Творящая сны

Юлия Зубарева (2024)

Третий том. Продолжение приключений Лизаветы, козы и ворона Иннокентия. Научиться создавать свои собственные миры во сне — это ли не лучшая доля для сновидицы? Лизавета полна надежд и открыта новым чувствам, но не все так радужно. Таинственная секта раз за разом наносит удары, неуловимый магистр охотится теперь персонально за Лизой, пытаясь получить от нее неосуществимое, за что можно поплатиться не только жизнью, но и посмертием.

Глава 13. Полеты во сне

Глава тринадцатая. О полетах во сне

Василь Акимыч долго и путано рассказывал историю Ивана, что из дома родного сбежал, чтоб коровам хвосты крутить в их захолустье. Потом, глядя на недоверчивые лица слушателей, махнул рукой, набрал зоотехника и попросил приехать, чтоб тот сам все рассказал нормально.

Василиса прикатила вместе с Иваном и с кофром, полным аппаратуры. Ребята решили доснять сегодняшние ролики уже в доме с дедом. Блог о деревенской жизни никто не прекращал. Эта суета Лизу почти не касалась. Получилось, что кашу они с Ленкой заварили, а расхлебывали все остальные. Дед, впрочем, от этого получал ни с чем не сравнимое удовольствие. Незатейливые его шутки и колоритные присказки держали рейтинги на высоком уровне, а Ивана потихоньку вводили как популяризатора, переводя развлекательный канал в научно-популярный.

Базилио, привлеченный топотом и сдвиганием мебели, сразу же полез в кадр. Этого прохиндея сметаной не корми — дай только в центре внимания побыть. Все домочадцы уже не единожды были покусаны и поцарапаны мелким домашним тираном. Сегодня досталось даже Вениамину. Ощутимо подросший котенок с разбегу влетел по штанам, заставив зашипеть каменного юриста. Оказался вполне себе живой и кожаный.

Когда закончились съемки и Васька выключила камеру, Ивана мужчины взяли в оборот, утащив на кухню. Пытать его никто не собирался, но в случайные совпадения Вениамин не верил даже в детстве. Несчастный ветеринар только бросал укоризненные взгляды на деда, что раскрыл секрет, но тут вопрос был посерьезнее семейных тайн. Лизу за руку придержала Василиса.

— Лизавета Петровна, нам бы на минуточку поговорить. Мне Владимировна сказала, что… ну, можно уже, что я себя показала и достойна. Я не подведу, честное слово. Возьмите меня к себе в тайное общество.

Жест рука-лицо у Лизы скоро станет самым часто используемым в общении с близкими. Можно вообще руку не отнимать, так и ходить, как только кто приблизится. Тайное общество, мать ее Ленкину за ногу — слет Василис по обмену премудростями.

— Что еще она тебе сказала, эта болтливая Елена Владимировна?

— Честное слово, больше ничего. Я же сама все вижу, не слепая. Если вы мне не доверяете, что так и скажите. Может, какое испытание надо пройти или там учиться чему — я готова. Я больше никому — ни слова, ни намека, даже Ваньке не расскажу. Он хороший, правда, но я всю жизнь мечтала в ведьмы попасть.

На этой фразе Васька понизила голос до шепота и округлила глаза, став до невозможности похожей на свою начальницу и подругу. Елена Троянская явно успела помощнице своей намекнуть про открывающиеся перспективы — вот и доверяй секреты этой могиле. Хорошо, в газетах еще не напечатали.

— Я этой сороке рот зашью и тебе, Василиса, тоже. Хотите в ведьмы попасть — будет вам испытание, договорились. Давай вещь какую-нибудь памятную и дорогую для тебя и спать сегодня ложись пораньше. Если запомнишь, что приснилось, — завтра и поговорим.

Василиса порылась в кармане кожаных своих штанов и выудила ключи от мотоцикла. Отстегнула смешной брелок в виде фигурки тролля и передала Лизе.

— Он у меня с первого мотика остался. Ничего памятнее с собой и нет.

— Сойдет. Пошли, и давай уже на ты перейдем, хватит мне выкать — не в офисе… Тут все по-простому.

— Договорились.

Лиза улыбнулась, поворачиваясь спиной к новоявленной адептке тайного общества. От Васьки можно было прикуривать или лампочки зажигать. Такого чистого восторга она уже давно в зеркале не видела. Жизнь взаперти отучила от сильных эмоций. Может, оттого и глянулся немногословный Вениамин, а не открытый козий доктор? Гореть, как та же Васька или Ленка, вспыхивая эмоциями, у нее никогда особо не получалось, тут даже волшебные сны не помогут. Характер не тот.

Вениамина все-таки пришлось отпустить в пансионат. Пришел на ночное дежурство на топчане Петрович — сват Матвея. Мужик, и днем немногословный, тут без поддержки своих обходился кивком или невнятным хмыком. Положил топор у двери, не отказался от чашки молока и махнул Лизе, что больше ничего не нужно.

На заднем дворе, на сеновале устраивался Вазген, сменив Игнвара. Долго курил с дедом у сарая, помог покормить мелкотню и тоже отказался идти в дом. Вечер подкрадывался незаметно. Иван с Васькой давно укатили на двухколесном своем коне, и Лиза бездумно мешала ложкой остывший чай, уставившись на потемневшее окно и свое отражение.

— Чего задумалась, внучка? Гляди, какая команда собралась у нас, не в одиночку воевать будем. Даст Бог, одолеем супостатов и тебя в обиду не дадим.

— Нужна я им больно. Тьфу и звать никак. Я не про это сейчас. Знаешь, ощущение, как будто все не по-настоящему происходит. Как будто сон не кончался. Что здесь, что там — сплю и проснуться не могу. Все куда-то бегут, спасают кого-то, а я как в кинотеатре сижу и жизнь свою на экране смотрю. Раньше скучно было, медленно, но спокойно, а теперь — как на американских горках: мотает то влево, то вправо, непонятно, что завтра будет, а все равно как будто за стеклом. Понимаешь, у меня даже толком удивиться не получается, как будто под анестезией все время. Столько всего происходит, а живу, как во сне.

— Ну так ты и живешь, как во сне. Ущипни себя покрепче, чай и проснешься. Не дури себе голову, утро вечера мудренее. Шла б ты спать, завтрева проснешься и полегче станет. Радость к жизни воспитывать в себе надо, ты, считай, только учиться и начала.

Дед потрепал Лиза по плечу и прошаркал на свою половину дома. Витьке-алкоголику сегодня достанется бутылка из бабушкиных запасов, а ночью и девчонки подключатся, чтоб даже не думал про зеленого змея. Иван рассказал, что знал про фармкомпании, но знал мало и к делу отношения не имел. Если б с отцом его поговорить, но наяву они так и не помирились. Наяву. А если во сне их помирить? Лиза встала из-за стола, схватила сначала телефон, посоветоваться с Веней, но решила, что это подождет до завтра. Идея казалась интересной. Достать бы вещь какую от ветеринарного родителя. Опять она Ивана в слепую использовать хочет, но от такого эксперта информации в разы больше получить получится, чем из интернета. Он в этой кухне не первый год варится.

— Я подумаю об этом завтра. Сегодня будем новобранцев набирать.

Новая идея немного всколыхнула кашу, что булькала в голове у сновидицы. Хоть какая-то польза от нее будет. Сидеть сложа руки, запертой под охраной, было невыносимо. Она не безвольная кукла, что дергают за ниточки, — она сама решит, как ей жить. С этими мыслями выгребла из карманов очередные пропуска в миры снов и завалилась на одеяло, не разбирая постель.

Сон навалился тяжелым крылом химеры, теплым дыханием, запахом молока и шерсти. В очередной раз Лизавета удивилась реальности происходящего с ней. Не было особой разницы между двумя состояниями. Перья на вытянутом крыле поскрипывали меж пальцами, Милка дергала недовольно носом, в чуткой дреме. Лизавета просто открыла глаза в козьих хоромах, закрыв в своем доме. С каждым разом переход становился все легче и легче.

За стеной топотал Прохор, а где были неугомонные козьи дети — одному Предвечному дубу известно.

Аккуратно выбравшись из-под теплого бока чудовища, Лиза потянулась, как после долгого сна. Проблемы и суета дневного бодрствования отходили на задний план, как забывается неприятное сновидение. Тут она была у себя дома, на своем месте. Там, где и должна была быть.

Ленка обнаружилась на кухне. Очередная кастрюлька с бурым варевом и торчащими по краям корнями и ветками булькала на плите. Напевая что-то себе под нос, она сверялась с Лизаветиной книжкой, успевая мешать и считать вслух. Вот кому стоило бабушкиной наследницей становиться, а не Лизе. Удовольствие, с которым эта кухонная ведьма варила очередное волшебное снадобье, вызывало даже не зависть, а восхищение.

— Бу! — удержаться и не спугнуть увлеченную делом подругу не было никаких сил.

Подпрыгнув вместе с поварешкой, Ленка заполошно взмахнула руками, чуть не опрокинув на себя варево. Книгу Лиза поймала в полете. Дурацкая эта шутка как будто вернула студенческие времена, когда думать перед шалостью о последствиях считалось дурным тоном. Главное импровизация.

— Хорош у плиты торчать. Пошли новую ведьму инициировать. Сама напросилась, будешь у меня тут за Васькой приглядывать, чтоб чего не напортачила.

— Да ладно! Уговорила-таки Василиса твое святейшество? Сейчас, только минуточку подожди, Прохорушку надо попросить, чтоб доварил. Чуть-чуть осталось.

— Вот умеешь ты к мужикам подход найти, уже и домового моего привадила. Заканчивайте и выдвигаемся. Время дорого.

Настроение после немудрящей шутки было хулиганское. Шагнув из дома на крыльцо, Лиза улыбнулась вечному полдню, подставив лицо незаходящему светилу. В небе кружил ворон.

— Кеша! Иннокентий! Родной мой мальчик!

Вот уже сколько дней от ворона ни слуха ни духа не было, а тут приземлился на березу, перья на горле вспушил, каркнул. Красуется, красавчик. На развилке у самой вершины скопище веток и строящееся гнездо. Подруга из спасенных Лизой черных ворон тоже тут. Свой дом строят, поздновато, но во снах свое время.

Козлята нашлись на полянке перед домом. Все как обычно, гости и их питомцы неразлучны. Пора отпускать мелочь в самостоятельную жизнь, похоже, прав был дед. Время пришло.

Ленка выскочила на крыльцо, как черт из табакерки. Только дверь хлопнула.

— Хорошо-то как. А то я с этой кухней больше ничего и не вижу. Закопалась совсем. Днем от плиты на работу сбегаю, а ночью сама оторваться не могу.

— Пошли за твоей Василисой прекрасной, будешь ее кухонным премудростям обучать. Надо только вам место какое-нибудь другое придумать, а то на кухню не войдешь от банок этих.

Лиза схватила подругу за руку и потащила за собой к калитке. В кармане нащупала смешной брелок. Интересно, что снится их Василисе? Может, так на байке во сне и рассекает ночами, как и днем?

Василиса витала в розовых облаках. Огромный, гулкий авиационный ангар заполняли облака розовой сахарной ваты, и безликие карлики в противогазах, резиновых сапогах и брезентовых плащах споро закидывали ее лопатами в нутро готового к полету дирижабля. Надутый, как огромная зеленая жаба, он парил на тросах, не касаясь потолка и пола. На прикатном металлическом трапе и стояла капитанша этого сказочного судна, поглядывала на часы, поторапливая работников.

— Вась!

— У нас сроки горят. Пора лететь единорогов кормить, а мы еще погрузку не закончили. Сейчас вылетаем. Еще минутку и будем отчаливать.

— Василиса, без тебя тут справятся. Пошли, мы тебе поинтереснее единорогов кино покажем.

Ленка схватила бравую авиаторшу за руку, стаскивая по металличским ступенькам вниз, а Лизавета обняла подруг за плечи и вывела из сна в свою родную дурдомешную деревню. Ей еще единорогов не хватало к летающим козам в придачу.

— Она настоящая! — Выдохнула Васька, вывернувшись ужом из-под начальственной руки.

На крыше Лизаветиного терема стояла, распахнув крылья Амалфея. Белые перья сияли на солнце, легкий ветерок трепал козью бороду и в целом химера казалась крайне довольна жизнью, что не скажешь про двух рогатых бандитов, что скакали по черепице, подбираясь к матери с разных сторон. Крылья они свои почти не использовали, лишь для сохранения равновесия или когда Милка точным ударом хвоста скидывала упертых козликов с конька, отправляя кувыркающийся рогатый болид по пологой траектории вниз, в руки хранителей.

— Ты про нее где слышать могла? Ленка, опять ты воду во рту удержать не можешь?

Лиза с прищуром обернулась на недоуменно моргнувшую Елену Невинно Обвиненную, а Васька продолжила, как ни в чем не бывало.

— Да нет, это Ванютка мне все уши прожужжал уже. Ему эта химера уже какую ночь снится. Он ее сначала лечил вроде, а теперь она деток своих к нему водит и вообще по-разному.

— В смысле водит? Милка сама к нему во сны повадилась? Вот, блин, коза самостоятельная. Ладно, осваивайтесь тут. Лен, на тебе поиск рецепта от алкоголизма и введение нового члена, нашего не фига не секретного общества, в курс дела. Я на минутку отбегу, потом будем думать, что дальше делать. Милка пошли! Долго ждать буду?

Лиза обогнула дом, махнув рукой хранителям Юга и Севера и быстрым шагом направилась к калитке на заднем дворе. Химера спланировала следом под возмущенное блеяние отпрысков, что взобрались-таки на вожделенный конек крыши, но победителями себя так и не почувствовали.

Лизу гнало от дома предчувствие чего-то надвигающегося на их маленький мирок. Та самая интуиция, что так часто подводила в нормальной жизни, не давала спокойно разобраться с алкоголиком Витькой и Василисиным вступлением в мир снов. Торопило, подталкивало тикающими секундными стрелками, что она уже опаздывает сделать чего-то важное, жизненно необходимое, но вспомнить что именно никак не могла.

Дома во сне и наяву было слишком много народа. Гости, друзья, что заполонили Лизаветино пространство не давали выдохнуть, сосредоточится на действительно важном для нее ощущении. Не хватало времени, воздуха, одиночества, наконец. Постоянно что-то происходило и если сначала эта бурлящая жизнь захватывала, то последнее время Лиза хотела сбежать из собственного дома, запереться и не видеть никого. Понятно, что это не выход, но жить на вокзале в роли пригородной электрички тоже удовольствие сомнительное.

Единственным местом, про которое никто не знал кроме нее и лешего — было поле с молодым дубком. Вот туда и рванула сновидица. Не передохнет, так с мыслями соберется. Милка парила в вышине, не мешая приходить в себя. Не доходя до дуба, Лиза опустилась на траву, вздохнула полной грудью и просто бездумно смотрела на прозрачные небеса. Тут в самом центре их возрожденного мирка виделось далеко. Разворачивались галактики причудливыми спиралями, парили туманности и яркими росчерками сгорали кометы, привлеченные сиянием и тяжестью небесных тел и миров.

— Это какой-то выверт сознания, я как космический телескоп Хаббл, весь космос на ладони.

— Это ж сон Лизонька. Вот тебе чужие миры твоя душа, как могет, так и показывает. Отсюда далеконько видать. Раньше-то звездочки людишки искрами считали, али глазами отттудова, а нынче вы поди про каждую искорку на песок просеили. Человека в космос запулили. Вот шума — то было. Даже до нашего леса вести доходили.

— Лексей Борович! Я ж посоветоваться шла. Запуталась совсем. Только тут и осталось спокойное место. Дома ни там ни тут покоя нет.

— Вот, кажись своим умом докумекала, елки-метелки, что тайна она тишину любит. Сороки мои какой уж день балаган ваш сторожат. Чисто табор цыганский: туда-сюда носитесь. Ни днем, ни ночью без отдыха. Гости, что кости на погосте — грохоту много, а мяса нет. Ну да не слухай меня старого, наша судьба лесная, а ваша людская.

— Все правильно говоришь. Не дом, а проходной двор. Я даже сосредоточится не могу, но не гнать же их? Сама пригласила, вот и получается, как в коммуналке все ютимся на головах — не выгонять же их.

Лексей Борович почесал с удовольствием мшистую бороду. Покрутил в пальцах найденную едва розовую клюковку, да и бросил в рот. Скривился от кислинки, вздохнул и положил тяжелую руку свою на колено Лизавете.

— А ежели в лес их всех спровадить, чего скажешь? Ну глаза-то по жабьи не пучь, не идет тебе, чай не зверь какой в чащу соратников твоих тащить не буду, а вот заимку одну укажу.

— Это не та развалюха, где мы Витька нашли случайно?

— А хоть бы и та. Это она наяву развалюха, а тут теремок ладный, да лесок хвойный вокруг. Кумекаешь Лизавета про что разговор веду. Поди всех своих шишками одарила?

— Не всех, но это дело поправимое. Может и хорошо было бы. Пусть сами через свои сны ходят, а не у меня сидят, как в заключении.

— Ну ходить там только рогатый и может, остальных вести придётся за руку, но лиха беда начало. Человек такая животина, что из любого места тропинку найти могет, ежели показать. У меня под присмотром будут, да и от дубка подальше, а то носы-то любопытные, поди уже калиточку приметили.

Встал с корточек сам, потянулся и подал Лизавете руку.

–Пойдем. Одним глазком глянем. Ты посоветоваться за этим чтоль шла, аль другой какой вопрос? Не стесняйся. Чего знаю расскажу, а чего не знаю — придумаю.

Лиза за короткую прогулку по ельнику и выложила и про тревогу и про сомнения. Про Ольгу рассказала, что доверять страшно, а копать еще страшнее. С нее все, считай началось. Тут все подвязаны получается. Никому верить нельзя.

–Вот и не верь Лизавета. Себе доверяй, да совести своей. Кругом обман случиться может. Коли тревожит чего — возьми, да спроси напрямки. Это только по болоту тропки винтом вьются, а на четном поле дорога напрямки идет. Хочешь травкой поделюсь одной. Чайку человек выпьет, да всю правду как на духу выложит. Правда голова на утро болеть шибко будет, а так средство верное.

От травки отказываться не стала, но надо было самой в лес идти, а кто ее одну отпустит? Опять выкручиваться придется. Надоело.

Лесной теремок на полянке Лизе понравился. Тут и козлятам где разгуляться будет место и печка с чугунными конфорками оказалась, а не той громадиной, что бабушка пользовалась. Девчонки в доме сами освоятся — пусть свои эксперименты устраивают — места всем хватит. Милка по-хозяйски зашла в дом, покогтила порог и довольная запрыгнула на палати. Ей лесная дачка тоже по душе пришлась.

Возвращались совсем напрямки. Стоило лесовику еловые ветки в стороны отвести на краю поляны, так Лизаветин забор в паре шагов оказался.

–Эту дорогу для себя побереги. Пусть каждый со своего сна через елочки проходит. По перву разу за руку проводишь, а там как лес рассудит. Не заблудятся.

Последней каплей Лизаветиного гостеприимства стала картина маслом, что творилась на родном дворе. В отсутствие грозной матери рогатые бандиты расшалились не на шутку. На крыше зияла дыра от сорванной черепицы. Каркали потревоженные вороны с березы. По двору бегала Ленка размахивая метлой на негодников, на крыльце причитал, заламывая руки Прохор, а из трубы валил удушливый черный дым затягивая двор туманной пеленой.

— Ну все! С меня хватит!

Лиза выхватила метлу у пробегавшей мимо Елены Воинствующей взмахнула и неожиданно для себя воспарила сама удерживаясь лишь силой гнева. Смахнув наэлектризованных козлят с кровли одним широким жестом под лапы матери химеры, приземлилась на конек, забыв о боязни высоты и не умении летать в принципе.

— Все друзья мои. Нас ждет переселение и лесной воздух, а сейчас концерт окончен. Всем спать по своим кроватям. Еще один широкий взмах метлой и двор оказался пуст и тих. Только Кеша вскрикнул с березы: «Кррррасава!» всячески поддерживая наведение порядка такими решительными действиями.