Про Перес и Бандюшко

Юлия Миланес, 2020

Третья книга из серии про приключения троллей – продолжение книг "Про Худошу и Чучо" и "Перес едет в Зеленецкий лес". Верные своему принципу "Вредить и воровать!", Перес и Бандюшко приезжают жить в Северный город, где, неожиданно, перед ними открываются перспективы развития своих предпринимательских способностей. Бандюшко устраивается на работу в крупный бизнес-центр, где проворачивает аферы, а Перес развивает бизнес в сетевом маркетинге. Но за место под солнцем в Северном городе приходится бороться с другими троллями, которые вредят изощреннее наших героев. Все эти приключения приправлены добрым, а иногда остреньким, юмором автора.

Где-то на Севере…

В пять утра прозвенел будильник. Вечно смеющаяся собака высунулась из-за дверцы холодильника. Вид у нее был недовольный: в это время собака занималась дегустацией тушеной куриной печени.

Валерий Михайлович неохотно спустил ноги с кровати и крикнул:

— Гулять, мальчики!

— Ну, зачем же так рано? — сонно проворчал Бандюшко на топчане в углу.

— Сам сказал, что у тебя ездовая собака и ее надо выгуливать верхом! — сердито крикнул Валерий Михайлович. — Вот и пойдем, пока народа нет.

— Идите скорее, — недовольно фыркнула Перес и свернулась клубочком у меня в ногах. — От вас шума много.

— Скажи, пожалуйста, когда это закончится?! — Валерий Михайлович ткнул пальцем в Перес.

— Старушка хочет спать непременно со мной, — нагло ухмыльнулась я и потянулась до хруста в костях.

***

Так и живем. Я, писательница Юлия Хименес, переехала к своему гражданскому мужу Валерию Михайловичу с большим багажом: старой вредной троллихой Перес, ее приятелем троллем Бандюшко и вечно смеющейся ездовой собакой.

Несмотря на то, что у Валерия Михайловича трехкомнатная квартира, тролли желали спать исключительно с нами. Причем, Перес каждую ночь приходит на нашу двуспальную кровать и заваливается то кому-нибудь на голову — хвостом на подушку, то, как сегодня, в ноги.

Бандюшко довольствуется топчаном в углу спальни, но тоже периодически высказывается, что мы, люди, должны уступить свою двуспальную кровать ему и Перес.

— У меня от топчана ломота в хвосте! — жалуется он. — А у вас нет хвостов. Вам и так сойдет!

Все бы ничего, если бы не вечно смеющаяся собака. Бандюшко, а с ним и Перес, настаивают, что ездовым собакам требуется особый уход и питание. Особенно уход… Нет, особенно питание! Первоначально собака садилась со всеми за стол и довольствовалась яичницей на завтрак, супом на обед и салатом на ужин. Потом Перес научила ее пользоваться вилкой и ножом.

— Нужно есть маленькими кусочками, — говорила собаке Перес, — чтобы вовремя насыщаться и отходить от стола. К тому же это полезно для пищеварения.

Перес даже научила ее чистить зубы по утрам и вечерам.

Но, стоило только всем лечь спать, как собака открывала лапой холодильник и начинала есть все, что там находилось.

— Это от чистки зубов у него такой аппетит, — говорил Бандюшко, нежно поглаживая своего пса. — Видимо, излишняя слюна вырабатывается.

***

Валерий Михайлович взял собаку на поводок, а Бандюшко послушно забрался в его рюкзак.

Стояла теплая осень. Во дворе еще не толкались машины, воздух был по-утреннему чист.

Процессия направилась к детскому футбольному стадиону. Остановились только на одну минуту, когда вечно смеющаяся собака привычно задрала лапу на машину Валерия Михайловича. Бандюшко высунулся из рюкзака, жадно вдыхая воздух.

Идти было недалеко.

— Пять утра! — ворчливо приговаривал Бандюшко, покачиваясь в рюкзаке в такт шагам Валерия Михайловича. — Эх, была жизнь в Зеленецком лесу! Там даже зубы никто не чистил.

При слове «зубы» собака понурила голову.

— И здесь неплохо, — миролюбиво ответил Валерий Михайлович. — Не все получают то, что ожидают.

— Я был свободным троллем, а теперь… А ведь как заманивали: у Перес связи, Перес — благородный тролль… Ездовые человеки! Две трехкомнатных норы!

— Я тоже представлял себе жизнь с писательницей немного не так, — ухмыльнулся Валерий Михайлович. — По крайней мере, без троллихи в кровати.

Наконец они пришли, огляделись — никого нет. Бандюшко выбрался из рюкзака, достал небольшое седло и уздечку и оседлал вечно смеющуюся собаку.

— Эх! — крикнул он и бандитски присвистнул. — Свобода!

Ездовая собака дала три круга по стадиону под восторженные вопли тролля, но вдруг остановилась как вкопанная (Бандюшко чуть не вылетел из седла) и начала принюхиваться к кустам.

Валерий Михайлович заподозрил неладное.

Тролль мирно сидел в седле.

— Суку учуял! — безмятежно пояснил он.

Тут пес взбрыкнул задними лапами, сбросил Бандюшко и — уши назад — припустил по следу: по кустам, по долам, по дворам…

Такого поворота событий Валерий Михайлович не ожидал и, бросив охающего тролля, кинулся следом. Но вечно смеющейся собаки и след простыл.

Наконец он спохватился, что потеряет Бандюшко, и вернулся на футбольное поле.

Тролль как ни в чем не бывало сидел под кустом и потирал хвост.

— Зачем ты за ним побежал?

— Пропадет же собака! Она недавно в большом городе.

Бандюшко довольно ухмыльнулся:

— Не пропадет! Вернется на это же место. Стой, где стоишь.

— Чертов поганый пес! — ругался Валерий Михайлович. — Сейчас же люди пойдут!

— Ну-ну! — урезонил его тролль. — Собачке погулять захотелось. Или ты в молодости не гулял?

Валерий Михайлович вспомнил, как впервые попал в Зеленецкий лес, и вздохнул.

— Я бы тоже сейчас гульнул, — продолжал откровенничать Бандюшко. — А то как в тюрьме.

И правда: через полчаса послышался громкий лай, и на стадион влетел злосчастный пес. Вид у него был дикий и безумный, на боку торчал репей.

— Лови его теперь! — скомандовал тролль. — Заходи справа, а я слева!

Валерий Михайлович, широко растопырив руки, принялся надвигаться на пса.

Бандюшко, помахивая хвостом, заходил с другой стороны, образуя «двойные клещи».

Собака, нервно завизжав, предприняла попытку снова сбежать, но хозяева зажали ее в углу ограды и Валерий Михайлович со всего маху прыгнул псу на спину, полностью накрыв его курткой.

Наконец пес был снова на поводке, а Бандюшко — в рюкзаке.

— Ну-ка, глянь на меня! — вдруг сказал тролль и прыснул.

На лбу Человека красовалась огромная багровая шишка.

***

— Чертова поганая собака! — ругался Валерий Михайлович, пока я прижигала его шишку йодом. — В приют ее сдать! Пусть в клетке сидит!

Собака, казалось, все понимала и наматывала на ус. Вид у нее был печальный: впереди маячила чистка зубов.

Из ванной раздавалось неясное курлыканье — это Перес проводила утренние процедуры и напевала себе под нос.

Наконец троллиха, мокрая и душистая, вышла из ванной в полосатом халате Валерия Михайловича и, волоча за собой полы этого халата, подошла к комоду с зеркалом.

— Не душись! — проворчал Бандюшко. — Сколько раз тебе говорить: не душись!

— А вот и подушусь! — вредным голосом ответила Перес и сняла крышку с моего флакона туалетной воды.

— Собака нюх потеряет! — горестно воскликнул тролль. — Как потом на воркуш охотиться?

Валерий Михайлович аккуратно отодвинул Перес от зеркала и принялся рассматривать свое лицо.

— Как с такой мордой по делам ехать?! — вызверился он.

— А что, у нас и дела есть? — скрипнула Перес.

— Планировал сегодня ехать устраиваться на работу, — вздохнул Человек. — Бизнес-то совсем не приносит дохода, скоро есть будет нечего.

— Мы что, теперь бедные? — всполошилась троллиха.

— Возьми и меня на работу! — обрадовался Бандюшко. — Я найду, как мне там развернуться.

— Угу, — скептически хмыкнул Валерий Михайлович.

Перес, обнаружив, что на нее никто не обращает внимания, капризно крикнула:

— Работать — фу! Я против!

Вечно смеющаяся собака испуганно вздрогнула от звука ее голоса.

— Что за работа? — поинтересовалась я.

— Инженером по содержанию инженерных сетей в бизнес-центре, — рассеянно ответил Валерий Михайлович, думая о своем. — Обещают от десяти до ста пятидесяти тысяч.

— Самое время, — отозвалась я, доставая из духовки яблочный пирог. — А то на писательские гонорары мы долго не протянем.

— Боюсь я что-то, — поделился Валерий Михайлович. — Отвык работать на хозяина — всю жизнь сам себе хозяин!

Слушая наш разговор, тролли подозрительно притихли.

— Все-таки возьми меня с собой, — жалобно попросил Бандюшко и заглянул Человеку в глаза. — Я помогу!

Собака расстроенно пошла чистить зубы.