Королевская тайна

Эндрю Тейлор (2021)

ГИБЕЛЬНАЯ МАГИЯ. Две юные особы замышляют убийство с помощью колдовства. Вскоре государственный служащий мучительно умирает при загадочных обстоятельствах. Его коллегу Джеймса Марвуда просят провести расследование, но задание сопряжено с неожиданными опасностями. КОРОЛЕВСКИЙ ПОДАРОК. Кэт Хэксби успешно продолжает дело покойного мужа-архитектора, возглавляя его чертежное бюро. Ей предлагают новый престижный заказ: она должна спроектировать птичник для женщины, которую король любит больше всего на свете. СТРАТЕГИЧЕСКИЙ СЕКРЕТ. Никто не подозревает, что в основе этих событий лежит королевский секрет, настолько взрывоопасный, что может не только разделить Англию на части, но и изменить весь облик Европы… Впервые на русском!

Глава 1

Две девочки стояли у окна, а за деревянной панелью на стене копошилась крыса.

Холодное небо сияло пронзительной голубизной. Если приглядеться внимательнее, между почерневшими зданиями и заснеженными крышами Темпла впереди мелькала Темза. Но из-за стекла все это, в том числе и небо, выглядело зеленоватым и размытым.

— Ненавижу этот дом, — произнесла Мария. — И Эббота тоже ненавижу. Хоть бы он умер!

— Вчера вечером хозяин снова тебя выпорол, — сделала вывод Ханна.

Она была на два года старше Марии и к тому же намного выше ростом: это в какой-то степени сглаживало разницу в статусе девочек — во всяком случае, когда они разговаривали наедине.

— Ненавижу его. Даже не думала, что можно так сильно кого-то ненавидеть.

— А выглядит-то он неважно, — будто без всякой задней мысли заметила Ханна. Лицо служанки было сплошь усеяно веснушками, а волосы в зависимости от освещения казались то светлыми, то рыжими. — Может, и впрямь помрет.

— Эббот не человек, а дьявол. Он и вовсе помирать не станет, лишь бы только нам досадить.

За глаза Мария всегда называла отчима Эббот, будто пса или слугу. Ханна прижалась кончиком носа к заиндевевшему по краям окну. От ее дыхания холодное стекло запотело. И Темпл, и река исчезли.

— Все умирают, — возразила Ханна и потерла пальцем ромбик стекла. И Темпл, и река показались снова. — А если твое желание исполнится, что тогда?

— Мы с мамой, наверное, вернемся на Слотер-стрит, и все опять будет хорошо.

— А как же я?

— Тебя мы, конечно, возьмем с собой, — ответила Мария.

Ханна повернулась к ней:

— Клянешься? Даешь обет?

Мария скрестила пальцы за спиной на случай, если когда-нибудь это обещание станет для нее обузой.

— Клянусь.

— Чем?

— Могилой отца.

Ханна опять потерла стекло и проследила взглядом за пикирующей вороной. Птица села на ограду сада.

— Вообще-то, есть один способ, — сказала служанка.

— Какой?

— Только никому не рассказывай. Ни в коем случае. Да и не знаю, получится ли.

Глаза у Марии стали круглыми.

— Ты видела, как это делается?

— Нет, зато слышала, что говорила Ганга.

— Кто?

— Моя знакомая старуха. В деревне жил один мальчишка. Рассказывали, будто он с детьми и животными такое вытворял — ужас! Нужно было что-то предпринять. И Ганга знала, что именно. Мальчишку того всего раздуло, и он умер.

— Она убила его? И ее не повесили?

— За что? Ганга его пальцем не тронула. И никто не трогал, больно надо. Ганга его и так прикончила — раз, и готово. Грозилась, что и со мной то же самое сделает, если кудахтать не перестану.

Несколько секунд обе молчали. Даже крыса перестала скрестись, будто угроза Ганги заставила призадуматься и ее тоже.

— Я… я тебе не верю. — Голос Марии прозвучал чуть громче шепота.

— А мне-то что? Подумаешь! Не хочешь — не верь. — Ханна бросила на нее взгляд, исполненный презрения. — Да только я точно знаю: средство верное. Дело ведь при мне было. — Служанка выдержала паузу, потом ее губы медленно растянулись в улыбке. — А еще я знаю, что надо делать. Ганга мне говорила.

— И что же?

— Так я тебе и сказала.

— А ты сама можешь… — Мария набрала полную грудь воздуха. — Можешь с кем-нибудь это сделать? Если захочешь?

— Люди все время болеют и умирают, — промолвила Ханна. — Молодые и старики, богачи и нищие. Ничего особенного тут нет. Дело житейское.

Мария кивнула. Она не могла отвести глаз от лица собеседницы, от ее улыбающихся губ, с которых одно за другим слетали слова.

— Этим-то мой способ и хорош, — терпеливо, будто говорила с малым ребенком, объясняла Ханна. — Никто ничего не заподозрит.

— Ты… — Мария сглотнула ком в горле, набираясь решимости. — Ты мне поможешь? Избавишь меня от Эббота?

— Нет-нет, на такое я пойти не могу. — Некоторое время служанка испытующе глядела на Марию. — Зато ты сама можешь это сделать. Если хочешь, чтобы твоя жизнь наладилась. Бояться тут нечего. А я бы тебе помогла. Подсказала бы что да как. Но только при одном условии…

— Каком?

— Если ты заберешь меня на Слотер-стрит, сделаешь своей личной горничной и позаботишься, чтобы я ни в чем не нуждалась. Никогда.

— Но мне не разрешат взять личную горничную. Скажут, что еще рано.

— А ты стой на своем, тогда разрешат.

— Хорошо. Будешь моей горничной.

— Навсегда. Ты должна поклясться. На крови.

Мария кивнула.

Служанка вытащила из кармана маленький узелок, положила его на стол, развернула и достала булавку. Взяв хозяйскую дочь за правую руку, Ханна вонзила острие булавки в подушечку указательного пальца юной госпожи. Та вскрикнула — и от боли, и от неожиданности. Ханна сдавливала ее палец, пока не выступила капелька крови. Затем служанка проделала все то же самое со своим пальцем на левой руке и велела:

— Подними палец.

Мария подчинилась. Ханна повторила ее жест, будто отражение в зеркале: пальцы девочек прижались друг к другу, и две капли крови слились в одну.

— Повторяй за мной, — приказала Ханна. — Силой этой крови, силой Господа нашего Иисуса Христа и силой дьявола…

Мария скрестила за спиной пальцы левой руки.

— Силой этой крови, — промямлила она. От страха ее дыхание стало частым и поверхностным. — Силой Господа нашего Иисуса Христа и силой дьявола…

–…клянусь взять Ханну к себе в горничные. Всю свою земную жизнь я буду заботиться о ней, как о родной сестре.

–…клянусь взять Ханну в горничные… — Мария запнулась, понимая, что принимать подобные решения не в ее власти. Но скрещенные пальцы освобождают ее от данного обещания. Эти клятвы ничего не значат. — Всю земную жизнь буду заботиться о ней, как о родной сестре…

— Сядь-ка, — неожиданно ласково предложила Ханна. — Ты побелела как полотно.

Мария послушно села и оперлась локтями о стол.

— Что я должна сделать?

— Для начала нам понадобится какая-нибудь вещь хозяина. Лучше всего, если это будет его подарок тебе.

— Есть такая вещь. — Девочка встала. — Я сейчас.

Она ушла в спальню и открыла сундук, где хранила свои пожитки. Порывшись в его содержимом, Мария нашла то, что искала: некий предмет, завернутый в кусок грубого льна. Она вернулась к Ханне — та по-прежнему стояла у окна, съежившись от холода.

Мария положила свою находку на стол, и служанка взглянула на нее:

— Это что?

— Кукла. Разве сама не видишь? Подарок от Эббота.

Ханна сморщила нос:

— Я ее раньше не видела.

— Я и сама про нее забыла. Эббот подарил мне ее, когда ухаживал за матушкой. Наверное, думал, что я дитя малое.

— Не очень-то похоже на куклу, — заметила Ханна.

Мария выложила игрушку на стол.

— Ее подарил он. — Подняв голову, девочка закусила губу. — А это главное, верно? Ты же сама сказала: нужно что-нибудь от Эббота. С куклой, наверное, лучше всего получится, она ведь похожа на человека.

Ханна склонила голову над столом. Кукла представляла собой деревянный цилиндр около шести дюймов в длину. Сверху обструганный шар, служивший головой; снизу ноги, смахивавшие на прищепку для белья. Руки отсутствовали. К цилиндру приклеили неровный кусок льна, призванный служить одеждой. У куклы не было ни головного убора, ни волос. Кончиком ножа на шаре вырезали рот, им же проковырнули два отверстия, обозначавших глаза, один намного выше другого. Оба отверстия намазали сажей.

— Да уж, на подарок Эббот особо не потратился — небось пенни выложил, не больше, а если торговался, то полпенни.

Мария пожала плечами, будто хотела сказать: «Чего еще от него ждать?» А вслух спросила:

— Что теперь?

Ханна ткнула в куклу пальцем, оставив на льне едва заметное пятнышко крови. Прищурившись, она устремила взгляд на Марию:

— Одно твое слово, и меня повесят как ведьму.

Мария сдержала подступающую панику. Стараясь говорить как можно спокойнее, она произнесла:

— Тогда и меня тоже повесят. — Мария дотронулась до руки служанки. — Научи меня, как это делается. Прошу тебя. Умоляю.

Ханна понизила голос до шепота:

— Воткни в куклу гвоздь. Нет, гвоздь не подойдет — он большой, дерево треснет. Возьми лучше мою булавку. Потом заверни куклу вместе с булавкой еще в один кусок ткани. Но сначала в сверток надо положить что-нибудь, принадлежащее ему. — Ханна резко втянула в себя воздух и, вдруг оживившись, прошептала: — Я знаю, что нужно. Погоди-ка.

Теперь комнату покинула служанка. Мария ждала. Несмотря на холод, ее кожа стала липкой от пота. Наконец из коридора донеслись шаги, и Ханна вернулась.

Ее глаза блестели.

— Смотри! — Подняв кулак, девочка разжала пальцы. На ее ладони лежали три отстриженных ногтя и с полдюжины волосков.

— Это его? — Мария попятилась. — Как ты их раздобыла?

— Очень просто. Вчера вечером он приказал, чтобы ему подровняли ногти. Они до сих пор в камине лежали. А еще на днях хозяин велел мне его подстричь, чтобы волосы из-под парика не торчали. После этого я подметала пол щеткой, и на ней осталось несколько волосков.

— И что дальше?

Ханна достала из кармана тряпку:

— Завернешь сюда куклу вместе с обрезками ногтей и волос хозяина. Должен получиться сверток. Завяжешь сверху и снизу, как саван. Потом спрячешь под матрас с его стороны кровати…

— Я? Может, лучше ты? Тебе проще будет.

— Нет. Я же сказала — все должна сделать ты сама. Но потом, когда сверток свою задачу выполнит, обязательно вытащи его, иначе он попадет не в те руки и тебя сожгут на костре. И вот еще что…

В коридоре раздались шаги. Ханна торопливо сунула куклу в карман передника. На пороге остановилась мать Марии. Она так возвышалась над двумя девочками, что комната стала казаться меньше, чем была на самом деле. Хозяйка устремила на Ханну недовольный взгляд:

— Ты почему камин не вычистила? Подметать еще даже не начинала. За кухонным очагом не следишь. Не подбросишь вовремя уголь — огонь погаснет, и мне опять придется тебя высечь.

Ханна почтительно присела и бочком приблизилась к двери.

— Ну а ты? — накинулась на дочь госпожа Эббот. — Почему твоя вышивка лежит нетронутая?

— Прошу прощения, мадам, я очень виновата. — Мария опустила глаза и сделала книксен: самый верный способ избежать наказания — демонстрировать матери полную покорность. — Я просто… думала о завтрашнем дне.

— Не будешь вести себя как следует — завтра никуда не пойдешь. Тем более на Слотер-стрит.

Госпожа Эббот оставила девочек одних. Некоторое время они слушали ее удаляющиеся шаги в коридоре. Дверь хозяйской спальни открылась, потом закрылась.

Мария поглядела на Ханну. Та отложила совок и опять вынула из кармана куклу. Горничная с улыбкой стала выкручивать сверток так, будто выжимала тряпку для мытья посуды. Мария не сводила с него глаз.

— Вот увидишь, — прошептала Ханна. — Через недельку-другую ему каюк.

* * *

Через некоторое время стоявшая на коленях у кухонного очага Ханна ненадолго замерла, наслаждаясь теплом. В доме царил пронизывающий холод, ведь с деньгами у хозяев было туго. Любая возможность хоть немного обогреться становилась настоящим подарком.

Кстати, о деньгах. Отложив пустой совок, Ханна нащупала в кармане тряпичный сверток. Провела пальцами по твердому круглому предмету, лежавшему внутри. Туже затянула узел.

Бояться нечего. Хозяйка с Марией сейчас в гостиной, сидят за своим нескончаемым рукоделием, а если кто-то из них выйдет из комнаты, Ханна услышит щелчок щеколды. Служанка развернула узелок. Внутри лежала золотая монета — заморская, и джентльмен, который дал ее Ханне, тоже из чужих краев, но по весу и цвету сразу понятно, что монета из золота. На ней изображен какой-то мужчина в доспехах. В одной руке у него меч, а в другой — пучок стрел.

С таким сокровищем Ханна, пожалуй, богаче хозяйки. И хозяина тоже: этот любые деньги просвистит, они у него утекают, как вода. А если все пройдет без сучка без задоринки, Ханна разбогатеет еще больше — благодаря Марии и своей собственной хитрости.

В узелке лежало кое-что еще: маленький, аккуратный бумажный сверток, перевязанный бечевкой. Ханна коснулась его так осторожно, словно боялась обжечься.

К ритуалу с куклой служанка заранее не готовилась. Историю про колдовство Ханна сочинила на ходу, однако Гангу она не выдумала. Только о некоторых ее словах умолчала — к примеру, об этих: «Заруби себе на носу, дитя. Никто не позаботится о бедной девушке, кроме нее самой».