Мои порочные преподы

Юлия Гауф, 2023

Они – мои новые преподы, наследники двух влиятельных семей города.Они бабники, красавчики, манипуляторы и лжецы. Плетут свои сети, сводят с ума, морочат мне голову.Мы видимся каждый день.Они смотрят.И не помнят.Ту ночь. Ту кровать. Те чувства. Меня.Зато всё помню я.МЖМ (отношения одной девушки с 2 парнями)

Глава 15. Сергей

Заброшенный стадион.

Идеальное место, чтобы отделать эту мразь так, что ни папочка, ни мамочка не узнают. А выволочку от отца, мимо которого не проходит ни один мой подвиг, я как-нибудь переживу.

Яр снимает пижонский пиджак, и кидает на пыльную трибуну. Почти на пустые бутылки от пива и водки, коих здесь множество — неужели школьники до сих пор прогуливают уроки именно здесь?!

— Может, разминку еще сделаешь?

Презрение и снисходительность Яр всегда ненавидел, вот и сейчас он тянуть не стал. Правый прямой, с разворота летит мне в лицо.

Уворачиваюсь с трудом, хоть и ждал удара. Адреналин закипает в крови, бурлит дурной, долго сдерживаемой силой. В висках набатом стучит: врежь, врежь, врежь…

И я себе не отказываю. Резкий рывок, и я впечатываю правую ногу в живот Яра, оставляя отпечаток подошвы на его уже не белой рубашки. Его уносит назад, но на ногах Яр удерживается.

— Серый, ты уроки балета брал? — издевается бывший друг. — Дерешься как полудохлая девка.

Я словно в трансе, перед глазами кроваво-красные пятна мельтешат в бешеном, хаотичном танце. Скоро эти пятна полностью покроют ублюдка-Яра.

Стараюсь двигаться быстрее, скорость всегда была его слабым местом. Кружим вокруг друг друга, противник дышит также тяжело, как и я. И также хочет крови. Выискивает слабые места в моей защите, просчитывает варианты наперед, но, как всегда, не выдерживает.

Бросается. Я мог бы увернуться, но у самого терпение на пределе: хук по скуле встречаю почти с благодарностью.

— С*ка, — выплевывает Яр, с яростью обрушивая на меня удары. — Ты покойник, ты…

Делаю последний рывок, и кидаюсь на него. Бью изо все сил, уже не разбирая, куда. Яр, под градом ударов валится на землю, утягивая и меня за собой. Кровь заливает глаза, попадает в рот, и металлический привкус еще сильнее подхлестывает меня.

— Ой, они же поубивают друг друга… Эй, мы ментов вызвали!

Тьфу, до чего мерзкий голос у баб, когда они испуганы. А это именно бабенка подвывает… но хоть отрезвила меня, истеричка хренова.

— Ев, сделай что-нибудь! — продолжает надрываться паникерша, задыхается аж.

Яр убирает руку с моего горла, и я опускаю камень на землю. А несколько минут назад я всерьез хотел раскроить им его тупую черепушку.

Силы заканчиваются резко. Прилив, отлив… и силы закончились, и злость моя на миг уходит. Скатываюсь с бывшего лучшего друга, поднимаюсь и с трудом встаю.

— Все, пойдем отсюда, — раздается знакомый голос. — Ева…

Вопила и истерила рыжая, на лисицу похожая, а рядом с ней стоит гордость университета собственной неприметной персоной.

— Вот отсюда пошли! — сплевываю я вместе с кровью

Рыжая охает, и тянет за собой заучку, но та упирается. Ловлю ее взгляд, в котором так явно разлито… наслаждение?

Глаза ее впитывают каждую каплю крови, стекающую по моему лицу, каждую ссадину. Ева даже дышит жадно, втягивает воздух полной грудью, словно хочет прочувствовать момент.

Чокнутая. Вроде бы, среди заучек и ботанов тоже встречались маньяки, вот она из их братии.

И этот столь очевидный экстаз в глазах студентки откликается во мне каким-то смутным узнаванием. Будто глаза эти я уже видел. И волосы, отдающие на солнце, осенью…

— Хорошим девочкам здесь не место, — обращается к нашим гостьям Яр. — Будьте паиньками, и валите. Хоть слово ментам вякнете, головы откручу, ясно?

Рыжая кивает, а Ева лишь хмыкает несколько презрительно.

Словно ничего иного и не ожидала.

Все заучки и стипендиатки такие высокомерные, интересно знать? Если да, то хорошо, что для развлечений я выбирал других девиц.

Те хоть глаза не закатывают.

— Пойдем, Оля, здесь, — выделяет это слово гордость стремного универа, — нам и правда нечего делать.

Рыжая Оля почти силком заставляет идти подругу быстрее, но та, будто в издевку, идет неторопливо. И даже походка ее полна самодовольства и высокомерия.

— Продолжим? — хрипло смеется Яр.

Но оба мы понимаем, что все.

Хватит.

Ничем хорошим наша потасовка не кончится. Вот только у меня хоть мотив есть: это меня лучший друг предал, кинул на бабки, разрушил общую компанию.

И деньги вывел.

Очень дружеский жест!

— Тебя отец сослал сюда?

— Да, тебя, я так понимаю, тоже?

Яр кивает. Так я и думал.

Жаль, тогда не выйдет договориться, чтобы он свалил с моих глаз. И придется работать бок о бок, любуясь его гнусной рожей.

— Давай договоримся, — Яр пытается отряхнуть брюки, покрытые пятнами пыли и грязи, но безрезультатно, — я не трогаю тебя, а ты меня. Постараемся поменьше пересекаться. Устраивает?

— Более чем.

После секундного колебания руку я ему все же протягиваю, и Яр, также зависнув на секунду, отвечает рукопожатием.

Уговор.

— Надеюсь, эта мышка не побежала к своему любовнику жаловаться, — бормочет Яр, идущий позади меня.

— К любовнику?

— К ректору, — хмыкает он за моей спиной. — Шпилит ее старикан. Стопроцентно. Да и похер.

И правда. Похер.