Рай в барабане

Юргис Извеков, 2020

Странное открытие сделала биохимик Алиса Тавридис. Изучая данные спектрального анализа, она обнаружила в атмосфере Марса следы вещества, содержащегося в земной марихуане. Чтобы подтвердить или опровергнуть это, консорциум европейских инвесторов запускает на Марс непилотируемую миссию, которая и обнаруживает в глубине марсианской пещеры колонию грибов, вырабатывающих это вещество. Открытие привлекает внимание конкурирующих наркокартелей, которые устраивают на Алису настоящую охоту. Чтобы спастись и вывести всех на чистую воду, она должна найти ответ на вопрос: как грибы попали на Марс? После расследования, связанного с погонями и невероятными приключениями, Алиса оказывается на малоизвестном тихоокеанском острове. Тайна марсианских грибов раскрыта! Но найдя ответ, Алиса прикасается к другой тайне, поистине Вселенского масштаба. Вторая редакция. Роман содержит нецензурную брань.

9

Спокойно. Надо построить другую схему. Нет, все размышления на потом. Уж если кто-то решил совершить убийство таким экзотическим способом, то у него явно найдутся и другие способы, может быть, даже совсем не эстетичные. Кот-д'Аржан сказал немедленно исчезнуть. Значит, надо немедленно исчезнуть.

Лис схватила свой командировочный рюкзак и пошла по квартире, стараясь не перерывать вещи, и брать что попроще и полегче. Мобильник выключить и оставить дома. Всякие фантазии с утоплением его в Сене отбросить как примитив. Какое-то время придется побыть без связи. Паспорта. Деньги. Банковской картой пользоваться нельзя. Наличные. Она еще раз отругала себя за то, что регулярно не выполняла давно затеянный план, порожденный унаследованным от советских родителей генетическим недоверием к безналичным деньгам — снимать каждую неделю по 200 евро и прятать в тайник. Теперь наличных осталось всего 123 евро. Зато гривен нашлось целых 150 тысяч. Взять на всякий случай.

Вопрос, куда бежать, даже не возникал: конечно, к Олли.

К Олли она заявится без звонка. Если его нет, или у него гости — противнее всего женщина, а еще противнее та назойливая американская актриса в маечке с надписью #PleaseMeToo — она подождет у соседей-анархистов. Они хорошие ребята, они всегда дома, всегда пьют и строго соблюдают правила конспирации.

С Олли они решат куда, двигаться дальше и где залечь. В идеале, конечно, к Оскару Гвюдансону, старому надежному другу, но это далеко — аж на Гавайях. Может, в Швейцарию? А может, к кому-то из многочисленных друзей Олли, куда-нибудь в Исландию или Ливан. А может, в Украину? Подумаем. А как через границу? Могут ли они контролировать пересечение границы? Будем считать, что могут. Знает ли Шпильман о ее украинском паспорте? Обязательно знает. Да, белых пятен пока еще слишком много. Единственно, в ком Лис не сомневалась — это в Олли. У них никогда не было интимных отношений, но она чувствовала в его верности и дружбе нечто гораздо большее… Ну, значит, заодно сбудется и его тайное желание. Да и она, наверное, не против. Наверное…

Через час она оставила машину на стоянке в 20 минутах ходьбы от места. Олли снимал студию в старом жилом доме в небогатом, но чистом районе. Дом этот всегда нравился Лис, потому что отдаленно напоминал ей одесский дворик, где жили ее греческие родственники, и куда она всегда старалась сбежать из квартиры на Софиевской.

Олли был один. Лис уселась с ногами в свой любимый голубой шезлонг. Глядя, как Олли колдует над газовой горелкой и туркой, Лис вдруг почувствовала тень какого-то давно заросшего чувства… она попыталась поймать его… да, чувство защищенности, детское ощущение того, что рядом с папой все должно быть в порядке. Олли снял турку с огня и звякнул чашкой. От этого звука тень из детства шмыгнула под кровать, где живут все тени, и растворилась.

Оливер Хубер, швейцарец, для друзей Олли, был на 10 лет старше ее. Познакомились они тоже лет 10 назад на какой-то вечеринке и быстро нашли общую тему: оба страстно любили Достоевского, ради которого Олли даже выучил русский язык. Олли зарабатывал на жизнь, и неплохо зарабатывал, сценариями для рекламных клипов. Он и сам часто снимался в них — высокий, жилистый, с седыми и будто нечёсаными волосами, скуластым лицом — ему особенно хорошо давались роли карикатурных викингов.

В комнату заглянула Тахра, шикарная шоколадная сиамская кошка. Она была хозяйкой третьего этажа, свободно переходила по общему балкону из одной квартиры в другую и следила за порядком. Гостей, которые были ей неприятны — будь то кошки, собаки или люди — она прогоняла, нападая без предупреждения. Пару раз это привело даже к судебным искам, но весь третий этаж единодушно становился на ее защиту, и конфликты как-то улаживались. С Олли у них были равноправные дружеские отношения, а Лис она вообще считала своей конфиденткой. Вот и сейчас она прыгнула на колени Лис и потребовала прекратить никчемный разговор с Олли.

Поглаживая Тахру, Лис рассказала ему все.

— Кот-д'Аржан должен был сразу понять, что дело пахнет керосином, — сказал Олли, дослушав рассказ. — Эти странные анонимные инвесторы. Неужели вы думали, что все это останется всего лишь научной проблемой? Это же гигантские деньги! Это наркотики! Тебе ли не знать!

— И ты туда же! Пойми, для нас этот гребанный тетрагидроканнабинол — всего лишь органическое соединение на основе изопреновых звеньев. И все!

— Ладно, оставим это. Ясно одно — тебе угрожает опасность. Хорошо, что ты мне не позвонила. Машин точно за тобой не было?

— Точно. Я нарезала несколько лишних кругов. Я бы увидела.

— Значит так. Поживешь пока здесь, но с завтрашнего дня не в моей квартире. Будешь жить у Иляны Порческу. Она проститутка, но клиентов здесь не принимает. По ночам работает.

— Зачем это?

— Скоро они пробьют твои связи и поставят на прослушку всех твоих друзей.

— И сколько это продлится?

— Откуда я знаю? Пока не распутаем все, как просил Кот-д'Аржан, мы ничего не будем знать наверняка.

— Мы?

— Конечно! Ты думала, я оставлю тебя в такой ситуации?

— Олли, спасибо, конечно, но это же опасно! И… вообще…

— Что «вообще»? Ты знаешь, сколько денег я смогу срубить за такой сюжет? Ты не можешь лишить меня такой возможности! Распутывать будем вместе! Только давай начнем завтра, ладно? На сегодня всё. Давай ужинать. Есть виски, вино и шнапс. Сиди, не вставай. Подожди, я задерну шторы. Уже темно, а мы как на витрине.

Олли задернул шторы. Стало уютно.

На ужин Олли приготовил два идеальных во всех отношениях стейка. Поужинав, они сидели на диване при свечах и пили красное вино с сыром и виноградом.

— Слушай, Оли, я не знаю, что сказать… Я прибежала к тебе со своей проблемой. Я даже не задумывалась, куда идти. Я очень благодарна тебе. Ты ведь не обязан…

— Лис, ты не понимаешь… Ты для меня… Не знаю, может быть, в детстве я видел ангела, и он был похож на тебя. Но как только я тебя увидел, я вдруг понял, что ты — часть моей жизни. Но только та часть, к которой я сам не могу прикоснуться. Понимаешь? Все эти годы я был как будто скован чем-то… каким-то странным оцепенением перед твоей… неприступностью для меня. Не думаю, что ты понимаешь…

— Неприступность? Олли, я ненавижу это слово. Это моя главная проблема, с тех пор как… я как-нибудь потом тебе расскажу. В присутствии мужчин эта маска сама наползает на меня, чтобы скрыть страх. Я сижу внутри крепости, и не знаю, как ее взять.

Она повернулась и села ему на колени.

— Давай наконец покончим с нашими неприступностями…

Она провела ладонями по его лицу, уперлась лбом в его лоб и стала расстегивать ему рубашку.

Дикий визг заставил их вздрогнуть так, что полетели стаканы. Первое мгновение Лис и Олли поддались животной панике и ничего не могли понять.

Штора балконной двери отлетела, и в комнату ввалился человек в сером костюме с пистолетом в руке. Между ног этого человека бился и истошно орал коричневый комок. Человек упал и выронил пистолет. Судя по всему, он пытался тихо войти в балконную дверь, и это не понравилось Тахре.

Тахра подошла к делу основательно и действовала целеустремленно. Передними лапами она вцепилась в то место, где должен находиться член. Закрепившись на нем своими отточенными когтями, она задними лапами с бешенной энергией полосовала брюки и живую плоть.

— Иннннь-яу-яу-яу-яу-инннннь-яу-яу-яу… — орала Тахра. Человек же в сером костюме боролся, крепко сжав зубы и не издавая ни звука.

Человек извивался и пытался отодрать Тахру от своего паха. Но как только он касался рукой ее гладкой, выскальзывающей шерсти, она шипела, изворачивалась и кусала руку, перенацелив на нее и задние лапы. Передние же лапы продолжали крепко держать свою добычу.

Олли быстро пришел в себя. Он пнул ногой пистолет, и тот скользнул под шкаф. Потом он подбежал к дерущимся, стал на одно колено и, улучив момент, точно и резко ударил человека в подбородок. Голова мотнулась и с глухим стуком ударилась о ковер. Человек сразу обмяк и расползся. Удивительно, но в тот же миг Тахра перестала орать. Она соскочила с поверженного врага, и как ни в чем не бывало направилась к Лис, очевидно похвастаться и рассказать, какие козлы иногда приходят к ним в дом.

— Ты его убил! — прошептала Лис.

— Я его спас. Тахра не воюет с тем, что не движется. Но нам не о нем надо думать. Он тут не один. Бежим.

Лис схватила свой рюкзак и куртку, а Олли достал из кладовки свой «тревожный чемоданчик» — так он называл сумку, в которой всегда держал документы и самые необходимые вещи, а кроме того, кофе, презервативы и что-нибудь почитать. Из небольшого цифрового сейфа, замаскированного под подставку для цветочного горшка, он извлек и сунул в карман толстую пачку евро.

Олли погасил оставшуюся свечу.

— Сюда, — прошептал он, и они выскользнули на общий балкон со стороны внутреннего двора. Они крались мимо закрытых или открытых, освещенных и темных квартир к противоположному крылу здания. Дойдя до предпоследней двери, Олли толкнул ее, и они оказались в комнате, заставленной музыкальными инструментами. Одну стену занимали портреты Бакунина, Махно и Че Гевары. Компания из пяти-шести человек сидела на полу и выпивала.

— Товарищи! — обратился к ним Олли, — мы вынуждены воспользоваться вашим революционным выходом. Нас преследуют ревизионисты. Пожалуйста, продолжайте выпивать, потому что вы ничего не видели и не слышали. До встречи на баррикадах! No pasaran! — и Олли выпил протянутый кем-то стакан.

На выходе Олли прислушался, тихо приоткрыл дверь и огляделся. Во внутреннем дворе никого не было. Лис и Олли пересекли двор, нырнули в подъезд другого дома, прошли его насквозь и оказались на улице.

— Куда мы теперь? — спросила Лис.

— К Робишо.

— Это к которому?

— К тому самому.

— Который писатель?

— Который писатель, журналист, антрополог, специалист по преступным сообществам, этнограф, белый колдун, а заодно и мой друг.

— Ты не говорил, что знаком с ним.

— Много раз говорил! Я тебе говорил, что у меня есть друг Гуго, это он и есть!