НеКультурные люди

Юлия Короткова, 2022

Она родилась с желанием причинять радость. Поэтому с пеленок ставила опыты над родными и друзьями – ее дом видел праздников больше, чем Кремлевский Дворец. И хоть результатом мероприятий не всегда становились счастливые лица, она не прекращала попытки. Юлия Короткова – режиссер праздников. За 12 лет работы в event-сфере она дала жизнь не одной сотне мероприятий. Каждое из них было по-своему уникальным и вместе с тем похожим на свою создательницу – фееричным и непредсказуемым. Совсем как ироничные зарисовки о неКультурных людях. Если вы хоть раз бывали участником праздника, или учитесь на творческую специальность, либо просто любите хорошие истории – вам стоит заглянуть в мир закулисья, приоткрываемый автором. Что бывает, когда праздники становятся буднями? Как радовать других, когда хочется плакать? Почему «люди культуры» и «культурные люди» – совсем не синонимы? Ответы на эти вопросы – в книге Юлии Коротковой «НеКультурные люди».

И Ленин такой молодой

Гвоздем путешествия стал поход в аквапарк. Билет на пять часов, двенадцать горок от мала до велика — развлечения обещали стать незабываемыми. Коля провел в раздевалке целых пятнадцать минут, за что получил от меня выговор: каждая секунда на счету, вдруг не успеем посетить все аттракционы!

Начать решили с парной горки — две закрытые «кишки» метров двадцати в высоту задорно переплетались между собой, обещая эпичный вылет.

Десять минут в очереди, и мы на вершине. Заглядываю в нутро и чувствую, как закрадываются сомнения. Коля подмигивает, отступать поздно — прыгаем в трубы одновременно.

Скорость закручивает и окатывает адреналином — вот только вместо восторга меня охватывает жуткая паника. Я закрываю глаза, скукоживаюсь в комочек и молюсь о том, чтобы это поскорее закончилось. Несколько секунд, показавшиеся вечностью, и я вылетаю из «кишки». Ощущая себя в прямом смысле переваренной. Трясущимися руками с трудом натягиваю практически покинувшие пятую точку плавки.

— Ты как? — спрашивает Коля, хотя по моему лицу и так всё понятно. — Нет, реально было страшновато… Ну мы просто сразу пошли на большую горку… Есть же другие, поменьше…

— Я. Больше. Ни на какие. Горки. Ни ногой.

Загораю. Прихожу в себя. Наблюдаю, как малышня от мала до велика с визгом вылетает из труб разного калибра.

Николай отходит быстрей.

— Я пойду, разведаю обстановку?

Возвращается спустя двадцать минут с довольным лицом.

— Юля, там такая горка крутая!

— Я ведь всё сказала. Нет.

— Да честно, совсем-совсем не страшно. Она как трасса, открытая, на ней несколько дорожек. И там даже пятилетки катаются! Ну пойдем, посмотришь, не захочешь — не поедешь.

Еще двадцать минут уговоров, и я сдаюсь. Ведь не может же он так нагло меня обмануть?!

На вид горка и вправду выглядит безобидной. До тех самых пор, пока я не поднимаюсь на вершину. Опять подкатывает паника. Но спуститься вниз нереально — вся лестница усыпана любителями острых ощущений.

Садимся. Я жалею, что не написала завещание. Пожитков за свои восемнадцать лет я накопила не много, но вот завет не посещать аквапарки всем адекватным людям стоило бы оставить.

Надсмотрщик машет рукой, и мы пикируем вниз. Всё повторяется. Адреналин, паника, мольба. В голове лишь одна мысль: «Обманул! Обманул!!!»

Упав в воду, я еле из нее выползаю — не держат ноги. Зато с руками всё в порядке, и когда Николай пытается мне помочь, принимаюсь колотить его что есть сил, захлебываясь в рыданиях.

— Да чтоб я! Еще раз тебе поверила!!!

А дальше последовала непереводимая игра слов.

Мой спуск был запечатлен на фотокамеру. И там вместо меня — дедушка Ленин, обреченно коротающий долгие годы нежизни в компании радостных людей.

Кто бы знал, что это будет самой яркой иллюстрацией сути мероприятий, делать которые я страстно мечтала:

Праздник неконтролируемым потоком несет вперед счастливых зрителей и уже неживого, но еще не мертвого режиссера.

Оставшиеся четыре часа я провела в лягушатнике с грудничками.

* * *

А потом я внезапно вышла замуж. Не последнюю роль сыграл позор, свидетелем которого стал Коля, и который он деликатно хранил в секрете.

А еще папа не разрешал мне гулять позже двенадцати ночи, и пришлось предпринять столь кардинальные меры. К слову, план провалился, поскольку к двадцати годам я стала обладательницей ребенка и абсолютного шока, от того что с этим ребенком делать. Правда, гулять мне теперь было можно круглосуточно. С коляской.

Когда нашей с Николаем беременности еще было три месяца, директор Дома культуры озвучила предложение, которое стало поворотным в моей судьбе.

Мужу предложили ставку слесаря с зарплатой пять тысяч рублей, а поскольку официально устроиться он мог только совместителем и получать половину, взяли меня методистом — тогда так гордо именовался человек, ответственный за праздники. На деле же, работал он на полную слесарем. Вот такая хитрая арифметика.

В декрете мне даже платили пособие — две с небольшим тысячи, и это было отлично. В то время безработным мамочкам было положено ровно ничего.

Счастливое материнство тех времен я успешно совмещала с окончанием учебы на менеджера и полной прострацией на тему того, куда я в дальнейшем пойду работать.

А поскольку зарплаты в культуре были — получить и плакать, судьба снова подарила мне невероятной щедрости сюрприз. Когда дочери исполнилось чуть больше года, в ДК практически не осталось специалистов, и директор мужа предложила мне такой вариант: я работаю из дому, на удаленке, как сказали бы сейчас, пишу сценарии для детских праздников, и прихожу туда только их проводить. Мы считали каждую копейку, и конечно, не смогли отказаться.

* * *

Еще когда мы только начали встречаться с будущим мужем, я бывала у него в Доме Культуры. Мне он представлялся именно таким — с больших букв.

Однажды Николай собирал аппаратуру, а я позволила себе дерзость зайти в концертный зал. Он был совершенно пуст, свет выключен, и только луч пробивался через двери, ведущие в зал с большими окнами.

Как сейчас помню: я шла между рядами, вдыхая запах, который невозможно описать. Наверное, так пахнет творчество, вдохновение, мечта.

Занавес был раздвинут, и я поднялась на еле освещенную сцену. Обвела взглядом кресла в полумраке и ощутила трепет и сладкий страх. Думаю, именно в тот момент во мне зародилось желание вновь стоять на этой сцене, залитой софитами полноправным хозяином, а не тайным воришкой в темноте.

* * *

Выходить на «настоящую» работу было страшно. Кроме меня в методическом кабинете ютилось еще несколько подобных мне «фрилансеров». В тесной комнатушке практически всё пространство занимал огромный стол формы «Т», на крышке которого стоял допотопный компьютер с проводным интернетом. Во главе — место худрука, человека, ответственного за всю художественную деятельность ДК, репетиции и работу коллективов.

Методисты и прочий творческий сброд ютились по обеим сторонам отростка стола, занимая очередь на работу с единственным компьютером.

Экономисты, агрономы, хореографы — мы все с важными лицами пытались творить. Вытворять. Но были плюс-минус бестолковыми. Сотрудники менялись как перчатки, и изредка в их числе оказывались специалисты с профильным образованием. Которые, при этом, косячили не меньше «бестолковых».