Белиал: Война богов

Юлия Диппель, 2021

Смертная уничтожит праймуса и освободит души, если раньше не потеряет свою. Рим, 64 год нашей эры. Молодая прислужница храма Кассия знает, кто виновен в смерти ее друзей. Когда девушке, невосприимчивой к демоническим силам, предоставляется возможность бросить вызов своему противнику – великому Янусу, она без раздумий соглашается. Ей необходимо в качестве рабыни проникнуть в его личные покои и украсть один из сосудов, в котором он хранит души. Но все замыслы рушатся, когда появляется Белиал – подающий надежды дьявол с неотразимой улыбкой и главный соперник Януса. Кассия еще не подозревает, что ей предстоит оказаться в центре самой опасной битвы. Битвы за ее душу.

Кассия

Когда смерть стучится в двери

Пыль танцевала в лучах солнца, льющихся сквозь маленькое окно. Кровать, стол, стул… больше ничего. У меня сжалось горло. Пожитки Дафны уже убрали, и тем не менее воспоминание о молодой жрице до сих пор витало в этих четырех стенах.

— Поздравляю! — Лорентин беззаботно хлопнул меня по плечу. — До полудня подними свои вещи сюда, тогда мы наконец снова сможем использовать комнату в подвале как кладовую.

Я сжала ладони в кулаки. Чуткостью молодой ведьмак никогда не отличался, но сейчас вел себя так, словно смерть Дафны была удачей для всех. Разве он не видел, как меня это беспокоило?

Нет, мысленно вздохнула я. Конечно, не видел. Лорентин не первый, кто обломал зубы о мою замкнутость, и последним тоже не станет. Я не особенно любила делиться своими чувствами с миром — к тому же бессчетное множество демонов снаружи просто жаждали украсть их у меня.

— Вы знали, что произойдет, и все равно отправили ее к этому монстру…

Мои слова прозвучали слишком буднично, чтобы можно было различить кроющийся за ними упрек.

Лорентин пожал плечами.

— Боги всегда получают то, что хотят.

— Боги? — фыркнула я. — Почему бы нам не называть их настоящими именами? Они праймусы — демоны, которые похищают наши эмоции и питаются нашими душами. Что дает им такое право? Их сила? Их бессмертие?

Лорентин встревоженно оглянулся на открытую дверь.

— Будь осторожнее, — предостерег меня он. — Все же храм одной из этих демониц ты называешь своим домом.

Похоже, он ожидал от меня благодарности, но я ничего не могла с этим поделать. Да, после смерти моей матери верховная жрица подобрала меня на улице. Она дала мне еду, одежду и крышу над головой. Но это еще не делало это место моим домом. Потому что мне прекрасно известно, что человеколюбие во всем этом играло второстепенную роль. Я нужна верховной жрице. Поэтому она поселила меня в комнату Дафны, хотя на самом деле подобные помещения отводились лишь жрицам, а не простым прислужницам.

— Я не боюсь говорить правду, — заявила я. — А что может произойти? Появится твоя богиня и покарает меня? Так пускай! У меня к ней много вопросов. Например, почему ей наплевать на то, что семь ее жриц погибли жестокой смертью.

Мой тон, который становился все резче, должно быть, попал в яблочко. Симпатичный ведьмак начал теребить пояс своей туники.

— Боги тоже обязаны нести свое бремя, — уклончиво ответил он, после чего вздохнул и пристально посмотрел на меня глазами цвета корицы. — Существуют вещи, которые мы можем изменить, и вещи, которые мы должны принять. И Дафна тоже это знала. — Внезапно он подтолкнул меня к кровати и заставил сесть. — Сосредоточься на том, что ты можешь изменить, — продолжил Лорентин, отклоняя меня дальше назад, пока голова не коснулась подушки. Его вытянутый указательный палец показал на потолок. — Дафна делала то же самое.

Лишь краем сознания я поняла, что он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, так как моего внимания потребовало кое-что другое: кто-то мелом написал на потолке фразу. Буквы уже потускнели, однако с некоторым трудом мне все-таки удалось их прочесть.

NE OBLITA SIS,

QUOMODO PRO QUAMDIU.

Несмотря на летнюю погоду, по спине пробежал холодок. Как будто Дафна отправила мне послание из подземного мира. Пролетело несколько мгновений трепетной тишины, прежде чем я сообразила, что это предложение предназначалось не мне. Никто не мог предугадать, что именно меня переселят в эту комнату. Дафна наверняка написала эти слова себе — там, где видела их каждый день, просыпаясь и засыпая.

Не забывай, что «как»

важнее, чем «как долго».

Я улыбнулась. Очевидно, моя подруга нашла собственный способ смириться со своей смертностью.

Моя подруга…

По сути, я недостаточно хорошо знала Дафну, чтобы так ее называть. И все же она стала для меня тем, кто максимально близок к другу. Ее не отпугивала моя неприступность, она всегда хорошо ко мне относилась, хотя я — как все остальные в этом храме — не обладала колдовским даром.

Приподнявшись с подушек, я пыталась справиться с неутихающим гневом, который царапал мои стены изнутри. В основном с помощью этой ментальной преграды я защищала свои чувства от других, но порой — как сейчас — и сама защищалась от собственных чувств. Без нее я ощущала себя голой, без нее уже давно бы отчаялась из-за такой вопиющей несправедливости.

Почему Дафне пришлось умереть? Почему она приняла то приглашение, а просто не сбежала? Из-за верности? Чувства долга? Убеждения? Как бы часто и долго я об этом ни рассуждала, у меня не получалось понять. Мысли носились по кругу, разжигали мою злость и вновь возвращались в изначальную точку: демоны, праймусы, боги, пусть называют себя как угодно — они виноваты во всем, что пошло не так в моей жизни.

Я определенно не относилась к воинствующим противникам праймусов. У каждой формы существования есть право на жизнь. Мне только жутко действовало на нервы, что эти бессмертные считали, что им позволено править всем.

Вдруг из раздумий меня вырвало пронзительное жужжание. Облако зеленых искр влетело в окно и атаковало меня. С шипением магия рассыпалась по моей коже. Это оказалось не больнее, чем парочка укусов насекомых, и тем не менее я выругалась и вскочила. Я забыла о времени и давно должна была находиться в храме. В панике выбежав из комнаты, я бросилась вниз по лестнице, а потом наружу, в сады. За святилищем заходящее солнце создавало на небосводе невероятную игру света. Как это часто бывало, у меня возникло желание остановиться и полюбоваться закатом, но нужно выполнять свою работу. Работу, к которой я — невзирая на все, что произошло, — относилась очень серьезно. Во-первых, я ни в коем случае не хотела, чтобы меня обвинили в недобросовестности. Моя гордость такого не переживет. А во-вторых, во мне достаточно практичности, чтобы лишний раз не ставить под угрозу свое место в храме. Улицы Рима не особенно милосердны к одиноким молодым девушкам. И без того сродни чуду, что в прошлом мне каким-то образом удалось выжить, не занимаясь проституцией за еду.

На губах у меня появилась кривоватая ухмылка. Судьба доказала, что действительно обладает чувством юмора, когда привела меня именно сюда. Храм Венеры, может, и не являлся публичным домом в прямом смысле, однако ремесло, строго говоря, оставалось тем же: за соответствующее подношение разрешалось почтить богиню любви вместе со жрецами и жрицами.

Добравшись до маленькой боковой двери храма, я поспешно сдвинула засов и погрузилась в хорошо знакомый поток ощущений: темнота, масляные лампы, сажа, ладан и нежная мелодия лиры. После того как глаза привыкли к тусклому свету, я еле сдержала ругательство. Ворота уже распахнули и впустили посетителей. Обычно к этому моменту мне нечего было делать здесь, внизу. Так незаметно, как только могла, я скользнула вдоль стены к другой стене главного зала. Уже через несколько шагов меня охватили легкий дурман и эйфория. Проклятье! Это магия верховной жрицы. Каждый вечер седовласая Лукуста при помощи своих заклинаний заботилась о хорошем настроении пришедших в храм. Исключение составляли прислужницы и жрицы, так как все они сами были ведьмами — все, кроме меня. Теперь мне ничего не оставалось, кроме как аккуратно красться по лабиринту из колонн и занавесов, стараясь не наткнуться на пары, которые уже нашли друг друга или которым это лишь предстояло. Моя цель — позолоченная статуя дельфина. За ней находилась лестница, ведущая под огромную куполообразную крышу. Я торопливо взобралась по ней и с облегчением обнаружила, что с каждой ступенькой сознание понемногу прояснялось. Наверху колдовство Лукусты не действовало. Осторожно балансируя на узкой галерее, я обошла парочку скульптур и попала наконец на свое рабочее место — в неприметную нишу возле мраморного пальца правой ноги Амура. Отсюда открывался полный обзор на большой зал и всех посетителей, желающих купить немного любви.

Сегодня ими оказались несколько преторианцев^[1], парочка торговцев, ремесленников и как минимум пять лиц, которых я еще никогда раньше не видела. Ничего необычного, если учесть, что храм располагался на весьма оживленной улице на окраине города. Тем не менее я контролировала всех входящих на наличие демонических признаков. Собственно говоря, для этого я и понадобилась Лукусте. Как одна из самых могущественных ведьм Рима, она могла тягаться с демонами. Умела даже изгонять их из храма или из телесных оболочек, однако ее разум был уязвим перед внушением и иллюзиями, которыми праймусы веками обманывали человечество. Зато мой не был. Я видела вещи такими, какие они есть, а не такими, какими хотели представить их демоны. Эти способности делали меня особенной и превращали в идеального сторожевого пса для Лукусты.

И меня это вроде бы устраивало, поскольку ни для чего другого я свой сомнительный талант все равно использовать не могла. Люди не верили мне, когда я предупреждала их о ложных богах, которым они поклонялись. А те самые ложные боги становились довольно мерзкими, если расстроить их планы. Урок, который едва не стоил мне жизни — потому что для защиты мой дар не годился.

Я взбила себе подушку, которую тайком притащила сюда пару недель назад, и поджала под себя скрещенные ноги. Мне нравилось своим присутствием делать храм чуть более безопасным, пускай этот культ и оставался для меня загадкой. На месте Лукусты и с ее силами я бы выступила против демонов. Я бы не называла их богами и не возводила бы в честь них храмы. И уж тем более не завещала бы одному из них свою душу. Что жрицы получали от подобного самопожертвования? Что получила от него Дафна? Если «как» важнее, чем «как долго», то почему эти ведьмы шли по пути наименьшего сопротивления и безропотно склонялись перед демонами? Зачем Лукуста снова и снова отправляла своих девушек без защиты на пиршества за пределами храма? Особенно в императорский дворец. Хотя знала, кто там живет. Может, граждане и боялись императора Нерона, но те, кому была известна правда, опасались демона рядом с ним — Януса.

О, как же я привыкла ненавидеть это имя — имя, которое всплывало всякий раз, когда смерть точила когти. Этот демон угнездился в Риме как паразит. У него имелось столько лиц, что его влияние простиралось от самой захудалой таверны до сената, и вряд ли кто-нибудь из римлян знал, как он выглядит. Его почитали как бога начала и конца, но люди понятия не имели, какому кровожадному монстру поклонялись.

Внезапно в большом зале подо мной что-то изменилось. Приглушенный ропот. Возмущение. Какой-то мужчина поднялся по ступенькам к центру святилища. Туда не разрешалось заходить никому, кроме верховной жрицы. Целеустремленно, но совершенно неторопливо он направился к Лукусте. Мои инстинкты забили тревогу. Мало кто из смертных двигался с такой самоуверенностью — зато так делали все праймусы. Я схватилась за маленькое зубило, которое хранилось здесь на случай крайней необходимости. Если тот тип действительно демон и проявит хоть малейший признак злого умысла, я завершу печать на стене у меня за спиной и изгоню его — как показывала мне Лукуста.

Черный плащ мужчины развевался в такт его шагов. На нем не было ни доспехов, ни оружия. Борода аккуратно пострижена, а каштановые волосы собраны на затылке. Это не соответствовало римской моде, однако мужчину, похоже, ничуть не волновало. Лукуста шагнула ему навстречу. Я не слышала, о чем они разговаривали, но верховная жрица казалась крайне недовольной. Все мои органы чувств напряглись до предела. Что-то подсказывало мне, что этот незнакомец олицетворял проблемы. Может быть, он всего лишь ведьмак, на которого не действовала магия Лукусты… а может, и гораздо больше. В любом случае в его внешнем виде крылось что-то роковое. А его золотисто-карие глаза… вдруг посмотрели прямо на меня.

Я застыла. Это невозможно. Никто не знал, что я сидела наверху. Верховная жрица лично наложила на это место чары маскировки.

Губы мужчины зашевелились. Лукуста ответила покачиванием головой и подозвала двух жриц. Девушки пытались пробудить интерес чужака, но он проигнорировал их и вытянул руку в мою сторону. Сердце у меня заколотилось быстрее. Сильнее сжав зубило, я ждала приказа Лукусты. Или того, что этот странный тип окажется демоном. Чего-нибудь…

Верховная жрица разозлилась. Вокруг ее ладоней собиралось зеленое пламя. К этому моменту любой нормальный человек уже бросился бы бежать — но только не незнакомец с золотыми глазами. Он не выглядел шокированным и не отпрянул. Два вздоха. Три вздоха. Затем он что-то произнес. Одно слово. Одно-единственное слово, но Лукуста так резко побледнела, словно столкнулась лицом к лицу с самой смертью. Ее ведьминский огонь погас.

ЧТО там творилось?

Она медленно повернулась ко мне. Уверенные черты ее лица внезапно исказились, делая ее похожей на хрупкую старушку. Взмахнув рукой, она поманила меня к себе.

Нет! Нет, нет, нет. Лукуста обещала! Она обещала мне, что никогда не будет принуждать меня к чему-то против моей воли. Этот мужчина наверняка демон, который манипулировал ее сознанием. Но почему тогда я этого не заметила? Мои способности перестали работать?

Есть лишь одна возможность это выяснить. Я развернулась к печати на стене и приложила к ней зубило.

— На твоем месте я бы этого не делал.

Я так испугалась, что чуть не сорвалась со своей ниши в глубину зала. Рядом со мной в галерее кто-то стоял. Мужчина с темными вьющимися волосами и зелеными глазами. Его фигура была полупрозрачной, а контуры расплывались. Однозначно демон, наложивший на себя иллюзию. У меня путались мысли. О побеге и думать нечего, так как он преграждал путь к лестнице. Не говоря уже о том, что он поймал бы меня в два счета. Печать! Не хватало всего лишь одного крошечного символа. Я подняла руку, однако еще до того, как металл зубила коснулся стены, меня схватили. Затем я ощутила, как в разум вторглась сила, которая пахла дождем, солнцем и бушующим морем. Она велела мне спать. Безрезультатно. Мое сознание отличалось неуязвимостью к такого рода атакам. Воспользовавшись эффектом неожиданности, я стала драться, царапаться и пинаться, чтобы вырваться из его хватки. Знала, что у меня нет ни единого шанса, но мне и нужно-то продержаться только до тех пор, пока Лукуста не придет на помощь. До меня донеслась ругань демона. Одна рука обвилась вокруг моей шеи, перекрывая воздух. Держаться! Я ждала, что вот-вот меня освободит зеленое пламя. Взгляд начала заволакивать тьма. Перед глазами все поплыло. Последним, что я увидела, была Лукуста, молча наблюдающая за тем, как я теряю сознание.

Долго пролежать в беспамятстве я не могла. Поняла это, даже не открывая глаз. До сих пор витал запах ладана и звучала музыка — просто они стали слабее. В сочетании с мягкими подушками, которые я чувствовала под своим лицом, вероятнее всего, это означало, что я очутилась в одной из многочисленных комнат для любви, расположенных по продольным сторонам большого зала. Во мне вспыхнула дикая паника. Подавив ее усилием воли, я уплотнила стены вокруг своего разума. Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы моя защита начала рушиться.

— А ты действительно хороша в том, чтобы скрывать свои эмоции, — произнес незнакомый мужской голос.

Ну, здорово, очевидно, демон заметил, что я очнулась. Несколько раз моргнув, я притворилась оглушенной. Чем сильнее они будут недооценивать меня и мое состояние, тем больше у меня шансов выбраться отсюда. Сквозь ресницы я увидела темную фигуру, сидящую на стуле. Откинувшись на спинку. Расслабленно. Поджидая. Златоглазый демон. Издалека я еще сомневалась в его сущности, однако сейчас любые сомнения исчезли. Его всего окружала едва уловимая вибрирующая аура, подобные которой мне прежде не встречались. Это создание было древним и могущественным — и одним своим появлением перевернуло мою жизнь с ног на голову. Не представляю, что случится, если я в срочном порядке отсюда не сбегу. Не только из этой комнаты, но и из храма. Лукуста меня предала. Ей больше нельзя доверять.

— Я просто хочу с тобой поговорить, — продолжил демон.

Конечно! Так же как Янус просто хотел поговорить с Дафной. Я незаметно осмотрелась. Пять шагов до двери. Не лучший путь к побегу, тем более что проходил он мимо демона. Тогда осталось лишь окно позади меня. Если повезет, оттуда можно будет перелезть в сад. Что ж, ладно. Со скоростью улитки я села. Отвлекая внимание, взялась рукой за голову и изобразила, что меня повело в сторону из-за головокружения. Тихий стон. А затем, когда мои ноги коснулись пола, я вскочила и… словно приросла к месту.

Демон с темными кудрями самоуверенно ухмылялся мне, облокотившись на подоконник. Я чуть не выругалась из-за собственной глупости. Их же двое. Как я могла забыть?!

— Сядь! — почти дружелюбно приказал кудрявый праймус. Он выглядел моложе, чем его бородатый товарищ, хотя в случае с демонами, которые свободно выбирали себе оболочку, это еще ничего не значило. — Как уже сказал Танатос, мы просто хотим поговорить.

Танатос?!

Ох, проклятье.

Бог-Смерти-Танатос?! С открытым ртом я обернулась к златоглазому демону. Я и правда вляпалась. Причем не немножко, а по-настоящему!

Видимо, не заметить мой ужас оказалось невозможно, поскольку Танатос самодовольно улыбнулся. Я тут же вернула себе контроль над мимикой. Именно поэтому я привыкла сохранять невозмутимое выражение лица. Мои мысли и чувства — единственное, что полностью принадлежало мне, над чем я имела власть. И пусть все так и остается.

— Что ты сделал с Лукустой? — выдавила я из себя. Теперь, зная, кто потребовал меня к себе, я забеспокоилась. Бог смерти не отличался снисходительностью.

— С твоей верховной жрицей все в порядке, — прозвучал короткий ответ, прежде чем покровительственным жестом он предложил мне сесть обратно на кровать.

Я осталась стоять и посмотрела на него со всем презрением, которое только смогла в себе найти.

— Лукуста сама так считает, или вы внушили ей эту мысль?

Взгляд, которым он наградил меня на этот раз, пробирал до костей. Ему несколько сотен лет, может, даже несколько тысяч, и кроющееся в нем предупреждение заставило меня понять, что Танатос носил свой титул не из тщеславия.

— Я дал слово верховной жрице, что мы не причиним тебе вреда, — ледяным тоном сообщил он мне. — А теперь сядь!

Пару мгновений я взвешивала мысль не обращать внимания на его повеление. С приказами у меня проблема. С другой стороны… а какой оставался выбор? Проглотив свое упрямство, я опустилась на край кровати.

— Хочешь поговорить? Ну так говори!

Такое послушание, похоже, удовлетворило жуткого бога смерти, по крайней мере настолько, что он проигнорировал мой язвительный тон. Откинувшись назад, праймус рассматривал меня своими золотыми глазами.

— Тебе известно, кто я?

— Твоя слава тебя опережает, — откликнулась я, пожав плечами. Фактически любой в Риме знал имя Танатоса — хотя ужасные истории о нем на самом деле пришли из Греции. Судя по всему, даже сами боги страшились его гнева. — Проблема лишь в том, что реальность, стоящая за мифами, часто разочаровывает. Вполне вероятно, что ты просто очередной демон с комплексом бога, купающийся в свете своих убийств.

Еще не закончив фразу, я задалась вопросом, так ли мудро было говорить настолько прямолинейно. Если он действительно гарантировал Лукусте мою безопасность, то сдержит слово. А если же нет… ну, тогда хотя бы умру с высоко поднятой головой и с правдой на устах.

У меня за спиной раздался тихий смех. Кажется, я знатно повеселила кудрявого праймуса у окна. На лице Танатоса тоже расплылась зловещая улыбка.

— Мы брахионы, — спокойно продолжил он. — Знаешь, кто это такие?

Я покачала головой. Очень хотелось ляпнуть какую-нибудь колкость, но странное поведение их обоих чересчур меня тревожило. Обычно демоны были опасны, однако предсказуемы в своем высокомерии. Обычно…

— Брахионы охотятся за теми праймусами, которые нарушают наши законы, — просветил меня Танатос. — А если Верховный Совет выносит смертный приговор, мы приводим его в исполнение.

Я нахмурилась. Это бы объяснило его репутацию, но…

— Никто не может убить демонов.

— Мы можем. — В его золотистых глазах блеснуло что-то, от чего все мои инстинкты насторожились. Я ему поверила. И это вселяло больше страха, чем любая ложь.

— Уверен, ты спрашиваешь себя, как все это связано с тобой.

— Возникал такой вопрос, — пробормотала я.

Бог смерти прищурился:

— Ты слышала когда-нибудь о праймусе по имени Янус?

Я почувствовала отвращение. Ладони чуть не вцепились в обивку, а с языка готов был сорваться десяток ругательств — однако я подавила этот порыв и сидела все так же неподвижно. Вероятно, слишком неподвижно для опытного наблюдателя…

Танатос задумчиво кивнул.

— Вижу, ты его знаешь. — Больше не обращая на меня внимания, Танатос соединил кончики пальцев и деловито заговорил: — Янус любит собирать души. Он предпочитает те, которые уже обещаны другим праймусам. Ты, конечно, можешь себе вообразить, насколько это злит многих из нас.

— А то, что при этом убивают невинных людей, наверняка отходит на второй план? — не сдержалась я.

— Нет, не отходит, так как это тоже противоречит нашим законам, — поправил меня Танатос. — Но Янус обладает особым талантом не оставлять доказательств своих преступлений.

— Семь мертвых жриц — недостаточное доказательство?

— Ни их трупы, ни души так и не нашли, — вмешался демон возле окна. — Чтобы свергнуть такого сильного и почитаемого праймуса, как Янус, нужно нечто больше чем пустое обвинение.

Сидящий на стуле Танатос наклонился вперед и пристально посмотрел на меня.

— Поверь мне, мы с Люцианом с удовольствием его сожжем, но для этого нам потребуется твоя помощь.

Я широко распахнула глаза:

— Моя помощь?!

— В его палатах есть комната, куда имеет доступ лишь Янус. Там он держит похищенные души, которые станут достаточным доказательством, чтобы его осудить. Вот только ни один праймус, ведьма или человек не способны разрушить защитные чары.

Постепенно я начинала понимать, к чему он подводил разговор. Они не могли самостоятельно достать свои улики, поэтому нуждались в ком-то вроде меня. В ком-то, кто невосприимчив к демоническим силам.

— Вы хотите, чтобы я проникла в императорский дворец?

— Никто не проникает в императорский дворец незамеченным, — насмешливо исправил меня Танатос. — Нет, мы продадим тебя Янусу как рабыню, чтобы ты имела доступ в его личные покои. Потом ты украдешь один из сосудов, где он хранит души, и принесешь нам. Остальное сделаем мы.

Я пару раз моргнула, прежде чем до меня полностью дошел смысл его слов.

— Вы собираетесь продать меня Янусу как рабыню?!

Эти двое либо совсем бессовестные, либо абсолютно сумасшедшие. Больше мыслей относительно их плана у меня не было. В течение многих лет, невзирая на отчаяние и лишения, я старалась не попасть в рабство, а сейчас два демона хотели уговорить меня добровольно наплевать на все эти усилия?

— Как только мы схватим Януса, ты, само собой, получишь назад свою свободу, — попробовал успокоить меня кудрявый демон, которого, видимо, звали Люциан.

— То есть если вы говорите правду и если я переживу это смертельное задание.

— Оно действительно опасно, — признал Танатос с равнодушием, которое могло исходить только от бессмертного. Внезапно он встал. Его устрашающая фигура заполнила помещение призрачными тенями. — Мы даем тебе один день на раздумья.

— А если я откажусь? — поспешно спросила я, пока он не дошел до двери.

Танатос остановился, однако оборачиваться больше не стал.

— Тогда будешь жить, зная, что кровь невинных запятнала и твои руки тоже.

На этом бог смерти поставил точку в нашем разговоре и покинул комнату. Я ошарашенно помотала головой, и вдруг в поле моего зрения шагнул Люциан. По сравнению с Танатосом он внушал гораздо меньше страха, хотя его тоже окружала аура опасности и власти. Кроме того, надо признать, что он довольно привлекателен, когда не нападает на меня. Плавным движением праймус присел передо мной и отбросил рукой темные волосы со лба.

— Некоторые вещи стоят того, чтобы рискнуть ради них жизнью, — сказал он, глядя так искренне, что у меня заныло в животе. Как хотелось бы не доверять ему или обвинить во лжи, но он был прав. Осознание этого невероятно меня испугало.

Люциан взял меня за руку и улыбнулся:

— Не думай о том, хватит ли у тебя храбрости выступить против Януса. Думай, сумеешь ли вынести раскаяние в том, что этого не сделала.

И неожиданно я поняла. Неожиданно я поняла, что на самом деле означало послание Дафны.

Что «как» важнее, чем «как долго»…

Примечания

1

Преторианцы — личная гвардия императоров Римской империи. (Здесь и далее — прим. переводчика.)