Кровь и лунный свет

Эрин Бити (2022)

«Кровь и лунный свет» — увлекательный атмосферный фэнтези-триллер о девушке с редким даром, молодом гениальном сыщике и загадочном серийном убийце. Для фанатов Шерлока Холмса, романов Кассандры Клэр и Керри Манискалко, а также любителей сериала «Алиенист». Тьма окутала средневековый Коллис. Город потрясла серия жестоких убийств. Каждый раз таинственному потрошителю удавалось скрыться. Однажды лунной ночью семнадцатилетняя Катрин неожиданно становится свидетельницей преступления. За расследование берется Симон, молодой человек с загадочным прошлым и блестящими аналитическими способностями. Чтобы понять мотивы и цели маньяка, Симону понадобится помощь Катрин. Но он не знает, что той ночью в ней пробудился редкий дар, который она вынуждена скрывать. Ведь использовать магию луны запрещено! Объединив усилия, Катрин и Симон начинают опасное путешествие по мрачным закоулкам ума преступника. «Читатели с легкостью окунутся в этот средневековый мир, наполненный магией, преступлениями и тайнами». ― School Library Journal «Главная героиня — средневековая версия Клариссы из «Молчания ягнят», и ее постоянно окружают мужчины, которые ее недооценивают». ― Booklist Эрин Бити — популярная американская писательница. Автор романтического фэнтези «The Traitor's Kiss», ставшего бестселлером The New York Times.

Глава 9

Я сплю до следующего утра, и за это время Реми успевает рассказать магистру Томасу о моем возвращении.

— Чай не должен был на меня так подействовать, — пытаюсь объяснить я.

Почему-то мне хочется оправдаться за произошедшее, хотя, узнай архитектор, что в ту ночь за мной наблюдали, никогда больше не выпустил бы меня на улицу одну.

— Как только они поняли, как на меня действует чай, тут же отобрали чашку. Я сделала всего несколько глотков.

Реми протыкает свою сосиску ножом.

— Не хотелось бы мне повстречать того, кто выпил все, — бормочет он. — Ты едва могла связать пару слов.

— Потому что хотела спать, — огрызаюсь я. — Так что сразу же туда и пошла.

— Знаю, котенок. Я сам отвел тебя. — Реми закатывает глаза, но затем косится на архитектора. — Вернее, проводил до дверей комнаты.

Он никогда не пытался нарушить правило «Не заходить в спальню Кэт».

В ответ на ненавистное «котенок» я скрючиваю пальцы, словно когти, и шиплю на него.

— Хватит, — обрывает меня магистр Томас. — Что ты сказала венатре, Катрин?

— Рассказала, как услышала крик, увидела бегущего мужчину и пошла посмотреть, не нужна ли кому-то помощь, но нашла тело. Больше ничего, магистр.

— И не говорила, что Перрета приходила сюда? — спрашивает архитектор.

От этого вопроса зеленые глаза Реми чуть не лезут на лоб.

Ну, если придираться к словам, именно этого я не делала.

— Нет, но я призналась, что мы знали ее, что вы иногда давали ей денег. И что уже давно их не давали.

Магистр слегка выпячивает губы — явный признак того, что он недоволен. Реми проглатывает кусок еды и выпаливает:

— Перрета приходила сюда?

— Да, требовала денег, но, услышав отказ, закатила истерику и ушла, — говорит архитектор. — На этом все.

— Закатила истерику? — Реми указывает большим пальцем на дверь мастерской. — Это она?

Магистр устало кивает.

— И молоток она стащила?

Он вздыхает.

— Да, после того как воспользовалась им.

Я удивленно пялюсь на них: и не подозревала, что молоток пропал. Если она взяла его с собой, то мотивом для убийства могло стать ограбление. Вот только на инструменте выгравировано имя архитектора, так что его, скорее всего, переплавят для золочения.

Магистр переводит взгляд на меня, и я вижу в его серых глазах невероятную печаль.

— Венатре кого-нибудь подозревает?

Я киваю.

— Удэн сказал, что видел в ту ночь на площади святилища селенаэ. Думаю, венатре станет искать тех, кто еще его видел.

Магистр Томас с отвращением бросает двузубую вилку на тарелку.

— Ну что за идиот! Это явно приведет к еще одному убийству!

Реми фыркает:

— Это же селенаэ.

— И каковы же дети Ночи? — интересуется архитектор.

— Поклоняются Луне, — бормочет Реми, глядя на остатки сосиски. — Маги и еретики.

Магистр Томас подается вперед.

— Что за невежество, Ремон. Они поклоняются Луне не больше, чем мы — Солнцу.

Мало кто утруждается разобраться в теологии, но мать Агнес объясняла нам, что Благословенное Солнце — божественный дар. Мы чтим и восхваляем его в храмах, строя которые стараемся отразить его красоту и выразить нашу благодарность, но оно не бог. И я даже не представляю, как селенаэ могут испытывать что-то подобное по отношению к Луне. Ее свет недостаточно силен и постоянен, чтобы помочь хоть чему-то вырасти.

Даже лунные цветы, которые оплетают стены квартала селенаэ, нуждаются в солнце. Но и они, и мы согласны в одном — за Небесами скрывается нечто большее.

— Если ты не понимаешь нашей религии, — продолжает архитектор, — вряд ли сможешь спроектировать и построить что-то подобное нашему святилищу.

— Обойдусь без ваших лекций! — Реми вскакивает на ноги. — Я не ребенок!

— Так не веди себя как ребенок, — приподняв брови, отвечает магистр.

Реми вылетает из кухни, не сказав больше ни слова. Спустя несколько секунд до нас доносится громкий топот с лестницы: он поднимается в свою комнату на третьем этаже.

Я с удивлением на лице поворачиваюсь к архитектору:

— Что это с ним?

Магистр Томас устало потирает лицо, но тут же отводит руку и морщится из-за порезов на пальцах.

— Не уверен, что смогу доверить ему расширение трансепта через два года.

— Почему? Он же закончил учебу.

— Да, но ему предстоит еще многому научиться. Даже я стал мастером только после того, как мне исполнилось двадцать пять.

Интересно, как воспримет Реми, что после восьми лет учебы и подготовки ему придется ждать еще пять?

— А каким вы были в его годы? — спрашиваю я.

На лице архитектора появляется улыбка, хоть и немного натянутая.

— Высокомерным. Самоуверенным и переполненным грандиозными планами. Неспособным ценить тех, кто меня окружает.

— Что ж, значит, Реми действует точно по плану.

В этот раз магистр Томас усмехается, а затем встает и убирает выбившуюся прядь мне за ухо.

— Сделай мне одолжение, направь все силы на восстановление модели.

— Это займет несколько недель…

…Потому что я потрачу не меньше пары дней, чтобы просто разобрать все осколки.

Архитектор склоняется ниже, чтобы заглянуть мне в глаза.

— И поменьше общайся с венатре. Дело не только в валериановом чае. Не сболтнуть бы что-то лишнее, — говорит он. — Ты рассказала все, что знала. Большего ему знать не следует.

Я киваю, но не потому, что согласна, а чтобы показать: я услышала. И магистр уходит.

* * *

К тому моменту, как Реми появляется в мастерской, чтобы пройти в святилище, я успеваю собрать почти все куски, которые больше ни на что не годятся, в ведро, и разделить оставшиеся каменные блоки на несколько куч в зависимости от размера. Основание модели пока не трогаю. Прежде чем начать что-то строить, надо отремонтировать подставку.

Окно, ведущее на улицу, открыто, чтобы проникало больше воздуха и света, поэтому все утро в него заглядывают люди. Я не обращаю на них внимания. Но ближе к полудню, когда я соскабливаю раствор с блоков, расположившись в центре комнаты, свет опять заслоняет какая-то фигура. И что-то подталкивает меня поднять глаза.

Это Симон из Мезануса.

— Как вы себя сегодня чувствуете, мисс Катрин? — осторожно спрашивает он.

— Довольно неплохо, сэр. Но я проспала больше двенадцати часов.

На его лице застыло такое выражение, какое бывает у детей, которые ждут, что их отругают. Мне приходится опустить голову, чтобы скрыть улыбку.

— Я не ожидал, что чай окажется таким крепким, — прочистив горло, говорит он. — Простите.

— Извинения приняты. — Я поднимаю глаза. — Но, насколько мне помнится, я просила называть меня Кэт. Как все называют.

Кроме матушки Агнес. И Реми.

— На самом деле я пришел сюда именно поэтому, — говорит Симон. — Я могу войти?

Я киваю на двери не только потому, что нельзя отказывать венатре, но и из любопытства.

— Не заперто.

Толкнув дверь, Симон заходит внутрь и внимательно осматривает погром.

— Что произошло?

— Здесь была модель святилища. — Я встаю и смахиваю пыль с рук. — Ножки стола с одной стороны подогнулись и, ну…

Я пожимаю плечами. Еще одна полуправда. Перрета выбила одну ножку и сломала вторую.

Симон рассматривает крошечные осколки цветного стекла, которые разложил архитектор.

— Наверное, она выглядела великолепно.

Я указываю на год, выбитый на основании модели.

— Такая же старая, как святилище. И мы обозначали на ней каждое изменение.

Симон поднимает связку веток и камыша из кучи.

— Даже строительные леса?

— Даже их. Это очень удобно, если требуется что-то уточнить. — Я дожидаюсь, пока он положит ветки обратно. — Так зачем вы пришли?

Сцепив руки за спиной, венатре обходит сломанный стол.

— Вчера, когда ты ушла, что-то еще долго не давало мне покоя. Но я так устал, что не стал разбираться. Хорошенько выспался, пересмотрел записи Жулианы и, наконец, понял. — Симон доходит до дальнего конца комнаты и поворачивается ко мне. — Тебя зовут Кэт.

— И? — Я вытираю вспотевшие ладони о рабочий фартук.

— «Иди домой, маленькая кошечка^[2]», — цитирует Симон. — Селенаэ разговаривал с тобой. — Не дождавшись от меня ответа, он делает пару шагов в мою сторону. — И ты это поняла. Вот что тебя так взволновало.

У Симона угловатые черты лица, разве что нос округлый и вздернутый. Это придает венатре мальчишеский вид, каким бы серьезным он ни старался казаться.

— Разве это имеет значение? — спрашиваю я, а затем решаюсь на первую ложь: — Я его не слышала.

— Но это означает, что селенаэ наблюдал и, скорее всего, следил за тобой. А это очень интересно.

Мне снова становится не по себе. Я все еще считаю, что тот человек не сделал ничего плохого, да и магистру Томасу не понравилось, что венатре хочет отыскать его.

— Извините, но я не смогла толком его разглядеть.

Симон вздыхает, словно догадывается, что я что-то скрываю.

— Но ты начнешь проверять, не следит ли за тобой кто-нибудь? И как-то обезопасишь себя?

Я киваю, прежде чем он начнет перечислять, как именно мне это сделать.

— Конечно.

— Хорошо. — Симон прочищает горло. — Но мне бы еще хотелось обсудить то, что ты видела и слышала.

Я опускаю взгляд на груду камушков у левой ноги.

— Я уже все рассказала леди Жулиане.

— Знаю, — говорит венатре. — Но есть несколько нестыковок.

Я с тревогой смотрю на него, но он тут же вскидывает руку в успокаивающем жесте.

— Я хотел сказать, что есть моменты, которые мне не совсем понятны, и, думаю, ты сможешь мне их объяснить. Вот и все. Я ни в чем тебя не подозреваю.

И поменьше общайся с венатре. Не сболтнуть бы что-то лишнее.

Я прикусываю нижнюю губу.

— Что от меня требуется?

Не встретив явного сопротивления, Симон слегка расслабляется.

— Я бы хотел, чтобы ты помогла мне расспросить людей, живущих по соседству. — Он замолкает на мгновение. — Ты не чужая в Коллисе. И люди станут охотнее разговаривать с тобой. Поэтому я хочу, чтобы ты помогла мне получше понять, что же ты увидела прошлой ночью.

Краем глаза я замечаю в дверях кухни госпожу Лафонтен. Судя по ее нахмуренному лбу, она слышала весь разговор.

Мне хочется помочь Симону, хоть это и рискованно. Кажется, он искренне заботится и о Перрете, и о том, чтобы отыскать виновного.

Магистр Томас не убивал ее, так что правда не сможет причинить ему вреда. И если я буду знать, о чем думает венатре, то смогу отвлечь его внимание от архитектора.

— Я согласна.

Примечания

2

Cat — с англ. «кот, кошка».