Рай в барабане

Юргис Извеков, 2020

Странное открытие сделала биохимик Алиса Тавридис. Изучая данные спектрального анализа, она обнаружила в атмосфере Марса следы вещества, содержащегося в земной марихуане. Чтобы подтвердить или опровергнуть это, консорциум европейских инвесторов запускает на Марс непилотируемую миссию, которая и обнаруживает в глубине марсианской пещеры колонию грибов, вырабатывающих это вещество. Открытие привлекает внимание конкурирующих наркокартелей, которые устраивают на Алису настоящую охоту. Чтобы спастись и вывести всех на чистую воду, она должна найти ответ на вопрос: как грибы попали на Марс? После расследования, связанного с погонями и невероятными приключениями, Алиса оказывается на малоизвестном тихоокеанском острове. Тайна марсианских грибов раскрыта! Но найдя ответ, Алиса прикасается к другой тайне, поистине Вселенского масштаба. Вторая редакция. Роман содержит нецензурную брань.

2

— Лис, даже не думай об этом! Не вздумай сбежать с банкета! — шепнул профессор Кот-д’Аржан Алисе Тавридис, когда они покинули холл. Она шла молча, плотно сжав губы. Кот-д’Аржан взял ее за локоть, развернул к себе и сказал на этот раз громко, чтоб услышали идущие рядом коллеги:

— Лис, я понимаю, что ты чувствуешь, но это наш с тобой праздник, и никакой дурак не сможет нам его испортить! — он поискал глазами Раске, но тот уже свернул в административный блок. — Я сейчас пойду и все ему выскажу!

— Бернар, прошу вас, не превращайте эту муху в слона! Я нисколько не обиделась на Раске. Я просто… просто устала. Я, пожалуй, поеду домой.

— Лис, я прошу тебя остаться! Вся команда ждет нас, чтобы поздравить! Нет, ты не имеешь права сбежать!

— Ладно, но и вы оставьте этого Раске в покое. Выкиньте его из головы.

— И то верно! Мы же сегодня совершили величайшее открытие в истории! А думаем черт-те о чем! Пошли?

Лис кивнула. Добряк Кот-д’Аржан, конечно же, все понял неправильно — глупая эскапада Раске вовсе не задела ее. Но именно сейчас, когда груз напряженного пятилетнего ожидания в одно мгновение превратился в воздушный шар победы, она вдруг захотела побыть одна — может быть для того, чтобы не утопить в разговорах, смехе и шампанском это неуловимое и быстрорастворимое ощущение торжественности момента. Идти на банкет не хотелось, но отказать Кот-д’Аржану она не могла.

Все началось пять лет назад, казалось бы, с ерунды. С одной-единственной строки в научном отчете доктора Алисы Тавридис, опубликованном в журнале «Вестник экзобиологии» за первый квартал 2021 года. Отчет содержал список сложных органических молекул, которые, по ее мнению, присутствовали в атмосфере Марса. Выводы основывались на анализе данных, полученных с трех радиотелескопов проекта Евроспектрум с помощью разработанного ею уникального алгоритма расслоения спектров. Хоть эти молекулы и были открыты на кончике пера, сам метод и разработанная на его основе технология квантового сканирования доказали свою эффективность в многочисленных экспериментах и тестовых испытаниях на Земле и в ближнем космосе. В списке вычисленных таким образом молекул и фигурировало название вещества, которое неспециалисту не то, что запомнить — выговорить невозможно: дельта-9-тетрагидроканнабинол.

Злополучная строка не стала бы достоянием широкой общественности, если бы не интервью малоизвестного венгерского физика Эндре Патакиша одному из нидерландских каналов. В нем он раскритиковал Европейский исследовательский совет за то, что тот финансирует явно шарлатанские проекты, тогда как его, Эндре Патакиша, заявки постоянно задвигаются под сукно. В качестве примера шарлатанского проекта он привел информацию Алисы Тавридис об обнаружении на Марсе тетрагидроканнабинола. Строчка была помечена красным маркером и крупно позиционировалась на экране.

— Вы знаете, что это такое? Это основное психоактивное вещество, содержащееся в марихуане. Химически чистый гашиш! Она утверждает, что обнаружила на Марсе гашиш! Вот, вы уже смеетесь! И зрители смеются. Конечно, у вас есть чувство юмора. А у этих функционеров от науки, у этих евробюрократов чувства юмора нет. И чувство реальности они давно утратили. Они наркотики, видите ли, ищут на Марсе, в то время как серьезные научные проекты задыхаются в рамках своих тесных бюджетов!

На следующий день началась вакханалия. Первой, как и положено, отреагировала желтая пресса. Появились интервью, которые она никогда не давала, иллюстрированные не ее фотографиями, часто в купальниках. Из пыльных архивов была извлечена и раздута до неузнаваемости история о том, как студентка второго курса Университета Амстердама Алиса Тавридис бросила учебу и ушла бродить по Европе с группой наркоманов, величавших себя «последними из хиппи», и как ее чуть не посадили на три года за наркотики. К этой плодородной теме подключились карикатурные журналы и юмористические шоу.

А потом за дело взялись эксперты. Десятки экспертов, о которых Лис, занимавшая в биологической науке далеко не последнее место, даже понятия не имела. Она с изумлением смотрела бесчисленные ток-шоу и почему-то часто вспоминала любимого с детства Гулливера: «… мне никогда еще не приходилось видеть смертных, которые бы так поражали своей фигурой, одеждой и выражением лиц. У всех головы были скошены направо или налево; один глаз смотрел внутрь, а другой прямо вверх к зениту. Их верхняя одежда была украшена изображениями солнца, луны, звезд вперемежку с изображениями скрипки, флейты, арфы, трубы, гитары, клавикордов и многих других музыкальных инструментов, неизвестных в Европе».

Только теперь Лис поняла силу слова, сказанного с глубокомысленным видом и поданного под пикантным соусом в утренний или вечерний прайм-тайм. Если сначала все это было смешно, то потом стало страшно. Страх вызывала сила и неуязвимость абсурда. И еще не поддающаяся никакому объяснению неадекватность, непропорциональность реакции. Лис впервые в жизни столкнулась с ненавистью.

Однажды, возле книжного магазина издательства L’Academie Populaire, где должна была состояться встреча с читателями, ее машину забросали яйцами и только вмешательство полиции спасло ее от толпы.

— Позор шарлатанам! Наркодилеры — вон из науки! Чему ты учишь наших детей? — кричали благодарные читатели. Лис расслышала даже: — Убирайся обратно в свою Одессу!

Многие коллеги перестали звонить Лис, а ее звонки все чаще оставались без ответа. Если кто-то и брал трубку, то отделывался вежливыми «как дела?» и «все в порядке» и старался поскорее закончить разговор. При встречах с ней вежливо раскланивались, но близко не подходили. О научных конференциях Лис стала узнавать не по приглашениям, а из новостей.

Но было бы несправедливо обвинять всех поголовно коллег в том, что они поддались академическому стадному инстинкту. Некоторые из них, как знакомые, так и незнакомые, выражали Лис сочувствие и старались оказать поддержку. Ведущие ученые из разных стран заявляли о том, что метод и технология квантового сканирования доктора Тавридис полностью состоятельны и научно обоснованы, а ее выводы заслуживают доверия. Но эти голоса тонули в реве толпы.

Алиса вспомнила тот вечер, когда она приехала домой после достопамятной встречи с читателями в L’Academie Populaire. Ровно в тот момент, когда она вышла из машины, начался какой-то неестественный по силе холодный ливень. Он за секунду смыл остатки яиц с лобового стекла и промочил Лис до нитки. Ее трясло, и дома ей пришлось сделать несколько больших глотков виски прямо из горлышка, чтобы хоть немного успокоиться. В этот момент зазвонил телефон. Номер был незнакомый. Разговаривать ни с кем не хотелось, к тому же скорее всего это был очередной тролль. Стоя в натекшей с одежды луже, Лис неохотно взяла трубку.

— Лис! Как поживаешь?

Лис узнала голос профессора Бернара Кот-д’Аржана и облегченно вздохнула. Кот-д’Аржан был огромным человеком, и даже его голос в трубке занимал много места.

— Как поживаешь?

— Нормально. Рада слышать.

Профессор Бернар Кот-д’Аржан входил в число ведущих микробиологов мира. У него было много научных интересов, регалий и достижений, и в числе прочего он считался ведущим в мире специалистом по странной науке, которая называется экзомикробиологией.

Профессор был горячим сторонником гипотезы панспермии, и в рамках этой концепции изучал морфологию колоний одноклеточных организмов, особенно дрожжевых грибков, и механизмы их адаптации к различным условиям. Он пришел к выводу, что занесенные на планету семена жизни для своего сохранения и развития должны решать двуединую задачу: с одной стороны, они должны приспосабливаться под местные условия и использовать для своего роста и размножения местные материалы, а с другой стороны — стремиться воссоздать в новом месте обитания условия, свойственные для их прародины. Поэтому они неизбежно должны создавать структуры, взаимодействующие с внешней средой и одновременно формирующие свою собственную. Наиболее оптимальная форма такой структуры — пузырь. Оболочка пузыря должна представлять собой своеобразный плотный ковер, обладающий свойством мембраны. Такая мембрана может отбирать из окружающей среды только нужные элементы и формировать пузыри со своей собственной, отличной от окружающей, атмосферой. В этой среде, для которой профессор ввел термин «булласфера» (от латинского bulla — пузырь), и может дальше развиваться занесенная на планету жизнь.

«Колония дрожжей — самая умная система во Вселенной», — утверждал Кот-д’Аржан, поднимая к небу короткий толстый указательный палец. Книга Бернара Кот-д’Аржана «Принципы адаптации грибковых структур», написанная еще в 1993 году, вошла в канонический свод панспермистов.

— Ты слышала? — спросил Кот-д’Аржан.

Лис перебрала в памяти все события последнего времени, о которых можно было бы таким значительным тоном спросить «ты слышала?», но ничего не вспомнила.

— Не слышала. Да я теперь вообще ничего не слышу, кроме…

— Ну да! Я знаю, моя милая, что тебя заклевали! Это какой-то бред! Но я как раз по этому поводу и звоню.

— По этому поводу? В каком смысле?

— В прямом! Приглашаю тебя в мой институт. Вот у меня список, и ты в нем первая!

— В какой институт?

— Значит, ты действительно ничего не слышала… Европейский институт экзобиологии и экзоорганической химии, сокращенно IERECEO!

— Как?

— Вот так! Неправительственная организация. Зарегистрирована буквально только что консорциумом частных инвесторов. Я назначен директором. Цель…

— Поздравляю! Рада за вас.

–… Цель — миссия на Марс!

— Вы серьезно?

— Абсолютно! Поиск жизни в самых глубоких пещерах! Мы найдем ее!

— Пилотируемая миссия?!

— Нет. Нам предстоит создать спелеологического робота, который проникнет в пещеру, обнаружит жизнь, возьмет образцы и доставит их на Землю!

— Я все-таки не могу понять — шутите вы или говорите серьезно.

— На этот раз серьезно. Так вот. Ты мне нужна. Ты должна создать роботизированную микробиологическую лабораторию на основе твоего метода расслоения спектральных зиппер-треков. Ты уже запатентовала метод?

— Да. И метод, и технологию. Но продавать пока не собираюсь.

— Мне это и не нужно! Передашь права на использование в рамках миссии и сама же возглавишь разработку.

— Заманчиво.

— Так я ставлю галочку?

— Бернар, но вы же знаете, что я сейчас… токсичная. Меня только что чуть не забросали яйцами. Боюсь, ваши инвесторы будут не очень рады.

— Они будут рады до ушей! Я им сказал: или Тавридис приходит, или я ухожу.

— Это уж слишком! В какое положение вы меня ставите?

— В нормальное положение! В положение, которое должен занимать настоящий ученый твоего уровня и таланта! Так я ставлю галочку?

— Мне нужно подумать.

— Не нужно тебе думать! Предоставь это мне! Так я ставлю галочку?

— Ну… ставьте.

— Молодец! Это лучшее твое решение! И мое тоже. Значит так: наше здание будет готово через три месяца. Пока мы занимаем целый этаж в отеле «Калахири». Первое совещание завтра в десять. Не опаздывай!