Чужой. Воскрешение

Энн К. Криспин, 1997

На борту космического корабля «Возничий» происходит то, что просто невозможно себе представить – просыпается Эллен Рипли. Последнее, что она помнит – собственная смерть в огне на планете-тюрьме «Фиорина 161». И все же она жива, став еще сильнее, еще яростнее… став ДРУГОЙ. Рипли обнаруживает, что военные ученые научились выводить ксеноморфов – жутких существ, с которыми она отныне каким-то образом телепатически связана. И теперь «Возничий» и его кошмарные пассажиры направляются прямиком на Землю… Основываясь на сценарии Джосса Уидона, известная писательница Э. К. Криспин создала роман, завершающий знаменитую кинотетралогию «Чужие», навсегда изменив сагу об Эллен Рипли – единственной выжившей с «Ностромо».

2

Она сжалась в темноте, стараясь стать меньше, и оценила окружающую обстановку. Во всяком случае, сейчас она наконец-то достаточно проснулась, чтобы это сделать. Свет был минимален, но это ей не мешало. Она видела все, что нужно. Пространство, где она находилась, было достаточно просторным, чтобы встать и потянуться, и даже пройтись, но ничего из этого она не сделала. И не станет делать, пока не выяснит больше. Она дышала медленно, тихо, сохраняла свое положение и оценивала.

В камере было пусто, не считая ее саму. Не было ни воды, ни одежды, ни мебели, ничего из того, что она могла бы использовать во вред себе или остальным. Она была накрыта тонкой белой материей, оставшейся еще из операционной.

В потолке камеры имелось маленькое окошко, и вдруг над ним прошла тень, от чего она напряглась. Она не шевелилась, не дышала, но все внимание сосредоточила на обладателе тени. Показались ботинки, несколько секунд постояли возле окошка, затем тихо ушли. Значит, за ней наблюдают. Об этом полезно знать.

Долгие минуты спустя, когда она уверилась, что ноги в ботинках не вернутся, она занялась оценкой собственного состояния. Ее разум все еще был медлителен после долгого сна, после операции.

«Операция. Почему меня оперировали? Я была больна?»

Она отложила вопросы в сторону. Они только путали. Она подождет, и будет надеяться, что узнает больше. Ее лицо зудело. Она коснулась его, легонько поскребла. Ее кожа, все еще влажная и нежная, облезала широкими лохмотьями. Кожа под ней ощущалась более крепкой, более сухой. Она осторожно ободрала с себя длинные шелушащиеся полосы. Это было приятно.

Занимаясь этим, она снова обнаружила шрам, идущий через грудь. Ее пальцы пробежали по идеальной, ровной линии. Кожа там была чувствительна, но не слишком. Подняв ткань, она уставилась на рану. Шрам ее тревожил, но она не могла сказать, почему.

Ведя ногтем по линии шрама, она отвлеклась на собственную руку и вытащила ее из-под ткани. Что-то странное было с этой рукой, что-то непривычное. Она вгляделась в конические, элегантные пальцы — всего пять! — и, наконец-то, в ногти — длинные, крепкие и чрезвычайно острые. Они выглядели странно, но это были ее собственные ногти. И все же, ей казалось, что она никогда прежде их не видела. Словно, они сюда не подходили.

Встревожившись из-за причин, которых сама не могла назвать, она сунула один ноготь в рот и пожевала, пытаясь укоротить его, отгрызть. Но он не поддавался — во всяком случае, не зубам.

Грызя ноготь, она заметила что-то темное на внутренней стороне предплечья возле локтя. Она тут же забыла про ногти и вытянула правую руку, чтобы ее рассмотреть. На коже была отметина. Она нахмурилась, пытаясь вспомнить.

«Это цифра. Цифра восемь».

Пока она смотрела на цифру, пытаясь понять ее смысл, послышалось слабое жужжание. Крошечный, летающий организм неожиданно сделал круг вокруг ее головы, отвлекая. Она удивленно смотрела на то, как он ее изучает, пока она изучает его.

Опустившись ниже, организм сел на внутреннюю поверхность ее руки, рядом с татуировкой. Она терпеливо и с любопытством наблюдала. Что это такое? Что оно может делать?

Осторожно, она приподняла руку, чтобы лучше видеть.

У крошечного организма были длинные тонкие ноги, элегантные крошечные крылья и длинное жало. Вспомнилось название.

«Комар!»

Она почти улыбнулась воспоминанию, настолько оно было четким. Это было насекомое. Комар. Она смотрела, как он балансирует на ее руке, словно танцор.

Насекомое медленно погрузило жало в плоть ее руки и сделало это так аккуратно, что она ничего не почувствовала. Процесс так захватил ее, что она следила за ним с болезненным удивлением ребенка. Брюшко насекомого начало наполняться.

«Моей кровью! Он сосет мою кровь!»

Пока она смотрела, как существо пьет, в ее мозгу начала всплывать давно забытая информация о насекомом.

Затем, за считаные секунды, насекомое начало меняться. Его раздутое брюшко стало усыхать, прозрачные крылья свернулись, изящные ноги танцора подогнулись, словно оно таяло изнутри. Через мгновение оно превратилось в высохшую черную оболочку.

Она моргнула, решив, что трансформация любопытна, но не более. Подув на руку, избавилась от тельца, и больше о нем не думала. Глянув на смотровое окошко, она стала ждать следующего появления ног в ботинках.