Стервам слова не давали

Юлия Флёри, 2016

Новая влюблённость это хорошо, ответное, взаимное чувство – прекрасно, но что делать, если возлюбленный ведёт себя отстранённо? Можно, например, попытаться уловить скрытый смысл его тонких намёков, но если эти намёки настолько прозрачны, что улавливать в них, по сути, нечего? Что, если решительных шагов сам он не предпринимает, а встречные расценивает как нечто неприемлемое? Мужчины существа сложные, женщины – непонятные, невероятные, а когда мужчины и женщины становятся одним целым, рождается новая, необузданная стихия.Содержит нецензурную брань.

Глава 4

До конца рабочего дня оставалось ещё полчаса и я осмелилась всецело посвятить его очередному анализу своей жизни. Не удивляйтесь, я анализирую всегда в свободное время, благо его у меня не много, оттого и мозги не загружены всяческой лабудой. Я уверена, что всегда на высоте, я убеждена в счастливом конце и, вообще, у меня всё отлично! А вот сейчас, когда вдруг образовался месяц безделья, вполне можно додуматься до чего-то нехорошего. Вот сейчас, к примеру, мне вдруг вспомнились мои любовники. Хотя нет, не вдруг, есть одна причина: я представила в своей постели (заметьте: я, в своей постели, а не себя в его, это имеет значение!) Филиппа… не нравится мне его имя, поэтому уверенно сокращаю до Фили, так и выглядит проще, и слух не режет. И представила я себе этого Филю, задумалась. Он, конечно, крепкий и выносливый, рабоче-крестьянский класс забрался в его гены слишком глубоко, чтобы исправить этот факт грамотным именем и отцом для этого самого ребёнка. Тут нужно стараться и стараться, потому что его широкая кость, чуть смуглая кожа и тяжеловесность, в хорошем смысле этого слова, зашлифуют ещё не одно поколение. Но при всей своей внешней положительности, Филя уже не мальчик, ему явно перевалило за тридцать пять, хотя, я искренне верю, что он и на границе этой цифры может стоять уверенно. И морщинки его не портят, и косые шрамы на каждой из бровей придают определённого шарма и ощущение, что рядом с тобой не хлюпик или даже качок, а самый настоящий хищник. И гордость за любимого тут же начинает расти, и планка становится выше. Но, повторюсь, он не мальчик, и каковы его способности в самом интересном месте? Вот я, например, не смогла представить, потому что полагать, что он в постели ураган, было бы глупо, а в мужскую слабость верить не хотелось, да и держится уверенно, такие с женщинами на «ты», значит, всёж-таки ураган.

И вот на фоне этих мыслей я и вспомнила своих любовников, сразу всех, но не пугайтесь, это не моя память так хороша, а количество жертв неприлично мало. Я, натура мужчинами не увлекающаяся, хотя сама подозреваю, что вопрос тут скорее в партнёрах, а не во мне. Вот не было у меня такого, чтобы сердце щемило, чтобы дух захватывало, а были так себе, ничего, со скуки не помрёшь, но и удовлетворённой не будешь. Так и получалось, что мои мачо испарялись быстрее, чем я успевала им сообщить, как они никчемны. При этом всегда оказывалась брошена, а причину столь скоропостижного расставания всегда вешали на мой характер, чем отпугивали остальных желающих, а может, так защищали территорию, кто же их знает, этих самцов недоделанных? Только последнего я опередила, но тут был просто предел моего терпения. Ничего страшного, не подумайте, просто он не любил выбрасывать после себя презервативы, а я физически не могла выносить вида их содержимого. Прежде таких вопросов и не возникало: наследил — убери, а вот этот, который последний, взбрыкнуть вздумал, убеждая меня, что всё его внутри, а всё моё снаружи. Не убедил. Не понял. И после очередной стычки титанов, наотрез отказался убирать следы преступления, за что тут же был навсегда убран из моей жизни, телефонной книжки и из квартиры, которую снял на три часа, а пробыл в ней всего час.

И вообще, в отношениях с мужчинами я всегда была слишком радикально настроена, никаких тебе послаблений. Он — отдельно, я — отдельно, и никаких стирок, глажек и уборок. Я даже за сыном не убираю, он у меня дюже самостоятельный, а тут, на тебе, дитя великовозрастное. Оттого и отношений серьёзных ни разу не случилось, если не считать неудачное замужество. Но я не огорчена, а совсем наоборот, абсолютно уверена, что оказывалась права во всех случаях, да и не было среди них настоящего мужчины, который и сына моего заставит себя уважать и его мужчиной сделает. А Андрюха не страдал, он и сам знает, что нужно делать, чтобы стать независимым. С двенадцати лет подрабатывает, суетится, и дошло до того, что к своим пятнадцати, в моей материальной опеке не нуждается, при этом особо не напрягаясь. И я его за это уважаю и независимость его ценю, но подарки делать не отказываюсь, у нас ведь не товарно-рыночные отношения, любить сына я буду всегда.

Викторович проскользнул мимо меня практически незаметно, вместо должного прощания только махнул рукой, видимо, боялся, что начну клянчить аванс, но я-то знаю, с кого мне сбить положенные дивиденды, поэтому пугать моего мужчинку-начальника не буду. Всё закрыла, выключила свет и ушла раньше на целых пять минут. Такая приятная мелочь, которая подняла настроение.

А вот какой рецепт использовать для Фили, я всё же решила. Мужчина он интересный, в чём-то кажется мне необычным, поэтому и кофе будет соответственным: с чесноком и душистым перцем. Зная кое-какие секреты и следя за пенкой, которая бежит быстрее, чем у молока, из этих, на первый взгляд диковинных ингредиентов, можно сделать отличный напиток. Для думающего мужчины самое то. С самого утра, ведь опоздать дважды мне не хочется, я снарядилась всем необходимым: из личных запасов извлекла старинную турку с «историей», историю не помню, но турка мне нравится, помолола кофейные зёрна из далёкой Бразилии, специи на свой вкус, а всё остальное можно найти и в офисе. Ах, да, ещё я захватила две специальные чашечки, которые мне дарили как раз к той самой турке, и в полном боекомплекте отправилась на работу. Производить впечатление теперь было на кого, можно немного и потрудиться над внешностью.

Фили не было до самого вечера, я уж подумала, что хитрый жук так надо мной подшутил, на нервах сгрызла колпачок от хозяйской ручки, сплюнула, когда поняла, что именно тяну в рот, и тогда уже заметила смеющийся взгляд карих глаз. И снова неспешная дорожка до моего стола, выразительный взгляд в ежедневник.

— Филипп Аркадьевич, к Максиму Викторовичу на четыре. — Отрапортовал он, но смутить меня не получилось, я добросовестно покопалась в записях, ничего такого не нашла, но одобрительно кивнула и зачем-то ещё добавила:

— Он вас ждёт.

Филя улыбнулся, кивнул моему милостивому дозволению и перед тем как войти в кабинет, стал в пол-оборота, тяжко вздохнул.

— И я жду обещанный кофе.

— Десять минут.

И как только дверь кабинета закрылась, метнулась на кухню, ведь десять минут для этого кофе не предел, стоит поторопиться. Немного усилий и горячий, ароматный напиток готов к употреблению.

Вошла в кабинет не постучав, за что удостоилась косых взглядов и гнетущей тишины, за время которой мне предстояло не расплескать кофе из миниатюрных чашечек, несколько раз вильнуть бёдрами, обтянутыми неприлично узкой юбкой и при этом не потерять контроль над ситуацией.

Так же быстро я вышла, но успела заметить, что один глоток Филя всё-таки сделал. Целый час тишины, и ведь даже не позвонит никто, не придёт, чтобы меня отвлечь, хоть бы напечатать что-нибудь втюхали, не сидеть же как истукан целый день! А когда дверь слишком резко и очень уж неожиданно распахнулась, я пожалела об отсутствии занятости вдвойне, не в потолок же мне плевать, в конце концов, а они пялятся, что-то хотят.

— Лариса Витальевна, зайдите в мой кабинет. — Тихо-мирно проговорил Викторович полу в приёмной и юркнул обратно.

А вот Филя остался стоять, пилить меня взглядом, теперь уже не весёлым, а слишком серьёзным и настойчивым. Кое-как протиснувшись в дверной проём, который практически полностью загораживал собой этот мужчина, я закрыла за собой дверь и уверенно присела на ещё тёплое после чьей-то попы кресло. Оставшись с начальником наедине постаралась сдержанно улыбнуться.

— Я вас внимательно слушаю. — Кивнула с серьёзным видом и удивилась наличию в руках блокнота, когда только схватить успела? Видимо, профессиональные навыки вырабатываются.

Внушительно повторив свой кивок, я занесла карандаш (ну, не нести ведь сгрызенную ручку) над бумагой и уставилась на расстроенного Викторовича, который уже и разговаривать не хотел, а позвал меня, казалось бы, для отвода глаз.

— Что-то случилось, Максим Викторович? — Добавив сочувствия в голос, я даже брови сдвинула, этим самым обещая накостылять любому, кто обидел юродивого.

— Нет, нет. Всё в порядке. Вот, возьмите документы. — Слегка дрожащими пальцами он подкинул мне стопку ничем не скрепленных листов и окончательно поник, когда они посыпались на пол, путаясь и теряя форму.

— Я подниму. Что это?

— Это? Это договор на поставки. Я занимаюсь металлом, а вот Филипп Аркадьевич является совладельцем одного из металлообрабатывающих производств.

— И откуда столько трагизма в голосе? — Уже успокоившись, что речь пойдёт о Филе улыбнулась я, откинулась на стуле и принялась слушать.

Говорил Викторович устало, убито и так, словно он масло, которое размазали по бутерброду. Из всего лепета я выделила основную часть: ему ставят невыгодные условия, на которые он вынужден согласиться, потому что вариантов практически не оставили. В документах я всё равно ничего не смыслила, а вот развесить уши всегда готова.

— Так, в чём проблема? Скажите, что на таких условиях вы работать не намерены. И пусть этот ваш Филя идёт тихим ходом. У вас авторитет, — начала убедительную речь я, — у вас качество, у вас то, что им нужно, в конце концов, по самой приемлемой цене в городе. Я не вижу проблемы. — Эмоционально развела руками напоследок.

— Ох, Лариса Витальевна, если бы всё было так просто… Филипп — это не просто бизнесмен. Это один из сильнейших людей нашего города. И пусть в открытых отношениях с криминалом он никогда не состоял, связываться решаются немногие.

— А вы зачем связались?

— Да я и не связался. Это он ко мне пришёл. Поставил свои условия, дал время на раздумья, а вот теперь время для заключения договора.

— Надо же, а каким приличным казался. — Сказала я вроде бы для Викторовича, но думала совсем о другом.

Теперь весь расклад относительно Фили полностью менялся и от обиды хотелось реветь. Это я к тому, что раскатывать губы на авторитетов с крылышками не в моих интересах, а как хотелось. Но тут же над головой загорелась воображаемая лампочка: а почему бы и нет, если он не боится пересуд, силён духом и крепок нервами, вполне может приключиться курортный роман, правда, времени у меня меньше месяца, никакого опыта в охмурении мужчин (обычно они сами приходили) и нежелание в чём-то уступать.

— Что? — Переспросила я, когда заметила, как Викторович шевелит губами, но звуков при этом не было.

— Да, это я сам себе. — Отмахнулся и отвернулся, возвращаясь к своим мыслям.

— А я считаю, что вам нужна женщина.

— В каком смысле? Я же сказал, что вы не в моём вкусе.

— Так и вы не в моём. — И огорчилась, и заново обрадовалась я, не хватало мне ещё и таких тютей на пути.

— Это не ваше дело. — Взвился его голос к фальцету и мягкий хлопок ладони по столу нарушил интимность момента.

— Конечно, не моё, это исключительно в ваших интересах. Я не думаю, что вы построили свой бизнес, как оказалось, серьёзный, находясь вот в таком расположении духа. Вы говорили ушла жена? Думаю, это вас и подкосило. Вам нужна другая женщина, которая будет знать, что с вами сделать.

— Да не нужно ничего со мной сделать. — Раскраснелся Викторович, но потом снова поник и уже удобнее устроился в кресле. — Но на самом деле вы правы, с Наташей получилось нехорошо.

И Викторович бросился в воспоминания, которые я, по большей части, снова пропустила мимо ушей. Смотрела на него и находила всё больше и больше сходств с Гошей. Не внешних, скорее, сходств характеров. И один, и другой уверенные в себе личности, спокойные, уравновешенные, но слишком слабы для защиты в моменты нарушенного равновесия. И если Гошу сбить с толку смогла я, то Викторовича уход жены. И он потерялся в незнакомом мире. Странно, конечно, для человека, который занимается бизнесом, он наоборот должен быть стрессоустойчивым, но всякое бывает, я ведь точно не знаю, как давно он вот так себя ведёт.

— Только вот где мне её найти? — Услышала я окончание фразы и заметила морщину по центру лба, которая говорила о серьёзном мыслительном процессе.

— В театре. — Выпалила и тут же засмеялась. — А что? Там собираются женщины интеллигентные, образованные, не пигалицы, которых вы обычно снимаете в своих клубешниках.

— Лариса Витальевна…

— А что такого я сказала?! — С нажимом в голосе уточнила я, чем сбила всякое желание сопротивляться. — Я завтра закажу вам билет, а вы не вздумайте там обратить внимание на молоденькую блондинку в красном платье с разрезом во всю спину.

— А она там будет? — Нездорово загорелись глаза этого Казанова и на меня снизошло озарение. Взгляд метнулся к краю стола, на котором стояла чашечка чуть отпитого кофе.

— Будет, — совсем уж мстительно пообещала я, но мстить собиралась не Викторовичу, а тому павлину, который дал моему кофе пылиться на столе практически нетронутым. И в голову влезла уже другая мысль, ещё более радикально настроенная, чем первая. — Ждите билетов, а с контрактом не спешите.

Остывшую жижу я со злостью вылила в мойку, в урну под ней хотела отправить и чашки, но сдержалась, всё же они тут ни при чём, а как отомстить Филе, уже знала, и поможет мне в этом Аллочка.

Надеюсь, вы помните Аллочку, та самая, которая работает администратором в моём ресторане, та самая, которая ангельски красива и дьявольски сурова со своими мужиками? Мельком я упоминала, что у неё мама и маленький ребёнок, вот только жертвой Аллочка не была никогда, за что и была взята на работу, и успешно разводит на ней бурную деятельность. Аллочка из таких женщин, которые рождены управлять, а чем управлять, таким женщинам не важно, важен сам факт. И она управляла. Сначала первым своим мужем, потом вторым, потом сотрудниками ресторана, которые боялись её и уважали практически так же, как и меня саму. А сейчас Аллочка находится в активном поиске следующей жертвы. И эту самую жертву я для неё уже нашла. Викторович мне ничего плохого не сделал, но сейчас находится в моральном упадке, что чревато для его бизнеса. Аллочка возьмёт его в ежовые рукавицы, направит, проконтролирует и мужик вспомнит, что он мужик и будет своего ангелочка носить на руках до следующего грехопадения. Красное платье с разрезом во всю спину у неё есть, а билет рядом с клиентом я организую.

Уже следующим вечером я направила Викторовича на светлый путь исправления, а следующим утром лицезрела изменённого начальника во всей красе. Подтянутый, ровный, как струна, с гордо выпяченной вперёд широкой грудью, с задранным подбородком. О, да, так выглядят удовлетворённые мужчины и могу смело признать: так быстро Аллочка не обрабатывала мужиков никогда прежде.

— Лариса Витальевна, меня ни для кого нет. — И никаких вам унылых полутонов — строго, чётко, по делу.

А затем он на целый день закрылся в своём кабинете, а я узнала, что в нашей компании работает много народа, половина из которого кочевала между кабинетом директора и своими рабочими местами на протяжении всего дня. Уже вечером, в конце работы, Викторович едва ли не ползком выбирался из своего кресла, уставший, но довольный. Проходя мимо секретарской стойки, положил на самый край стола стопку документов.

— Отправьте Филиппу Аркадьевичу, пусть изучает. Время для согласования нюансов ещё есть, а встречу назначь ему на конец недели, не раньше.

— А…

— И никаких поблажек! Ему моё предложение выгодно в первую очередь.

— Поняла. — Удивлённо приоткрыв рот, поддакнула я, а как только услышала из коридора шум уходящего лифта, побежала к окну, из которого хорошо виден центральный вход.

На стоянке уже стоял знакомый мне красный автомобильчик, а раненый в шинель Викторович, как только вышел, так и поскакал молодым козликом, забывая о тяжёлых рабочих буднях. Я внесла изменения в исходники и отправила их по известному мне электронному адресу Филечки. А когда собиралась выходить, прослушала настойчивую трель городского телефона в приёмной, улыбнулась, как только он звонить перестал, и уверенным движением руки дверь захлопнула. До машины шла едва ли не в припрыжку, так мне понравилась эта затея с Викторовичем.

Утром телефонная атака не то, чтобы продолжилась, она началась с новой силой, и каждый раз поднимая трубку, я выслушивала один и тот же монолог Филиппа, который убеждал меня перенести встречу на «пораньше», каждый раз отвечала ему категоричным отказом и снова выслушивала заготовленную отрепетированную речь сначала. Викторович соизволил порадовать нас своим присутствием около одиннадцати.

— Меня ни для кого нет, Лариса Витальевна. — Только на этот раз на его губах был лёгкий мазок алой помады и загадочная улыбка. Эх, и ведь никто не скажет спасибо.

— Максим Викторович, Филипп Аркадьевич звонил три раза, ещё раз шесть, звонила его секретарь, спрашивают вас с завидным постоянством, обещаются прибыть лично.

— Что, в полном составе?

— Не в курсе. До этого я отвечала, что вас на рабочем месте нет и это правда, а что мне отвечать сейчас? — Шпарила на одном дыхании, пока Викторович не потеряет к разговору интерес и не скроется в недрах кабинета.

— А сейчас можешь отвечать, что я на важном совещании.

— Поняла.

— И… кофе мне.

— Сейчас будет.

Не успел Викторович закрыть свою дверь, как открылась дверь в приёмной и показался спокойный с виду, но со злыми чертями в глазах Филя. С порога окинул меня презрительным взглядом, вроде: «Ай-я-яй, как нехорошо, Лариса Витальевна» и без лишней грациозности и трепета отмаршировал ко мне, шлёпнул на стол папку, в которой я смогла разглядеть правленные давиче документы, поставил на стойку свои здоровенные ладони, расставив их одна от другой по меньшей мере на полметра, зыркнул так, что от возбуждения у меня потемнело в глазах, и молчал.

— Филипп Аркадьевич, а если я скажу, что у Максима Викторовича важное совещание, это вас остановит?

— Кофе мне! — Ожидаемо вместо ответа выкрикнул Филя, я подскочила на месте, а он уже хлопнул директорской дверью.

Сварганив на скорую руку лабуду под стратегическим названием «Латте» в кофемашине, я без зазрения совести шагнула на горящую землю, а от напряжения там и впрямь всё могло воспламениться. Викторович сидел откинувшись на спинку кресла, вполне себе расслабленно, Филя в это время сверлил его грозным нагнетающим взглядом, а слева и справа двое мужчин, один из которых точно являлся нашим юристом. Моё появление вызвало некоторую суету, перекладывание бумажек с обеих сторон заняло время и заполнило гнетущую тишину, а я в этот момент не удержалась и наклонилась к шефу.

— Если вы уступите ему хотя бы рубль, я перестану вас уважать. — И подмигнула, на что получила одобрительную усмешку и взгляд, говорящий: «не ссы, детка, всё под контролем».

Как мышь я просидела за своим столом не меньше часа, после указанного времени из кабинета, оттягивая и послабляя галстуки, вывалились юристы, по вискам которых едва ли не пот катился, а ещё через тридцать минут Викторович в обнимку с Филей. Они ещё с минуту о чём-то заговорщицки перешёптывались и только после этого мы с Филей остались наедине. Как интимно сейчас сказанула, аж у самой зубы свело…

А вот Филя, видимо, о интимности думал меньше всего. Не отпуская моего стремящегося удрать в сторону взгляда, он подошёл к стойке, облокотился, а если быть точной, то буквально повис на ней.

— Лариса Витальевна, за что вы меня так не любите?

— Громкие слова, Филипп Аркадьевич, не имеющие с вами ничего общего.

— А вот в предыдущий раз мне ваш кофе действительно понравился. Пощадите несчастного, не подсовывайте более сегодняшнего пойла. — Притворно тяжело вздохнул и устало улыбнулся. И всё-таки красивая у Фили улыбка, так и призывает ответить.

— И… ещё, — пару раз моргнул, добиваясь моего полного внимания, — про «… я перестану вас уважать», мне очень понравилось, правда.

Не дав прилюдно залиться румянцем, а в моём случае побагроветь, Филя удалился, ни разу не обернувшись. Так же, стоя лицом к двери, выкрикнул «до скорой встречи!» и вышел, а меня загрызла совесть. И с чего вдруг я сорвалась? Вот он не очень-то на меня и обижается, хотя потери в случае новой формы договора с его стороны едва ли не многомиллионные, а он о кофе… Стыдно, Читаева, стыдно. Не дал моей совести окончательно покончить с хозяйкой телефонный звонок. Звонила Аллочка и я естественно ответила. Оказалось, Викторович так впечатлился Аллочкиному наряду, и с заявлением, что это судьба, повёл её чуть ли не под венец, уже ночью признался в своих сомнениях по бизнесу и неминуемо наткнулся на суровый женский взгляд, после которого согласился на решительный шаг противостоять напору сторон и, судя по увиденному мной сегодня, выиграл.

— Ой, чуть не забыла, Лариса Витальевна. — Уже вешая трубку, услышала я и помедлила.

Конец ознакомительного фрагмента.