Девочка с птицами

Юлия Лим (2024)

13-летний Сеня с двумя друзьями едет к бабушке и дедушке на летние каникулы. Солнце, море, свобода от учебы и взрослых, что может быть лучше? Как начинающему писателю, Сене нужна муза. И однажды он встречает девочку, не похожую на других.

2

И вот мы выходим под обжигающие лучи солнца. Мама предупреждала, чтобы я еще в поезде намазался кремом от загара, но я увлекся болтовней с Тёмкой и забыл про это.

Мы с ней едва не поссорились перед самым выходом.

— Сенечка, нельзя с неприкрытой головой гулять под солнцем, — всплескивала она руками. — Ты так удар схватишь!

— Панаму я не надену, — уперся я. — Она с цветочками!

— Ну и что?

Положение спас папа, вовремя пришедший домой на обед.

— Держи, — он достал из пакета джинсовую бейсболку и надел на меня козырьком вперед.

Я подбежал к зеркалу и с довольной улыбкой заправил короткие светло-русые волосы.

— Чуть не опоздал, — папа наигранно вытер лоб рукой, и мы засмеялись. Заметив, что мама молчит, он шепнул: — Иди помирись с мамой. Нехорошо ругаться перед отъездом. И это она попросила меня купить тебе бейсболку.

— Прости, мам, — я подошел к ней и примирительно потер ладонью ее плечо. — Если я надену панаму с цветочками, меня засмеют. Ты же знаешь, как мы с Тёмкой теперь смотримся рядом…

— Ничего, — сдавшись, мама притянула меня к себе и обняла. — Когда вернешься, выберешь еще несколько головных уборов.

Тёмка достает солнцезащитные очки и скрывает за ними глаза оливкового цвета. Приминает черные кудри бейсболкой, быстро втирает крем от загара в плечи — хорошо ему в безрукавке, надо было тоже об этом подумать.

— Ну че, пошли, Сенька, — он похлопывает меня по плечу и шагает вперед в сандалиях на босу ногу.

Плетусь за ним. В шортах до колена, безразмерной красной футболке и кедах на носок ужасно жарко. Волосы прилипают к шее, хочется пить. Нас никто не встречает: слишком рискованно звать деда и бабулю в людное место. Хоть сейчас уже разработали вакцины от Ковида, пожилые люди все равно в зоне риска. Это впервые, когда мы добираемся до дома самостоятельно.

Пихаю Тёмку в бок.

— У тебя вода осталась?

— Не, я не брал.

— Блин, — сглатываю сухость в горле.

— Можем купить. Вон квас продают, — Тёмка машет рукой в сторону привокзального киоска.

— Да ладно, потерплю.

Смотрю время на экране телефона. 14:12. Вот же повезло, прибыли в самое пекло. Чтобы отвлечься, сую руку в карман за блокнотом… и не нащупываю его. В панике хлопаю себя по другим карманам, проверяю рюкзак.

— Сень, ты чего?

— Блокнот! Он пропал!

— Ты ж ничего в него не записал. Купи новый.

— Нет! — выкрикиваю я, успокаиваюсь и понижаю голос: — Нет. Это особенный блокнот. Я его специально для поездки выбирал.

— Тогда давай вернемся на станцию и поищем.

Растерянно моргаю. Куда делось его безразличие?..

— Чего ты так на меня смотришь? Я не хочу все три месяца слушать твое нытье про пропавший блокнот, — фыркает Тёмка.

С усмешкой качаю головой. Нет, ничего не изменилось. Мы разворачиваемся и идем к платформе. Едва сдерживаюсь, чтобы не побежать. Наверняка блокнот упал где-нибудь… Только бы не в поезде! Если я уронил его там, то всё, моя писательская карьера закончится, так и не начавшись.

Останавливаюсь, вглядываясь в каждую неровность на земле. Замечаю, как мужчина идет прямо на мой блокнот с красной обложкой.

— Не-е-т! — кидаюсь на него с криком и выхватываю за секунду до того, как нога мужчины опускается на землю. — Простите, — отряхиваю блокнот и отхожу. — Этот блокнот очень важен для меня, — бормоча под нос оправдания, оборачиваюсь и убегаю к Тёмке.

— Ты прям как моська, — смеется он. — Видел бы ты свое лицо.

— Чего ж ты меня на видео не снял для своего канала? — огрызаюсь в ответ.

Тёмкино лицо становится серьезным. Он подходит ко мне, чуть склоняется и говорит:

— Прости, я не могу делить тебя со своими фанатами.

И тут уже я заливаюсь смехом.

* * *

Мы выходим на развилку проселочной дороги. Что справа, что слева — дома с цветущими садами. Некоторые огорожены старыми покосившимся заборами, другие — ровными и свежевыкрашенными.

— И куда теперь? — интересуется Тёмка.

— Хороший вопрос.

— Ты что, даже не смотрел на карту?

— Мама мне скидывала что-то, сейчас… — достаю телефон и пытаюсь зайти в мессенджер, чтобы посмотреть геолокацию дома. — Сеть не работает.

— Сеня-Сеня, вечно ты о самых важных вещах забываешь, — щурясь, Тёмка вглядывается вдаль. — Ладно, давай рассчитывать на интуицию. Просто пойдем куда-нибудь. Местные подскажут, в конце концов.

Я соглашаюсь. Мы бредем по улицам, рассматривая окружение. Ароматы цветов наполняют солнечный день. В одном домике из открытого окна плавно вздыхают тюлевые занавески. Из другого доносится бормотание телевизора. Грубо вот так врываться в чужой двор и просить помощи. Решаю, по совету Тёмки, довериться интуиции. Сворачиваем влево, к заборам поновее.

Как же хочется пить…

Заборы, сады, палящее солнце, отдаленное гавканье собак, почуявших наше приближение. Острый взгляд черного кота с белыми пятнами под усами. Все такое обычное и в то же время — совсем не такое, как в городе.

Останавливаемся в тени дерева, чтобы передохнуть. Волосы под бейсболкой взмокли еще сильнее. Снимаю кеды, стягиваю носки. Последние наверняка можно выжимать. Запихиваю их в задний карман шорт и надеваю кеды.

— Проверь сеть, — говорит Тёмка. Смотрю в экран телефона, качаю головой. — Блин, все было бы проще, если б ты мог позвонить бабушке, — Тёмка протирает вспотевшую шею и обмахивается футболкой, оттягивая ее за воротник быстрыми движениями. — Давай к кому-нибудь зайдем, у местных уж телефоны есть.

— Тебе бы понравилось, если бы к тебе внезапно вломились?

Тёмка закатывает глаза.

— Ты слишком все усложняешь.

Чи-рик!

Надо мной проносится птичка. Верчу головой, выискивая ее.

Чирик!

Отхожу чуть в сторону и обнаруживаю птицу на ветке дерева. Сидит, смотрит на меня маленькими черными бусинками. Чиррик!

— Что ты пытаешься мне сказать? — бормочу я.

— Че ты там бубнишь?

В городе полно синиц, воробьев и голубей. В нашем дворе чаще всего появляются вороны. Такую птицу с яркой шейкой вижу впервые.

Птица спрыгивает с ветки на ветку, пролетает мимо. Я слежу за ней взглядом. Она садится на навес из дерева, выкрашенный в зеленый цвет.

Опускаю глаза и замечаю колодец. Иссушенное горло умоляет достать из него хоть каплю воды.

— Тёмка! — хватаю друга за воротник и тяну. — Смотри, там колодец.

— Пошли попьем, — опережает он мою мысль.

Озираюсь — никого. Что ж, вряд ли кто-то будет злиться, если мы наберем немного воды…

Подхожу к калитке и осторожно открываю ее. Она не скрипит, словно приглашает в гости. Добираемся до колодца, заглядываем внутрь. Ведро на веревке спущено вниз. Сглатываю, мучимый жаждой, и спешно кручу ручку, достаю ведро и ставлю на край колодца. Тёмка смотрит на мои мучения, но не подкалывает. Если есть возможность отлынивать от дела, он ею воспользуется.

Опускаю голову, облизывая губы. Еще немного…

— Стойте, мальчики! — от громкого окрика вздрагиваю, подпрыгиваю, задеваю ведро, и оно с шумом падает обратно в колодец.

— Я-я… — вскидываю руки.

— Нельзя пить воду из колодца, — качает головой женщина. — Живот заболит. Подождите, сейчас чистую принесу.

Кажется, я пережил сердечный приступ. Пока в груди бьют барабаны, незнакомка исчезает в доме, а после появляется с кружками и чайником.

— Вот, держите.

— Спасибо, — Тёмка смотрит в воду, принюхивается к ней и только потом отпивает.

— Спасибо, — сиплю я, припадаю губами к кружке и закрываю глаза от наслаждения. — Как же хорошо! — вытираю рот рукой и улыбаюсь.

— Сразу видно, не местные, — хмыкает женщина. — Отдыхать приехали?

— Да, к его деду и бабушке.

— Но мы… — вряд ли нужно ей рассказывать про мои приключения с блокнотом, — заблудились.

— Не вы первые, не вы последние. Пейте, сколько надо, потом я помогу вам найти дорогу.

Смотрю на незнакомку и вижу за ее спиной белоснежные крылья. Не иначе как ангел спустился ко мне с небес. Только волосы у нее темно-каштановые, а глаза карие. На лице добрые морщинки. Я редко угадываю возраст взрослых, кажется, что ей около сорока.

— Спасибо большое, — допиваю вторую кружку и возвращаю хозяйке. — Вы нам очень помогли.

— Пустяки. Как вас зовут?

— Артем.

— Сен… Арсений. Можете звать меня Сеня.

— Очень приятно, Арсений, Артем, — она протягивает нам руку. Я смущенно пожимаю ее, а Тёмка целует ей тыльную сторону ладони. — Боже, какие манеры! — смеется женщина. Ее щеки заметно розовеют. Тёмка отвешивает шутливый поклон, сняв бейсболку, и с размаху надевает ее обратно. — Можете звать меня тетей Любой.

Оборачиваюсь к навесу колодца, но птицы уже нет.

— Итак, — тетя Люба забирает у нас кружки. — Как зовут твоих дедушку и бабушку?

Только я открываю рот, как раздается высокий свист. Звук настолько различимый, что мы с Тёмкой уже знаем, кто его издает.

— Права была Зинаида Семеновна, — появившийся на горизонте Лёнька машет рукой, другую держа в кармане шорт. — Пойдемте, там уже еда стынет.

Он подходит к нам и, увидев тетю Любу, улыбается ей.

— Здравствуйте, — протягивает руку, — я Леонид.

Тетя Люба поворачивается ко мне и вглядывается.

— Вот оно что. Теперь я вижу сходство. Ты действительно очень похож на свою бабушку.

— Спасибо, — бормочу я, опустив взгляд.

Разве мальчики не должны быть похожими на отцов или дедов? Можно ли считать ее слова комплиментом, или это означает, что я слишком женственный для тринадцати лет?

— Ну, нам пора, — говорит Тёмка. — Спасибо, что выручили.

Друг за другом мы выходим через калитку к дороге.

— Заглядывайте на чай, ребята! — прощается тетя Люба.

Я иду посередине. Справа от меня чуть вытянувшийся Тёмка. Его особенности — харизма и яркая улыбка. Слева — Лёнька, полная противоположность Тёмки во всем. Он чуть выше него, светлые волосы коротко пострижены, его глаза голубые, а кожа бледная. Лёнька легко находит общий язык со всеми, но не пытается заигрывать с каждой встречной девочкой. Друзья настолько же яркие, насколько я блеклый.

— Как вы умудрились заблудиться? — спрашивает Лёнька.

— Просто кое-кто не посмотрел на карту, а потом у него сеть не ловила, — Тёмка тычет меня локтем в бок.

Отмахиваюсь, снимаю бейсболку и подставляю вспотевшую голову налетевшему теплому ветру. Провожу пальцами по спутанным волосам.

— Бабушка с дедушкой переживают? — кошусь на Лёньку.

— Они уже начали волноваться, но я их успокоил.

— И как это тебе удается?

— Не знаю, — Лёнька пожимает плечами. — Говорю, что думаю, только сначала правильные слова подбираю.

— Да он просто ко всем подлизывается, — Тёмка улыбается как Чеширский кот. Его глаза превращаются в блестящие щелочки. — Мы здесь на три месяца. Может, познакомимся с местными девчонками? На море-то это легко. Типа, курортный роман, все дела…

— Ты хоть раз наедине с девочкой был? — снисходительно спрашивает Лёнька.

— Не-а. А ты?

— Я тоже. Но я не собираюсь как ты бегать за каждой непонятно зачем.

Тёмка громко смеется.

— Еще один! — он приобнимает меня за шею, и кожа на его потном локте неприятно жарит. — Сенька вот музу ищет, не пишется ему без нее. Ты тоже музу собрался искать?

— Я вообще не планировал с кем-либо встречаться. Мы же сюда отдыхать приехали? Вот и будем веселиться, в море плавать, Зинаиде Семеновне и Валерию Антоновичу помогать.

Тёмка кривится. Я выбираюсь из-под его локтя и смахиваю влагу с шеи.

— Вот умеет же человек все настроение испортить, — Тёмка цокает и закатывает глаза. Я прыскаю, потому что его мама делает точно так же, когда отчитывает его после родительского собрания. Однажды мы говорили по видеосвязи, и Тёмка забыл отключить картинку, выключил только звук. Тогда я и увидел, насколько они с ней похожи. — А ты че смеешься, писатель?

— Да так, ничего.

— М-м-м, ребят, — Лёнька замедляет шаг и виновато смотрит на нас. Я настораживаюсь. — Я все думал, как вам сказать…

Мы с Тёмкой переглядываемся. Он шевелит бровями, как бы говоря: «Сейчас он нам скажет!»

— В общем, нас будет четверо.

— О-о, ну наконец-то! — Тёмка раскидывает руки и кидается на Лёньку. — Поздравляю!

— Э-э, что?.. — тот ошарашенно смотрит на него и кое-как выпутывается из удушающих объятий. — Я имел в виду, что в доме три кровати и одна раскладушка.

Тут уже удивляюсь я.

— Мне никто не предупредил, что будут гости.

— Они сказали, что познакомят нас, когда вы придете. Гость, наверное, уже ждет, — Лёнька поглядывает на фитнес-браслет. — В общем, сильно не удивляйтесь. Похоже, Зинаиде Семеновне и Валерию Антоновичу кто-то помогает.

Кожа на щеках болезненно сжимается. Наверное, это из-за солнца. Или же чувства вины, от которого внутри скручивает. Бабушка и дедушка не молодеют, неудивительно, что им понадобился помощник.

— Эй, ты в порядке? — Лёнька кладет руку мне на плечо.

— Да. Пойдем уже, — притворно-беззаботно улыбаюсь.

Кто знает, когда я увижусь с бабулей и дедулей в последний раз?