Израиль моими красивыми глазами

Юл Ханчас

Бог: – Мы, дружной компанией, очень повеселились, читая задорные тексты гениального израильтянина. Пишет маслом он лучше, чем пером, но чисто поржать можно. Простительно, как дилетанту. Журнал Playboy: – Не читали, но на обложке офигенный красавчик. Моисей: – Значит, не зря я водил сорок лет по пустыне, которую, ставшую впоследствии Израилем, так красиво описал в своих рассказах Юл Ханчас.

Бумажные самолётики

В середине 90-х, я познакомился и подружился с весёлой компанией молодых ребят из Бат-Яма. Нас объединяли музыка, молодость и бесконечное вино. Город назвали очень правильно, Дочь Моря, ибо пляжи красовались роскошными смуглыми русалочками. Четыре квартала разделяли бескрайний пляж от квартиры моего друга, где все и собирались в свободное время. Несколько кругов вокруг домов всегда заканчивались успешной парковкой, и я бежал трезвыми ногами к заветному подъезду, вооружённый пакетом горячих бурекасов и бутылкой румынского красного вина.

Каждый раз, с неба на мою лысую голову пикировали несколько бумажных самолётиков. Русско-бухарские дворники злобно ворчали, лая в небо что то про небесную маму. В ответ на это, как правило, с неба плавно шёл на посадку очередной самолёт. Ругаясь уже на своём языке, дворники подбирали их и победоносно наполняли ими мусорные баки. Конструктором бумажных птиц был весёлый дедушка, сидевший на балконе третьего этажа. Разглядеть можно было только его доброе лицо, наполненное детской улыбкой и трясущиеся руки, пускающие остроносенькие треугольнички. Я крикнул ему «шалом», и это стало нашей традицией. Каждый раз после шалома начинался бумажный снегопад. Дворники начали ненавидеть и меня, но мои габариты останавливали их от словесных выпадов в мою сторону. Они отрывались на дедушке, но он им показывал толстенную книжку Дапей-ЗаГав, аналогичную нашим Жёлтым страницам, и словно быка красной тряпкой, лишал их радужных перспектив в борьбе с мусором и международным антисемитским заговором.

Конец ознакомительного фрагмента.