Карусель, или Матриархат

Юрий Юрков

Отличительная черта талантливого автора – использование разнообразных литературных жанров, тяготение к малым формам самовыражения, самобытный язык, умение многое видеть и отразить в сатирическом и юмористическом плане.

СНИМОК В ГАЗЕТУ

Юмореска

— Старик, выручай, снимок в газету надо, на ходу бросил мне наш собственный фотокорреспондент Варлам Невидимкин. В просьбе Варлам был талантливым человеком, и как всякому таланту, ему было трудно отказать. «Ладно, старик, заверил я, — помогу. Что, подсветку держать?» «Не-е, — уклонился от ответа Варлам, — там узнаешь», — и неопределенно махнул рукой.

Скатились с лестницы. Вижу, молодец бравый в кожаной куртке от безделья мается, фуражку милицейскую мнет… «В газету, к празднику… лучшего участкового надо щелкнуть!» — коротко пояснил ситуацию Варлам.

Свернули за дома и попали на тихую улочку.

По замыслу Варлама красивый угловой дом с новенькой изгородью, старым садом и водоразборной колонкой на снимке должен был воплотиться в справную деревенскую усадьбу, типичную для нашей деревни, и усыпить бдительность доверчивого читателя. И еще замыслил Варлам — видеть своего героя на снимке ведущим профилактическую беседу с гражданами села.

Только где их взять, граждан-то? Первая надежда Варлама — старушки. Но на этот раз — осечка! проходящая бабуля кричит изо всех сил «я глухая!» Вторая заявляет «я старая!» Третья некстати вспомнила, что в девушках была некрасивой… Из дома, у которого мы остановились, вывернулась первосортная бабуля с ведром в руках, но, сообразив в чем дело, тут же спряталась.

Варлам сказал, что такое в его практике впервые… Участковый предложил сгонять на «газике» в деревню за настоящими сельчанами. Варлам прикинул, что к чему, и сказал: «Не успеем, надо ждать…» И, правда, видим — молодица идет — бредет с сумками в руках. Мы к ней. Она от нас. Затем постарше женщину остановили, та позировать из-за старого пальто отказалась.

Стали «хватать» всех подряд. Бестолку. Надумали расходиться». Глядь — гражданин один, веселый такой, вышагивает, в клеточку пиджаке нараспашку. Увидел он нас, обмяк весь, понял по нашим глазам — не уйдешь.

Варлам стал было длинно объяснять ему, для чего снимок, но «последний шанс» и не думал уходить, как будто всю жизнь мечтал в газете покрасоваться. Главное безропотно повиновался, выполняя требуемое. Его телу можно было придать любую позу, он застывал в ней и казался деревянным, и при этом не выражал ни досады, ни радости. Наконец, его поставили боком к участковому, и заставили улыбнуться.

Остальные действия происходили вокруг него. Участковый достал блокнот и карандаш. Я по совету Варлама, чтобы не быть узнанным, «снял очки и встал спиной к объективу, полы шляпы загнул вниз, а воротник плаща — вверх. Варлам, словно отстреливаясь из пистолета, бегал и приседал вокруг нас. Сделав, несколько «щелчков», он уверенно произнес: «Не то!» Я хотел было ускользнуть за будущий кадр, Но Варлам живо забеспокоился, заявив, что я здорово играю спиной и на мне все держится. Пока я тужил, что не подался в свое время в театральный, Варлам вновь щелкнул затвором. Однако, ободренный похвалой, я увлекся и сотворил сразу три ошибки… Варлам мягко поправил меня: «Старик, повернись, пожалуйста, опять спиной, закрой рот и не махай руками, а то все подумают, что тебя задержали с поличным».

Я занервничал и стал уползать за кадр. Варлам вновь проявил служебную бдительность и пресек мои поползновения. Однако нужное не получалось, и он стал компоновать нас по новому…

Наконец, Варлам произнес: «Кое-что наскреб, но все не то… Надо убрать водоразборную колонку и тебя…» «Как мёня?» Я обиделся и хотел уйти, но, оказалось, еще раньше, не объяснив причины, исчез клетчатый пиджак вместе со своим обладателем.

«Последний кадр остался», — вдруг сник Варлам.

Не растерялся один участковый. Он попросил Варлама сфотографировать его одного просто так, на память, и без всяких выкрутасов. Явно перегоревший от долгих маневров Варлам щелкнул затвором фотоаппарата последний раз.

Этот снимок «по пояс» и увидели подписчики местной газеты десятого ноября на праздничной полосе, посвященной милицейскому празднику.