Лунная мелодия

Валерия Дашкевич, 2022

Я считала себя простой девушкой, не слишком удачно вышедшей замуж. Но подлость любимого мужа, его цинизм и издевательства пробудили во мне родовую магию. Когда-то давно мир Аннит населяли не только простые существа, но и великие лунные дети. Они обладали даром просматривать события прошлого, владели магией целительства и воды. Это был мирный и добрый народ. Но местные жители боялись их силы, завидовали им. И в один далеко не прекрасный день постарались уничтожить всех потомков Лунной Матери. Очутившись в старом новом мире, я обрела мать, но вскоре потеряла ее при трагических и загадочных обстоятельствах. Мое расследование окунуло меня в пучину интриг и смертоносных тайн, лишь от меня зависит мое будущее.

Глава Первая

Вечерние фонари освещали практически пустую осеннюю улицу, где нигде мелькали одинокие прохожие. После мелкого дождя мокрая листва под ногами мягкая, не шуршит. Невольно заставляет задуматься, что и мы все на Земле не вечны.

Пока я была на работе, пришло короткое сообщение от мамы:” Бабка Ивана умерла, квартира твоя”. Оплакать любимую бабушку, которая ночей не досыпала, воспитывала меня, поддерживала и помогала смогла только в туалете на работе. Дома муж не поймет, мне кажется, он даже обрадуется.

Маме все равно, для нее я — ненужная ошибка молодости. Сколько раз, когда я была маленькая, она в сердцах кричала:” Лучше бы я аборт сделала”. А потом оставила меня на бабушку и уехала в поисках лучшей жизни и мужчины.

Я выросла, после девятого класса пошла в училище, учиться на бухгалтера, а потом встретила ЕГО. Самого лучшего на свете мужчину, я в нем растворялась, теряла себя.

Бабушке Саша не понравился, она уговаривала меня не спешить, подождать, но разве мы слушаем, когда влюблены. После выпускного мы поженились, бабушка оставила нам квартиру в городе, а сама переехала в село. В тайне от мужа, не часто, но я ездила к бабушке.

Дикое чувство одиночества: я осталась одна в этом огромном мире, без любви, понимания, поддержки. Горькие слезы потери наворачивались на глаза, чем больше я их сдерживала, тем сильнее болело в груди. Домой не хотелось идти, там он и вечные упреки, так и брела, не спеша.

Руки без перчаток замерзли, поежившись от осеннего прохладного ветерка, потерла руки, задела на указательном пальце единственный подарок от бабушки — серебряное колечко с лунным камнем.

— Как же мне будет тебя не хватать, — прошептала в темноту, потирая кольцо. — Прости, что ослушалась….

Она видела, как я несчастна с Сашей, несмотря на все мои убеждения в противоположном.

Остановилась у подъезда. На часах без пяти семь. Я обещала мужу сегодня задержаться, опять будет допытываться. У сотрудницы сегодня день рождения, но настроения отмечать нет, а портить людям праздник я не хочу.

Я работаю на маленькой фирме обычным бухгалтером, коллектив у нас маленький, но дружный. Пояснив причину, естественно, мне простили отсутствие на празднике. Но лучше бы я решила остаться! Переступаю порог собственной квартиры. И сначала послышалось перешептывание, следом странные звуки; тихо ступая на носочках, заглянула в приоткрытую дверь: на нашей кровати лежали обнаженные сплетенные в страстном поцелуе мужчина и женщина, мой муж и лучшая подруга.

Прикрыв рот ладонью, чтобы не закричать, попятилась назад, ноги сами несли меня на кухню. Желание спрятаться, убежать, исчезнуть с лица Земли. Я спряталась в маленький закуток на кухне за холодильником. Бабушка всегда говорила — я такая худая, спокойно за шваброй спрячусь.

Медленно раскачивалась, слезы обиды и разочарования безмолвно текли по заплаканному лицу. Сколько прошло времени, не знаю, когда послышались шаги: ”Только не включайте свет”, — молилась в тишину. — “Иначе мне не жить”, — замерла, боялась даже дышать.

— Сегодня необычно яркая Луна, — с легкой хрипотцой в голосе произнесла, как мне казалось, моя подруга.

— Да, настолько яркая, что и свет можно не включать, — ответил мой муж.

“Мой муж! И смешно, и страшно”. Он приоткрыл холодильник, благо, меня не заметил.

— Наташ, сок будешь?

— Если банан — клубника, тогда да.

— Конечно, специально для тебя покупал.

“Для нее он покупает! Это я, как последняя идиотка, бегаю после работы по магазинам и ищу этот сок. А оказывается, это я для нее покупаю.”

— Ал, когда ты скажешь про нас Заре? — так и представила себе, как присела по обыкновению, закинув ножку за ногу и медленно игриво раскачивает ею.

— Таш, мы женаты с ней всего лишь год, я ни на что претендовать пока не могу. Бабка, тварь, успела переписать квартиру на нее до нашей росписи. А эта дура даже ребенка не смогла нормально выносить. Одни проблемы от нее. Потерпи, зайка, — слышала как он к ней подошел. — Думаешь, мне интересно с этим бревном в постели? Да мне с этой серой мышью даже по городу стыдно идти.

— Сравнил (!) меня и ее, — так и увидела, как она делает утиные губки и закатывает при этом глазки.

— С тобой никто не сравнится, малышка, — послышалось причмокивание и стон. “Пожалуйста, только не здесь, прошу”, — я и так чувствовала себя растоптанной многомиллионной толпой.

— Пошли, я, как примерный муж, должен встретить жену после праздника.

— Ты сильно-то не заигрывайся в примерного мужа, — подделка мужа Наташа.

— Примерный муж, зайка, заканчивается сразу же стоит только мне переступить порог этой квартиры.

Послышалось, как закрылась дверь. Выползла из своего укрытия. Мне все равно, что он придет, а меня нет, и быть мне снова битой.

Осенний прохладный воздух проникал через открытое окно, я стояла и беззвучно плакала. Нельзя, чтобы кто-нибудь услышал мой плач, иначе будет хуже. Хотя хуже уже вроде бы некуда.

Я стояла и молила всех Богов Вселенной без разбора: «Помогите мне вырваться из этого Ада! Я больше не выдержу. Или сойду с ума или покончу с собой. Если он не убьет меня раньше, во время очередного припадка «ревности». Я устала бороться… Я готова просто исчезнуть, раствориться в небытие, лишь бы все это закончилось. Я больше не могу…»

Эмоциональные качели последних дней привели к душевной пустоте. Остался только страх перед болью. Кто бы мог подумать, что я буду благодарить Бога за выкидыш? Хотя я очень хотела малыша. Но потеряла его на нервной почве. Так сказал врач. Не буду вспоминать… Ни к чему ворошить прошлое. Я обняла себя руками и зябко поежилась.

Вновь посмотрела в окно. Напротив окна горел фонарь. Он светил так ярко, что при его свете можно было читать. В далеком детстве я частенько так и поступала дома, когда бабушка не могла меня видеть.

В небе сияла красавица Луна. Она притягивала взгляд, завораживала своей красотой. Полнолуние. Говорят, у психически нестабильных людей в эти дни происходит обострение. Я боялась полнолуния и того, что оно могло принести с собой, ждала его с опаской. В психическом здоровье мужа я очень сомневалась. А потому боялась полнолуния до дрожи.

Вдруг фонарь как-то странно зафонил, потрескивая, загудел, а потом мигнул и погас. Я по-прежнему стояла, прижавшись лбом к холодному стеклу окна, и мной овладевала холодная решимость. Я решила бросить мужа, вопреки воспитанию. Даже если эта попытка будет стоить мне жизни!..

Теплый свет Луны окутал меня, словно ласковые, нежные объятия. Послышалась тихая, но красивая мелодия. Я прислушалась, но вокруг была тишина. Мелодия была просто прекрасная, она успокаивала меня, обволакивала, обещала и звала за собой. Но… звучала она только в моей голове. «А, ля-ля-ля-ля-ля, а я сошла с ума! Какая досада», — вспомнились слова «домомучительницы» фрекен Бок (Малыш и Карлсон).

Как ни странно, страх ушел. Совсем. Я уже ничего и никого не боялась. Для себя я уже решила все и окончательно. Так больше жить нельзя.

Внезапно лунный свет попал на камень бабушкиного перстня. И тот засиял так ослепительно ярко, что стало больно глазам….

Глава вторая

Зорина

От сильной боли было сложно открыть глаза, голова разрывалась на мелкие осколочки Вселенной. Попытка приоткрыть их хотя бы немного не увенчалась успехом.

— Тебе еще рано, Лунное Дитя, — раздавшийся рядом приятный женский голос обволакивал и дарил успокоение, на лоб положили что-то прохладное, сладкая нега разливается по телу и я уплываю в небытие.

В следующий раз я смогла прийти в себя от нечеловеческой боли в груди, она давила и разрывала на части, кажется, я опять уходила в беспамятство и вновь возвращалась. Все тот же приятный женский голос возвращал меня снова и снова, а нежные руки помогали утолять жажду.

На какой день не знаю, но я все же пришла в себя и смогла приоткрыть глаза. Надо мной был светлый потолок, кремовые стены, в комнате из мебели старый деревянный шифоньер, стол, стул и кровать. Давно у нас перестали делать мебель из натурального дерева, это могут себе позволить только статусные и богатые. Здесь же работа, на первый взгляд, выполнена грубо, но заставляла удерживать взгляд и восхищаться массивными богато украшенными и умело вырезанными фигурами, ажурными интересными геометрическими орнаментами различной сложности — от простого круга до сложно повторяющихся переплетающихся мотивов из множества мелких элементов. Поймала себя на мысли, что с восхищением их рассматриваю и с удовольствием узнала бы, что они означают.

Стойкое ощущение, что я нахожусь в деревне. Неужели мой любимый супруг узнал, что я подслушала разговор, и поместил в деревню, с глаз долой. Прошлась взглядом по комнате в поисках окна. Нашлось маленькое окошко: белая ажурная тюль и цветастая занавеска, вся в заплатках. Действительно, в больнице не может быть такая обстановка, даже если и поселят в каморку; значит, село.

Кое-как, из последних сил приподнялась на локтях, затем придерживаясь за стоящую рядом мебель смогла приподняться и осмотреть себя: на мне была какая-то жуткая серая рубашка на толстых бретельках, длина до колен, из странной грубой ткани.

Спасаясь от падения, придерживаюсь за стоящую мебель, ноги меня едва держат, медленно переставляя их, я все же добираюсь до заветного окна, приоткрыв жуткую цветастую шторку, которая служила мне тенью от солнца.

Ошеломленно отступаю назад, не могу в это поверить, скорее всего, я все еще нахожусь без сознания. Человеку, привыкшему к земным нормальным листьям, трудно осознать увиденное: листья здесь имели ярко — желтый и красно-оранжевый цвет, а трава была такой насыщенно зеленой, будто ее хорошо отфотошопили. Да и небо насыщенно-голубого цвета, словно в него добавили контрастность, насыщенность и яркость. Странно, необычно и в тоже время все это вызывает очарование.

Все еще не веря в увиденное, отступила назад. И это была фатальная ошибка: я едва не упала, зацепившись пяткой за вязанный коврик, вовремя успела схватиться рукой за стол, накрытый белой скатертью, все с теми же цветочками. Кое-как я добралась до кровати. Силы стремительно покидали меня. И стоило только прилечь, как глаза сами собой прикрылись

Катарина

В эту ночь звезды горели на небе особенно ярко, будто радовались предстоящему чуду. Завороженно смотрела на такое редкое в нашем мире явление. Обычно, когда наступает ночь, на улице темно, протяни руку и уже ее не увидишь. А сегодня ночные светла радовались, освещая своим счастьем все вокруг.

Одиноко присев на крыльце своего дома, я любовалась столь редким явлением.

Пятый год живу здесь одна, люди уже привыкли к странной знахарке Катарине. Как только скончался мой последний супруг, я покинула всех, ушла жить в деревню в надежде, что Боги смилостивятся и подарят мне долгожданную смерть. Но они не спешат…..

Высоко в небе загорелась самая яркая звезда, она светила настолько сильно, настолько самозабвенно…

Когда нечто яркое озарило лес, я не раздумывая направилась в чащу леса, захватив с собой фонарь. Почти у самого озера лежала без сознания молоденькая девушка: она вся светилась, ее волосы переливались серебристым светом, будто живое руно. А одна рука лежала в воде, от чего по озеру пробегали слабые огоньки.

Чудо длилось недолго, через несколько минут свечение пропало, и рядом с озером лежала обычная девушка с белыми волосами, что само по себе в наших краях редкость.

“ Неужели, Боги смилостивились над нами и подарили спасение?! “

Девушка оказалась легкой, повесив ее руку себе на плечо, я поволокла ее к дому. Уже на месте сняла с нее странную одежду, она вся горела. Несколько дней не отходила от нее, выхаживала бедняжку, в бреду она постоянно звала какую-то Марфу.

На пятые сутки она наконец-то пришла в себя. Слабая, но решительная, неуверенными шагами она направилась к окну; испуганный, не верящий взгляд. Она едва не упала, оступившись, а вернувшись в кровать тут же заснула. Укрыла бедняжку потеплее, рано с ней еще разговаривать.

Когда-то давно в нашем мире жили люди, похожие на нее, но как же давно это было… Мой покойный супруг Кристан считал, что не все из них покинули наш мир. И сейчас предо мной подтверждение словам мужа. Откуда ты, дитя?

Зоряна

Приоткрыв глаза поняла, что у меня, наконец, ничего не болит, ничего не беспокоит. Ах, какая же это благодать — чувствовать себя живым. В комнате находилась одна. Я еще раз прошлась взглядом вокруг, обстановка все та же, значит, мне это не привиделось. Бежать! До трассы, а там в полицию!

За что он так со мной? Глупая, доверчивая, почему не послушалась бабушку? А она меня предупреждала: “Доченька, погуляйте пока вместе, узнайте друг друга получше, зачем же так спешить?” Нет же, у меня любовь, большая и огромная, надышаться на Сашеньку не могла! Вот и получай теперь за свою любовь, «бревно» и «мышь серая».

Дверь в комнату приоткрылась, с разносом в руках вошла высокая женщина лет сорока. Ее светло русые волосы были уложены в толстую косу и перекинуты через плечо. Высокий лоб, тонкие изогнутые темные брови, пронзительные зеленые глаза цвета скошенной травы, обрамленные длинными черными ресницами, широкие скулы. Небольшой вздернутый курносый носик и алые пухлые губы были украшением лица, длинная аристократичная шея, фигурка худенькая, стройная. Она поставила рядом на столик разнос, тонкими длинными пальцами взялась за ложку.

— Можно, я сама? — попросила у нее.

— Ты еще слаба, — мягко произнесла женщина обволакивающим голосом.

— Думаю, моих сил хватит на то, чтобы поесть самой, — настаивала на своем.

— Хорошо, попробуй, — приподнялась сама, села на кровати так, чтобы удобно было доставать до стола, взяла ложку. Суп был вкусный, на мясном бульоне.

— Меня зовут Катарина, — представилась женщина. “Странное для нашей местности имя, может, она помешана на иностранщине? Сашу тоже друзья частенько звали Алексом. По нашему, значит, Катя”.

— Зорина, — представилась между поеданием супа, даже и не думала, что так проголодалась. Решившись, все же попросила женщину: — Отпустите меня, пожалуйста! Обещаю, я никому-никому не скажу, что была у Вас, — молящим взглядом уставилась на женщину.

— Понимаешь, я не держу тебя. И ты вправе уйти, если, конечно, тебе есть куда идти, — она явно подбирала слова.

— Есть, конечно, — с радостью ее заверила. — В каком регионе я нахожусь? — оживленно спросила у женщины.

— Королевство Алердорн, — ответила она и тут же добавила: — Мир Аннит, — возможно, если бы я не сидела, то упала бы. Внутри и так все рухнуло с громким криком: “Дурдом. Бежать!”

— Прости, я не поняла, — растерянно прошептала, а сама в это время медленно ставлю тарелку на стол и отползаю от сумасшедшей.

— Наш мир называют Аннит. Мы находимся в городе Вравер, королевство Алердорн, — спокойно ответила собеседница. “Кажется, я крупно влипла. Попала, так попала. Ну, Саша, спасибо, ты разозлил тигренка”.

Вскакиваю с кровати и со всех ног бегу на улицу. Перед глазами двери и проходы; открывая последнюю дверь, вылетаю на улицу, на автомате пробегаю босиком по мягкой теплой траве. Вокруг меня цветы, все те же деревья, яркое небо. Ошеломленно озираюсь по сторонам: лес, двухэтажный маленький домик, лето. Это не мой мир! На крыльцо следом за мной выходит хозяйка дома.

— Это не мой мир, — шепчу я, а от страха внутри все замирает, паника охватывает меня. Так сложно думать! Я растерянно смотрю на женщину, прикладываю ладошку ко рту, потому что понимаю, что могу закричать. Перед глазами все расплывается от слез.

— Я помогу тебе, — тихо произносит Катарина. И я, как послушный ребенок, следую за ней.

Глава третья

Растерянно иду за Катариной в дом. По дороге озираюсь по сторонам, в надежде, что все это мне снится. Но видение не исчезает, наоборот, приобретает все более и более материальный характер. Присев в кухне за круглый стол и положив на него локти, обхватила голову, перед глазами упали пряди светлых волос, не моих…

— У вас есть зеркало? — схватилась за одну из прядей.

— Да, минуточку, — ответила хозяйка дома, а пока она ходила за зеркалом, я все вертела в руках белоснежную прядь.

Это были не мои волосы, где мой мышиный серый цвет волос? Что происходит? Я вселилась в чье-то тело? Тогда где ее душа? Или девушка до этого была мертва? Что происходит?

Не буду кривить душой, втихомолку от мужа я любила почитывать любовное фэнтези. Почему втайне от мужа? Да потому что иначе могла много «доброго» о себе услышать. Только так я могла насладиться счастьем и почувствовать хоть каплю любви, представляя себя на месте девушки. Саша и так считал меня весьма недалекой, не способной принимать решения, глупышкой, требующей жесткого контроля. Хотя теперь все становится на свои места: ему нужна была от меня только бабушкина квартира. А как же теперь быть, он там, а я здесь? Он запросто может объявить меня без вести пропавшей. Ведь бабушки нет, меня нет, что ему мешает? Не в том смысле, чтобы мне было ее жалко, нет, просто жаль, что квартира достанется именно ему. Уж лучше бы матери.

— Вот, — передо мной поставили серебристый овальный предмет на ножке. Затем Катарина провела по гладкой поверхности рукой, по поверхности прошла рябь, и я увидела свое отражение.

— Странное у вас зеркало, — повторила движение хозяйки сего предмета.

— Через зеркала можно наблюдать за его хозяином, а это защита, — как бы между прочим ответила она, будто мне это понятно, как дважды два.

Уточнить не решилась, вместо этого окинула взором свое отражение. На гладкой поверхности отражалась очень красивая девушка, устремившая свой взгляд на меня: ее великолепные холодные белые волосы, словно серебрившиеся изнутри, подали густой волной на плечи, светлая, почти прозрачная кожа, высокий и широкий лоб, аккуратные, красиво изогнутые светло-коричневые брови и длинные черные ресницы, из-под которых выглядывали огромные, ярко-голубые и холодные, словно январское небо, глаза. Прибавьте к этому пухлые алые губы и тонкую шею. Красавица! Это была я и в тоже время нет. Не веря своим глазам, я еще раз провела по поверхности: куда делся мой серый мышиный цвет волос, где мои блеклые голубые глаза… Куда все это делось?!!

— Это я и нет, — прошептала, недоумевая, вслух.

— Сильно изменилась? — сильно это не то слово, очень! Но вместо этого я тихо прошептала:

— Да, я была другая, — но увидя на лице собеседницы непонимание, пояснила ей: — Хуже, я была в сто крат хуже!

— Даже не верится, ты очень красива, — ответила Катарина, и весь ее взгляд говорил о восхищении. Эх, если бы ты видела меня в моем мире…

Не представляю, как моему любимому супругу не было противно ложиться со мной в постель. Какую же психологическую травму я нанесла ему, что он лечился у психолога Наташи!

— Сколько тебе лет?

— Через месяц должно было исполнится двадцать.

— Ты такая молоденькая?! — изумленно прошептала Катарина.

— Но в свои года я получила образование, работаю бухгалтером, вышла замуж, — а про себя добавила, что весьма неудачно. Да и весь мой брак только так и назовешь, БРАК.

— А как же твой муж? — спросила женщина. Я не сдержалась и ответила:

— Думаю, научится танцевать лезгинку со скорбной миной.

— Что?

— Говорю, обрадуется очень: квартира в его распоряжении, и любовница тоже, — злость прежде всего на себя, глупую и бестолковую брала верх.

Просила бабушка не спешить и подождать, нет же, слепая любовь и вера в каждое слово любимого гнали меня в ЗАГС. Сердце с болью сжимается от воспоминаний. Отодвинула от себя зеркало, а перед глазами до сих пор стоит вид сплетенных голых тел.

— Ты пережила предательство, — Катарина положила свою руку поверх моей руки. — Но посмотри с другой стороны, Богиня тебе дала другой шанс и только от тебя зависит, как ты воспользуешься им. Поэтому прими совет: отбрось горечь и печаль, вдохни полной грудью воздух этого мира и начни жить по-новому, а твой муж пусть останется в прошлом. А в этом тебя, возможно, ждет счастье с инстинным, и быть может даже не один истинный, а несколько, — улыбаясь, произнесла женщина.

Несколько минут я молчала, переваривая информацию, которая слишком медленно усваивалась. Еще немного попрокручивала последнее предположение, которое медленно, но все же начало до меня доходить:

— Какие истинные и почему несколько? — решилась все же уточнить.

— А в твоем мире сколько мужей имеет женщина? — ответили мне вопросом на вопрос.

— Одного, — умолчала, что некоторые имеют любовников. Кажется, я уже начинала догадываться.

— В нашем мире женщина может иметь от одного до нескольких мужей.

— И до скольки мужей она может иметь? — аккуратно уточнила я.

— До семи, — кажется все мои печали ушли на второе место. Мне стало жутко жаль бедную женщину с семью мужьями. Тут с одним-то вешаешься: не знаешь, как угодить и чаще молчишь, а тут их семь… Разве что, если они сами кушать готовят, убирают, стирают и деньги зарабатывают.

Когда была маленькой, говорила бабушке, что выйду замуж за пятерых: один будет дом строить, второй будет врачом, чтобы ее лечил, третий — стоматологом, четвертый — в доме убирать, а пятый — деньги зарабатывать. Не думала, что моя мечта исполнится. Ну, конечно, пока не совсем, но я заранее против.

— А у вас сколько?

— У меня было двое истинных, — в глазах женщины появилась печаль.

— Простите, не хотела вам напоминать.

— Ты не напомнила, эту боль не забыть: истинный — это половинка твоей души, без него нет жизни, радости и счастья. Словно половинка твоей души растворяется в темноте. И вот я все жду, когда же Боги подарят мне смерть, и я встречусь с любимыми.

— Возможно, вам тоже стоит оставить прошлое, если вы живы, значит, есть для чего, — осторожно подбираю слова.

— Теперь понимаю, что есть, и ради кого, — ласковым взглядом посмотрела на меня Катарина.

Кажется, две покалеченные горем души из разных миров нашли друг друга.

— Это самое главное, — настал мой черед поддержать ту, кто дала мне свой кров, ту, что нашла меня и поддерживает в трудную минуту. Положила свою руку поверх ее руки. — Если есть, ради чего, то стоит жить и радоваться жизни. Думаю, Ваши мужья будут только рады. Знаете, перед тем как попасть сюда, мне сообщили на работе, что моя бабушка, которая заменила мне мать, растила, лечила мои вечно покалеченные коленки, любила, поддерживала и помогала, — умерла. А дома муж, в котором я души не чаяла, терпела его унижения, недоверие, оскорбление, а иногда он прикладывал руку, изменил мне с лучшей подругой. И я только могу догадываться, сколько раз это было. Возможно, Вы и правы: судьба соединила нас не просто так, — я произнесла то, что явно боялась сказать мне Катарина. — Позвольте представиться, — приподнялась в жуткой ночной рубашке, сделав кривой реверанс, — Антипова Зоряна Григорьевна, очень приятно с вами познакомиться, Катарина, — протянула руку для пожатия.

— Очень приятно, Зоряна, — с улыбкой пожала мою руку хозяйка дома. — Катарина Линдон.

— Вот и отлично, — произнесла я, только вот с чего начать свою новую жизнь, даже не догадывалась.

Растерянно посмотрела в глаза женщины, возможно, ища поддержки и понимания. И вот что удивительно, я ее получила от постороннего человека. Столько нежности, тепла и ласки в одном взгляде, это не передаваемо, в душе что-то предательски сжалось, хотелось ее обнять, как родную маму.

Я не знала свою маму, мне ее заменила бабушка, потому что та, что дала мне жизнь, для нее я — ошибка молодости, и чтобы не портить себе жизнь и не обременять себя обузой, она оставила меня на бабушку. Как-то она приезжала на бабушкин юбилей, посмотрела на меня холодным взглядом и так же холодно произнесла:

— Тебе не мешало бы покраситься, этот цвет тебе не идет.

На этом наш разговор закончился, она общаться не хотела, а я все надеялась, что в один прекрасный день она позвонит и скажет:

— Прости, дочка, была не права, давай вместе пообедаем.

Она написала мне, но только для того, чтобы сообщить о смерти самого родного человека мамы — бабушки.

Теплые, нежные женские руки обняли меня:

— Мне кажется, тебе многое пришлось пережить, не смотря на твой юный возраст, но многое еще придется познать, чтобы начать в этом мире новую и счастливую жизнь. И предлагаю путь в новую жизнь начать с ванны, — улыбаясь самой доброй улыбкой на свете, произнесла женщина.

— Благодарю, думаю с этого и начну новую жизнь, — ответила ей.

Я уже и забыла, как это, когда о тебе заботятся, только приезжая к бабушке, я ощущала, что такое любовь и забота.

Глава Четвертая

Что нам в жизни надо? Чтобы могли выслушать и понять, остальное мелочи.В моей жизни был такой только один человек, даже любимый которому я доверяла, оказался оборотнем.

Я медленно шла за Катариной по маленькому светлому коридорчеку без окон, около деревянной двери мы остановились, приоткрыв дверь не ожидала увидеть большую белую ванную, на светло — зелёной стене висело зеркало, рукомойник с белой тумбой, маленькое окошко с мозаичным стеклом.

— Давай покажу, как пользоваться — произнесла хозяйка дома пропуская меня вперед.

Если это средневековье, судя по длинному и закрытому платью хозяйки или село, то довольно продвинутое. У нас у многих и в городах-то нет в доме ванной и туалета, а здесь бронзовые ручки с красным и синим камушком, не удивлюсь, если в нише бойлер спрятан.

— А горячая вода откуда берете? — задала интересующий вопрос

— Вот видишь этот камень? — указала хозяйка на красный камешек, встроенный в кране. — Он и нагревает.

— А синий — холодная? — уточнила я.

— Да.

— А из крана без камней какая вода идет?

— Прохладная, — вот здесь я встала в ступор: зачем тогда синий камушек? И, естественно, задала глупый вопрос.

— Если его убрать, то да, будет идти холодная, — как ребенку начала объяснять Катарина. — А вот если провести по камешку по часовой стрелке, то польется ледяная.

— И надолго хватает этого камушка? — с сомнением посмотрела на кран.

— На месяц, потом отношу к магу, а он заряжает, — в общем, хорошо поставленный бизнес; впрочем, наши не лучше — получаешь сто восемьдесят кВт, а платишь за двести двадцать. Везде надувалово.

— Я оставлю тебя, — Катарина приоткрыла белый шкафчик, достала и положила на светлый деревянный стульчик полотенце. — Вот здесь гель и шампунь, — указала тоненьким пальцем на стоящие флакончики.

Рука сама потянулась к красивым изогнутым, похожим на хрустальные, стеклянным флакончикам со странной надписью. На долю секунды буквы перед глазами стали расплываться, за это время я успела испугаться не на шутку, а заодно придумывать глупости, но потом буквы стали складываться в слово.

— Как это?.. — прошептала и чуть не уронила красивый флакон с шампунем, и вот до меня постепенно начало доходить — речь я понимаю, с сомнением посмотрела на предмет в руках. — Я понимаю речь и читаю, — трясла в руках флакон.

— Потому что ты из этого мира.

— Этого не может быть, — повернулась к женщине лицом. — Я с Земли и родилась там.

— Тогда как ты это объяснишь?

— Вы дали мне зелье или прочитали заклинание,… не знаю, но точно не это, — ошеломленно прошептала, присев на краешек ванны.

В голове словно туман стоял от избытка информации. Я чувствовала себя как никогда недалекой.

— Даже допустим, что это как, как тогда по вашему я попала на Землю? — ужас, это же круговорот Зоряны по мирам получается, бред.

— Не ты, твои предки, — взяла меня за руку Катарина. — Не думай пока об этом, мы с тобой потом поговорим. Пока ты была без сознания, я подшила под тебя одно из своих платьев, потом пойдем на рынок в городе, купим тебе вещи.

— Не стоит, — остановила Катарину на крутых поворотах. — Я отработаю.

Мы с бабушкой жили небогато, квартира в городе приносила нам доход от сдачи жилья, плюс огород в селе и курочки. Позже, когда я поступила после девятого класса в колледж, нам пришлось переехать в город, моя повышенная стипендия, дополнительный заработок в виде рефератов для однокурсников, бабушкина пенсия и огород — вот весь наш заработок; всю жизнь я понимала, что стоит рассчитывать только на себя и не ждать подачек. И только когда в моей жизни появился Саша… За что и поплатилась в будущем. А по началу это были ухаживания, подарки, это было затмением разума. И слишком жесткое, даже жестокое отрезвление….

— Для меня будет в радость, не обижайся, но ты для меня словно дочка, — вот этого я и боялась.

— Простите, — прикрыла глаза. — Но я не могу ответить тем же, — я ощущала себя последней тварью, от этого было еще больнее на душе.

— Все хорошо, — поднимаясь, ласково произнесла Катарина, погладив меня по голове. — У нас будет еще время узнать друг друга и привыкнуть, — она поступила так мудро, что мне стало противно от самой себя.

— Я не хотела вас обидеть, — произнесла, поднимая на нее глаза.

— Ты не обидела, — она смотрела так, как смотрят на несмышленого ребенка. — Я все понимаю, всему свое время, — и покинула меня с моей медленно съедающей меня совестью, чтобы вернуться со свертком вещей.

— Возражения не принимаются, — протягивая, проговорила Катарина. — Как приведешь себя в порядок, если захочешь, я расскажу тебе о нашем мире. Понимаю, что сейчас ты хочешь побыть одна, но чем быстрее ты освоишься, тем лучше будет для тебя самой, — на этих словах она покинула комнату.

Прикрыла пробкой ванну, настроить воду получилось с первого раза, а дальше внутри меня словно кто-то пружину с крючка отпустил. Слезы рекой полились, сильно зажала рот рукой, плечи тряслись, хочется выть и громко кричать№ падая на колени, схватилась свободной рукой за ванну. Безнадежность, зависимость от постороннего человека, хотя чем было лучше дома? Постоянный тотальный контроль со стороны мужа. Что делать? Как быть? Бабушка, милая, зачем ты меня оставила? Как я теперь без тебя? Прости, что меня не было рядом, молю тебя, прости! Как же мне тяжело без тебя….

Душа разрывается от вины, от боли, отчаяние, как раскаленное пламя, испепеляет чувства.

Катарина

С трудом сдерживаясь, я покинула комнату; понимаю, что девочке нужно побыть одной. За дверью послышались сдерживаемые всхлипы. С трудом удерживая себя, чтобы не ворваться в комнату, ушла на кухню. Лучше отвлечься, приготовить успокаивающий чай.

Бедняжка, тяжело даже представить, как ей худо: другой мир, смерть бабушки, предательство мужа.

Я переживала о предстоящем разговоре: захочет она остаться с существом, уничтожившим детей Викки. Наш народ далеко не мирный, когда-то мы уничтожили свой мир постоянными войнами, просили помощи, и Боги даровали нам второй шанс, открыв портал в другом мир. Но вместо того, чтобы радоваться жизни, растить детей, нас одолевала зависть к никчемным лунным: вместо того, чтобы пользоваться своим могуществом, они жили в мире, наслаждались жизнью, помогали другим народам. Наш император хотел породниться с правящей семьей, но получил отказ: их дочь уже сделала свой выбор. Гнев и злость — это все, что поглотило все чувства императора, на следующий день он пошел войной против лунных. На их защиту встали эльфы, оборотни, гномы, только демоны остались в стороне. Лунные пали, правящая семья тоже. Однако, моему покойному мужу позже удалось узнать, что кому-то из них удалось спастись, перенестись в другой мир.

Как Зоряна отнесется к этому, я не знала, а от переживаний и страха все валилось из рук. Исходящий из ванной свет заставил отвлечься от своих мыслей.

Зоряна

Я молила всех Богов, Святых, просила прощение у бабушки, винила себя за то, что меня не было рядом с ней. Отчаяние поглотило мой разум, я забывалась, мне казалось, что меня уже не существует, когда кольцо на моем пальце ярко засветилось. Я почувствовала тепло и любовь, они окутывала коконом, даря уверенность и успокоение.

Дверь в ванную распахнулась, на пороге комнаты стояла взволнованная Катарина:

–Слава Богам, ты здесь, — произнесла она. Ее взгляд перешел на кольцо: — Таусиный камень, — прошептала женщина

— Что это значит? — в ответ прошептала

— Таусиный камень передавался в роду у лунных… Даже есть поверье: когда кто-то уходил из жизни, часть его силы перемещалась в родовой камень. И ты еще сомневаешься? Твои мольбы были услышаны, Зоряна. Что ты почувствовала? — неожиданно поинтересовалась Катарина.

— Тепло, заботу, любовь, — растерянно прошептала, рассматривая кольцо.

— Твой род не оставит тебя, помни об этом. Что ж я пойду, а ты приводи себя в порядок, и нам нужно будет серьезно поговорить, — решительно произнесла хозяйка дома. — Я пока пойду, чай приготовлю.

Когда за ней закрылась дверь, я провела пальцами по камню — тепло, исходящее от него дарило покой и веру в будущее. ”Спасибо, бабушка, что даже после смерти не оставляешь меня!” Быстро разделась, чтобы принять ванную.

Волосы пахли приятным яблочным ароматом вперемешку с чем-то цитрусовым, нежность кожи от ромашкового геля. Заплела волосы в косу, чтобы не мешали, надела принесенные мне вещи: мое нижнее белье, длинное темно-синее платье под горло и балетки.

Что ж, пора идти узнавать мир!

Глава пятая

Знакомство с новым миром

Расправив складки темного длинного платья, решительно переступила порог комнаты. Кто бы знал, как тяжело мне дался этот шаг! Шаг, сделанный со страхом за свое, возможно, светлое будущее…

Катарина как раз разливала по чашкам горячий чай, у большого окна с белоснежной кружевной гардиной и захваченными по бокам золотыми кисточками темно — бежевые шторы, на круглом столе украшенного бежевой скатертью стоял румяный пирог в круглой белой тарелки с золотой окантовкой

— Присаживайся, — и куда делась вся моя уверенность, но бежать-то уже некуда.

Я уже и сама не знала, радоваться или плакать своей ситуации, и не ждет меня здесь будущее худшее, чем дома.

— Благодарю, — присела на краешек стула.

— Предлагаю попить чай со вкусным пирогом и поговорить, — Катарина хоть и казалась расслабленной, но вела себя очень скованно. я бы даже сказала, зажато. — После того, как я поведаю тебе историю, не знаю, захочешь ты здесь оставаться. Но знай, в этом мире я тебя одну не оставлю. У моего покойного мужа был друг, он поможет тебе и примет, как родную дочь, — вот, значит, как чувствовал себя колобок, я словно перекати-поле: не прижилась здесь, га де уверенность, что получится там.

Странное, неприятное чувство зависимости от другого человека. И если дома я целиком и полностью зависела от мужа, то здесь — от постороннего человека. Мне срочно нужна работа, любая — хоть уборщицей, хоть кем.

— Поняла, — ответила ей.

— Не обижайся, просто я не уверена, что ты захочешь меня знать, после моей исповеди.

Страшно, что же она такого сделала? Ну, не выдернула же она меня в свой мир?!. Только и здесь не знаю, то ли благодарить, то ли….

От чая исходил приятный аромат трав, но страх, что меня могут напоить не известно чем, взял надо мной верх. Я подождала, пока хозяйка сделает пару глотков, и только потом позволила себе отпить из кружки. Глупо, конечно, с моей стороны: она могла и антидот принять; а с другой стороны грызла совесть за недоверие — человек ухаживал, приютил, а я, сволочь неблагодарная… Как говорила моя бабушка: ”Время поможет и подскажет”.

Сделала еще один большой глоток, чай воистину был приятный, а аромат успокаивал, будто снимал все тревоги. На маленькую тарелочку Катарина положила кусочек пирога: ”Мммм…. аж слюнки потекли от запаха. К черту, пытайте меня, убивайте, но ради этой вкуснятины я готова терпеть все муки”.

— Спасибо большое, очень вкусно, — произнесла, откусывая безумно вкусный пирог.

— Рада, что он тебе понравился, — отставляя чашку от себя, произнесла Катарина. — Зоряна, в твоем мире живут драконы? — вопрос не то чтобы обескуражил, он ввел меня в полный ступор.

— Нет, — неуверенно покачала головой, хотела добавить, что водятся на островах вараны, но их с трудом драконами можно назвать. — А у вас? — не удержалась от любопытства.

— Водятся, — улыбаясь доброй улыбкой, ответила хозяйка дома, наблюдая за моей реакцией.

— Такие большие, с крыльями и плюются огнем? — уточнила, отставляя от себя чашку, и приготовилась слушать сказку об огнедышащих драконах.

— Ты все верно сказала, но не уточнила, что это одна из самых жестоких рас, — задумчиво поглядывая в окно, ответила Катарина. — Мы пришли в этот мир гостями, а захотели стать хозяевами.

— То есть, вы — дракон? — не веряще уставилась на женщину. Ну да, высокая, стройная, красивая, но в голове не укладывалось: как эта женщина может превратится в страшное огнедышащее чудовище? — А покажете, — попросила я, чем рассмешила ее.

— Покажу, потом. А сейчас я хочу, чтобы ты послушала меня и решила для себя: остаешься ли тут или мы уже сегодня отправимся к моему знакомому.

Пока длился рассказ, я внимательно слушала ее и не понимала, за что я ее должна ненавидеть и презирать? Ну, захотелось отвергнутому дракону показать, кто дома хозяин, пошел он войной на лунный народ. Тут вопрос в другом: что тому мешало защититься и с доблестным криком” Ура-ра!” откинуть врага и заставить уважать свои законы. И я задала волнительный для меня вопрос:

— Вы тоже участвовали в нападении на Ассирию?

— Нет, это было давно, более полутора тысяч лет назад, — после этой цифры я долго сидела и думала, где я и где этот мир.

— Прошу прощение, конечно, не поймите меня неправильно, но столько лет прошло, вы точно уверены, что я — из лунных? — вероятно, мой скептицизм прозвучал не только в тоне, но и отобразился на моем лице.

Катарина

— В каждом мире время течет по разному, в твоем может пройти минута, а здесь — десятилетия.

— Хорошо, допустим, но это слишком много, — не унималась Зоряна. — И все так странно, все чуждо, — ухватилась она руками за голову. — Но не понимаю одного, почему я должна быть зла на вас, вы не убивали, тогда почему. Объясните? Кровная месть? Ну, тогда это не ко мне, — шептала девушка.

— В этом все вы, лунные — прощаете, понимаете, — и это дитя не хочет принимать себя.

— У меня другое утверждение, — приподняла голову и, решительно глядя мне в глаза, произнесла. — Я жила, росла, любила там, в прошлой жизни, и, возможно, там я бы не оставила это просто так, а здесь вы постоянно твердите: лунные, дети Викки. Но я вот не чувствую в себе чего-то сверхъестественного! Да, я благодарна что меня не оставили, — при этом она непроизвольно погладила на пальце кольцо. — Но не больше… Для меня мой мир — Земля.

Удивительная девушка, я уже готовилась к тому, что она уйдет и не захочет меня видеть. Ригар многое бы отдал, чтобы увидеть лунных, сколько, любимый, ты потратил времени, разыскивая их, и вот передо мной сидит их потомок. Теперь я понимаю, зачем боги сохранили мне жизнь и ради кого. До последнего своего дыхания я буду защищать этого ребенка и поддерживать.

Зоряна

На мгновение мне показалась, что Катарина ушла в себя, улыбнулась чему-то своему и продолжила:

— Давай о грустном потом, для начала я расскажу тебе о нашем мире, — молча кивнула в ответ и приготовилась слушать. — Наш Мир назовут Аннит, это одно из имен луноликой Богини. Здесь проживают эльфы, оборотни, гномы и драконы, в подземном мире живут демоны. Они редко посещают нас, хотя говорят, раньше, когда жили лунные, они появлялись чаще. В поднебесном городе живет закрытый народ — ирлинги, это гордая и своенравная раса. Все мы живем смешанно, хотя есть отдельно государства эльфов — Кэндинград, оборотней — Алердорн, гномов — Валедо, драконов — Раварна, но они сейчас занимают и территорию Лунных — Данная, а остальное все — выжженная пустыня, — с грустью в голосе произнесла Катарина. И я поняла: ей действительно жаль и стыдно за действия драконов. Ну и как после этого можно осуждать человека?! — Страна демонов находится далеко в горах, под землей Вравер, а страна Угнанбу — в поднебесье, у вод мирового моря.

Но большее я тебе потом расскажу, или, если захочешь, сама прочитаешь, для начала — основное.

В нашем мире женщина, как и Богиня, может иметь до семи мужей, но если это ее истинные. Бывает, конечно, и меньше, и один, если они не находят друг друга. У великой Луноликой Богини Викки четыре мужа: Эберк покровительствует путешественникам он оборотень, Безсон эльф — целитель, Валдай — демон покровительствует некромантам и Бог смерти, Линдон покровитель воинов, отваги и смелости.

В нашей столице, Гростин, есть Королевская Академия, названная в честь Луноликой Богини Викки. Там обучаются одаренные адепты, и если у тебя есть желание, то ты еще можешь успеть поступить в Академию, — неожиданно предложила Катарина.

От ее предложения я слегка растерялась: и хочется, и колется. Мечтала когда-то поступить учиться в университет, вот только Саша был категорически против, да и с деньгами у нас была вечная напряженка, а тут…

— А… Дорого стоит обучение?

— Тебя это не должно интересовать, — ожидала услышать другой ответ, мол, бесплатно.

— Так не пойдет, — воспротивилась я. — Мне нужно найти работу, чтобы Вам помогать, это раз. И если есть возможность заочного обучения, то я подумаю, но все будет зависеть от цены.

— А в своем мире ты работала?

— Да, бухгалтером, — но поняла, что Катарине это слово может быть непонятным, — занималась обработкой актов, счетов, хозяйственных договоров, товарно-транспортных накладных.

— Понятно. Давай так, завтра утром мы сходим в город, нам нужно будет купить тебе кое-что из вещей. И возражения не принимаются! Не моих же вещах ты ходить будешь?.. А еще нужно будет сделать тебе документы, вот там, за одно, и проверим твой магический резерв. И решим с Академией. Дело в том, что талантливым детям наш император помогает получить образование, выплачивает стипендию. А нам нужно это все зафиксировать.

Этот вариант подходил мне больше, но сомнения в своих силах, опаска, что я могу оказаться пустышкой, как мне постоянно твердил муж, упрекая за то, что и ребенка я выносить не смогла, а в последнее время и зачать нового… Но и сидеть на шее у Катарины у меня нет никакого желания.

— Я согласна, но если окажется, что во мне нет магии, то я пойду работать. Не важно кем, дворником, уборщицей, хоть кем, но сидеть на вашей шее не буду, — твердо произнесла я тоном, не терпящим возражений.

— Хорошо, — улыбаясь, ответила хозяйка дома.

Вот не оставляет меня чувство, что она знает гораздо больше, чем говорит.

Катарина

Весь день Зоряна помогала мне управляться по хозяйству, уговорила меня взять с собой собирать в лесу травы завтра утром. Глупый ребенок, считает себя пустышкой, да ты талантливей многих. Недооцененная и недолюбленная. Дождалась, пока девушка уснет, прошла в узкий коридорчик у входа в дом и нажала на крючок, тайник открылся.

— Настало время, любимый, и твоим знаниям увидеть мир. Сколько лет я скрывалась и умалчивала о твоих исследованиях, сдерживая слово, данное вам, любимые мужья, — потрепанные тетради в коричневом кожаном переплете долгие годы лежали, покрытые серой пылью, нетронутые, в тайнике. — Они тебе пригодятся, Зоряна, — прошептала я в пустоту.

Глава шестая

Лунный свет

Зоряна

В голове столько мыслей, страхов и переживаний, что иногда просто страшно их озвучивать, чтобы не сбылись. Долго маялась в постели, пытаясь заснуть, в итоге уснула под утро.

— Зоряна, — послышалось сквозь сон, кто-то усиленно тряс меня за плечо. — Зоряна, ты вчера хотела иди собирать лунный свет, — в голове, словно мозаика, стал складываться разговор. Точно, я же вечером напросилась собирать лунный свет, типа, его собирают в предрассветных лучах солнца.

— Встаю, — приоткрыла один глаз, за окном еще было темно.

Подниматься рано для меня не в новинку, когда я была маленькая, мы с бабушкой часто встречали рассвет на огороде: полив и прополка с первыми лучами солнца. Бабушка говорила, что так растения чувствуют себя легче, и урожая будет больше. Грязные и чумазые мы возвращались в дом, прохладный летний душ на улице на разгоряченное тело — был высшим наслаждением после работы.

Сонная босыми ногами, прошла в ванную, чтобы умыться ледяной водой; от утреннего бодрячка по телу прошел озноб и моментально пришла в себя. И каково же было мое удивление, когда увидела, что на кровати лежали сложеные аккуратной стопочкой мои вещи: коротенькая курточка, джинсы, свитер и светлые ботинки, подаренные бабушкой. Точно, я же увлеченная любопытством, зайдя в квартиру, пошла на звук,забыв раздеться, а там меня ждал маленький сюрприз от мужа. Медленно, не веря своим глазам, подошла к кровати. Очень страшно, но протягиваю руку: все же страшно, а вдруг, прикоснувшись к ним, я тут же вернусь в клетку к мужу. Но ничего не происходит, это всего лишь прошлое, которое хочется забыть, избавиться, я сама себя мучаю воспоминаниями, но она, как ядовитая змея, оплела душу и не дает двигаться вперед.

— Я привела твои вещи в порядок, думаю, вдруг ты захочешь что-то из них одеть, — раздался у двери голос Катарины. Не стала к ней поворачиваться, для себя я уже приняла решение. — Правда, они у тебя немного странные, — произнесла она.

— Мне они уже не понадобятся, только это, — прижала к себе обувь. — Если ваше предложение все еще в силе, то прошу, займите мне немного денег, чтобы купить необходимое. Обещаю, я все отработаю и верну.

Как же стыдно просить, не привыкла к этому. Бывало, хожу в заклеенной, перешитой обуви, пока не заработаю и не куплю себе новую, пусть дешевую, но честно заработанную и купленную мной.

— Зоряна, я тебе говорила…

— Нет, — решительно перебила Катарину. — Я отработаю, — твердо произнесла, настаивая на своем.

— Хорошо, — пошла на уступки хозяйка дома,вот только чувствую подвох, но не знаю, где он и в чем. — Оставлю тебя, жду во дворе.

Накинула вчерашнее платье, заплела волосы в толстую небрежную косу, на босу ногу быстро обула ботинки. ”Страшная красавица”, — даже не взглянув на себя в зеркало, выбежала на улицу, в ожидании чуда.

— Я готова, — сказала тихо, почти шепотом.

Катарина ожидала меня с плетенной из темной лозы корзиной в руках, в длинном приталенном, под горло, три четверти рукавом в черном платье и в сером переднике с множеством карманами.

— Пойдем, только внимательно смотри под ноги, — назидательным тоном произнесла Катарина. Так всегда любила говорить бабушка, когда мы ходили в лес по грибы или за ягодами.

— Хорошо.

Она улыбнулась доброй улыбкой, глаза горели шаловливым огнем. Щелкнула пальцами, в воздухе загорелся красный огонек, освещая в радиусе двух метров. От происходящего аж дух захватило — впервые в жизни я увидела магию в действии. Будто завороженная, я следила за огоньком и едва не поплатилась за это разбитым коленками, запнувшись об корень. Катарина вовремя подхватила меня за руку и, усмехаясь, проговорила:

— Я ж сказала, смотри под ноги.

— Вам смешно, — сказала немного с обидой в голосе. — А я впервые в жизни увидела магию, у нас только фильмы про нее снимают и то, это спецэффекты.

— Что такое фильмы?

— Это как театр, актёры играют, но показывают их не на сцене, а на полотне, — довольно сложно объяснить, что это такое.

— Я поняла, это как магия иллюзии. У нас на ярмарке часто детей так веселят, — вот сейчас я себя почувствовала глупо, а не такое уж это и средневековье. Хотя, с чего я это решила? Рассудила по одежде, с моей стороны это глупо, да и бабушка сколько раз говорила: одежда она, как и маска, обманчива, за ней может скрываться невообразимо новое, непознанное и интересное. Чую, меня ожидают чудеса, и первое открывается за необъятным деревом.

Вокруг чудной поляны тенями росли многовековые деревья, вся она покрыта маленькими светло-голубыми цветами в форме звездочек на небольшой темно-синей ножке с маленькими ребристыми листочками. При первых лучах солнца цветы на поляне игриво запереливались чудными самоцветами. Волшебство, иначе это никак не назвать! От предстоящей картины сердце улетело в небо от волнения.

Жаль, что нет с собой телефона, такую красоту запечатлеть. Попыталась вспомнить, когда в последний раз видела свой телефон. Перед глазами пролетели картинки воспоминаний, словно немое кино: вот я крадусь по коридорчику квартиры, заглядываю в комнату, там два оголенных тела; прячусь за холодильником, от страха крепко вцепившись мертвой хваткой в сумку; тишина, я одна в квартире у окна молю всех Богов о помощи, телефон одиноко лежит в сумке за холодильником.

Растерянная от увиденного, робко сделала шаг навстречу чуду.

— Осторожно ступай, — рядом раздался голос Катарины, чем вывел из состояния созерцания.

— Это волшебно, — восторженно прошептала, было жаль рвать это чудо. — Нам обязательно их…. — дальше произнести не могла, на языке крутилось одно слово — «убивать».

— Ты права, они чудесны, но только они способны унять сильную боль, блокировать воспаление, снять спазмы и убрать нагноение. Ее можно использовать как внутрь, в виде настойки, так и внешне, посыпать на рану. Но для начала ее нужно правильно собрать, обработать. Нам нужно поторопиться: только ночью они напитываются лунным сиянием и только на рассвете сохраняют полезные свойства. Если мы опоздаем, они закроют бутоны и будут бесполезны.

— Как ее собирать? — жаль срывать этот волшебный цветок.

— Руками и только руками, но перед этим ты должна мысленно обратиться к цветку. И если он согласится, то сам пойдет к тебе в руки.

— К любому? — ошарашенно прошептала, но это прозвучало так громко.

— К кому сердце потянется.

Осторожно ступая между цветками, чтобы, не дай Бог, не навредить, присела возле одного. Казалось, что свет исходит изнутри тоненького маленького росточка. Поглаживая нежные лепестки, мысленно обратилась к нему: “ Маленький, прости, не знаю, как это делать. Мне, правда, очень жаль, но я вынуждена просить твою жизнь ради спасения другой“. Маленький бутон будто сам отделился, отдавая свою жизнь взамен другой, и плавно лег мне в ладонь, продолжая светиться.

Катарина

С трепетом и любовью Зоряна собирала лунный цвет, один из редких цветков. Он продолжает расти только у нас и на пересечении с пустошью, но туда редко захаживают путники: говорят, после войны там обитают опасные смертоносные твари.

Солнце стало подниматься высоко.

— Зоряна, пойдем, этого достаточно, — позвала девушку — Нам сегодня его еще обработать надо, и в город успеть сходить.

Бутоны цветов начали закрываться от ярких солнечных лучей, и делать здесь было уже нечего. Не спеша направились к дому.

Мой маленький домик стоит на отшибе подальше от всех: не терплю любопытствующих соседей, жуть, как раздражает. Да и за столько лет я такпривыкла к одиночеству. Ко мне обращаются только тогда, когда нужна помощь. Даже не верится, что это я, та, которая когда-то обожала принимать гостей и веселиться.

Незаметно подошли через лес к домику.

— Что с ними будем делать? — рядом спросила девушка.

— Для начала их надо оборвать, поставить сушить, потом часть из них растереть в порошок. Пойдем, покажу, — позвала ее за собой.

Вместе мы вошли в небольшую пристройку к дому, где я сушу травы. Небольшое маленькое окно, грубый деревянный столик, на котором лежат досточки для сушки трав, натянутые веревки с травами. Положила досточку возле Зоряны и возле себя:

— Запомни, травы, которые используются для лечения, ни в коем случае не режут ножом! Ни когда обрываешь, ни когда обрабатываешь, мелко рвем руками и раскладываем.

— А почему нельзя использовать нож? — в ее вопросе сквозило непонимание.

— Потому что используя режущие предметы, ты уничтожаешь лечебные свойства растения.

— Понятно, вот так мелко?

— Да, все верно.

В две руки мы быстро разложили лунный свет по деревянным дощечкам и оставили сушить.

— Предлагаю позавтракать, переодеться, поговорить и пойти решать проблему с твоими документами.

— Хорошо, но сначала я хочу завершить одно дело. Где я могу развести костер?

— Пойдем покажу, — очень удивлена просьбой Зоряны, стало любопытно что же она задумала — Вот здесь, — указала на пустое место за домом.

— Подождите минутку, мне нужна будет ваша помощь, — оживилась девушка и бегом кинулась в дом.

Странно и непривычно пускать вот так в свое сердце человека, но эта девушка плотно запала мне в душу, с первого момента нашей встречи. Даже не представляю себе, как я жила все это время без нее.

— Вот, — с криком неслась Зоряна, в руках она держала охапку своих вещей. — Сможете дать огоньку?

— Дать что?

— Огонь, как вы утром делали или дыхнуть! Ну, вы же дракон, — не унималась девушка.

— Ты хочешь сжечь свои вещи? — переспросила, уточняя.

— Да, долой старую никчемную жизнь.

— Хорошо, клади, — указала на землю.

Зоряна недолго сомневалась, лишь только когда она положила вещи, на ее лице я уловила сомнение.

— Уверена? — спросила еще раз.

— Да.

Зоряна

Легким щелчком пальцев Катарина подожгла мои вещи. Когда-то я читала, что если хочешь избавиться от прошлого, то уничтожь все вещи, напоминающие о нем. Говорили, что становится легче. Возможно, станет со временем, так как я этого на себе не ощутила. Пламя игривого огня пожирало вещи. Я завороженно смотрела на огонь, не в силах оторвать от него взгляда: да, там сгорало мое прошлое.

Глава седьмая

Город Вравер

Если я думала мне станет легче, то ошиблась, врут психологи. В знак поддержки на плечо легла подруга ладонь Катарины

— Пойдем, пора завтракать и собираться, — произнесла она

— Конечно, — как бы я не скрывала, но в моем голосе чувствовалось растерянность.

— Ты все правильно сделала, прошлое должно остаться в прошлом. У тебя впереди другое будущее, полное светлых моментов, — кого она пыталась убедить? Меня?

— Надеюсь.

— Не смей сомневаться, — разворачивая меня к себе лицом. — Сомнения порождают череду неприятностей и проблем, даже если плохо и кажется, что выхода нет, верь в светлое, верь в себя.

— Спасибо, — прошептала в ответ.

— Не благодари, за такой короткий миг ты стала мне дорога, я не хочу чтобы временные трудности сломали тебя, все начинается с малого, помни. И чем больше ты борешься, тем большая вероятность успешного будущего, твоего будущего. А ты только в начале пути и уже сложила лапки в отчаянии. Борись! Тебе выпала возможность начать жизнь сначала и так, как ты хочешь, разве не об этом многие мечтают?! — что на это ответить я не знала, лишь молча смотрела в глаза Катарины. Она права.

А я… возможно, смерть бабушки и предательство мужа и подруги (и все это в один день, сразу) меня сбили с ног, а может быть я всегда была такой, инфантильной. Мне повезло, я попала к женщине, которая заботится обо мне, я не одна — Катарина поддерживает меня и помогает. Не дождавшись от меня никакого ответа, она произнесла:

— Пойдем завтракать и собираться, — ком горечи из слез благодарности и жалости к себе застрял в горле, ответить не могла, лишь молча кивнула.

На столе под сверкающими темно-красными нитями стоял накрытый завтрак. Прищурилась, рассматривая его с разных сторон.

— Что это? Это не..? — не удержалась и указала рукой на купол.

— Что ты видишь? — я описала. — Это магия, — загадочно улыбаясь, ответила Катарина, но мой растерянный вид был ей ответом, для меня ее слова ничего не значили. — Купол невидим, но ты видишь магию. Помнишь я говорила, что драконы пришли из другого мира. И, естественно, их магия чужда этому миру. Так вот, только лунные могли видеть магию драконов.

Я точно рехнусь со всем этим, столько информации (!) и такой непривычной для меня.

— Получается, я вижу магию…

— Плетения нитей, если точнее, это стазис, — она провела рукой над нитями, они ластились к хозяйке впитываясь в руку словно дымка.

— Здорово, — прошептала, любуясь волшебством. — Я тоже так смогу?

— Конечно, но для этого нужно учиться. И для начала предлагаю плотно позавтракать, а потом выслушать мое предложение.

Каша с маленькими кусочками мяса, чай и закрытый пирог с ягодами и фруктами, очень вкусный. В последний раз такую вкуснятину ела, когда бабушка пекла.

— Благодарю, очень вкусно. Когда же вы все успеваете?

— Пирог принесла соседка, я ей травы дала, вот она меня и отблагодарила, — она задумчиво продолжала вертеть в руках чашку, неотрывно глядя в окно.

— Вы хотите мне что-то сказать, но не решаетесь? — набралась с духом и выпалила на одном дыхании. Усмехнувшись в чашку, Катарина все же решилась посмотреть мне в глаза. Я так боялась того, что она сейчас скажет:

— Хотела предложить тебе вступить в мой род, — от такого предложения немного растерялась. — Понимаешь, мы пойдем к градоначальнику, естественно, если я скажу ему, что ты — моя дочь, он может потребовать доказательства на крови.

— Давайте скажем ему, что я ваша дальняя родственница или племянница, — внесла самое рациональное на мой взгляд предложение.

— Не выйдет, тогда у тебя должны быть документы, а вот если я скажу, что ты — моя дочь и воспитывалась в глубинке, возможно…

— Что для этого надо? — немного подумав, задала волнующий меня вопрос.

— Ничего страшно, о чем бы ты могла подумать, достаточно сделать пару глотков моей крови.

“Ага, ничего страшного, пару глотков,” — отвращение комом стало в груди.

— Это точно обязательно? — пересиля себя, уточнила у женщины.

— Желательно, — разглядывая меня, как подопытного кролика, ответила Катарина.

— И я не превращусь в дракона?

— Нет, — сквозь смех ответила она. — Ты не превратишься в дракона. Это, Зоряна, еще не все, — а вот здесь я напряглась. — Ты видишь магию, тебе обязательно нужно учиться в Академии, — она замолчала на долю секунды, чтобы перевести дыхание, а я приготовилась к самому худшему. — Тебе нужно будет перекрасить волосы, иначе у многих возникнут вопросы.

— И все? — стоило делать тогда такую драматическую паузу! Жаль, конечно, расставаться с такой красотой.

— Нет, в Академии ты будешь смесок, а их у нас не любят. Понимаешь, после того как драконы уничтожили Лунных, Богиня разгневалась и если раньше в смешанном браке ребенок брал сильнейшую сущность от одного из родителей, то сейчас рождаются без сущностей.

— Но магия у них есть?

— Есть, — чего тогда переживать, я не понимала: ну, нет в тебе волка или дракона, магия-то есть. — Ты не понимаешь, — прошептала Катарина. — Но не важно, таких не любят и презирают и тебе придется очень не просто в Академии.

А вот это как раз не в новинку, меня в классе тоже особо не любили, называли бомжом, только потому, что я одевалась в секонд хендах на то, что мы могли позволить на пенсию бабушки.

— Понимаю, — прошептала, не понимала только одного:за что смесков ненавидеть, не сами ли виноваты в свой беде.

— Хорошо, если ты осознаешь и готова, тогда приступим, — не раздумывая, она полоснула лежавшим на столе ножом по ладони, крепко сжала ее, тоненькая струйка алой жидкости медленно текла по белоснежной коже. — Пей, — произнесла приказным тоном, протягивая ко мне руку, ослушаться не посмела, открыла рот, позволяя жидкости с металлическим привкусом медленно капать в рот. —

Meum sanguinem sumens, te in familiam

Ut sis mihi puer posthac

Spondeo te protegam ante Deos

Dii testes mei sint * — шептала Катарина

Прикрыла глаза стараясь не думать, что глотаю.

— Все, — прошептала Катарина, отстраняясь, на миг мне показалась, что она побледнела, но быстро взяла себя в руки. — Осталось тебя покрасить, в какой цвет?

— Давайте пепельный, — не стала изменять своему стилю.

— Тогда ты будешь бледной и…

— Страшной, — резко перебила ее. — Я и была такой, еще бы линзы найти, чтобы цвет глаз изменить.

— Не надо, ты — смесок, не стоит себя уродовать, это временно. Ну что, пошли?

— Краситься? — спросила, разглядывая и прощаясь со своим цветом волос.

— Покупать краску и делать документы, — усмехнулась Катарина. — В комнате на стуле лежат приготовленные вещи.

— Спасибо большое, мне даже немного неловко, — когда она все успевает, аж стыдно, что я на иждивении.

Катарина

Я смотрела с сожалением вслед за скрывшейся за дверью Зоряной. “Прости меня, девочка, так надо, иначе он тебя найдет. А ты еще слаба. Тебе многое придется перенести, чтобы стать сильнее”. Стыдно за этот свой поступок и за предстоящий, но так надо. Это единственное, что меня утешает.

Зоряна

На стуле лежали аккуратно разложенные вещи: блуза кремового цвета, темно-коричневая длинная юбка, напоминающая наше плиссе, и балетки. Быстро переоделась в новые вещи, на столике лежали расческа и кожаный шнурок с красными бусинками. Жаль расставаться с цветом волос. Но хорошо, что я еще не успела привыкнуть к ним, заплела тугую косу, обвязав забавным шнурком.

Катарина уже ждала меня на улице, в темно-синем платье, волосы уложены косой через плечо, в руках она держала какую-то темную ткань и сумочку.

— Надень, — сказала, протягивая ткань. Я с сомнением взяла странный мешок, развернув его, поняла, что это объемная накидка с капюшоном. Накинула на плечи, Катарина помогла мне надеть большой капюшон на голову. — Чтобы меньше народу видели твои волосы, — пояснила свои действия.

— Спасибо, — поблагодарила от души, она многое делает для меня. Да столько и родная мать не делала, что уж говорить про мужа: тому все равно было, во что я одета, кушала или нет на работе.

Когда только-только начинали встречаться, он одаривал меня подарками — кулончик или маленький сувенир в виде кошечки на полочку, интересную ручку… мелочь, а мне было приятно. Но после свадьбы… и то, как свадьба, роспись в ЗАГСЕ, даже без цветов, и посидели дома, отметили, но в тот день я была счастлива. Мне было все равно, что свадьба не такая, как у других, ведь рядом со мной он, мой любимый и родной человек. Но после все резко изменилось…

Медленным шагом мы поднимались мимо небольших двухэтажных домиков вверх по протоптанной в траве дорожке к огромным каменным стенам города.

— Мы живем за городом, мне так удобнее. Ты и сама понимаешь, лечебную траву собрать на рассвете не выйдешь, стража на ночь закрывает городские ворота. Да и я не люблю всю эту суету, — пояснила по дороге Катарина.

Мне все равно, за городом или нет, чистый воздух, детвора бегает играет с интересом поглядывает на нас, да и идти каких-то десять минут до ворот. Все это пустяк, по сравнению с нашими городами.

Мимо стражи прошли беспрепятственно, никто не остановил, не спросил документы. Даже странно, а если бы мы были воры? Тут же задала этот вопрос Катарине. Она немного отсмеялась, затем ответила:

— Над воротами висит камень, если ты с чистыми помыслами проходишь, тебя никто не тронет. А вот мы и подходим к зданию градоначальника, — указала рукой на серое каменное здание с небольшими окошками.

Маленькие узкие улочки, двух — и трехэтажные домики, украшением которых служили живые вьющиеся цветы.

— Ты подождешь меня возле кабинета, я пройду пока сама, капюшон не снимай, — пока я рассматривала дома вокруг, давала наставление Катарина.

— Хорошо, я поняла, — вместе мы вошли в небольшое здание; за столиком у входа сидела статная, с пышными формами женщина в возрасте.

— Добрый день, чем могу быть полезна? — тут же поинтересовалась она у нас, стоило только нам переступить порог.

— Добрый, — произнесла Катарина. — Мы к градоначальнику, моей дочери нужны документы на поступление в Академию, — дамочка внимательно окинула мне своим холодным стальным взглядом, странно повела носом, будто принюхивалась к чему-то, потом резко скорчила мину, будто кислых лимонов объелась, и сказала:

— Проходите, господин Готтард Делон у себя, дальше по коридору, вторая дверь, — в голосе женщины чувствовались нотки презрения.

— Что с ней? — спросила, стоило нам отойти от странной женщины.

— Ты без зверя, — шепотом твердо ответила Катарина, поворачиваясь ко мне. — И так будет всегда, пока ты не раскроешь свою сущность. А пока нельзя, ты еще очень слаба, — добавила извиняющимся голосом.

Я не то что слаба, по сравнению с ними, я — младенец, не смыслящий в жизни ничего. Развернуться и уйти, спрятаться, жить с Катариной, она научит меня разбираться в травах; проживу… Первые мысли фонтаном бились в голове, но каждый раз при виде меня все будут отворачиваться и корчить кислые мины. Захочу ли я такой жизни? Или рискнуть и доказать… Боже, как же страшно?!

— Пойдемте к этому уважаемому господину, — решилась я, и мимолетная улыбка на лице Катарины стала подтверждением, что я выбрала верный путь, пусть и сложный.

— Подожди меня здесь, — попросила она, стоило нам остановиться у двери из темного дерева. — Я позову, — молча кивнула на просьбу Катарины, а сама подошла к окну с широким подоконником. Присесть не решилась, кто знает, как у них тут принято.

Окна здания выходили на широкую шумную улицу, по городу не спеша прохаживались жители, кто-то наоборот спешил, обгоняя прохожих, по каменной широкой дороге проезжали экипажи с запряженными созданиями. Чем-то они напоминали наших лошадей, но были выше и массивнее, на головах этих странных созданий красовались по два больших рога, выглядели они устрашающе.

— Зоряна, — позвала меня Катарина, приоткрыв дверь. — Войди.

Глубоко вздохнув, набрала полную грудь воздуха и, отгоняя страх, переступила порог кабинета.

— Добрый день, — поздоровалась с сидящим за массивным столом важным мужчиной, сцепившим большие руки в замок перед собой.

На вид ему не дашь и пятидесяти: легкая седина на темных кудрявых волосах, пронизывающий, цепкий взгляд карих глаз, губы поджаты в ниточку, в темном брючном костюме.

— Добрый день, леди, присаживайтесь, — указал мужчина на стул для посетителей.

— Так это ваша дочь? — продолжая изучающе смотреть на меня, произнес мужчина и, как та женщина, повел носом. — Смесок, — сделал заключение и резко обратился ко мне: — Вы хотите поступать в Королевскую Академию Лунной Богини Викки? А вы знаете, как там относятся к смескам? — не знаю, но твердо кивнула головой. — Значит, знаете и все равно туда стремитесь… Что ж, мне нужно дать рекомендательное письмо ректору Академии, а для этого я обязан проверить уровень ваших сил, — задумчиво сказал мужчина, поднимаясь с места.

От высоты его роста я едва не приоткрыла рот — два с чем-то, сто процентов! Да я с моими метр шестьдесят пять была Катарине по плечо, а тут… Он направился к шкафу с книгами, на полочке стояла деревянная резная шкатулка.

Подойдя ко мне ближе, он открыл шкатулку, в которой лежали разноцветные камушки, и произнес:

— Возьмите любой, который на Вас смотрит, — внимательно прошлась взглядом по камням, но никакой из них брать не хотелось. Неужели Катарина ошиблась, и во мне нет магии?.

Приподнялась и, внимательно заглядывая в шкатулку, нашла то, что искала — совсем маленький, незаметный, он лежал под грудой других камней, сияющий, с голубыми переливами.

— Вот этот, — не раздумывая, достала из шкатулки.

— Уверены? — странно поинтересовался мужчина.

— Да, — ответила, крепко сжимая камень. Не прошло и минуты, как камень в ладошке начал нагреваться и светиться.

— Не может быть, — прошептал мужчина.

— Может, — ответила Катарина. — Наш род когда-то роднился с лунными, вот в дочери и проснулись силы

— Что ж, верю и понимаю, рекомендательное письмо отправлю сам ректору Академии лично. И еще, — добавил, доставая звенящий мешочек. — Вам нужно подготовиться и закупиться к Академии, здесь двести золотых. А если поступите на бюджет, то будете еще и стипендию получать, — растерянно я неверяще смотрела на темный мешочек с деньгами, чтоб наши студенты так жили.

— Благодарю, — произнесла, забрав со стола мешочек.

— Успехов вам, Леди, — попрощался с нами мужчина.

— До свидания, — попрощались в один голос с градоначальником города.

Стоило нам покинуть кабинет, как Катарина протянула мне документы со словами:

— Поздравляю, госпожа Зоряна Линдон. С началом новой, успешной жизни!

___________________________________________________________

Принимая мою кровь, принимаю тебя в род*

Да будешь ты отныне мне детем

Обязуюсь защищать перед Богами

Да будут Боги мне свидетели

Глава Восьмая

Приятные женские мелочи

Я стояла на пороге местной мэрии, держа в руках свои документы. Появилось осознание, что старая моя жизнь позади, стоит мне только сделать шаг вперед, и уже ничего не изменить. Страх перед будущим парализовывал… Что меня там ждет? Готова ли я?

Абстрагировавшись от звуков, от всего вокруг я прикрыла глаза: “Хватит бояться, хватить с меня. Пора вставать на свои ноги”, — в правой руке мешочек с деньгами, во второй — документы, я могу начать все с начала. Кто говорит, что будет легко? Знаю, будет тяжело, но я обязана попробовать, иначе буду жалеть об этом всю жизнь. “Бабушка, милая, ты еще будешь мною гордиться”. На плечо легла рука Катарины.

— Конечно, будет, — она тихо произнесла, поддерживая.

— Как вы? — мне казалось, что я сказала про себя.

— У тебя все на лице написано, — мягко улыбнувшись, проговорила Катарина. — Ну что, пошли тратить на наши женские мелочи.

— Пойдемте. А этого хватит? — протягивая кошелек, спросила у нее.

— Этого достаточно, чтобы купить небольшой домик, — мне ответили

— Как? — крепче сжала кошель. Тут на эти деньги можно купить домик, а я, как дура, стою с протянутой рукой. — А как у вас тут обстоят дела с банками? — включила срочно бухгалтера.

— Как раз через квартал есть гномий банк, их отделения по всему миру.

— Отлично. Сколько денег мне потребуется, чтобы купить необходимые вещи, где подешевле, краску и минимум косметики, — на мой запал Катарина оценивающе посмотрела на меня и ответила:

— Пятьдесят золотых на все хватит. Но разве тебе не хочется хорошо и дорого одеться? — хочется, конечно, и всегда хотелось, что еще ответить. Но если выбирать между хочется и надо, я всегда выберу второе.

— Вот когда выучусь, вот тогда и буду, — ответила коротко и ясно.

— Пошли, для начала зайдем в аптеку, купим все необходимое, а потом за вещами.

— А может для начала в банк? — не хочу с такой суммой гулять по городу, это тебе не пластиковая карточка, в лифчик не засунешь.

— Можно и в банк, — согласилась Катарина.

И действительно, пройдя пару кварталов, мы стояли возле трехэтажного серого здания с огромными окнами, арочные деревянные двери были распахнуты для посетителей.

— А, как дела обстоят с безопасностью? — скептически посмотрела на открытые двери, в наших банках везде все закрыто, а здесь словно приглашали грабителей: ”Ну, возьмите меня”.

— Один из самых безопасных, — заверила Катарина. Что ж, поверим на слово.

Внутри в ряд стояли несколько столов, за огромным столом на ресепшене сидел темноволосый мужчина средних лет, небольшая бородка, темные глаза, в черном костюме.

— Добрый день, дамы, — обратился он к нам. — Чем могу быть полезен?

— Моя дочь хочет открыть счет в вашем банке, — ответила за меня Катарина, и я ей была благодарна за это.

— Сколько девочке лет? — хотела ответить девятнадцать, но меня опередила моя приемная мама.

— Семнадцать, — удивлена, нет, скорее ошарашена.

— Хорошо, документы с собой? — лениво продолжал выспрашивать мужчина.

— Да, — коротко ответила Катарина.

— Отлично, пройдите к мастеру Баэрн, — указали нам рукой на одиноко сидящего в углу гнома, который, казалось, перекладывал с места на место бумаги за таким же огромным столом, как он еще там не потерялся, не знаю.

— Благодарим, — ответила за нас Катарина.

Она шла чуть впереди меня: идеально ровная спина, расправленные плечи, гордо приподнятый подбородок — казалось, одень ее в дорогие платья, и она этого не заметит, будет также нести себя с достоинством. А возможно, это моя фантазия так разыгралась.

— Добрый день, мастер Баэрн, — официально холодным тоном начала Катарина.

— Добрый день, леди, — оторвав взгляд от бумаг, произнес седовласый мужчина. — Что желаете?

— Моей дочери, — присаживаясь на стул для посетителей, произнесла Катарина, — исполнилось недавно семнадцать лет, она желает открыть счет в вашем банке, вот ее документы, — она положила их на стол.

— Скажите, — вклинилась я в разговор. — А возможно у вас в банке положить деньги под процент? — удивленный взгляд пары глаз стал мне ответом — Я подумала, что не мешало бы, чтобы был доход, — извиняющимся тоном затараторила я.

— Ну почему же, можно, пять процентов годовых, — спокойно ответил гном.

— А если на полгода? — решила уточнить нюансы.

— Поделите на два леди, — с доброй улыбкой ответил мастер.

— Так что ты решила? — спросила меня Катарина.

— Сто золотых кладем на проценты на полгода, пятьдесят — на счет, как-то так, — ответила я, а мастер Баэрн перевел взгляд на Катарину, ища подтверждения моим словам.

— Пусть будет так, как сказала моя дочь, — ответила она, пожимая плечами.

Странно это звучит, необычно и чуждо, “моя дочь”, когда-то маленькая я мечтала, чтобы меня так называла та, что меня родила, а вместо этого слышала от ба-ма ласковое слова ”дочка”. Мне почти двадцать, это слово одновременно причиняет боль и ласкает, остается только страх, что меня могут снова бросить, словно ненужную вещь.

— Раз так, тогда сейчас составим все документы, подпишем. Как вас зовут леди? — обратился ко мне мастер Баэрн

— Зорина Линдон, — уверенно произнесла я. — Семнадцать лет, — протягивая документы.

— Хорошо, сейчас сделаем слепок вашей ауры, это и будет подтверждением вашей личности. Кто еще будет иметь доступ к вашим счетам? — волнительно, страшно, а не совершаю ли я ошибку, но оно само вырывается: — Моя мама Катарина Линдон.

Возможно, это и есть переломный момент в моей предстоящей жизни. На Катарину старалась не смотреть: мне было боязно, как она к этому отнесется.

Ее теплая рука поверх моей стала для меня ответом…

Документы в банке оформили очень быстро, на прощание мастер Баэрн подарил мне черный камушек, в котором хранился слепок моей ауры. Как только мы вышли из банка, Катарина, не раздумывая, с порога заявила:

— Магазин одежды временно откладывается, для начала зайдем в ювелирный!

— Зачем? — в мои планы никак не входило приобретение украшений.

— А затем, чтобы, — указала она на зажатый в моей руке камешек, — ты его случайно не потеряла, мы его установим в браслет или кольцо. Что тебе ближе? — наконец, поинтересовались и моим мнением.

— И дорого это будет стоит? — меня больше волновал этот вопрос.

— За это не беспокойся, хочу сделать тебе подарок, — отказать боюсь, я же вижу, что она все делает от чистого сердца.

— Хорошо, — согласилась с ней.

Кажется, моего согласия и не требовалось. Катарина все решила сама. Я же, словно мамонтенок из мультика, следовала за вновь приобретенной мамой.иВ голове так и вертелось: “

Меня не пугают ни волны, ни ветер, —

Плыву я к единственной маме на свете.

Плыву я сквозь волны и ветер

К единственной маме на свете “ ( Песенка Мамонтенка)

Мы проходили лавки с одеждой, мимо ювелирных лавок, на прилавках которых за стеклом лежали разноцветные богатые украшения. Остановились у одной довольно неприметной лавки. Вошли, приоткрыв темную дверь, и только теперь я осознала, что этому мастеру не требуется яркая вывеска, его работы — самая лучшая реклама. На витрине под стеклом лежали изысканные, тонкой работы ажурные украшения: серебряные, золотые, украшенные разными самоцветами.

— Добрый день, мастер Фаргрим, — поздоровалась Катарина сразу, стоило нам только войти.

— Добрый день, Катарина, — приподнимаясь из-за стойки, произнес мужчина в возрасте: его седые волосы аккуратно зачесаны назад и прихвачены в хвост, на морщинистом от старости лице по доброму блестели живые глаза цвета аквамарин; казалось, улыбка не сходит с лица старика.

— Как вы?

— Как может быть старик? — ответил вопросом на вопрос хозяин лавки. — Хорошо. Что привело тебя?

— Для дочери хочу заказать браслет-артефакт, — внимательный взгляд старческих глаз перешел на меня, он будто сканировал.

— Серебро и только, — ответил хозяин лавки.

— Как вы скажете, мастер, — с улыбкой на лице ответила Катарина и обратилась ко мне: — Зорина, дай пожалуйста камень, — и я протянула зажатый в ладони камень мастеру.

— Ну, разве такой камень дают девушке? — возмутился старик. — Совсем гномы разучились работать, лентяи. Ну, ничего, сделаем так, чтобы он служил и защитой.

— Сколько с меня и когда будет готов? — поинтересовалась Катарина, я только наблюдала, слов просто нет. Совсем.

— Двенадцать золотых, — разглядывая камень на свету, ответил мастер. Я уж хотела было закричать: ”Это грабеж!”, — но ответ Катарины ввел меня в шок:

— Хорошо, — спокойно согласилась она, тоже мне подпольная миллионерша. У меня внутри все кипело от возмущения, но с другой стороны, ей видней. А потому промолчала.б — Когда забрать?

— Через неделю будет готов, — мастер еще раз оценивающе на меня посмотрел. — Все сделаю под твою дочь, — сказал, будто выделил.

— Отлично, как раз перед Академией, — вздохнула с облегчением Катарина.

— И куда славное дитя будет поступать? — спросил у меня мастер Фаргрим, голос уже более менее вернулся ко мне.

— В Королевскую Академию Лунной Богини Викки.

— Тогда, если позволишь, — обратился к Катарине мастер. — От себя для девочки вплету в браслет некоторые заклинания, они ей пригодятся.

— Конечно, — с радостью согласилась моя мама, только для меня это ни о чем не говорило.

Распрощавшись с мастером Фаргрим, мы наконец-то выдвинулись по лавкам за одеждой. Если б мне кто-нибудь в моей прошлой жизни сказал, что это так утомительно, в жизни не поверила бы. Я мечтала о новых вещах и радовалась любой купленной бабушкой вещи, а какая я гордая шла в школу в новых сапогах или куртке, в этот момент чувствовала себя королевой, я была счастлива.

И вот сейчас утомленная, но счастливая сижу в тени плетущихся цветов в кафе, напротив Катарина делает заказ молоденькой девушке, рядом пакеты с новыми вещами, в кармане платья греют душу тридцать золотых: ”Какая я молодец, и экономная, не все потратила”. Сижу, жмурюсь на солнце, от переполняющего меня вселенского счастья улыбка не сходит с моей довольной физиономии. День женских мелочей прошел на славу.

Нам приносят самое вкусное на свете пирожное, разговаривать не хочу, хочется подольше насладится этим днем. Вижу, что Катарина тоже устала, медленно попивает свой напиток.

— Спасибо, — наконец произношу, она не спрашивает за что. — Это самый лучший день, я уже и не помню, когда так отдыхала и уставала от удовольствия. Да, наверное, никогда, — тихо прошептала я.

— У тебя все еще впереди, — улыбаясь, отвечает Катарина.

Она лениво поглядывала по сторонам, когда ее взгляд похолодел. Резко отставив от себя пирожное и чашку, она произнесла:

— Пойдем, нам надо домой, срочно.

Глава Девятая

Беспокойное прошлое или светлое будущее

Катарина

Прошлое, от которого я бежала, преследовало меня по пятам. Счастье, что я его вовремя заметила.

— Пойдем, нам срочно надо домой, — не смогла совладать с переполняющими меня чувствами беспокойства и страха.

Постоянно оглядывалась; страх, что он пришел за мной, не покидал меня.

Главное, чтобы он не увидел Зорину; главное, чтобы добраться домой не замеченными, и чтобы он был без прихвостней. Уже перед поворотом незаметно обернулась назад. Высокий, его темные с синевой волнистые волосы небрежно спадали на широкие плечи, сливаясь с темным пиджаком. Рядом с ним, как всегда, находится стройная симпатичная девушка в ярко красном вызывающем платье, в этот раз рыжеволосая, кокетливо бросая взгляд на собеседника. Впрочем, ничего необычного, он всегда умел нравиться женщинам. Бросила через плечо прощальный взгляд: он стоял ко мне спиной, не замечая меня.

— От кого мы бежим? — резко остановилась Зорина за поворотом и задала вопрос, глядя на меня.

— Старого знакомого встретила, не хотела встречаться, — соврала ей в ответ.

Не приемлю вранье, но в этот раз не смогла сказать правду, только часть.

Если бы ты знала, я оберегаю тебя от встречи с чудовищем. Стыдно обманывать, врать дочери, но по другому никак. Знаю, что не бывает вранья во благо, за все приходится отвечать.

Когда-то давно он ухаживал за мной, хотел стать моим мужем, предательство с его стороны разрушило наши отношения. Но и никто не знает его темной стороны. Бежала от него, скрывалась после смерти мужей, и вот, по истечении стольких лет, он здесь. Нужно быть осторожней.

— Пойдем, зайдем в пекарню, — предложила, отвлекая внимание Зорины. — По моей вине ты не доела свое пирожное.

На самом же деле я хотела убедится, что за нами нет слежки, он никогда ничего не делает просто так и появляется не спроста.

Пока дочка выбирала пирожное, я все поглядывала по сторонам. Мне все казалось подозрительным, в каждом прохожем я видела шпиона. Остановив свой выбор на торте, Зорина решила сама расплатится, как она выразилась:

— Будем отмечать мою новую жизнь. Сегодня гуляем, я угощаю.

Только не далеко от дома я смогла спокойно выдохнуть, слежки нет.

Зорина

Обеспокоенной Катарина была до самого дома, не простой это знакомый, как бы она меня не пыталась убедить в этом, но так не переживают, когда просто знакомый. Возможно, в будущем поведает. Видела, как она незаметно оборачивается, будто переживает, что за нами ведется слежка, и только у дома расслабилась.

— Ну что, будем пить чай, — выдохнув, сказала Катарина, как только мы вошли в дом. — Иди, переодевайся, приводи себя в порядок, а я пока все приготовлю.

Захватив пакеты с вещами, направилась в свою комнату. Удивительно, но теперь она не казалась мне такой ужасной, как в первый день. Развесив вещи, я разложила их по местам, теперь у меня есть даже такая мелочь, как расческа и заколки. Скинула с себя вещи Катарины, надела черную длинную широкую юбку и темную рубашку, которую купила в мужской лавке. По поводу этой рубашки у нас вышла целая дискуссия: Катарина не понимала, почему я отказываюсь от женской. А я просто не привыкла к рюшам и оборкам, возможно, потому, что привыкла к более практичным вещам. Оглядела в себя в зеркало: на фоне темных вещей очень сильно выделялась моя бледная кожа, цвет волос и глаза казались ярче, красота, вот только не надолго.

На круглом столе в кухне уже стояли заваренный чай и торт.

— Предлагаю для начала измениться, — произнесла Катарина, держа в руке флакончик с жидкостью.

Доверие к этой женщине росло с каждым мгновение, и как бы я ни не хотела и не оттягивала момент превращения в страшилку, но надо. Ну вот, что за несправедливость в жизни все попаданки получают супер силу и красу неземную, а я обратно в страшилище. Вспомнилась фраза из фильма: “Вот иду я, красивая, по улице, а все встречные ребята так и столбенеют”, — только от страха, усмехнулась своему скепсису. Давно я не шутила, даже наедине с самой собой, неужели, былая я, что была до свадьбы, возвращаюсь.

— Пойдемте расставаться с этими чудесным цветом, — прошептала, разглядывая в руках белокурый локон. “Прощай, маленький, возможно,когда-то я вас верну”. Как мне объяснили в аптеке, для того чтобы вернуть свой цвет, достаточно нанести специальное масло для волос. Здорово, а у нас страдаешь, что испортил волос, и цвет, оказывается, совершенно не идет, и словно умалишенный, надевая на голову кепку, спешишь в ближайший супермаркет за новой дозой для волос. А здесь, одним словом, магия, сервис — все для людей.

Переступая через свое"Не хочу", ступаю следом за Катариной в ванную. Когда-нибудь в моей жизни наступит момент, когда я не буду переступать через свое не хочу, а жить так, как считаю нужным? Может и правда, преграды нам даны для того, чтобы найти свое счастье.

Приготовилась переодеваться, хотела снять рубашку, чтобы не испачкать.

— Зачем? — удивилась Катарина. — Присаживайся, — указала на маленький стульчик.

Накрыв мне плечи странной темной тканью и вылив непонятную темную жидкость из флакона в тарелку, Катарина нежно распустила мои волосы, прошлась по ним деревянным гребнем, я аж замурлыкала от удовольствия, и распределила средство по всей длине волос.

— Вот и все, минут десять и можно будет смывать, — довольная своей работой, произнесла она.

— Да, — прошептала в ответ.

— Не переживай, ты все равно будешь красива. Знаешь, сколько не красивых женщин я повстречала на своем веку? Множество. Но красота штука относительная, одному уродство покажется красотой, а другому наоборот, подсунь под носом самую Красивую девушку Империи, назовет ее уродиной, все зависит от того как ты себя воспринимаешь, — положила она руку мне чуть выше груди. — Люби себя, и тебя полюбит мир.

Я много раз об этом читала, но сказанные матерью спокойным уверенным тоном слова поселились в моем сердце.

— Спасибо, — прошептала, сглотнув неожиданный комок в горле.

— За это не благодарят. Так, давай смывать волосы и пошли пить чай, а то кому-то еще готовиться к поступлению.

Следующие дни пролетали незаметно: рано по утру мы с мамой собирали травы, я помогала ей готовить кушать, но чаще меня гнали заниматься в маленькую комнатушку, заставленную книгами.

— Удивленна? — хвастаясь, с иронией в голосе спросила Катарина.

— Не то слово, — прошептала, с восхищением разглядывая в маленькой комнате стеллажи с книгами, небольшое мягкое кресло и маленький деревянный столик.

— Будешь здесь заниматься.

Но сложнее всего мне давалось письмо, казалось бы, что сложного, вот бери и пиши, раз понимаешь и умеешь читать, но все не так-то просто. Пришлось заново учить алфавит и учиться писать, и это всего за две недели до поступления в Академию! Ощущала себя вундеркиндом, массово поглощющим информацию.

По вечерам собирали травы, которые собираются после захода солнца, обрабатывали их только руками, никакими колющими и режущими предметами, чтоб не уничтожить полезные свойства лечащего растения, иначе вместо этого его можно использовать, как яд. Иногда сидели в под кроной дерева и пили чай с выпечкой, которую регулярно приносила в обмен на травы соседка. Подшучивала, что такими темпами мы скоро располнеем и станет нам: ”Мадам, где вам талию делать?”, — а мы будем хлопать игриво ресничками, и говорить:” Как не видно, вот здесь”, — указывая на то место, которое гордо именовалось талией. Катарина только усмехалась на это.

Я видела, что ей комфортно рядом со мной, как и мне с ней, словно мы давно знаем друг друга. Если у меня что-то не получается, она не спеша несколько раз объяснит и пояснит, а ее терпению я только могла позавидовать.

Иногда я думала, что могло нас так сплотить? Ее долгое одиночество и мое попадание? Или нечто большее? Мы понимали друг друга так, будто давно знакомы, достаточно одного взгляда или полуслова. Я уже не мыслила себя без ее советов, помощи, поддержки. Она стала мне той, кого я была лишена с детства, она стала мне матерью.

А время, словно играя со мной, специально бежало вперед, не оставляя меня времени на подготовку и возможности подольше побыть с той, кто стала мне дороже всех на свете.

Глава Десятая

Столица. Первые шаги.

Со вчерашнего вечера волнение не покидало меня. Я окинула прощальным взглядом свою комнату. Нет, разумеется, я знаю, что еще вернусь сюда на каникулы и, конечно же, буду приезжать на каждые выходные. Но делать первые самостоятельные шаги в новом для меня мире, не зная его правил и законов, очень страшно.

Расправила складки светло-серого платья, накинула на плечи накидку с капюшоном, у двери забрала свою бездонную сумку в стиле Индиана Джонс. Почему бездонная? Так потому что туда влез весь мой, пусть и маленький, гардероб и книги, и вес от этого не изменился, чудеса.

В коридоре меня ждала собранная Катарина; стоило моей персоне появится, она поинтересовалась:

— Готова?

— Не очень, — честно призналась. У меня паническое желание привязать себя к кровати и кричать: ”Я в домике”.

— Не переживай, ты умничка: за такое короткое время много прочитала и научилась писать.

Ага, как раз корявый почерк, далекий от моего каллиграфического, читаю можно сказать по слогам, потому что буквы и по сей момент расплываются перед глазами, знания на нуле… Да я, действительно, молодец. Мне самой за себя стыдно!

— Даже не знаю, гордиться или со стыда сгорать, — на мой выпад только громко рассмеялись приятным мелодичным голосом.

— Ты здесь всего лишь месяц, и за это время неплохо освоилась, — конечно, освоилась: в город не ходила после того раза, разве что за молоком к соседке, но зато освоилась

От нервов сама себя не узнавала, начинала злиться по малейшему поводу. Что со мной происходит?

–Ты права? — прошептала, стало стыдно за свою безосновательную злость.

Катарина что есть силы старается меня поддержать, помочь, терпит мою глупость, неудачи.

— Конечно, права, не переживай. У меня для тебя сюрприз, — произнесла она, протягивая мне серебрянный браслет тонкой работы, в центре которого красовался темный камень, вокруг него словно лепестки танцевали золотисто-коричневые камушки, рядом с ними, оттеняя, сияли нежно-голубые.

— Это… — слова пропали, неверяще я смотрела на изысканную работу мастера.

— Твой камень, а вот эти камни: темно-коричневый крокодилит — очень сильный оберег, при опасности будет резко нагреваться и тяжелеть, а нежно — голубые лунные камни отражают негативную энергию от хозяина, то есть защитят тебя от негативного влияния.

— Спасибо огромное, — не удержалась и крепко обняла маму. — Защитила и предупредила.

— Это не просто волшебный мир, ты все воспринимаешь с наивностью ребенка, я же отпускаю тебя с тяжестью в сердце. Хоть и не хочу, но понимаю, что чем быстрее ты адаптируешься, тем легче тебе будет в будущем. Для тебя здесь все сказка, но в ней живут опасные хищники, потому прошу, будь осторожна. И хочу попросить тебя об одном ритуале.

— Каком?

— Обменяться кровью, — и тут же пояснила: — Я буду знать, что с тобой все хорошо.

— Хорошо, — без задней мысли согласилась, протягивая руку.

На ее указательном пальце вырос огромный коготь, кажется, это называется частичная трансформация, легкая резкая боль от пореза чуть выше кисти, она припала к ране губами. Если бы не знала, что она дракон, то подумала бы, что вампир, так жадно глотать. Молча порезала свою руку и протянула мне; сделав пару глотков, я остановилась.

— Теперь я за тебя спокойна, — сказала мама.

Закрыв дом, мы стали подниматься вверх к воротам города. Мы проходили чистые маленькие уютные улочки, двух — и трехэтажные домики, украшенные разноцветными цветами, и наконец остановились возле серой песчано-каменной пирамиды, верх которой был украшен золотом.

— Почему золото? — всегда думала, что золото — грязный металл.

— Потому что золото обладает огромной энергией, оно является проводником энергии человеческой души или духа подземного мира, способом перенести одну душу в другое тело; золотые сосуды могут быть использованы для захвата духов, которые бродят по миру, а также оно обладает возможностью телепортации. Не страшно?

Скорее любопытно, как там…

–Нет, — ответила, махнув головой, а сама себе уже нафантазировала маленькие коридорчики, песчаные стены, темнота.

И каково же мое разочарование, когда моя нога переступила порог пирамиды, а внутри светло, вдоль стен стоят лавочки, где ожидают своей очереди пассажиры, посередине огромная круглая плита, наверное, я бы сказала даже в форме яйца, окантовкой которого служило золото. Ну, вот тебе наш автовокзал, только пирамидный, возле одного окошка стояла очередь, видно, на портацию. Перевела взгляд на центр: туда как раз заходили молодые люди в синих одинаковых костюмах.

— Постой тут, — указала мама в сторону лавки, — а я пойду билеты куплю, — молча кивнула и отошла в сторону лавки, придерживая сумку.

Знаю я эти автовокзалы, у нас так с бабушкой ее пенсию из сумки вытянули. И не остановило карманников ни то, что старушка, ни то, что ребенок рядом. А мы потом целый месяц на пшеничке с маслом подсолнечным и кабачковой икрой сидели.

Придерживая сумку, продолжала наблюдать за тем, что происходит в центре: мужчина, один из сотрудников, нажал на золотой окантовке что-то, стоящих по центру молодых людей окружило золотое свечение, и через пару секунд камень был пустой.

— Пойдем? — подошла ко мне Катарина, указав рукой на камень портации.

— А эти люди? — указала на сидящих людей, волнение и страх сковывал каждое мое движение, и я словно дикарь, первый раз увидевший самолет, готова кричать, бежать и прятаться в джунгли.

— Не бойся, — поддержала меня мама, взяв за руку. — Это не страшно, привыкнешь.

Со стороны, возможно, это и выглядело комично. Спрятав лицо поглубже в капюшон, я бесстрашно шагнула навстречу, а внутри все готово было от малейшего шороха бежать домой, закрываться на триста пятьдесят замков и рыть себе яму поглубже, чтоб никто меня не нашел.

Каждый шаг давался с трудом, все происходило словно в немом кино при замедленной перемотке: вот я подошла к постаменту, вокруг которого по золотой окантовке изображены непонятные символы, Катарина отдает билеты, мужчина нажимает на символы.

Волнение, любопытство и азарт захлестнули водоворотом, я уже не могла понять, что именно я испытываю.

Перед глазами словно множество мелких золотистых песчинок закружились в невероятном танце, по телу прошел легкий колющий озноб, крепко вцепилась в руку матери, готовая к тому, что мое тело распадается на тысячи атомов… Но тут хоровод из золотистых песчинок медленно опадает, и мы стоим уже в другом зале.

— Все? — удивленно спрашивая, пролепетала я.

— Да, — раздался рядом голос мамы. — А ты боялась, — стыдно признавать, но я не то что боялась, я была в безумной панике.

А здесь хоровод песчинок покружился и все, мы в другом городе, за сто километров от дома. Да наши б на Земле все бы отдали за такое перемещение! Это ж в пробках не стоять, в маршрутке не давиться. И у меня всегда возникал закономерный такой вопрос, куда рано утром, когда все в городе спешат на работу или учебу, едут наши старушки? Ну, неужели, нельзя подождать пару часов, и езжай ты свободно на свой рынок закупаться. Нет же, им надо ехать именно в тот момент, когда маршрутки забиты, и высказывать свое недовольство всем вокруг.

Не спеша, уверенно спустилась следом за мамой, чтоб не потеряться, вцепилась мертвой хваткой в ее руку. Здесь зал был чем-то похож на предыдущий: такие же каменные песчаные стены, деревянные лавочки вдоль стены, но светлее или мне так показалось после перемещения.

— Готова ко встрече со столицей?

— Не знаю, — честно ответила Катарине. — Впечатлений за утро столько, что уже страшно, что дальше будет…

— Только хорошее, — прошептала она в ответ. — Сейчас возьмем экипаж, заселимся в гостиницу и пойдем в Академию.

— Так все быстро, мне кажется, что я не готова.

— Это от волнения, — быстро мне ответили. Затем она подняла руку, как мы обычно на обочине ловим такси, и через пару минут к нам подъехало такси с рогатыми лошадьми.

Приоткрыв деревянную дверь, Катарина пропустила меня вперед. Внутри все было обшито темной тканью, кожаные мягкие сиденья, на дверце темно-синяя занавеска. Подсела ближе к окну: хотела хоть чуть-чуть рассмотреть город.

Большие трех — и четырехэтажные здания с куполообразными крышами светло-бежевого, орехового и радужного сине-зеленого цвета, огромные арочные мозаичные окна, мраморные колонны, гранитные ступеньки, разноцветные деревья и цветы, украшающие фасад зданий, тротуар и ровные серые каменные дороги — все это смотрелось довольно гармонично.

Катарина дала распоряжение извозчику и присела рядом. Всю дорогу до гостиницы мы ехали молча, я с любопытством разглядывала прохожих, на глаза попалась довольно интересная компания: стройная, счастливая девушка в окружении четырех молодых людей, двое из них поддерживали ее с двух сторон за руки, блондин шел чуть впереди, а рыжеволосый огненный парень с довольной улыбкой насмешливо поглядывал на них. Странно и непривычно было смотреть на них, я уже и забыла, что в этом мире это впорядке вещей. Со стороны они выглядят счастливыми, не было ревности или обиды.

Тем временем экипаж остановился возле двухэтажного здания с гордым названием “Йогин”, каменные темные ступеньки вели к огромным резным деревянным дверям. Вышла следом за Катариной, уверенной походкой она направилась в сторону здания, я же чимчиковала следом словно привязанная, да и потеряться не хотелось.

С легкостью приоткрыв дверь, я проскользнула следом за мамой. В холле за темной деревянной стойкой стоял молоденький темноволосый паренек с необычными фиалковыми глазами, чтобы не выглядело, будто я на него засматриваюсь, стала осматривать помещение. Темная лестница, которая вела наверх, светло-персиковые стены, картины с пейзажем в рамках под цвет лестницы.

— Доброе утро, я заказывала номер на двоих на имя Линдон, — обратилась Катарина к пареньку.

— Доброе утро, добро пожаловать, ваш ключ, госпожа, второй этаж, пятый номер, — произнес паренек протягивая ей камень на веревочке, в форме ключа.

— Благодарю, — Катарина не спеша стала подниматься вверх по лестнице, я же, как наблюдатель, пошла следом.

И только в комнате Катарина позволила себе расслабиться и улыбнуться. Осмотрела беглым взглядом комнату — светлые стены, две односпальные кровати, большое окно, столик с двумя стульями; большего и не надо для одной ночи.

— Не будем терять времени, оставляй вещи и пошли. Мы должны успеть, — она перевела взгляд на меня. — Ты такая бледная, не переживай, — легко сказать, трудно сделать; выдохнув обреченно воздух, произнесла:

— Постараюсь, — и ничуть не соврала. Не обещаю, что все пройдет гладко, и от переживаний я ничего не напортачу.

— Тогда пошли, стойкая моя, — ласково погладила меня по голове мама, говорить стало сложно, и я просто кивнула.

Оставив вещи и повесив охранное заклинание, мы покинули гостиницу. Академия, и правда, находилась через квартал от гостиницы — она величественно возвышалась над другими зданиями, казалось, серебристое куполообразное здание уходило куда-то ввысь, за небосвод. Здание из гладкого серебристо-голубого камня будто светилось изнутри, переливаясь в лучах солнца. Могучие колонны портика, огромные арочные окна с белоснежными колоннами по бокам и высокий завитый растением забор.

Всего пару метров меня отделяло от него, какое-то свербящее чувство не давало мне покоя, а я все никак не могла поймать его за хвост.

— Вперед, — подтолкнула меня в спину мама.

— А ты? — удивленно спросила у неё.

— Родителям нельзя заходить на территорию Академии, — извиняющимся тоном проговорила мама. — Я подожду тебя в кафе напротив, — указала она рукой в сторону маленького заведения, где за столиком сидели посетители, скорей всего также в ожидании детей.

— Хорошо, — собралась я с духом и вошла в ворота Академии.

Глава Одиннадцатая

Поступление и первое испытание на прочность

Серебристые кованые ворота были распахнуты, словно приглашая студентов. Очень волнительно и опять же немного страшно, поймала себя на этой мысли. Только здесь я начала испытывать такие эмоции, как волнение перед чем-то новым и интересным, страх перед ним и адреналин, дома я уже и забыла, каково это, всегда все размеренно, кроме последнего случая.

Бежать уже некуда, ступила своей ножкой тридцать пятого размера на светлый гладкий камень и вперед к новой жизни! Я шла мимо серебристых деревьев, бело-голубых цветов; огромная женская статуя в окружении цветов лунного света стояла на пути посетителей, она встречала, протягивая руки, из которых текла серебристая вода, стекающая словно в никуда. Сама же женщина по доброму улыбалась и будто вглядывалась белым каменным взглядом прямо в душу."Луноликая”, — проскочила мысль в голове, и я уверена, что права в своей догадке.

За ней изваянием стояла светлое здание Академия, переливающееся в лучах утреннего солнца. Светло-серые ступени вели мимо белых мраморных колонн, покрытых узорчатыми нежно-голубыми цветами к белой резной двери, которая была приветливо распахнута.

Воодушевленная окружающей красотой, я смело сделала шаг, и тут же была сбита с ног норовистой девицей. Больно ударилась копчиком о плитку, да так и сидела, ошарашенно глядя на светловолосую девицу, волосы которой были уложены красивыми волнами на плечах. Ее дорогое платье кораллово-персикового цвета, подчеркивало фигуру. А в руках она теребила бумажку. Он вперила в меня прищуренный взгляд, а в небесно-голубых глазах метались молнии.

— Что сидишь? Что, встать не можешь? — раздраженно спросила девушка.

— Нет, жду, когда ты извинишься и подашь руку, — я даже удивилась своему спокойному тону.

Немного пухлые губы скривились в нехорошей улыбке.

— Ты от меня ждешь? — сладко переспросила, затем повела носом: — Смесок, — с отвращением прошептала красотка. — Не смей стоять на моем пути, таким здесь не место. Поняла? — кажется, извинения я не дождусь. Решила приподняться, но тут же получила острым носком туфли по ноге: — Когда я спрашиваю, низшая, ты отвечаешь.

Желание расплакаться, убежать, скрыться, но, подавив комок слез, нашла в себе силы подняться.

— Не поняла и понимать не собираюсь, а тронешь меня — пожалеешь, — совершенно спокойным тоном ответила. И обошла совершенно ошарашенную мамзель. Нога болела безумно, у нее что, железный наконечник? Но даже это уходило на другой план, так как больше всего я была довольна собой — я смогла ответить и перебороть свой страх.

Столько лет меня гнобил супруг, что я и забыла, как это, отвечать на оскорбления. Ровной походкой, расправив плечи, я направилась в сторону дверей.

— Ты не поняла меня? — возмущенно спросила вдогонку девица, не стала поворачиваться, ответила уже в дверях:

— Это ты, похоже, плохо поняла меня, — и скрылась в дверях. Как говорится, нужно уметь вовремя дать деру. Очень надеюсь, что в Академии мы с ней пересечемся и, кажется, врага себе я уже нажила.

За дверью меня встретило огромное куполообразное помещение. По светлому потолку вились серебристые цветы, белые колонны словно поддерживали этот небосвод из цветов, а голубые стены и серые — мраморные панели подчеркивали простор. Такого же цвета ступеньки вели к светлому столу, за которым сидел темноволосый молодой человек с невероятно бирюзовыми глазами, в темно-синей форме. Не раздумывая, направилась к нему:

— Доброе утро, — поздоровалась сразу, как только подошла.

— Фамилия, — безэмоциональным голосом поинтересовался парень приятным голосом.

— Зорина Лидон, — какие они все приветливые, права мама — хищник на хищнике.

Пока он меня записывал, перевела взгляд на темную дверь в светлой обители, у которой стояло уже три человека.

— Пятая будешь, Линдон, и лучше провали поступление: смескам не дадут учится здесь, — все таким же ровным тоном произнес парень.

Вот до жути стало обидно за них, смотри нацрасы какие. А благодаря кому появились смески?!

— Благодарю за совет, но решать мне, — холодно ответила, больше мне с ним разговаривать было не о чем.

Мда, нелегко мне здесь придется. К стоящей компании подходить не стала, облокотилась о колонну в ожидании своей очереди. Странность заметила сразу — поступающие входили, но не выходили. Но не съедают же их там, скорей всего, есть еще одна дверь, предположила я.

Стоило моей очереди подойти, как моментально скрылась за дверью, так как стоящие за мной поступающие абсолютно не скрывая шептались и возмущенно поглядывали в мою сторону. Что ж, вот такая я нехорошая, редиска, подавитесь?

В таком же светлом помещении за длинным светло-серым столом сидели преподаватели в серых мантиях. Решительность моментально испарилась, я готова была бежать обратно за дверь, чтобы не видеть изучающие и внимательные двенадцать пар глаз. Казалось, вердикт мне уже вынесли. Прикрыв глаза, собралась с духом. Что ж, была не была, я уже пришла.

— Доброе утро, — голос все же предательски дрогнул.

— Представьтесь, пожалуйста, — произнес мужчина. Его черные волосы были прихвачены в хвост. Пронизывающие черные глаза, обрамленные черными длинными ресницами, прикушенные губы, задумчивый вид… казалось, он о чем-то уже размышляет. Все та же темно-синяя форма, которую я уже видела в зале телепортации, поверх нее накинута серая мантия.

— Зорина Линдон, — все более не уверенно прошептала я.

— Ваше рекомендательное письмо.

— Его должен был прислать господин Готтард Делон, — решительность таяла катастрофически быстро, как первый снег на солнце.

— Руберта, — обратился брюнет к сидящей неподалеку блондинке, как в моем бы мире выразились, крашенной, с ужасным желтым цветом волос, но, по-моему, она так не считала, надменно, с превосходством глядя на меня через полуопущенные длинные черные ресницы. Ее накрашенные ярко-красной помадой губы растянулись в улыбке, когда она произнесла:

— Я думала, у нее ума хватит не приезжать на поступление, смескам не место в нашей Академии, — протянула документы мужчине.

Внимательный взгляд черных глаз и холодный тон:

— Смесок, — в темных глазах на долю секунды загорается красный огонек, дракон, мама говорила, что когда они в человечьем обличии, их очень сложно отличить от других жителей. Единственное, когда он недоволен или зол, появляется красный огонь в глазах.

— Да, — прошептала, сглотнув.

Он внимательно просмотрел письмо, написанное господином Готтардом, периодически бросая на меня недобрые взгляды.

Мрачную тишину развеял старческий, умудренный опытом голос сидящего рядом мужчины. Его седые волосы заплетены в тугую косу, выразительные слегка приподняты брови, зеленые невероятного цвета глаза, смотрящие изучающим взглядом. На сложенные домиком руки мужчина положил свой острый подбородок. Немного заостренные уши слегка выглядывали из-под волос. И темно-зеленая форма, поверх которой наброшена серая мантия.

— Луц, не в нашей компетенции отказывать в поступлении.

— Кэррик, она смесок, — недоуменно и с отвращением ответил брюнет, будто меня здесь и нет.

Волна негодования и злости поднялась внутри, мне надоело молчать, и так ясно, что учится мне уже здесь не дадут.

— А благодаря кому произошли смески? — обреченно прошептала, задавая вопрос, который разнесся эхом по залу — Не вам ли, драконы, захотелось власти и доказать, что вы лучшие? Не вы ли уничтожили лунных, тем самым разозлив Великую Богиню? Не благодаря ли вам смески перестали брать сильного зверя от родителей? Так может это вам нужно запретить появляться, как опасным для общества? — злость и раздражение начали переполнять меня, требуя выхода. — И вы смеете запрещать поступать мне, жертве ваших деяний? — позади что-то загудело, но я этому не предала значение.

Может, Лунные и были добрыми и нежными созданиями, но не я, та, что родилась на Земле, та, что видела уйму несправедливости в жизни, боли и горя, прозябала с детства в нищете, лишенная материнской любви. Та, над которой издевались и гнобили в классе, порой загоняя для развлечения по территории школы. И даже в училище продолжались издевательства и насмешки, только дома, в объятиях бабушки, я находила покой и умиротворение. И сейчас все заново повторяется. Вот только я больше не буду жертвой!!!!

— Успокойтесь, — донесся успокаивающий голос незнакомого мужчины.

— Нет, — твердо произнесла я, перед глазами словно темная пелена стояла. Мой слух обострился, казалось, муха пролит, я услышу по телу прошел легкий озноб

— Успокойтесь иначе мне придется против вас применить магию, — продолжал все тот же голос.

— Попробуйте, — насмешливо ответила. — Вы только и можете, что применять и издеваться, — мне казалось, что я вновь вернулась в детство: вот я складываю в портфель учебники, одноклассники как обычно шепчутся между собой, но я к этому привыкла и не обращаю внимания, быстро покидаю класс. Они догоняют меня, начинают толкать, в открытую смеяться надо мной. Я бегу, они за мной, в голове мысли только о том, чтоб спрятаться и переждать, но нет, они словно хищники, почувствовавшие запах жертвы, не отстают, идут по следам, загоняют в угол, чтобы там растерзать. Нет выхода: школа и дорога. Я выбираю второе, все равно, умру или нет, но так больше не может продолжаться. С криком:"Стой”, — меня хватает местный продавец за руку, — ”Пошли, переждешь у меня”. И я без страха иду с той, что только что меня вытащила из-под колес проезжавшей машины, чтобы опять спрятаться в скорлупу.

Я не жертва!!!! Не буду прятаться и страдать!!!!

Пелена перед глазами рассеивается, испуганные сосредоточенные лица преподавателей и твердый, уверенный мой голос разносится эхом:

— Вы отказываете мне в поступлении? — если так, для себя я уже решила, и совет магов будет об этом знать.

Я буду бороться за права всех смесков, я устрою им революцию, даже если буду одна на поле боя, но не сдамся.

— Мы вам не отказываем, — произнес сидящий в стороне мужчина, я узнала его голос, это он меня успокаивал, перевела на него взгляд.

Темно-серые распущенные волосы лежали на плечах, сведенные на переносице брови, серые глаза, которые, казалось, смотрели в душу, и длинные черные ресницы, отчего глаза кажутся еще выразительнее. Да что ж такое, не на наращивание же они все дружно ходят, мне б такие. Темно-серая форма, ментал значит.

— Как мы заметили, девушка обладает сильной магией, — произнес целитель.

Удивленно на него посмотрела: интересно, когда я успела.

— Милое дитя, ты даже не заметила, — озадаченно прошептал Кэррик.

— Что? — наконец-то выдавила из себя.

— Ты маг воды.

— Я думала, целитель, — и повернулась назад, вспомнив, что позади что-то звенело.

У стены стоял огромных размеров медный чан, наполненный водой.

— Это оно звенело? — спросила, указывая на чан.

— Да, — ответил все тот же мужчина. — Почему ты решила, что целитель?

— Когда проходила испытание, господин Готтард сказал, что во мне есть немного магии от лунных, — не скрывая ответила, потому как уверена, что в письме он все изложил.

— Луц, — обратился он к темноволосому в синем костюме. — Дай письмо, — протянул он руку.

С неохотой тот все же отдал письмо, с минуту Кэррик изучал содержимое письма, потом перевел взгляд на меня:

— Значит магия целительства и стихия воды, — он исследующим взглядом прошелся по мне с ног до головы, его рука потянулась к стоящей на столе деревянной шкатулке, но замерла.

Такая же шкатулка стояла в шкафу у господина Готтарда, когда я выбирала камни.

— Думаю, меня поддержат коллеги: за вашей спиной дверь, пройдете испытание — будите учиться, а нет, — откинувшись спиной на стул, сказал с хитрой улыбкой Кэррик.

Ладно, фиг с вами, пройду, но повернувшись, прифигела — там не одна, а две двери:

— И какая из? — спросила, указывая на двери.

— Вам решать, — с той же улыбкой ответил мужчина.

— Лэр Кэррик, — обратилась Руберта к мужчине. — Это может решать только ректор.

— Пока его нет, я за него, — твердым голосом, я б даже сказала с толикой отвращения, мужчина осадил зарвавшуюся дамочку.

Что ж, дверь так дверь, смотреть на лица этих снобов, высокопоставленных лэров, нет никакого желания. А потому развернулась и устойчивым шагом направилась в сторону двух одинаковых темно-коричневых дверей. Выбирать долго не стала, меня влекла та, что находится по сторону сердца. Потому я без опаски протянула руку к серебристой ручке и, открыв ее, беспрепятственно вошла.

Глава Двенадцатая

Планы Великих

Темнота, протяни руку — ладони не увидишь. Неужто ошиблась? В глубине помещения замелькал голубой огонек. Кажется, мне туда.

Медленно и осторожно ступая, кто знает, что меня ждет на пути, шла в направлении огонька. И чем ближе я приближалась, тем ярче он разгорался, а значит, я на верном пути. Огонек стал обретать форму сферы, которая парила в воздухе, окутанная легкой нежно-голубой дымкой. Руки сами потянулись к ней. Стоило ладоням коснуться сферы, как меня моментально затянуло внутрь.

И вот я стою на небольшой поляне. Вокруг зеленая трава, деревья, цветы, напоминающие наши розы, только лазурного цвета.

“Если это часть испытания, тогда где?.." — крутится в голове мысль.

— В моем саду, — откуда-то позади послышался женский мелодичный голос.

От неожиданности испугалась, повернулась туда, откуда доносился голос. Возле дерева стояла женщина невероятной красоты: густые волосы платинового цвета волнами лежали на плечах, длинные черные ресницы, из-под которых насмешливо смотрели полуночно-синего цвета глаза, немного пухлые кораллового цвета губки с надменной улыбкой. Добавьте к этому тонкую длинную шею и выпирающие ключицы. Худенькая, в простом свободном платье цвета темной лазури. При этом от девушки исходила власть и какое-то подавляющее чувство превосходства.

“Красивая”, — подумала про себя.

— Спасибо, Зоря, — мягким голосом произнесла незнакомка.

— Вы знаете меня? — удивленно спросила, в голове рой мыслей, одна лучше другой.

Словно серебристый колокольчик прозвенел ее смех и, переплетясь с тишиной, эхом пронесся по поляне.

— Конечно, я всех своих детей знаю, — нежно улыбаясь, мягко произнесла незнакомка, вот только взгляд по-прежнему холодный.

— Богиня, — прошептала, осознав, кто перед кем стою. И вот как с ней общаться? Опыта общения с божественными личностями у меня нет.

— Как с подругой, — пришел мне ответ. Ну да, конечно! Вот не верю. — Давай так, если тебе будет проще, — махнула рукой, и на поляне словно из воздуха возникли стулья и стол, на котором стоял чайный сервиз из белого фарфора, а также варенье в пиалке и печенье.

Не спешила садиться, какое-то свербящее чувство не давало покоя.

— Богиня Викки, — неуверенно, с запинкой прошептала я.

— Не бойся, — с долькой лени произнесла она, присаживаясь за стол. — Присаживайся, поговорить нам надо.

Пока медленно, не спеша шла к столу, она продолжила говорить:

— Селена, Артемида, Диана, Бендида, Бастет, Иштар, Мара, Чан-Э, Амэ-но удзумэ, Даная, Шеларди, Ассирия, Аннит, Викки, — это не все мои имена: в каждом мире, в каждом времени мне давали разные имена. Мне понравилось, как ты защищалась перед драконом, и то, как ты ткнула его носом. Но только вот подумай, все ли драконы такие плохие? Твоя мать, например, она приютила тебя, ухаживала, когда ты переместилась, приняла в род, дает надежду на будущее. И это я не беру в рассчет ее переживания, любовь, в конце концов, — делая небольшой глоток чая, произнесла богиня, глядя на меня.

А ведь она права. Я вызверилась на дракона, обвинила его во всех грехах против лунных, а ведь моя мама-дракон дала мне так много. Как и в каждой нации нет плохих и хороших, так и в каждой расе в тебе либо есть человеческое либо нет. Совесть, не скажу, что она меня замучила, я продолжаю считать себя правой, что высказала это все дракону.

— Браво, вот этого я от тебя и ждала, — отставив от себя чашку, восхищенно проговорила богиня. — Я не ошиблась, когда договаривалась с Янусом, переправляя в тот мир своих детей.

— Это сделали вы? — удивление, неверие — все это отразилось в моей интонации.

— Конечно, а кто ж еще? — ответила вопросом на вопрос. — Понимаешь, они все мои дети, и как каждая мать я не могу не любить даже самого провинившегося ребенка. Вижу непонимание в твоих глазах, — в ее голосе послышалось сожаление, и мне тут же пояснили: — когда согласилась принять драконов, я взяла за них ответственность, они стали мне такими же детьми, — несколько минут мы молчали, затем богиня продолжила. — Когда они только переселились, все было хорошо, лунные их приняли и во многом помогли, но вскоре старший сын императора влюбился в в единственную дочь императора лунных. Естественно, она не ответила ему, так он не был ее истинным, да и девушка была уже замужем за тремя истинными. Разум императора затмили обида, злоба и ревность. Вопреки предостережению отца он собрал драконов и пошел войной на лунных. На их защиту многие встали, — предопределила мой вопрос богиня. — Но его и это не остановило. Томимый желанием, он убил двух ее мужей, но ее и третьего мужа так и не нашел. Часть лунных переселилось в твой мир.

— А часть? — осторожно поинтересовалась я.

— Молодец, внимательная, — похвалила богиня. — А часть спрятали у себя демоны. Единственные, кто способен под самым носом спрятать так, чтоб никто не догадался, скрыть магией смерти.

Запах чая с запахом бергамота летал в воздухе. Не выдержав, я все же присела за стол.

— С Земли, — произнесла богиня. — Знала, что оценишь.

— Почему другие решили уйти на Землю, и зачем надо было договариваться с Янусом?

— Понимаешь, как бы я ни любила своих детей, но понимала, что лунные с данной им магией не ценят то, что имеют. Вместо того, чтобы бороться за свою независимость, а они не слабее драконов, лунные пошли просить помощи у других рас. Их уничтожали, а они только смотрели на смерти близких и ничего не предпринимали, жалея себя, прося моей помощи. И я поняла, что так больше не может продолжаться, ведь если их возьмут в плен, в рабство, то они воспримут это как положенное, за свои прегрешения. И тогда я обратилась к богу времени, чтобы часть народа переселить на Землю, он помог мне. И вот удивительная вещь, не многие смогли приспособиться, и только их дети и внуки начали хоть немного бороться, но счастья так и не находили. Я же не просто так их перенесла туда, — стала оправдываться богиня. — А чтобы они там научились хоть немного бороться за себя, отстаивать свое. Но тщетно: они сами воспринимали все, как должное, и тому же учили своих детей.

Вспомнила свою мать. Вот про нее-то я бы этого не сказала: она всегда, везде и во всем ищет выгоду.

— Такие, как твоя мать, они потеряли свою душу, — прошептала богиня.

— В смысле, потеряли? — чуть ли не подскочила на стуле.

— А в том, что это был неудачный эксперимент. Они ищут, но не находят, бросают своих детей, чтобы найти себя, понять… И так будет всю жизнь.

— Ну знаете! — не сдержалась я. — Как раз моя-то мать отлично знает, чего она хочет!

— Богато мужика, забыв про собственного ребенка, не испытывая к собственному дитя чувств? — мне действительно казалось, что мама меня не любит. Порой она смотрела на меня холодным взглядом, будто сама задается вопросом. И ответ я услышала:

— Твоя мать и подобные ей лишены чувств, но это не значит, что я бросила вас. Вспомни, порой помощь тебе приходила из ниоткуда, и мне нравилось, что ты даже в самых сложных ситуациях всегда находила выход. Даже уставшая и выжатая, ты шла до конца, ты боролась. И мне это нравилось в тебе.

— Можно сказать, я ваш удачный эксперимент? — иронию в голосе скрыть не могла, да и не хотела, потому как вот именно такой я себя и почувствовала — собачка, которую постоянно водили за косточкой. Мне почему-то стало горько и обидно за маму. Ведь она могла быть другой, и я с самого детства могла бы иметь МАМУ. А все почему? Потому как такова прихоть богини.

— Ты не так поняла!

— А как? — громко отставила от себя чашку и позволила себе повысить голос. — Как? Может, объясните? Вы решили поставить опыт: выживут они в чуждой для них среде или нет? А что при этом испытывают подопытные, Вам не интересно, главное ведь результат. Ведь так?

— Так, — не ожидала, что она так легко согласится. — О последствиях я не подумала.

Вот что на это ответить?

— Я не последняя лунная. И это радует. Где они?

— Когда-нибудь ты их найдешь, но в твоем приоритете должна быть учеба.

— Загадки, — обреченно посмотрела на шоколадную конфетку. Не выдержала и закрыла себе ею рот, молча жевала, при этом старалась на богиню не смотреть. Темная злость словно покрывала мой разум.

С самого детства я старалась ее контролировать. Помню, однажды я избила в классе девочку и не помню как: перед глазами стояла темная пелена. Бабушка говорила, что с этой агрессией я должна бороться и контролировать свои эмоции.

— Этого не может быть, как я проглядела? — выдала сидящая напротив богиня.

А у меня такое дикое желание всю ее божественность ей на голову натянуть, но я продолжала молчать, про себя считать барашков и жевать конфету, которая к несчастью заканчивалась. Развернув еще одну, опять закрыла себе рот.

— Ты ее контролируешь, — опять ошарашенно прошептала она.

— Кого ее? — с набитым ртом произнесла я.

— Тьму.

— Какую, нафиг, тьму? — все, мне доктора Айболита. — Что вы морозите? Я сейчас так зла, что, — беглый взгляд пробежался по столу. — Сожру все ваши конфеты, — и еще одну засунула в набитый рот, чтобы только его себе закрыть. А то на языке много чего вертелось нехорошего в адрес божественной натуры.

Пока ее громкий смех не разнося по округе эхом:

— Лунное дитя света — носитель темной магии, — продолжала она смеяться. А я себя реально ощущаю тупой. Что, эксперимент провалился?

— И что это значит? — проглотила отвратительную сладкую кашицу, посмотрела на заварник. Так пить хочется. Вылив сладкий чай из чашки, налила себе покрепче.

— В твоем мире всегда велась борьба между светом и тьмой. Часть темной магии твоего мира живет в тебе. И это не удивительно: не может быть добра без зла и наоборот, свет всегда ищет тьму, а тьма свет, — ловлю себя на мысли что мне цитируют китайскую философию.

Плевать на этикет, кладу локти на стол, вот от бабушки я б сейчас заработала, она всегда была его поборницей.

— Заключительная мысль сего какая?

— Ты раскрываешься в этом мире, в тебе просыпается магия, и твоей тьме здесь нравится. Она набирает силу, ты стала часто злиться, приходится постоянно себя контролировать себя, — будто диагноз читала богиня. — Вовремя Катарина уговорила поступать тебя в Академию, преподаватели здесь хорошие помогут справиться, — задумчиво вымолвила она.

— Я превращусь в злую ведьму? — прошептала в ужасе: до меня только что дошли ее слова.

— Нет, работа над собой, учеба, и ты поймешь, как ее контролировать. И знаешь, я сделаю тебе маленький подарок, — произнесла, размышляя, Викки. Махнула в воздухе рукой, и в ее ладошке материализовалась серебряная цепочка с кулоном в форме снежинки, в середине которой был камень черного цвета.

— Это поможет тебе справится с тьмой, но когда треснет камень… Мне заранее жалко тех, кто будет находится рядом с тобой в этот момент.

— Я их убью, — от ужаса прикрыла рот, застегивая цепочку на шее, снежинка как раз легка в ложбинку между грудей.

— Вряд ли, но потреплешь знатно, — ее взгляд перешел на мою руку, где красовалось кольцо бабушки. — Я помню его, — она протянула к нему руку. Указательный палец с аккуратным маникюром дотронулся до камня, который, будто приветствуя старую знакомую, засветился. — Вот значит как? Так даже лучше, — сама у себя спросила и сама себе же ответила. Ай да Викки!

— А что это значит? — переводя взгляд с камня на богиню спросила я, недоумевая.

— Позже узнаешь, — она загадочно улыбнулась. — Тебе уже пора, бедный мальчик заждался.

— Какой мальчик? — вот что за привычка перескакивать с одного на другое.

— Твой провожатый, а теперь выберем тебе факультет, — сказала, улыбаясь чему-то своему. И я вот как знала, что она готовит мне подлянку.

Откуда-то со стола взяла серебристый камень с разными вкраплениями: много зеленого и голубого, немного черного и золотого, — и протянула его мне. Настороженно взяла с ее ладони камень:

— Что это значит? — спросила, с удивлением его рассматривая.

— Тебе там все расскажут.

— Мы еще встретимся? — поинтересовалась у Богини.

— Конечно, двери моего храма всегда открыты для страждущих и вопрошающих, — послышался смех Богини сквозь нарастающий шум в ушах.

Перед глазами все покрылось серебристой дымкой, и я очутилась в зале, сидящей на каменном полу перед деревянной дверью.

Не богиня, а редиска! Я четко уверена в том, что это мне не приснилось: в руках я держала странный камушек с распределением, на шее нащупала цепочку.

Поднялась с пола."Можно было стул оставить", — ворчала, словно старуха, про себя. Резко дернула дверь, отчего та с громкостью раскрылась, являя меня народу.

Глава Тринадцатая

Не все так страшно, как малюют или

“ А мы еще повоюем”

Народ, это, конечно, громко сказано. Подпирая собой стену, одиноко стоял молодой человек, высоко запрокинув голову и прикрыв глаза. Его темные волосы с легкой рыжевизной спадали на плечи, длинная косая челка прикрывала одну сторону лица. Казалось, молодой человек дремал. Твердый подбородок, тонкие губы, расслабленное лицо. Высокий и широкоплечий, в темно-синем костюме. Пиджак с воротником стойкой, по которому шла серебряная окантовка, на груди эмблема — скрещенные мечи.

Стоило мне закрыть за собой дверь, как он резко оттолкнулся одной ногой от стены и произнес:

— Наконец, я уже заждался, — затем резко повел носом. Кто б знал, как меня это бесит, чувствую себя грязной. — Не соврали, смесок, — но в его голосе не почувствовалось отвращения.

— А должны были?

— Могли разыграть, но ты долго. Давай, показывай, на какой факультет тебя распределили, — протянула в ладошке камушек и только потом раскрыла ее.

— Странно, — задумавшись, почесал затылок парень. — Ладно, пошли, пусть сами разбираются, — и резко сменил тему. — И что тебе там привиделось? Нечисть, или ты кого — то исцеляла — долго переваривала данную информацию. Выделяться, не хочу. Вот, что я скажу? Мирно вела беседу с богиней за чашкой чая, заедая разговор конфетами?

— Поле, умирающие, исцеление раненых, нежить и вода вокруг, — пересказала маленький триллер из своего мира.

— Тогда все ясно, почему три цвета — кажется, мой собеседник и сам не понимал, просто услышал нужные слова: исцеление, нежить и вода. Но это пустое, меня больше удивляет его спокойное отношение ко мне.

— Ты так спокойно отреагировал, что я смесок? — задала вопрос в спину своему провожатому, Резкий тормоз с его стороны, и мой любопытный нос впечатался в его широкую спину.

— Потому что у меня брат смесок, и я знаю, как это, когда к тебе пренебрежительно относятся. Вот только не пойму, что ты здесь забыла? — больше ничего не слышала.

— Ты тоже смесок? — удивление в голове не скрывала.

— Нет, странная ты, — он наклонил голову так, что я, наконец, смогла разглядеть его глаза цвета кофе с молоком. — Все знают, что в браке с драконом, если они разной расы рождаются смески. Откуда ты?

— У бабушки в глубинке росла и многого не знаю, — быстро сказала и обогнала парня, про себя переваривая полученную информацию. Получается, богиня все же наказала драконов.

— Ты, наверное, сумасшедшая, раз решила поступать в королевскую Академию. Даже мой брат не стал пробовать.

О том, что мне придется нелегко, я уже поняла, и, возможно, с огромным удовольствием сбежала бы туда, где лояльнее относятся к смескам. Но внутреннее чутье и возникшие после разговора с Богиней вопросы подсказывали, что найти ответы на них смогу только здесь.

— Возможно, ты и прав, — решила прикинуться недалекой. — Но я с детства мечтала поступить в Академию, — и нисколько не соврала. Я мечтала поступить на высшее, но все, как обычно: после школы трудности с деньгами, потом училище и замужество, а что потом было бы, даже думать не хочу. Все чаще я задавалась вопросом: что было бы со мной, если б родила ему ребенка — выгнал на улицу или поступил гуманнее и просто убил?

— Но лучше бы ты выбрала другую, — тем временем мы шли по светлому коридору. Светло-голубые стены перекликались с серебристыми панелями, такое ощущение, что я попала в царство снежной королевы.

— Как тебя зовут? — поинтересовалась в спину у провожатого.

— Моргран Фамар, — не оборачиваясь ответил он.

— Зорина Линдон, — представилась, хотя прекрасно понимала, что ему все равно.

— Послушай, Зорина, запомни, мы не друзья, и то, что я тебе помогаю, это поручение декана провожать и помогать новичкам. Потому при встрече даже не думай со мной заговаривать или здороваться, уяснила? — куда уж, когда тебе прямо в лицо говорят.

— Не беспокойся, сделаю вид, что я тебя не знаю, — "и знать не хочу", — про себя добавила. Трус, испугался смески или что репутацию себе испортит знакомством со мной.

— Ты ничего такого не подумай — гнев, раздражение и отвращение взяли свое, похлопав по плечу парня, не смогла скрыть своих чувств и произнесла:

–Не парься, — прошла вперед.

Вот куда идти? Этот умник шел позади, а я, как главный герой, в первых рядах уверенным шагом. Про себя я продолжала негодовать. Не люблю трусость и лицемерие. Ну, не хочешь ты общаться, так не общайся. Сама всегда всего боюсь, и первый шаг для меня важен, а тут… У самого брат — смесок, и так относиться к другому. А что, если там так же относятся к его брату, неужто не верит в закон бумеранга?

Впереди замаячили двери, значит, верной дорогой иду. Вот только в какие? Ладно, методом тыка определю. Четыре темно-серые деревянные двери, обтянутые кованым железом. Остановилась, пытаясь определить, куда мне дальше идти, пока не раздался позади голос, я уже и забыла про него.

— Нам — следующая.

— Спасибо, — и ровным шагом направилась к нужной двери.

— Постой, — в пару шагов меня схватили за локоть. — Я не хотел тебя обидеть, но учиться тебе здесь не дадут.

— Знаешь, один мудрый человек сказал:"Трусость — самый тяжкий грех”. Вы сами породили смесков своими трусостью и жадностью, а теперь дружно продолжаете их гнобить. А потому сделаешь свое задание, и я тебя знать не хочу, — откуда во мне взялось столько смелости и отваги, не иначе темная магия. За это я ей благодарна, она дарила мне уверенность, может и глупую.

Возможно, стоило бы попытаться подружиться с парнем, и тем самым найти поддержку и понимание, но что-то подсказывало что это безрезультатно.

— Понял, — от холода в его голосе можно заморозить, он резко обошел меня и взялся за ручку двери.

Стыд за произнесенные ранее слова, неловкость за свое поведение…

— Стой, — положила свою руку поверх его. — Ты не так понял, обиделся. А вот представь: к твоему брату в той Академии так отнесутся, неужто не будет обидно за брата? Думаешь, мне легко выслушивать каждое ваше"фи"в мой адрес или видеть физиономии, на которых читается отвращение. Выражая свои эмоции, вы не думаете о других, что делаете им больно, вам все равно. А вот, если бы вы попали в мир, где одни лишь смески, и вот на вас так же реагируют. Представь на минутку это.

— Гадко, — произнес парень, смотря на наши руки. — Но не думай, что это что-то поменяет.

— Не переживай, — вот и вернулись к тому, что имеем. — Пошли, покончим со всем этим, меня мама ждет, — вспомнила о главном в моей жизни драконе.

В светло-голубом помещении, за столом напротив окна сидела преклонного возраста женщина. Ее пепельные волосы прихвачены в пучок, оливкового цвета глаза, поджатые ниточкой губы, воротник стойкой под самое горло, темно — серое платье с серебряными узорами. Получается, серый и голубые цвета у них в приоритете.

— Добрый день, лери Бенрита Эдиль, вот новенькую привел, — сказал Моргран, стоило нам войти.

— Добрый день, — доброжелательно произнесла лери, внимательно посмотрела на меня. — Покажи свое распределение, — протянула зажатый в ладошке камешек. — Вот как? Три факультета. Сложно тебе придется, но, может, это и к лучшему. Целительство — основной факультет, стихийный и некроманты. Если бы не темная магия, то можно было бы подумать, что ты из лунных. Но нет. Бытует легенда, что они сотканы из лунного света, — вот никогда бы не подумала, что я соткана из света. А она обратилась к моему провожатому: — Моргран, я сейчас отправлю вестники. В первую очередь засели девушку в общежитие, много в этом году поступают на бюджет, и свободных комнат может не хватить, потом библиотека, а форму, пока вы дойдете, ей подготовят, — и глядя на меня добрым взглядом добавила: — Удачи, приходи в гости, мне порой скучно здесь.

— Благодарю, — радостно, что не все такие гадкие, значит, все не так уж плохо.

И снова коридоры, старалась запомнить, чтобы не блукать. Светлая дверь, и мы в холле: небольшие мягкие диванчики и кресла, приоткрытая дверь, за которой сидел за столом мужчина лет сорока пяти. Прилизаные иссиня-черные волосы, черные глаза, казалось, сама бездна живет в них. Одет в темно-серый костюм, высокий воротник которого обшит серебряной вышивкой.

— Добрый день, лер Харбек Шаниро. Я привел новенькую, — оценивающий взгляд прошелся по мне, так смотрят на мышь.

— Добрый, — с ленцой ответил мужчина. — Мне лера Бенрита Эдиль уже сообщила. С правилами общежития ознакомиться, их вы найдете на столике в своей комнате, за их нарушение — исключение, хотя вас, — взгляд мужчины ещё раз прошелся по мне, — это не касается. Ваша комната тридцать три, у вас уже есть соседка.

— Благодарю, — произнесла я и хотела уже покинуть кабинет, как мне добавили в след:

— Комнатами не меняемся, — от этого предложения стало страшно. С кем он меня поселил?

Думала, мы пойдем в комнату, но нет, мой провожатый резко развернулся и пошел к той двери, откуда мы вышли.

— Я думала, — указывая на лестницу.

— В комнату сама пойдешь, ты лучше дорогу запоминай, пошли в библиотеку.

И опять коридор, но, наконец-то, мой провожатый расщедрился на пояснения:

— Зорина, в этом общежитии живут бюджетники. Оно поделено на две части: в правой живут парни, а в левой — девушки. Состоятельные, кто может оплатить себе обучение и проживание, живут в другой части Академии.

Ясно, все как у нас. Хорошо, что на бюджет попала.

— Учатся они тоже отдельно?

— Нет, учимся мы с вами, — ух ты, меня провожает богатый и успешный, а я не оценила.

— Благодарю за пояснение, — ой, как мне будет тяжело среди них. Это я уже и так понимала.

Библиотека находилась почти сразу за поворотом.

— Столовая в другой стороне, — указал в противоположную сторону парень.

— Спасибо.

— На территории Академии есть кафе, если не успеваешь позавтракать в столовой, можно зайти в кафе; если будешь хорошо учиться, стипендия тебе обеспечена.

— И какая стипендия? — разрываясь от любопытства, спросила я.

— Десять золотых, — ого, на эти деньги можно жить. И мне не придется тратить резервные деньги. Сразу включила бухгалтера, подсчитывая капитал. Пока не существующий, но цель есть, а с этими деньгами я и маме смогу помогать.

Огромный куполообразный потолок из стекла, по которому словно серебрился иней, белоснежные колонны поддерживали небосвод из звезд, стеллажи с книгами и посередине стоящие один за одним столы.

— Ого, какая красота, — не удержалась от восторга.

— Рад, лерия, что вам понравилось, — сбоку раздался приятный мужской голос.

— Доброе утро, лер Аранис Альваро, — нерешительно кивнула, поздоровавшись в один голос с Морграном.

— Доброе, лера Бенрита Эдиль сообщила, что юной лерии нужны книги по трем факультетам. Хэйк, — громко позвал мужчина кого-то по имени, из воздуха материализовалось в серебристой дымке странное существо с небольшими серебристыми рожками и васильковыми глазами. Небольшие остроконечные ушки, серенький носик, все тельце покрывала серебристо — голубая шерсть. Он был одет в темно-синюю жилетку и штаны, босые ноги с небольшими когтями на волосатых ногах были босы.

На языке так и застыл вопрос: кто это?

— Хэйк, ты собрал все учебники для лерии?

— Госпожа, — низко поклонилось существо и обратилось к библиотекарю. — Конечно, — щелкнул пальцами, на стойке прямо из воздуха появилась приличная стопка книг.

— Ого-о, — не удержалась от удивления. Да мне днями и ночами придется учиться, когда только успевать читать?

— А можно, — решилась спросить, — ещё и Краткий справочник по миру и истории?

— Конечно, госпожа, — поклонилось существо и тут же растворилось в воздухе, чтобы появиться через минуту с охапкой необъятных размеров книг, они с его рук медленно спикировали вниз, к стопке книг.

— Благодарю, — прошептала, потому как представила, что это все мне придется тащить наверх, от провожатого помощи не ждала.

— Думаю, юной госпоже нужна помощь, — произнес Хэйк. — Позвольте вам помочь? — обратился он ко мне.

— Не откажусь, буду только рада, — прошептала с благодарностью.

— Номер комнаты? — уточнило существо.

— Тридцать три.

— Будет сделано, госпожа, — прошептал и испарился в воздухе вместе с книгами.

— Лерия, вы покорили Хэйка, — удивленно сказал библиотекарь.

— Кто он? — поинтересовалась у него.

— Викерт, когда-то они были помощниками лунных, но после того, как те исчезли, викерты стали бесхозными, многие из них служат и помогают при Академии. А Вы ему понравились: впервые он решил добровольно помочь.

— Может потому, что мой род роднился лунными, — произнесла, чтобы не возникали лишние вопросы.

— Тогда все понятно.

— Что ж, лер Аранис Альваро, благодарим за помощь, мы пойдем. Нам еще вещи получать.

— Конечно, всего доброго, а Вы, лерия, приходите, буду рад побеседовать.

— Благодарю, — улыбнулась напоследок библиотекарю.

И с радостью в сердце покинула это благодатное место. Приятно знать, что не все такие, как тот дракон, что существуют те, кто воспринимает смесков нормально. Значит, не все так плохо, и мы еще повоюем.

Это не Академия, а лабиринт Минотавра. Опять мы петляли коридорами, а они, как специально, строились все одинаково. Наших дизайнеров на них нет, те бы обязательно в каждой детали увидели свой мир и преобразили его.

Очередная серая дверь, в этот раз Моргран прежде, чем войти, учтиво постучал, дождался грозного “Войдите” и, выдохнув, первый вошел в кабинет. Не спешила входить следом, пока меня провожатый не схватил за запястье и не втащил в кабинет. Воспитанная в двадцать первом веке, ожидала чего угодно, но не маленькую миниатюрную женщину, с большой копной рыжих кудрявых волос. Курносый носик, пухлые губки, в сером платье она смотрелась, словно куколка, пока не открыла рот:

— Ну, и чего смотрим? — грозным басом спросила дама.

— Ничего, — ответила, чуть заикаясь.

Конец ознакомительного фрагмента.