Второй шанс

Юрий Иванович, 2016

Пожилому ученому Александру Коху достается в наследство магический артефакт – скифская «даркана». Семейная легенда гласила, что это ключ к возвращению молодости. Никому не удавалось найти способ, чтобы воспользоваться чудодейственным средством, но академик Кох смог. Как и ожидалось, за ученым и его открытием начинается охота спецслужб и преступных авторитетов. Успешно опробовав семейную реликвию и уходя от погони, Кох попал из Москвы в деревенскую глушь, где встретил неожиданных помощников. «Даркана» не так проста – она может переносить сознание Коха в древнюю Скифию, и академику выпадает шанс исправить ошибки истории…

Глава 8

Затаившийся Цаглиман

Наркуша уже несколько дней пытался разобраться с доставшимся ему трофеем. В принципе, как залёг «на дно» в этом хуторе-вотчине своего друга младых лет, так и возился с диковинным устройством. Оно запускалось, действовало, даже что-то показывало на небольшом экране, но как считать результаты, как задать нужный алгоритм и что оно всё в итоге значит, приходилось выяснять методом тыка, используя простейшую житейскую логику да подсказки из Интернета. Даже некоторые навыки компьютерных игр пригодились, хотя ими завсегдатай уголовного мира владел весьма поверхностно.

А в том, что устройство страшно ценное и нужное, Боря Цаглиман догадался сразу, ещё там, во время штурма квартиры академика и разразившейся войны сразу между несколькими вмешавшимися в конфликт силами.

После предательского удара по голове со стороны Паровоза Наркуша потерял сознание всего на несколько мгновений. А придя в себя и прислушиваясь к грохоту участившихся выстрелов, думал только об одном: «Сейчас этот тупой шкаф меня и добьёт! Не иначе как по наущению своего дяди, такого же ублюдка, действует. Сам Лось-Ефимка на такое не решился бы…»

К его неимоверному удивлению, подельник-предатель только бегом отнёс не подающее признаков жизни тело на чердачную площадку да там и бросил. Даже обыскал плохо, забрав пистолет, но оставив нож. То ли очень спешил, то ли решил, что тратить лишние секунды на труп бессмысленно. Не знал, видимо, что некоторые люди числятся в категории «особо живучие».

Но как только «шкаф» прогромыхал вниз, Боря поднялся на ноги и, разминая опухшую возле затылка шею, стал осторожно спускаться с чердака на жилой этаж.

Хорошо, что осторожничал. Успел первым заметить крадущихся ему навстречу спецназовцев. Подался назад и замер, стараясь по доносящимся звукам просчитать происходящее на смотровой площадке. Также понял сразу, что всей их операции пришёл жирный полярный лис. Раз уж всё оцеплено силовиками и идёт такое беспощадное сражение, то даже сдаться будет проблематично. Авансы Лавсан выплатил невероятные, а несколько групп совсем незнакомых «братьев» выглядели так, словно пол-Москвы готовы были перестрелять. В такой обстановке ни о каком пленении не могло быть и речи.

Конечно, было непонятно, за что его приговорил Бурый. Вины за собой Наркуша не чувствовал, не «крысятничал» и ментам не «стучал». Разве что мелькнуло предположение, что старший в банде решил забрать под себя небольшой бизнес. Но Цаглиман прекрасно осознавал: раз его приговорили, то ещё и по этой причине сдаваться нельзя. В «предвариловке» свои же удавят. Что-то выяснять там и доказывать, призывая к разборкам «по понятиям», бессмысленно.

Следовало избавляться от холодного оружия и немедленно уходить. Но как?! Если вокруг всё оцеплено и война только разгорается?

Пара спецназовцев начала действовать, криками заставляя Паровоза лечь на пол и не рыпаться. Потом раздались странные крики, грохот, стоны и показался бегущий зигзагами Лось-Ефимка, как его за глаза называли коллеги по разбою. Причём прущий от смерти Паровоз орал чистым матом, кроя всех, в том числе своего дядю и неведомых снайперов. А вокруг него искрили дробящие мрамор тяжёлые пули. То есть по нему работало сразу несколько снайперов.

И опять Наркуша ничего лучше не придумал, чем пересидеть какое-то время. Услышал, как Ефимка ворвался в квартиру к какой-то тёлке, дождался сравнительной тишины на лестнице и только потом начал спускаться. Вот тут и донёсся до него женский стон с площадки. Вспомнил, что женщины там не было, но был ребёнок.

«Неужели мальца грохнули вместе с мамашей? Уроды!»

Не считаясь с доводами рассудка, он поспешил к месту событий. Осторожно выглянул из-за угла. А там ветерок гуляет, стёкла вдребезги… но ребёнка нигде не видно. Зато лежащая женщина сразу бросилась в глаза и была опознана как Вера Павловна, личная телохранительница самого академика. А раз она здесь, то скорее всего и старикашка рядом. Иначе зачем стреляли, пытаясь их или отсечь, или убить?

Охранница оказалась довольно тяжело ранена в правое плечо и от болевого шока то теряла сознание, то вновь открывала глаза. А вот на левой руке и на боку у неё было то самое устройство. Оно напоминало часть разгрузки и довольно сложные наручи на локоть и запястье. А губы женщины в беспамятстве шептали: «Свиридович, вы где?» Значит, она до ранения вела поиск академика, пользуясь этим самым устройством.

Чем занимается учёный — Наркуша даже предположить не мог. Но судя по оплате и только-только начавшей затихать войне невероятного масштаба, значимость дряхлого старика сложно было переоценить. Любой информацией о нём или ведущей к нему можно будет не просто торговать, а крупно спекулировать, а то и диктовать свои условия. По крайней мере выкрутиться из-под неожиданного приговора со стороны Бурого, а то и его самого подставить, следовало попытаться.

Другой вопрос, как вырваться отсюда?

Да ещё и уйти с устройством?

Сообразительность Бори Цаглимана в критических ситуациях и при цейтноте времени порой поражала его самого. Вопросы, словно неповоротливые глыбы, ещё крутились в одной части сознания, тогда как вторая часть уже действовала. Рывок на площадку, и наиболее окровавленный спецназовец с развороченным пулей лицом оттащен за ноги в безопасное место. Снайперы, наверное, не успели перенести огонь.

Затем спешное переодевание. Повезло, что на Наркуше были брюки и ботинки, почти идентичные униформе силовиков. Только и следовало нацепить на себя окровавленные куртку и шлем. Разгрузку, бронежилет и автомат, при видимости такого ранения, не было никакого смысла тащить на себе. Та ещё тяжесть! Да и вместо них видимость амуниции заменило отобранное у Веры Павловны устройство.

Полминуты тревожного ожидания, пока звуки выстрелов не стали совсем редкими, и опять рывок на площадку. Там он сбросил разгрузку, бронежилет и автомат со второго убитого спецназовца и взвалил его на спину. Тот оказался ранен в шею и не выглядел как окончательный и бесповоротный покойник. Своё лицо ещё раньше постарался измазать чужой кровью. Противно до омерзения, но жить-то хочется!

Как спустился вниз и добрался до машин «Скорой помощи», помнил словно в тумане. На кого-то орал, кого-то отталкивал с дороги, но не останавливался ни на мгновение. Помогло ещё одно чудо: несомый на спине человек оказался ещё жив. Хоть и врачи, нависшие над телом уже непосредственно в машине, не скрывали пессимизма.

— Не жилец…

— Вряд ли вытянем.

Но пытались. Совсем не обращая внимания на улёгшегося возле самой двери спасателя. Только и бросили в его сторону:

— Держись, солдатик, в госпитале и тебе окажут помощь!

А по прибытии умчались передавать коллегам еле дышащее тело, совершенно забыв про второго, про того, кто вынес раненого. А Наркуша попросил умыться, привёл себя в порядок и смотался из госпиталя, деловито заявив обмывавшей его сестричке:

— Ладно, спасибо. Некогда мне, надо в штаб возвращаться.

Так и ушёл, хваля себя за предусмотрительность и перестраховку. Имелась у него конура для лёжки, о которой никто из подельников не знал. Одежда, приличные аксессуары путешественника, мелочи актёрского реквизита, помогающие сменить внешность. Там и аванс припрятал. Но понимал, что найдут. И свои, и спецназовцы, и охранники академика, и те уроды, которые снайперов вокруг натыкали.

Потому не рискнул оставаться дольше, чем понадобилось для переодевания и сбора вещей. Как и не раздумывал, куда податься, чтобы залечь «на дно». Только к Федьке Зозулину, в его глухие, удалённые от цивилизации места. С Федькой он познакомился давно, ещё в юности: учились вместе первый год в училище, там и скорешились. Потом оба свернули на нелёгкую дорожку уголовно наказуемой деятельности, но вместе никогда плотно не работали. Зато частенько встречались для бесшабашных загулов и небольших познавательных путешествий.

Во время одной из таких поездок Федька и привёз друга на свой родной хутор. Этакое большое, солидное хозяйство, пусть и запущенное слегка из-за недостатка рабочих рук. Потому что проживал там только один закоренелый холостяк — двоюродный брат Федьки, лет на пятнадцать старше его, трижды судимый и дважды сидевший, ушедший в «завязку», но торжественно пообещавший лучшему другу любимого братца: «Если чё, заходи. Укрою от кого угодно».

Укрыл. Да так, что и с собаками в случае облавы неожиданной не отыщут. Под неказистым на вид сараюшком, внутри которого топталась парочка овец, оказался шикарный погреб с удобствами. Почитай жилая комната с электрическим освещением да пристроенным в углу сортиром. Хочешь, отлеживайся, спи, отъедайся, хочешь — книги читай или в Интернете зависай. Благо, что данный участок находился в досягаемости покрытия ближайшего оператора. Хозяин хутора всё предусмотрел, всё устроил, — для самого себя берлогу готовил. Но и оплату за свои услуги взять не погнушался.

— Трактор купить хочу, — откровенничал. — А хороший — уж больно дорог. Так что твоя помощь очень вовремя подоспела.

А Наркуше и не жалко ради спасения собственной шкуры. Дал приличную сумму и пообещал, что впоследствии втрое больше даст. Если парочку месяцев высидит на хороших харчах да в полном спокойствии.

Только вот не сиделось Боре Цаглиману на одном месте спокойно. Два дня отоспался, а потом словно шило в одном месте завелось. А чтобы себя занять по полной программе — стал изучать трофейное устройство. Хорошо так изучать, подробно. Не ленясь по нужным сайтам побродить да полезную информацию почерпнуть. До глубинного понимания сути действия он, конечно, не дошел, но хоть примерно понял, как странными наручами и экраном пользоваться.

К началу чётвертого дня он отчётливо уразумел: нечто или некто находится в северо-западном направлении, на примерном расстоянии в семь километров.

Вначале не поверил в такое совпадение.

«Неужели академик настолько близко?! — а потому успокоил себя расхожим среди фаталистов выражением: — Чего только не случается в жизни! А раз так, значит, следует мне туда наведаться и этого самого старикана «пощипать». Если уж за него такие войны ведутся, то уж гусь он жирный, будет что с него стрясти…»

А раз решение принято, то следовало только собраться и предупредить хозяина о своём кратковременном уходе. Чем Наркуша и стал заниматься, начав с подбора одежды. Хозяин вскоре в подземную комнату и сам заявился, подав условный сигнал и начав спускаться в тот момент, когда Боря Цаглиман натягивал трусы на голое тело.

Вся беда в том, что хуторянин пришёл не сам, а в сопровождении хорошо знакомых рож. И одна из них, ехидно улыбаясь и направляя на Борю пистолет, поинтересовалась:

— Наркуша, неужели ты мечтал от меня скрыться? Наивный поц!..

И, несмотря на обнажённость, бедный Цаглиман покрылся потом с ног до головы. В данный момент его жизнь не стоила и копейки.