Чудовище лощин

Эндрю Питерсон, 2011

Ледяные прерии позади. Теперь у семьи Игиби осталась одна надежда на спасение – Зелёные лощины. Может быть, там героям удастся спрятаться от Клыков… Но в этом укромном и цветущем краю есть свои опасности. Кто же на этот раз угрожает Джаннеру, Лили и их младшему брату? Страшные существа из Чёрного леса, суровые лощинцы или главный неизменный враг детей Наг Безымянный? Удастся ли детям Игиби защитить друг друга на этот раз?

Джейми, моей невесте, которая отлично меня знает и тем не менее любит

Andrew Peterson

THE MONSTER IN THE HOLLOWS

Text copyright © 2011 by Andrew Peterson

Cover art by Nicholas Kole

Cover design by Brannon McAllister

All rights reserved. No part of this book may be reproduced or transmitted in any form or by any means, electronic or mechanical, including photocopying and recording, or by any information storage and retrieval system, without permission in writing from the publisher.

This translation published by arrangement with WaterBrook an imprint of Random House, a division of Penguin Random House LLC.

© Сергеева В.С., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

1. Тишина, полная дыма

Джаннера Игиби разбудил не шум, а тишина.

Что-то случилось.

Он заставил себя сесть и поморщился от боли в шее, плечах и ногах. Каждое движение напоминало мальчику о ранах, нанесённых когтями и зубами.

Обладателя этих зубов и когтей он ожидал увидеть спящим на соседней койке, однако брата в каюте не было. Солнечный свет лился в иллюминатор и скользил туда-сюда по пустому матрасу как маятник, в такт качке. Одеяло и простыня валялись на полу, что, впрочем, Джаннера не удивило: Кальмар и дома в Глибвуде никогда не заправлял постель. Удивительней всего было его отсутствие.

Несколько недель подряд Джаннер и Кальмар не вылезали из постели — Джаннер выздоравливал от ран, а Кальмар составлял ему компанию. Каждое утро, просыпаясь, Джаннер видел своего мохнатого брата на соседней койке, как правило, с альбомом на коленях. Поскрипывание пера звучало успокаивающе, как птичье пение. Обычно Джаннер лежал несколько минут с закрытыми глазами, прислушиваясь к дыханию Кальмара и напоминая себе, что это существо на самом деле его младший братишка. Он никак не мог привыкнуть к новой внешности Кальмара и к хриплому рычанию, которым порой обрывался его мальчишеский голос. Зато дыхание оставалось прежним — и взгляд тоже. Если порой Джаннер сомневался — достаточно было заглянуть в эти ясные синие глаза, чтобы вспомнить, что под волчьей шкурой скрывается маленький мальчик.

Джаннер сделал глубокий вдох и спустил забинтованные ноги на пол. Раны заныли; он поморщился, увидев на бинтах тёмные пятна. Нии и Лили придётся делать перевязку, а значит, опять будет больно. Ему пришлось собрать все силы, чтобы встать; он редко это делал в одиночку. Мальчик содрогнулся при воспоминании о том дне, когда получил эти раны. Ледяная вода, в которую он прыгнул вслед за Кальмаром, жгучая боль от когтей, впивающихся в бёдра, царапающих спину и рвущих рубашку в лоскуты… и самое страшное — острые зубы, которые кусали Джаннера за плечи и за шею. Зубы брата.

Корабль скрипнул, и вновь настала тишина. Судно казалось живым существом. Оно стонало, как старик во сне; оно кашляло, когда надувались паруса; оно вздыхало, когда дул попутный ветер. Моряки весь день напролёт перекрикивались и смеялись, и даже ночью Джаннер слышал плеск волн о корпус и негромкие голоса вахтенных.

Сердцем корабля был Подо Рулевой. Одноногий старик ходил с носа на корму, с правого борта на левый, и его деревяшка отбивала такт до глубокой ночи, словно одушевляя корабль. Голос старого пирата неумолчно гремел и рокотал; если Джаннер вдруг начинал гадать, куда делся Подо, достаточно было прислушаться на мгновение, чтобы услышать отрывистую команду, взрыв хохота или стук деревяшки по палубе.

Но сердце корабля вдруг перестало биться, и это разбудило Джаннера. Ни странное спокойствие моря, ни тишина на палубе, ни даже отсутствие Кальмара не было таким тревожным, как молчание Подо Рулевого. Старик словно исчез.

А потом, как будто нарочно чтобы усилить тревогу Джаннера, повеяло дымом. Джаннер встал — слишком резко. От боли в ногах, шее и спине у него закружилась голова, но мальчика это не остановило. Он должен выяснить, что происходит на палубе, хотя бы для того, чтобы убедиться, что ему не снится кошмар.

Джаннер сделал три шага к трапу, и дверь распахнулась. В каюту хлынул свет.

— Джаннер, мальчик мой, зачем ты встал? Как выразился Милдреш Энворт: «Твой когтистый брат нанёс тебе тяжкие раны!» — Объёмистый живот Оскара Н. Ритипа, показавшись в дверях, заслонил солнце, как во время затмения.

— Господин Ритип, что случилось? Куда все делись? Почему пахнет дымом?

Джаннер шагнул вперёд и снова скривился от боли в ногах.

Оскар, переваливаясь, спустился по трапу:

— Ну-ну, успокойся. Вот так, паренёк… — Он взял Джаннера под руку, помогая ему устоять.

— Что случилось? — повторил Джаннер.

Оскар поправил очки и вытер потную лысину:

— Всё в порядке, мальчуган. Всё в порядке.

Оскар, который раньше целыми днями попыхивал трубкой за столом в задней комнате «Книг и всякой всячины» и лишь читал о настоящих приключениях, но никогда не ступал на палубу корабля, стал почти заправским моряком. Он был бос, в подсученных штанах и безрукавке, которая позволяла ему щеголять новенькой татуировкой. Хотя Оскар ничуть не похудел, выглядел он гораздо здоровее.

— Если всё в порядке, почему пахнет дымом? Клыки вернулись?

Семеро Клыков, которых они взяли в плен после бегства из Кимеры, дичали с каждым днём. Они выли и царапали стены, и стало ясно, что они не остановятся, пока не проломят обшивку. Кимерцы хотели казнить пленников, однако Ния не позволила. Спустя две недели Подо распорядился посадить Клыков в маленькую шлюпку, дав им кувшин воды. Он убедил остальных, что это ничуть не хуже казни, а если Создатель хочет, чтобы Клыки выжили, Он сам им поможет. С тех пор Джаннер много ночей лежал без сна, воображая, что Клыки каким-то образом догнали корабль, тихонько влезли на борт и перебили всех на судне.

Оскар, поднявшись на первую ступеньку, небрежно махнул рукой:

— Что ты, их давно нет. Это твоя мать послала меня за тобой. — Он посерьёзнел. — Ты должен кое-что увидеть.

Джаннеру всегда казалось, что взрослые слишком тянут с ответами. Ноги у него так болели, что восемь ступенек трапа представлялись ему очень долгим путём; столько ждать он не хотел.

— В чём дело? Ну пожалуйста, господин Ритип!

— Нет, дружок. Это надо видеть своими глазами. Ну, соберись с силами, и пошли.

Джаннер ухватился за плечо старого друга и двинулся вверх по трапу. Когда глаза привыкли к свету, он впервые со дня отплытия увидел открытое море. Джаннер видел водную гладь, без конца и края уходящую на восток, с высоты Глибвудских утёсов и в тот день, когда они бежали из холодной гавани, окружённой белыми скалами. Но теперь море окружало мальчика со всех сторон. У него захватило дух. Тёмное море тьмы было огромным и ужасным; у Джаннера заколотилось сердце и закружилась голова… и он сразу влюбился в море.

Он вспомнил рисунок, изображающий юного Эсбена в открытом море, в день его рождения. Джаннер зачарованно часами смотрел на этот рисунок и мечтал однажды пережить то же самое. Солёный запах, блеск солнца на воде, память об отцовской любви к морю нахлынули, как приливная волна, и у него сжалось сердце.

Восторг спал, когда ветер переменился и Джаннер вновь почуял едкий запах дыма. Мальчик отвёл взгляд от моря и обнаружил, что все стоят на палубе, молча глядя на затянутое облаками небо на юге. Среди моряков виднелась высокая красивая женщина, которая левой рукой обнимала за плечи хромую девочку, а правой — маленького Серого Клыка. Рядом стоял Подо — без рубашки, держа в руке нечто вроде дубинки.

— Пойдём, дружок, — сказал Оскар.

Ния, Лили, Кальмар и Подо повернулись к Джаннеру.

Вид родных придал мальчику сил. Он отпустил руку Оскара и заковылял к матери. Ноги, плечи и спина так и горели, но его это уже не волновало. А главным было — ладонь Подо у него на макушке, щека Лили, прижавшаяся к его плечу, материнские объятия, которые ничуть не разбередили раны, и робкое прикосновение Кальмара.

Джаннер почувствовал сквозь одежду когти брата и невольно поморщился. Неприязнь была мимолётная, но её хватило, чтобы разрушить чары.

— Доброе утро, сынок, — сказала Ния, коснувшись лица Джаннера. Она улыбнулась сыну, но в её глазах была печаль, и Джаннер понял, что она недавно плакала.

Лили молчала. Она просто держала брата за руку и смотрела на серый горизонт.

— Мама, в чём дело? — спросил Джаннер. — Почему никто не хочет сказать мне, что случилось?

Ния помогла ему подойти к борту и указала на горизонт:

— Смотри.

Но Джаннер не видел ничего необычного. Море было зловеще спокойным; оно как будто затаило дыхание. Казалось, корабль зашёл на чужую территорию. Но смотреть было решительно не на что! Все вокруг на что-то глазели, а Джаннер видел одни только облака. Потом он вспомнил запах дыма, и до него дошло:

— Это не облака.

Подо переступил с ноги на ногу и покачал головой:

— Нет, паренёк, не облака.

— Это дым, — догадался Джаннер.

Все карты, которые он когда-либо рассматривал, пронеслись перед его мысленным взором. Мимо летели континенты и страны, с их реками, горами и лесами. Он видел Скри, Фубские острова, беспредельную гладь Тёмного моря тьмы, лежащие на востоке Зелёные лощины. К югу от них, неподалёку от северо-западного побережья Даня, находился маленький остров…

— Анниера, — произнёс Джаннер. — Сияющий Остров.

— Да, мальчуган. Девять долгих лет прошло, а он ещё горит, — ответил Подо.