фамилия может уберечь вас от этих людей? Они должны знать, что вы — моя жена и…

— Так сообщите им, — отрезала Анна, пожав плечами и присаживаясь. — Я менять фамилию не буду!

— Детский сад какой-то! — вспыхнул Волков, с силой стукнув по столу. Он вскочил из-за стола и напряжённо прошёлся взад-вперед, недовольно засунув сжатые кулаки в карман. Остановился и резко наклонился к Анне, внимательно вглядываясь в ее лицо: — Анна Александровна, я целый день трачу на то, чтобы убедить вас, что вы в опасности! Вы не понимаете, с кем мы имеем дело…

— Станислав Георгиевич, — Анна с шумом сглотнула и опустила голову. — Уж кто-кто, а я прекрасно осведомлена, какую боль эти нелюди способны причинить другим. Они убили мою семью. Они забрали то, что по праву принадлежит мне. Они отняли у меня всё! Фамилию они у меня не отнимут! Монастырской родилась, ею и умру! — упрямо настаивала она. Он отшатнулся, сложив руки на груди.

На нее уставились злые серые глаза, которые обладали чуть ли не гипнотическим воздействием. Его убийственный взгляд пригвоздил ее к месту, и Анна не смела шелохнуться. Снова очень странные и непривычные ощущения рядом с этим грозным мужчиной захлестнули ее. Анна всегда чувствовала себя под защитой. Папа никогда никому не позволил бы обидеть свою принцессу. Страх… вот уже неоднократно ее тело подавало тревожные сигналы опасности в присутствии олигарха. Странно, ведь он спас ее, а она все равно не могла до конца расслабиться, особенно когда он смотрел на нее вот так как сейчас. Дико. Зло. Необузданно. И волнующе одновременно.

— Есть предложение, — осторожно встряла Светлана Михайловна. — Монастырская-Волкова? Если всех устраивает…

— Меня устраивает, — процедил он сквозь зубы, не отводя безумного взгляда от девушки. — Вас, Анна Александровна, все устраивает? — нарочито почтительно обратился он, словно издеваясь над ней. — Будут сегодня еще неожиданные сюрпризы?!

Он снова разговаривал с ней как с несмышленым ребенком, что Анну жутко разозлило. Естественно, взрослый опытный мужчина не признавал в ней ровню. Зато с роскошной адвокатшей флиртовал как законченный Дон Жуан! Фу! Анне настолько сильно захотелось ему досадить, что ей стало даже страшно от собственных мыслей.

— Я хочу жить в своей квартире, — сказала Анна, вздернув подбородок.

— Не говорите глупостей. В моем доме вы в полной безопасности. И это, Анна Александровна, не обсуждается, — он резко отмел ее предложение.

— Я не могу жить в доме, где нет рояля, — заявила Анна. Волков с адвокатом переглянулись, и на нее непонимающе уставились уже две пары удивленных глаз. — Что? Я люблю музыку. Я живу музыкой. Мне нужен рояль! Дом, в котором не звучит музыка, это не дом, а помещение!

На ее смелое заявление Волков открыл рот, и Анне показалось, что он сейчас наорет на нее. Однако он облизнул тонкие губы, шумно выдохнул, явно пытаясь успокоиться, и выплевывая каждую букву, заверил:

— Я куплю вам чертов рояль. Это все?

— Нет, — Анна выдавила из себя милую улыбку. — Я хочу продолжить свое обучение в консерватории.

— Это мы обсудим потом.

— Нет, это мы обсудим сейчас, — настаивала Анна, — Более того, внесем этот пункт в контракт. Я хочу и буду заниматься своей музыкальной карьерой.

— Я же сказал, что мы обсудим это вне контракта и… Анна Александровна, вы отнимаете у занятых людей ценное время. Подписывайте проклятый договор!

— Один “друг” моего отца обманом лишил меня моего дома, наследства и личных сбережений. У меня забрали даже мамины фамильные драгоценности, которые передавались из поколения в поколение в моей семье, — она замолчала на секунду, собравшись с духом и, несмотря на дрожащие колени, продолжила. — Мне нужны гарантии, что в этот раз мои интересы не будут ущемлены.

— Девочка, — надменно обратился к ней Волков с издевательской фамильярностью. — Я же могу тебя сейчас выставить нах… вон из кабинета! — от непроизнесенного матерного слова щеки Анны залились ярким румянцем. С ней никто не позволял себе разговаривать в подобном тоне! Никогда! Первым ее желанием было выскочить из конференц-зала и громко хлопнуть дверью. Но Анна решила не опускаться до вульгарного уровня явно вышедшего из себя Волкова.

— Я не в силах, Станислав Георгиевич, вам что-либо запретить, — спокойно и с достоинством ответила она. — Но мой отец уверял, что вы партнер надежный и благородный. И если уж дали слово, то сдержите его во что бы то ни стало. Насколько мне помнится, вчера ночью, — Анна специально остановилась на этом слове, чтобы присутствующий в кабинете адвокат перестала бросать на несносного олигарха настолько откровенные и неподобающие взгляды. — Мне было обещано сохранение моей жизни, возвращение наследства и наказание виновных в смерти моих близких. При всем уважении, Станислав Георгиевич, будет безмерно жаль, если мой доверчивый отец повторно ошибся в выборе своих друзей.

Краем бокового зрения она увидела, что рот теперь открылся у ошеломленной Михеевой. Кажется, женщина даже тихо хихикнула. А вот на Волкова Анна смотреть не решалась. После ее дерзкого, даже наглого заявления, пространство комнаты угрожающе сузилось, а в голове тут же зазвучала шестая симфония Чайковского. Патетическая, которая была своего рода посвященна приближающейся скорой смерти. Анна тут же пожалела о своих словах. Во-первых, если бы не Станислав Георгиевич, ее бы вчера убили. Во-вторых, из всех состоятельных и могущественных друзей отца, он единственный, кто протянул руку помощи бедной сироте. Он не заслуживал этих несправедливых слов. Анна хотела было уже извиниться за свой едкий выпад, как услышала громовой бас:

— Светлана Михайловна, добавьте в контракт пункты, о которых так любезно попросила Анна Александровна.

Адвокат вышла из конференц-зала, и Анна с ужасом подумала, что осталась наедине с разъяренным Волковым. Он оперся на мужественную руку, угрожающе согнувшись над девушкой. От его близости по телу пробежала волна мелких волнующих мурашек, а в нос ударил приятный запах его мускусного? парфюма с легкой кислинкой. Анна уставилась на его длинные пальцы и отчего-то подумала, что его крупная ладонь точно бы справилась с легато в две, а то и три октавы. А так же, вполне могла бы придушить ее в одно мгновение.

— Меня отец просил не менять фамилию после свадьбы, — набравшись смелости, пролепетала она. — Я не хотела вас обидеть. Правда. Просто… после всего, что случилось… я… на меня что-то нашло… и мне… я…

— Вы больше никому не верите, — подытожил ее невнятное объяснение, быстро взявший себя в руки Волков.

— Мне страшно, — честно призналась она. — И я не совсем понимаю… зачем вы это делаете? Почему выручаете меня?

— Я мог помочь вашему отцу, но находился за границей. Если бы я никуда не уехал, он был бы жив, — признался Волков, отводя от нее взгляд.

— Вы ни в чем не виноваты, — прошептала Анна, нервно теребя пальцы. — Если бы не вы… вчера меня могли убить. Я уверена, что папа был бы вам очень благодарен за то, что вы оказались рядом со мной. И я еще раз прошу прощения, если я вас задела и…

— Анна Александровна, никогда не извиняйтесь за то, что защищаете свои интересы, — перебил Волков, ухмыляясь. — Вы не правы. Ваш отец никогда не был доверчивым. Он был порядочным, но достаточно… упертым партнером.

Олигарх деликатно намекнул, что папин характер зачастую был откровенно скверным, а о его упертости можно было слагать легенды. Анна улыбнулась. А затем ее плечи опустились, улыбка померкла, а глаза моментально увлажнились.

— Станислав Георгиевич, а вы, правда, их накажете? — спросила она, вглядываясь глазами полными слез в жесткое, но красивое мужское лицо. В этот момент ей показалось, что Волков перестал дышать. Он долго смотрел на нее, не отрываясь, затем медленно перевел взгляд на ее губы. Олигарх снова стал напоминать хищника перед нападением на жертву. Когда воздух наполняется острой опасностью, все мышцы напряжены, а зверь замер на мгновение перед стремительной атакой. От его пронзительного чувственного взгляда рот девушки приоткрылся сам собой, и Анна невольно облизнула губы. Ее сердце грохотало, щеки снова залились румянцем, а по телу пробежала непонятная волна предвкушения. Ноздри мужчины расширились, кадык дернулся, а зрачки увеличились. Казалось, пройдет еще секунда, и Станислав Георгиевич… ее поцелует!

— Все готово, — прервала это сущее безумство, входящая в кабинет Михеева. Олигарх резко отошел от девушки и сел в кресло рядом с адвокатом. Она подвинула им документы, и после того как они поставили подпись, Волков деловым тоном сообщил:

— Анна Александровна, на этом все. Вас сейчас отвезут домой.

Он даже не взглянул на нее! Все его внимание теперь сосредоточилось на улыбающейся ему Михеевой. Он пылко благодарил ее за помощь и даже галантно поцеловал руку! От обиды щеки Анны вспыхнули, она почувствовала себя надоедливой маленькой собачонкой, от которой постарались быстрее избавиться и резво указали на дверь.

— Конечно. Спасибо вам, Станислав Георгиевич, за то, что вошли в положение и приняли мои условия. А также за купленные вами мне вещи. И нижнее белье. Особенно за него. Оно просто восхитительное! Вы точно угадали с размером, — она заставила себя мило улыбнуться. — Не буду больше вас задерживать. Удачного вам дня. Жду вас с нетерпением дома!

Брови Волкова удивленно поползли вверх. Анна же, не решившись сегодня больше злить этого властного мужчину, развернулась и победоносно вышла из кабинета. Ее уверенность в мгновенье улетучилась по дороге домой. Не нужно было этого говорить. Это было неуместно, бестактно и глупо! Господи, да что же с ней творится?! Благодарить мужчину за подаренное нижнее белье, да еще и в присутствии постороннего человека! Стыдно-то как! С другой стороны, он ей сам сказал, чтобы она училась отстаивать свои интересы. Только Анна не совсем понимала, когда, а главное, каким образом в круг ее личных интересов кроме музыки попал такой мужчина, как Станислав Волков?

В тот день олигарха Анна больше не видела. Как и последующие недели до предстоящей свадьбы. Куда он пропал, где ночевал и чем был занят, Анна не знала. Зато вокруг нее постоянно крутилась Армине, которая пыталась ее откормить, готовя различные сытные блюда. А еще следила за тем, чтобы Анна принимала все прописанные витамины. Девушка не сразу догадалась, что вечные причитания и ворчание пожилой женщины являются ее манерой общения, а не показателем скверного характера.

— Я больше не могу, — говорила Анна, отодвигая тарелку от себя.

— Принцесса, ну скушай еще пару ложек! Ну что ж ты худая такая, а? А если опять в больницу сляжешь, Сурен мне голову оторвет. А люди что скажут? Скажут Армине плохо кормила, Армине не уследила! А ты ж ешь как птичка! Скушай, девочка, еще ложечку!

А еще на ночь, на столике у кровати у Анны регулярно появлялся поднос с молоком и вкуснейшим, нежным печеньем. По какой-то неведомой причине Армине решила, что настоящие принцессы, в кои она зачислила девушку, обязательно перед сном должны поесть сладкого и запить теплым напитком. Несмотря на холодный прием в самом начале, изголодавшаяся по элементарной человеческой заботе, Анна прониклась бестактной и крайне невоспитанной пожилой женщиной. Вопреки обычно резким словам, Армине показалась девушке в целом добродушной, простой, хорошей женщиной. А может, Анна просто чувствовала себя жутко одиноко в этом огромном особняке, похожем на неприступный холодный замок.

В скором времени Анне привезли шикарное свадебное платье от известного и дорогого дизайнера. От Армине девушка узнала, что готовится огромный прием, на котором будет присутствовать вся элита столицы. Она догадалась, что Волков, организуя пышное мероприятие, таким образом, оповещает врагов ее отца о том, что теперь законно претендует на тридцать процентов акций ювелирного завода. И снова девушку никто не спрашивал, какой свадьбы ей бы хотелось… Все завертелось слишком быстро, и Анна поддалась течению меняющихся обстоятельств в ее жизни.

Конец ознакомительного фрагмента.