Каждый сам за себя

Юлия Флёри, 2022

Из тюрьмы возвращается бывший ухажёр Киры. Все знакомые замерли в ожидании развязки давней истории, ведь именно Киру многие считают виновной в аресте и суровом приговоре суда. Они не виделись восемь лет. Ни одного звонка, ни одного письма. Наверно, им есть, что сказать друг другу. Вот только встреча не задалась с самого начала и вместо понятного для двоих объяснения с языка сорвались лишь обвинения и упрёки. Сумеет ли Кира доказать своё право на свободу выбора и каким боком к ней повернётся удача? А главное, найдётся ли во всей этой истории место для любви? Содержит нецензурную брань.

Глава 6

— Кира Валерьевна, там вас спрашивают.

Медсестра, заглянувшая в ординаторскую, выразительно округлила глаза и тут же исчезла. Кира вышла в коридор и недоумённо осмотрелась. Двое мужчин, один из которых держал в руках внушительный букет красных роз, выжидающе смотрели на неё.

— Вы меня спрашивали? — строго поинтересовалась она и на губах второго мужчины заиграла удовлетворённая улыбка. Он сделал шаг навстречу.

— А я вас, если честно, не узнал. — доложил он, как только Кира приблизилась.

— Ничего удивительного, я вас тоже. — не постеснялась заметить Кира, с недовольством разглядывая незнакомца. — Может, представитесь? — предложила она, как только поняла, что в разговоре появилась заминка. Мужчина открыл было рот, но назвать своё имя так и не решился. Только улыбнулся шире, демонстрируя дружелюбие.

— Да что тут представляться… Вы друга моего в воскресенье латали. — пробасил он, отчего-то смущаясь. — Я вас ещё за медсестру принял, вероятно, был крайне невежлив.

Извинительный тон Кира уловила, а вот в том, что мужчина напротив может быть вежлив, усомнилась. И вот теперь она его узнала. Видимо, именно наличие улыбки и располагающие жесты ввели в заблуждение. Желая побыстрее отделаться, Кира изобразила внимание, а ещё стрельнула глазами на цветы — своеобразный жест благодарности. Мужчина уловил посыл и тут же перехватил букет, чтобы вручить его. Розы Кира приняла, улыбнулась вполне себе вежливо, но вот уходить мужчина не торопился. Он жадно разглядывал её и пытался сделать какие-то выводы.

— Вы напрасно беспокоились, я просто выполняла свою работу. Как там, кстати, ваш товарищ?

Громила напротив развеселился и тут же изменился в лице. «Бандит с большой дороги» — дала ему определение Кира.

— Да здоров как бык. Вчера ещё его перевели в нашу больничку. Всё в точности, как профессор сказал: жить будет.

— Перевели? — удивилась Кира. — А я и не знала…

Запоздало осознавая, что напрасно дала тему для продолжения беседы, Кира натянуто улыбнулась. Мужчина, несмотря на топорную внешность, изменения в её настроении уловил, вытянулся по струнке и снова обратился к стоящему чуть позади помощнику.

— Володь, ты пакет мне давай и иди, это… погуляй.

Полученный подарочный пакет мужчина тоже вручил ей.

— Это конфеты. — пояснил он, глядя, как Кира недовольно хмурится.

Оставшись наедине, мужчина придержал Киру за локоток. Сперва она не поняла, что происходит, и только потом сообразила, что тот отсекает её от охвата видеокамеры. Тут же в больших руках появился безликий конверт. Кира отступилась, а мужчина всем видом дал понять, что торопиться не стоит.

— Вы, Кира Валерьевна, так не волнуйтесь. Ничего страшного в этом нет. Вы человеку жизнь спасли, и нет ничего зазорного в том, что он не хочет быть вам обязанным.

— Это лишнее. — жёстко пресекла она любые попытки всучить ей такую «благодарность».

По тому, как широкие ладони ловко смяли конверт, Кира поняла, что мужчина остался крайне недоволен её отказом. А ещё то, что внутри была банковская карта. Взятки нового поколения. Её выдох получился судорожным. Мужчина продолжал настаивать, заставляя Киру нервничать и накручивать себя.

— Если у вас всё…

— Не всё. — без заигрываний и напускной мягкости пробасил незнакомец. — Есть ещё просьба к тебе, красавица.

То, как бестактно он перешёл на «ты», Кира опустила, только бы не обострять и продолжила располагающе улыбаться.

— О той операции ты не распространяйся. — посоветовал он.

— Со мной была проведена разъяснительная беседа. Я отлично воспринимаю информацию с первого раза.

Её дерзость мужчина воспринял с неприкрытым интересом, широко оскалился.

— Ох и забавная ты девчонка, Кира Валерьевна. Что делаешь вечером?

— Что я делаю вечером, вас не касается, вашу просьбу я услышала, запомнила и приняла к исполнению. Цветы прелесть, а конфеты я просто обожаю.

— Зубастая? — не таясь, рассмеялся мужчина. — Ну-ну. — поддакнул он, демонстративно облизываясь.

И только после того, как Кира выдержала долгий напряжённый взгляд, он соизволил уйти. А вот ощущение чего-то неизбежного и неисправимого осталось. По крайней мере, Кира не удивилась бы, приметив его вечером у ворот больницы.

Незнакомец ей не понравился. Причём раздражало всё: и угрожающего вида габариты, и неуместная татуировка на кадыке, и ужасающий шрам на бритом черепе. Резкий, раздражающий обонятельные рецепторы парфюм. Запах был дорогой, узнаваемый, идеально подходящий колоритной внешности. Этот же запах будил ощущение опасности.

— Урод! — зло пробормотала Кира и торопливо направилась в ординаторскую, желая спрятаться ото всех.

Цветы она безразлично швырнула на стол, в пакете обнаружила бельгийский трюфель, а на дне тот самый конверт. И когда только успел?.. Карту Кира в запале разломила пополам и отправила в урну, следом запустила и конверт, на внутренней стороне которого был указан пин-код. Четыре семёрки.

К концу смены розы и вовсе украшали пост медицинской сестры. Так было спокойнее. По пути домой Киру не покидало чувство чужого присутствия за спиной, но, обернувшись, она ничего не увидела. Оставалось гадать, что это: разыгравшаяся паранойя или чей-то профессионализм. В понятном желании забыться хоть на время, спрятаться от проблем (надуманных и реальных) Кира направилась в магазин. Вовремя вспомнив о хранящихся в рюкзаке конфетах, из всего многообразия вин выбрала португальский портвейн. Желание осмотреться по сторонам не покидало, и изредка Кира всё же бросала короткие острые взгляды на окружающих её людей. Подозрительным показался круглолицый мужик с зелёным ананасом в руках и щуплый парень в забавных лузерских очках. Круглолицый старательно вертел головой по сторонам, а второй так и вовсе из всего многообразия провизии выбрал набор одноразовой посуды. Что он рассчитывал накладывать в эту посуду, оставалось для Киры загадкой. Один несколько раз успел неосторожно столкнуться с ней взглядом, другой же старательно накруживал в допустимой близости. Вовремя подоспев к только что открывшейся кассе, Кира расплатилась картой, выпорхнула из магазина и спряталась за углом, со зловредной ухмылкой наблюдая, как мечутся по торговому залу её недавние визави.

Спустя несколько минут очкарик, еле переставляя ноги, показался на улице, отцепил от велостоянки потасканный байк, и, устремив взгляд к студенческой общаге, что находилась неподалёку, вяло покрутил педали. Круглолицый не вышел вовсе, он продолжил рассматривать ананасы, принялся подбрасывать в руках недоспелый фрукт манго и с тоской поглядывать на подпорченный виноград. «Собирается на свидание и очень хочет сэкономить» — догадалась Кира и, посмеиваясь над собственными страхами, побрела к дому.

Удобно устроившись на своём роскошном диване — мамином подарке, Кира укуталась в мягкий плед, выставив перед собой вино, распаковав конфеты. Почувствовать себя аристократкой так и не вышло. Вино в сочетании с какао горчило, конфеты же, наоборот, теряли свой изысканный вкус и походили на отечественную «Победу». Нужно было делать выбор, и он пал на вино, ведь конфеты точно не научились отключать мозг и стирать из памяти последние лет пять-шесть.

С блаженной улыбкой и бокалом густого красного вина Кира откинулась на высокий подголовник и расслабленно застонала, чувствуя, как тепло и нега разливаются по телу. Играла тихая музыка и так хотелось закрыть глаза…

Звонок в дверь застал врасплох. Двигаться она отказывалась категорически, но резкий раздражающий звук не прекращался, заставляя душу съёжиться, а лицо болезненно морщиться. Сетуя на свою неосмотрительность, Кира всё же «стекла» с дивана на пол, а уж только потом поднялась и направилась к двери, чтобы открыть её. Перед тем как щёлкнуть затвором замка, бегло осмотрела откровенный наряд, что не предполагал за собой приём гостей. Просторная трикотажная рубашка по типу мужской сорочки едва прикрывала задницу, а глубокий вырез бессовестно перетягивал внимание на себя. На пороге стоял Димка Сорокин. Его взгляд метал молнии, гневно раздувались крылья носа, а шея покраснела от напряжения.

Сорокин был пьян. И пусть ещё не нарушил зону её комфорта, не обдал горьким ароматом крепкого алкоголя, но в глазах уже угадывалась некая отрешённость, в кривой улыбке просматривалась нарочитая небрежность.

— Впустишь? — выдохнул он, подаваясь вперёд.

Кира с готовностью отступила вглубь квартиры и смотрела на старого друга с вызовом.

— Зачем пришёл? — резко выпалила она, как только Сорокин запер за собой дверь. Он бросил на Киру взгляд исподлобья и, наступая на задники, стянул опостылевшие туфли. При этом буркнул:

— Соскучился.

— Считаешь, что мне это интересно?

Сорокин показательно нахмурился, изображая мучительный мыслительный процесс, а в итоге пакостно оскалился и безразлично пожал плечами.

— А ты из принципа, значит, готова отказаться от порции отменного секса?

Кира улыбнулась. Откровенно и пьяно. Притянула к себе мужчину за ворот сорочки, спустила с его плеч пиджак и резко дёрнула за узел галстука.

— Так, я и не отказываюсь. — отчаянно прошептала она, чувствуя, как жадные руки мнут её шею, спину, ягодицы.

Она всем телом прижалась к жёсткой мужской груди и заурчала, точно кошка, от ощущения, как знакомо царапает кожу лица жёсткая щетина. Боль от столкновения со стеной, когда Сорокин навалился всем весом, Кира не стала предавать огласке. Она вызывающе закусила губу, и тут же опоясала его длинными ногами. Забавлялась мужским нетерпением, она подставлялась под грубые поцелуи, и соблазнительно стонала, чувствуя каменную эрекцию.

— Зачем ты пришла ко мне? — прошипел Сорокин, ощутимо сдавливая её горло. Кира, дразня и задевая за живое, блаженно закатила глаза.

— Чтобы ты вспомнил, как сильно скучаешь. — простонала она, чувствуя, как пальцы сжимаются на шее ощутимее, как кружится голова, как пересыхает во рту от ощущения липкого страха.

Сорокин ослабил хватку и нагладил покрасневшую от давления кожу. Нахмурился, пытаясь отдышаться.

— А сбежала…

— Чтобы ты догнал! — дерзко выкрикнула Кира, не позволяя опомниться. Прижалась промежностью к его паху. Плотно. И невыносимо медленно потёрлась о спрятанную под слоем ткани набухшую головку.

Сорокин простонал сквозь зубы, но не повёлся, сильно толкнулся в неё, царапая пряжкой ремня набухшую плоть. И не позволил откинуть голову, удерживая её лицо грубым захватом.

— Считаешь, я такой дурак?

Кира невинно обвела губы кончиком языка.

— Нет, но попробовать стоило.

Сорокин рассмеялся. Громко и зло.

— Чё-о-о-рт!.. — взревел он. — И знаю ведь, что тупо используешь. — презрительно выругался он, а Кира бестолково пожала плечами.

— Только не говори, что тебе это не нравится. — подмигнула она.

Было жарко и было больно. Было нестерпимо тоскливо и зашкаливало презрение к собственным поступкам. Но Кира продолжала улыбаться и соблазнительно потягиваться, демонстрируя идеальное тело. Сорокин поглядывал на неё не без интереса, наглаживая пятернёй округлую ягодицу.

— Ты будто бы поправилась, нет? — он недоумённо вскинул брови.

Кира тоже посмотрела на собственную задницу и видом осталась вполне довольна.

— Это меня не портит. — нахально заявила она и прикусила и без того истерзанную мучительно долгими поцелуями губу.

Сорокин задумался, но практически сразу согласился. Потом только посмотрел на Киру слишком серьёзно. По крайней мере, два голых тела, смятая постель и разбросанные по полу подушки не способствовали подобным взглядам.

— Я женюсь через четыре месяца. — проронил он.

— Жениться зимой? Что за вздор? — фыркнула Кира, но Сорокин глухо зарычал, перехватил её руку, что бессмысленно касалась его груди. Он больно стиснул тонкое запястье, отталкивая её от себя.

— Я тебе не об этом!

Кира лукаво прищурилась.

— М-м… что ж… прийти не обещаю, но на поздравительной открытке экономить не стану.

Сорокин посмотрел на Киру и невольно усмехнулся.

— Твоя проблема в том, что ты никого не любишь. — с сожалением заключил он, а Кира напомнила, что он об этом уже говорил. Соблазнительно приоткрыв ротик, она покачала головой, поражаясь невероятному утверждению.

Той ночью он так и не ушёл. А потом пришёл опять. Приходил снова и снова. Оставался на час, на два, на ночь. Потому что Кира не отпускала. Манила его своей неприступностью. И в жестокой мужской гонке, в нескромном желании стать победителем он всерьёз рисковал потерять себя.