Второй шанс

Юрий Иванович, 2016

Пожилому ученому Александру Коху достается в наследство магический артефакт – скифская «даркана». Семейная легенда гласила, что это ключ к возвращению молодости. Никому не удавалось найти способ, чтобы воспользоваться чудодейственным средством, но академик Кох смог. Как и ожидалось, за ученым и его открытием начинается охота спецслужб и преступных авторитетов. Успешно опробовав семейную реликвию и уходя от погони, Кох попал из Москвы в деревенскую глушь, где встретил неожиданных помощников. «Даркана» не так проста – она может переносить сознание Коха в древнюю Скифию, и академику выпадает шанс исправить ошибки истории…

Глава 5

Без легенды никуда

Степень усталости детского организма измеряется атакующими его болезнями. Как только дитё ослабнет — оно заболевает. Если перенапряжение будет слишком большим, ребёнок вообще может умереть.

Эту истину лишний раз подтвердил — а может, и опроверг? — гость Прасковьи Григорьевны, спавший с краткими перерывами почти трое суток. Только и вставал, чтобы напиться, поесть наспех, облегчиться и вновь привалиться головой на подушку. Да и температура постоянно держалась на отметке тридцать семь и пять. То есть ещё и недуг какой-то имелся, с которым организм пытался справиться самостоятельно.

Чего уж там, открывая глаза, Александр Свиридович пытался бодриться, настроить себя на движение.

— Вот сейчас как начну приседать!.. Да как начну отжиматься…

Затем три глотка воды, две ложки каши, и… глаза уже закрыты. Радовало хозяйку только одно: что жара не было и ребёнок ел. В охотку ел, пусть и мало. Потому и просыпался, что организм требовал необходимый минимум, получал его и опять успокаивался во сне.

О том, чтобы сходить к соседям и поднять тревогу, Козырева и не помышляла. Только и выбралась в магазин второго дня, принеся в рюкзачке свежего хлеба, масла, сахара, овсянки и колбасы двух сортов. Больший груз нести не смогла. И так пришлось несколько раз приседать на завалинки и отдыхать. Да и когда в последний раз столько волокла, не могла припомнить. По правде говоря, сомневалась, что донесёт, придётся кого-нибудь уговаривать из встреченных посельчан.

Но дошла. Потому что силы какие-то прибавились и странная болезненная одержимость. Потому что дома ждало живое чудо, одним только своим видом разжигая в душе тлеющий огонёк надежды. Хотелось верить. Очень хотелось верить, что мальчик обещал помочь не просто на словах. Живой пример превращения старика в ребёнка, причём с полным сохранением памяти и знаний, будоражил сознание, вызывал оторопь и заставлял мечтать о несбыточном.

Всё это вместе взятое и давало старушке, успевшей уже смириться с неизбежностью смерти, всплеск физической активности. Сладкое и желанное словосочетание «новая жизнь» манило, заставляло трепетать сердце и готово было толкнуть на любые подвиги или безрассудства.

Когда ребёнок наконец-то выспался, то заявил о своей полной боевой готовности и бодро отправился умываться. А по возвращении в горницу его встречал празднично накрытый стол. Расшитая цветами скатерть, салфетки, дорогая посуда. А как живое украшение — принарядившаяся хозяйка дома. Глядя на неё, Александр не удержался от комплимента.

— Прасковья Григорьевна! Да вы уже помолодели лет на десять! — хихикнул и добавил, усаживаясь за стол: — Если так дальше пойдёт, то к концу лета внешне от меня по возрасту отличаться не будете.

Хозяйка дома пока ещё не слышала секретов и способов омоложения, поэтому озадачилась.

— Никак оно просто прикосновениями передаётся?

На это наивное высказывание мальчик заливисто рассмеялся и с минуту не мог успокоиться. Зажатая в руке ложка помогла стать серьёзным.

— Нет, омоложение — не заразно. Увы! Не грозит такое счастье человечеству. Да и не факт, что оно стало бы счастьем в таком случае.

Последние слова он выговаривал, захлёбываясь слюной и зачерпнув ложкой ароматного борща. А потом начал есть так, что за ушами трещало. Лишний раз подтверждая житейскую истину: растущему организму надо вдвое больше, чем взрослому.

Прасковья и сама чуть клюнула за компанию. Но больше просто любовалась ребёнком да краснела от изредка прорывающихся сквозь стук зубов комплиментов своему кулинарному искусству. А чтобы не молчать, делилась сельскими новостями, прихваченными накануне в магазине.

— Старики жалуются, что почту на два, а то и на три дня позже стали приносить. Председателя у нас опять сменили — старый-то совсем спился. Зато в городе порядок полиция навела строгий, всех воров и бандюков ловят, аж дым стоит. Говорят, что облавы устраивают, каких со времён Сталина не устраивали. Да и нашему участковому обещали помощника прислать. Хотя чем они вдвоём тут будут заниматься? Ума не приложу. Одному тут делать нечего… Разве что пьянствовать вместе?.. У соседки за взгорком недавно отелившаяся корова стала много молока давать, так оно на продажу идёт. И мне предлагала, вплоть до того, что внук будет каждое утро приносить сам, да я насторожилась. Знают ведь, что я сама молока не пью, а сырами перестала заниматься, как вышла на пенсию. И хоть для тебя, Александр, не мешало бы взять, но не стала. Разве что причину какую найти?.. Например, что всё-таки сыр собираюсь делать? Да особого творога немного…

Сделав паузу, едок вытер рот салфеткой и спросил:

— Сыр? И вы его умеете делать?

— Как раз только я одна во всей округе и умею, — похвасталась хозяйка. — По наследству знания перешли, от деда и бабки. Они ещё при царе знаменитые Козыревские сыроварни держали, на весь край славились своим производством. Да и я последние десять лет своей трудовой деятельности провела на посту директора сыродельного комбината.

— Вон даже как? Интересно было бы и вашу семейную историю выслушать…

— Длинная она и слишком печальная, — пригорюнилась старушка, враз осунувшись и посерев лицом.

— Но это ещё успеем! — Александр постарался вернуть собеседницу к прежнему хорошему настроению. — У нас ещё всё впереди! А вот с сыром… Хм! В самом деле хочется. Люблю я его. Да и за вареники с творогом — душу любому ангелу отдал бы!

— Ангелу? — развеселилась и Прасковья. — Как ты ловко от плохих слов ушёл-то! Никак в бога веришь?

— Нисколечко и ни капельки. Материалист я до мозга костей. Но именно поэтому уверен, что мысли материальны и первичны. А уж выражения вслух — тем более. Начинает человек всякую мразь да нечисть в своих словах поминать — вот и пошла его жизнь под откос, здоровье на слом, сознание — в низость, ханжество и зависть. А живёт человек красиво, думает о светлом, говорит о хорошем — вот и дышится ему легко. Вот и радуется он всему миру и живёт счастливо.

— Правильно говоришь, хи-хи! — Неожиданный смешок свой тут же постаралась объяснить: — Еле удержалась от слов: «Хоть и мал ещё!»

Шестилетний академик тоже развеселился.

— Мал золотник, да дорог! Я в том смысле, что все мои знания при мне остались. А это, согласитесь, немаловажный фактор. Мозг-то у ребёнка — намного меньше по размеру, чем у взрослого. Про объёмы памяти — вообще молчу. А вон оно как всё удачно в черепную коробочку уместилось, — сделав ещё один глоток компота, Александр шумно выдохнул: — Уф! Тогда как про объёмы желудка похвастаться не могу. Сейчас лопну!.. Или мне дурно станет…

— Так ты просто посиди. Или прилёг бы!

— Вряд ли дойду, расплескаю… Хе-хе! Но, возвращаясь к нашим баранам… Точнее — к сыру. Мне — с сегодняшнего дня, и вам, Прасковья Григорьевна, — вскоре понадобится очень интенсивное, высококалорийное питание. Это — обязательная плата за кардинальную перестройку всего организма, иначе говоря, за омоложение.

Старушка замерла на вдохе и еле слышно прошептала:

— Уже?.. И со мной началось?..

— Ничего ещё не началось. Да и не всё так просто… — смешно было наблюдать, как шестилетний ребёнок по-стариковски озадаченно чешет в затылке. — Хотя бы в плане легенды мы должны всё заранее продумать, подготовить, сообщить кому следует и настроить общественное мнение.

Заметив во взгляде хозяйки полное непонимание, приступил к подробному изложению планов, начиная с примера:

— Вот что подумают односельчане вместе с участковым, если на месте престарелой женщины вдруг окажется молодая тётка и совсем ещё юный отрок?

— Тётка? — уже явно недоумевала Прасковья. Но потом сумела связать это с омоложением и нервно кивнула. Но теперь её другое смущало: — А отрок откуда возьмётся?

— Долго и нудно объяснять технические подробности. В двух словах: у меня при парном преобразовании, которое называется «омоложение на встречном курсе», есть возможность немножко повзрослеть. Но сейчас важно другое. Если вместо нас нынешних здесь появятся другие люди, то участковый ни минуты не будет сомневаться в совершённом преступлении. Дескать, бабку упокоили и где-то в лесу закопали. Так ведь получится?

— Мм… Ну-у-у… может, и так.

— Поэтому надо залегендировать заранее смену обитателей. Ещё лучше документально подтверждённую. Нет ли у вас, Григорьевна, какой-нибудь молодой родственницы лет тридцати трёх на вид с сыном лет четырнадцати-пятнадцати?

— Да как не быть, — перешла хозяйка на бормотание, в задумчивости массируя виски указательными пальцами. — Самой бог детей не дал, зато сестра с братом на потомство оказались плодовитые. Да и со стороны кузенов родственников хватает…

— Почему тогда сами без догляда живёте? — последовал закономерный вопрос.

Оказалось «как всегда» и «как везде» в наше суматошное урбанизированное время. К бабке Прасковье все вроде хорошо относились, даже звали в город жить с ними, советуя продать добротную усадьбу и забыть про неё. Сами же никто в глухомань ехать не собирался. И если в прошлые десятилетия частенько наведывались, хотя бы в летнее время, то в последние пять лет только единожды внучатый племянник заскочил. Приехал с дружками своими на авто, поплевал в расстройстве по сторонам да и заявил: «Хороша хибара! Но из-за глухомани никому и даром не нужна!» И в тот же вечер уехал, даже на ужин не оставшись.

Чем невероятно Прасковью обидел, расстроил и разочаровал. После этого вся связь с родственниками свелась к поздравительным открыткам, которыми с ней переписывались сестра, старший брат, один племянник и самая старшая племянница. Хотя фотографий в рамках на стенках горницы висело видимо-невидимо.

Вот эти фотографии старушка и рассматривала внимательно, повествуя о родственных отношениях, после чего обобщила:

— Родственниц мы найдём, любого возраста. Как и отроков… А вот где мы им документы возьмём? Ребёнку-то ладно, а вот взрослой женщине положено с собой паспорт носить. Тем более в дальней дороге, да уезжая надолго…

Саша кивал вроде грустно, но отвечал с оптимизмом:

— Ерунда какая! А то женщина не может забыть паспорт, даже отправляясь за границу? Имелась у меня одна супруга, так два раза сумела учудить подобное. Еле прислуга успела на такси документы в аэропорт привезти. Главное, наглей себя вести во время проверки и ничего не бояться. Ну и вдобавок надо придумать страхующие варианты. С тем же участковым, например… Есть у вас фотография времён тридцатилетнего возраста? Или кто из внучек или племянниц с этих фотографий на вас тогдашнюю похож?

— Вроде как все похожи, все красавицы! — с гордостью заявила старушка. Затем встала и двинулась к ближайшим фотографиям. — Но давай вместе решать, какая нам лучше всего подойдёт…

И сообщники приступили к оживлённому обсуждению.