Босс навсегда

Юля Белова (2024)

2 книга из цикла «Рыков».Мы встретились всего две недели назад, но у меня такое чувство, что пролетела целая жизнь. Меня похищали, мне угрожали и пытались изнасиловать. Но он вытащил меня изо всех передряг. Он мой босс. Сильный, властный, влиятельный, жёсткий и своевольный. И ещё нереально красивый, и я не могу не думать о нём. Постоянно! Он влез мне в голову, проник в душу, и теперь его никак не выгнать оттуда.Я влюбилась, как девчонка, вот только он не тот человек, с кем можно построить идеальные отношения. Он требует полного подчинения, и ему совершенно плевать на то, что нужно мне.Значит, мне лучше уйти! Но он ни за что не выпустит из рук то, что принадлежит ему.Так может, попробовать его укротить?!!! 2-ая КНИГА ДИЛОГИИ !!!Начало: МОЙ НОВЫЙ БОССХЭ

5. Бремя должности

— Бумагу, — спокойно говорит Рыков.

— Что?

— Постановление или что там у тебя?

— Нет, постановления нет.

— Ну а чего тогда пришёл?

— Генерал Первухин вас настоятельно приглашает на разговор.

— Данилкин, ты что дурачок? На разговор? Меня? Таким способом меня на разговор только верховный главнокомандующий может пригласить. Если бумаги нет, у секретаря запишись на приём и приходи в порядке очереди.

Данилкин выглядит практически спокойно. Подготовка у него неплохая.

— Роман Григорьевич, — говорит он, пытаясь сохранять лицо, — очень не советую вам пренебрегать этим приглашением, и тем более разговаривать со мной в таком тоне. Мы ведь можем и задержание произвести.

— А я, подполковник, могу произвести разжалование. Так что решай сам, что тебе приятнее, задержание или последующее разжалование и шпицрутены в придачу. Ну как, хороша идея? Иди, горемыка, и больше мне на глаза не попадайся и тень свою молчаливую с чемоданчиком не забудь. Что там у вас, ядерная кнопка что ли?

— Роман Григорьевич, в этом чемоданчике документы, которые мы хотели бы вам показать. Возможно, это заставит вас принять наше приглашение.

— Так вы не с пустыми руками, значит? Ну давайте, показывайте свои козыри.

— Пусть посторонние выйдут.

Рыков кивает Кристине и та исчезает. Я смотрю на него вопросительно, и он неопределённо пожимает плечами. Я воспринимаю это как то, что моё присутствие необязательно, поэтому тоже выхожу за дверь.

Кристина старательно делает вид, что всё в порядке и ничего не происходит.

— Кристина, — говорю я, — времени уже довольно много. В принципе ты можешь идти.

— Да ничего страшного, Дарья Андреевна, я могу и задержаться.

Может она задержаться. Вон, от любопытства глаза как у совы стали. Нечего тебе здесь делать, любительница сплетни собирать.

— Необходимости нет, я тебя отпускаю. Иди домой.

В отличие от Рыкова, я совсем не так спокойна. Наоборот, внутри меня бушуют ураганы. Я усаживаюсь за стол Кристины, пытаюсь посмотреть документы, но не могу сосредоточиться. Мысли перескакивают на то, что сейчас происходит за дверьми кабинета.

Поняв что поработать не получится, я поднимаюсь и принимаюсь расхаживать по приёмной. Да что же это такое, будет нам покой или нет! Ведь если посмотреть, ни одного дня с момента появления Рыкова не прошло спокойно.

Может быть, это вселенная даёт мне знак что нужно держаться подальше от человека вокруг которого одни проблемы? А может быть, в действительности это я невезучая? Может, именно я и есть Пьер Ришар в нашей парочке и это я привлекаю к нему все эти беды?

Пока я мечусь по приёмной как лиса по клетке, разговор в кабинете заканчивается. Дверь открывается и появляются офицеры ОБЭП. Данилкин бросает на меня короткий взгляд и кивает:

— Всего доброго, Дарья Андреевна.

— До свидания, — говорю я немного обескураженно. Всё-то они знают…

* * *

— Это что, Сурганов ответочку устроил? — спрашиваю я, входя в кабинет.

Рыков выглядит совершенно спокойным, может, только взгляд немного тревожный.

— Ерунда, — отвечает он. — Знаешь, сколько я таких ситуаций повидал? Завтра в Москве всё уладим. Я ожидал чего-то подобного, и нет это не Сурганов, хотя к нему это отношение, конечно же, имеет.

— Значит, знаешь, откуда ветер дует?

— Догадываюсь.

Я вижу, что он не особо желает распространяться на эту тему и сворачиваю вопросы.

— Во сколько завтра нужно быть готовой?

— В шесть часов будь в аэропорту. Сегодня надо собраться. Ты должна как следует выспаться после всей этой нервотрёпки, поэтому бери машину езжай домой, отдохни хорошенько. Подготовь всё, ляг пораньше спать. Сегодня ты ночуешь дома, а я у себя. Мне ещё нужно будет сделать кучу звонков и поработать с бумагами. Но в Москве уже никаких гостиниц будешь жить у меня.

— Но это пока ещё… — начинаю я, но Рыков тут же меня обрывает:

— Это не обсуждается.

Я замолкаю. Хм… ну ладно… Давай попробуем.

— И вот что, — говорит Роман, — возьми оба новых платья, и розовое, и то деловое. Если возникнет возможность, купим что-то ещё, но не уверен что на это будет время, поэтому бери их с собой. Возможно, мы пойдём на благотворительный ужин одного известного фонда. Так что твоё бальное платье может оказаться кстати.

Давай, всё-таки, платья ты мне выбирать не будешь. Я ещё прошлый раз не забыла.

— Мне нужно бабушку повидать, — говорю я, — а то она там с ума сходит, что я до сих пор ещё не появилась.

— Тогда беги. Единственный вариант — это прямо сейчас.

— Сейчас вечер уже, не пустят. Как быть?

— Я думаю, тебя пустят даже ночью.

— Почему?

— После того как ей чуть ли не министр лично интересовался, полагаю, у тебя не будет никаких препятствий.

— Думаешь, надо было? Наверное, в больнице не в восторге от такого внимания.

— Не думаю, а знаю. Всё нормально там.

Действительно. Медсестра смотрит на меня волком, но безропотно провожает к одноместной вип-палате. Когда я захожу, бабушка ещё не спит. Она сидит в постели и смотрит на дверь. Увидев меня, она расплывается в улыбке и радуется как ребёнок.

Я кладу на тумбочку рядом с кроватью бананы и другие нехитрые гостинцы.

По дороге в больницу я позвонила Лидии Даниловне, помогающей мне ухаживать за ней. Я сказала, что лечу в командировку и попросила в ближайшие несколько дней приходить в больницу, чтобы бабушка не беспокоилась. Заодно я договорилась, что она тоже отправится в санаторий и будет жить в соседней палате. Хорошо отдохнёт, поправит собственное здоровье и при этом я заплачу ей обычную премию.

В санаторий этот просто так не попасть, поэтому, обдумав моё предложение, она согласилась, сняв камень у меня с сердца. За бабушку могу какое-то время быть спокойна. Рома всё правильно сделал, хотя мог бы и со мной посоветоваться…

* * *

Утром за мной приезжает водитель и везёт в аэропорт. Рыков уже здесь. Он ждёт меня в пустынном вип-терминале. Мы пьём кофе и дожидаемся Назарова. Тот немного опаздывает.

Обстановка меня будоражит. Раннее утро, розовый рассвет за огромными окнами, мы одни в совершенно пустом зале. Будто весь мир принадлежит только нам.

Роман сосредоточен и погружён в свои мысли. Его настроение никак нельзя назвать романтическим, но пофантазировать-то можно? Никто же не запрещает. Вот я и предаюсь волнующим девичьим грёзам…

Появляется губернатор. Я с ним никогда не встречалась, видела только по телевизору. Это грузный немолодой человек с двойным подбородком и недоверчивым взглядом. Причёска его всегда выглядит немного неопрятной и взъерошенной.

Он подъезжает прямо к самолёту и по-хозяйски, не дожидаясь нас, поднимается по трапу. Следом идёт высокий молодой человек размером с платяной шкаф. Его телохранитель. Мы с Рыковым следуем туда же.

Назаров сразу подходит к холодильнику и достаёт бутылку минеральной воды и маленькую бутылочку виски, а потом усаживается на кресло у стола. Неплохо у него день начинается…

Пока дверь остаётся открытой, телохранитель стоит у входа, но как только второй пилот закрывает её, он сразу уходит в пассажирский салон в хвостовой части.

Рыков садится напротив губернатора, а мне указывает кресло рядом с собой.

Назаров пристально тяжёлым взглядом смотрит на меня. Оценивает. Потом неопределённо хмыкает, показывает большой палец и говорит:

— Хорошая помощница у тебя Рома. Когда ты только всё успеваешь? Но молчу-молчу, дело-то молодое.

Он ещё раз меня внимательно оглядывает и по-отечески тепло говорит:

— Деточка ты бы пошла посидела в том салоне с Павликом, а мы тут поговорим с Ромой.

— А это, Сергей Михайлович, не деточка, — холодно отвечает ему Рыков. Это Дарья Андреевна Розанова, новый директор завода, между прочим, и моё доверенное лицо на предприятии, да и вообще в регионе вашем прекрасном. Я вот как раз хотел её вам представить.

Взгляд губернатора делается ледяным.

— Да? Умеешь ты удивить Рома, вот честное слово. Ну представляй, раз хотел.

— Я собственно, уже представил. Надежда и опора нашего предприятия и всей мебельной отрасли. Она уже недавно в министерстве на крупном совещании выступала, и сегодня, если речь зайдёт о предприятии, без неё никак, Сергей Михайлович. Так что, прошу любить и жаловать.

— Ну, любить это я могу, Дарья Андреевна. Любить это вот прям моё конкретно, даже не знаю, кто смог бы лучше чем я, — говорит Назаров, холодно и даже неприязненно глядя на меня.

— Ну особо не увлекайтесь, Сергей Михайлович, — стальным голосом предупреждает Рыков, — своими фантазиями. Это редко делу помогает.

— А ты, Рома, слишком-то не зарывайся. Нос ещё не дорос так со мной разговаривать. Ты вообще, бизнес с постелью не перепутал случайно? Смазливых баб в койку тянут обычно, а ты, смотрю, в кресло директорское решил посадить. Типа игры ролевые? Ты ж не мальчик, а гормоны, похоже, не на шутку разыгрались. Это что такое должна баба уметь, чтобы ей в подарок завод отдавать? Вот честно, даже представить не могу.

— Странно, что опытный руководитель вроде вас такие глупые вопросы задаёт. Должна она знать производство, иметь авторитет, уметь руководить, да много чего ещё. А на ней одной при вашем Большакове всё держалось.

— Погоди, это что, Большаковская секретарша что ли? Рома, у тебя что с головой? Ты ебанулся или как? Ты, блядь, мне в глаза, сука, смотрел и говорил, что Острякова директором поставишь! А сейчас приводишь бабу какую-то, секретаршу, ебать-колотить, и говоришь, что теперь она тут главная? Это как вообще? Как с тобой дела делать? У тебя же реально крыша поехала. Ты, блядь, давай всё имущество на неё перепиши, и сиди слюни на неё пускай.

Ну, это уже для меня чересчур. Я эту должность не просила, и мне она не нужна. Я что, железная, такой поток грязи выносить? Да ещё и от губернатора. Я как с ним работу буду строить при таком отношении?

У меня щёки горят, и желудок хватает так, что аж мутит от боли. И в голову вступило. За что меня так унижать? Для чего они это делают? А Роман? Он что, не понимает ничего? Он же знал, что так вот выйдет. Вообще, может у нас и не было ничего? Может мне привиделось всё? Ну не может же это быть один и тот же человек. Это в голове не укладывается.

Я встаю со своего места, прижимая руку к животу:

— Я пойду с Павликом посижу.

— Сядь, где сидела, — резко и не глядя на меня бросает Рыков.

— Нет, а зачем я с тобой полечу? — качает головой Назаров и вынимает из кармана телефон.

Он набирает номер и говорит раздражённо:

— Настя, давай, сделай мне срочно два билета в первый до Москвы, прямо на сейчас. Скажи, чтобы рейс задержали, не вылетали пока.

Он отключает телефон и кричит:

— Павлик, давай машину к трапу, мы на другом самолёте летим. И пилоту скажи, чтобы выпускал нас.

Он поднимается с кресла и подаётся к Рыкову.

— Я теперь с тобой, Рома, не только на одном самолёте не полечу, я с тобой на одном гектаре срать не сяду, ты понял? Я, блядь, человек мирный, но когда меня вот так отыметь пытаются, я раздражаюсь сильно. А когда я раздражаюсь, тем, кто не со мной, скверно приходится. Меня трахнуть пока никому не удавалось, так что напрасно ты присуседился. Ох, зря ты, Рома, в пасть к тигру полез! Я это дело так не оставлю! И бабе твоей не дам работать, ясно тебе? Я ей такое устрою, она жить не захочет!