Девочка и стол

Энди Кейдж, 2018

Септима Хадсон – обычная девочка из музыкальной семьи. Ее родители с детства мечтали выступать вместе с Королевским оркестром, но… Джон и Лора не были достаточно талантливыми, чтобы добиться желаемого, и тогда они решают достичь его через свою дочь. Одержимые идеей родители делают все, чтобы Септима стала выдающейся пианисткой – лишают ее друзей, интересов и свободы. И когда девочка оказывается на грани срыва, в ее жизни появляется Джек – письменный стол, который помогает ей стать сильной, чтобы противостоять родителям, учителям, соперникам и всему академическому сообществу.

Ре

Маленькая выскочка

Под строгим присмотром Виктории Эмери к семи годам маленькая Септима научилась играть сложные произведения Рахманинова, Листа и других великих пианистов. Стало очевидно, что для дальнейшего роста девочке необходимо участвовать в музыкальных соревнованиях.

Конкурсы пианистов среди детей и взрослых проводятся по всему миру. Они выявляют наиболее одаренных и перспективных исполнителей. Математика мероприятий довольно проста: если ты хочешь добиться успеха, то тебе необходимо побеждать и хвататься за каждую возможность. Удачная серия позволяет музыканту двигаться вверх — участвовать в более престижных академических конкурсах и получить возможность выступить на сцене со знаменитым оркестром перед высшим обществом. Самые успешные исполнители становятся частью такого оркестра. Сперва привлекаются эпизодически, а в дальнейшем вытесняют кого-то из состава.

Родители Септимы мечтали о мировых гастролях с Королевским филармоническим оркестром, который еще называют Государственным оркестром Великобритании. Джон и Лора всегда повторяли: «Септима — ты особенная, тебя ждет блестящее будущее», и делали все, чтобы девочка добилась успеха в жизни, забывая о главном.

Говорят, что успех имеет две стороны — светлую и темную. Но скажите об этом тем, кто его добился, и они ответят, что нет никаких сторон. Ведь картина выглядит яснее, когда ты видишь в ней себя.

* * *

В конце весны 2015 года Виктория Эмери подала заявку на участие Септимы в нескольких местных соревнованиях среди пианистов для детей до восемнадцати лет. Девочка должна была набраться опыта, уверенности, почувствовать дух соревнований и победить как минимум в пяти таких мероприятиях, чтобы получить возможность выступить в престижном Шотландском международном конкурсе. Все мероприятия такого формата проводятся как для детей, так и для взрослых. Юношеские соревнования проходят в упрощенной форме в силу большого числа заявок. В некоторых случаях организаторы делают исключения, допуская несовершеннолетних до конкурсов для взрослых. Так было с Викторией Эмери, которая уже в четырнадцать лет значительно опережала всех своих соперников.

Первый конкурс пианистов, где принимала участие Септима Хадсон, проводился в самой обычной школе в центре Лондона. Это должно было стать важным событием для девочки, но не стало. Септима не хотела ни с кем соревноваться, ей просто нравилось играть музыку и видеть как улыбаются родители. Но поскольку мама с папой сказали, что выступать на конкурсах очень-очень важно, то девочке ничего не оставалось.

Дети такие доверчивые.

В школе царила атмосфера страха, волнения, зависти и презрения. Септиме не понравилось то, что она увидела: суматоха, крики, детский плач. Это было плохое место. Девочка обернулась, оценила взглядом происходящее и подумала: «Если я хорошо сыграю, то может быть все будут улыбаться, как мама и папа?». Но никто не улыбнулся, когда прозвучала последняя нота девятого «Ноктюрна» Шопена в исполнении Септимы Хадсон — девочки в красном платье. Зал лицемерно аплодировал.

Септима отошла от рояля и поклонилась зрителям. Этот ритуал она будет повторять еще много раз, но лишь в будущем он будет что-то значить. Когда аплодисменты стихли, девочка услышала перешептывание людей:

— Маленькая выскочка, — сказала полная дама с гнездом на голове.

— Вы видели ее платье? — возмутилась ее соседка.

— Надела красное, чтобы хоть как-то выделиться, раз уж игрой не получается, — с умным видом сказал муж соседки полной дамы.

— Безобразно исполнила Шопена, — продолжила полная дама.

— Я слышал у нее богатые родители.

— Думаешь, подкупили судей?

— Не исключено, ведь другие были не хуже.

Вот только были. Даже стакан виски не действует так губительно на рассудок, как человеческая зависть.

Девочка поспешила уйти со сцены.

* * *

Родители были в восторге от выступления Септимы, а вот Виктория по-снобски заметила:

— Тебе не хватает чувства, эмоций в игре. Твое исполнение звучало топорно. Хорошо, что все остальные участники были гораздо хуже, некоторые даже играли не те ноты, полная деквалификация, — мисс Эмери строго посмотрела на девочку — У тебя талант, малышка, но талант нужно развивать, и если сейчас ты остановишься, то можешь забыть о Королевском филармоническом оркестре.

— Но Септима старалась, — возразил Джон.

— Этого мало, мистер Хадсон. Следующий конкурс не будет таким простым.

— Следующий? Но мы еще не победили в этом, — сказала Лора.

Виктория бросила надменный взгляд на мать Септимы и сказала:

— Мы безоговорочно победили, просто не все еще об этом знают. Есть мечтатели, которые иррационально верят в своих детей, но даже до них скоро дойдет, что Септима выше всех участников на две головы. Ждать объявления результатов — пустая трата времени. Пора готовиться к следующему конкурсу. Уходим.

И действительно, спустя пару дней на почту Хадсонов пришло письмо, в котором говорилось о победе Септимы. Ей стоило бы радоваться, но..

Талант — жестокая вещь, а его развитие — это путь одиночества.

* * *

В отличие от сверстников, которые беззаботно играли на улице в мяч, мир маленькой Септимы вертелся только вокруг белого фортепиано в доме, где всегда играла музыка. Рояль был для нее как большой белый кит для капитана Ахава, с той лишь разницей, что герой «Моби Дика» сам выбрал свою судьбу, а Септиму заставили выбрать.

Трудно быть ребенком, когда тебе не с кем поиграть, когда тебя окружают только взрослые, а все сверстники словно бы стоят где-то за пределами купола, которым накрыта твоя жизнь. С этим можно попытаться бороться, но проблема в том, что ключей от выхода у тебя нет. В жизни Септимы так было не всегда. Она помнила, что в прошлом родители любили ходить с ней гулять. Мелоди-стрит была прекрасной улицей с доброжелательными людьми, своими традициями и парком через дорогу, где можно было покормить уточек, которые мило кружили по пруду и крякали. Септима любила уточек. Может быть, время и искажает воспоминания, но девочка была уверена, что ее знакомили с соседскими детьми, что она играла с ними и общалась. Одного из них, кажется, Роджер звали или Тед? Но появилась «мечта» и все изменилось.

Иногда во время занятий Септима бросала взгляд в окно на дом четыре, и видела простых детей, у которых не было больших амбиций, но все они мечтали кем-то стать — космонавтами, футболистами, врачами, актерами и даже клоунами в цирке. Девочка так увлеченно смотрела на них, что забывала играть на фортепиано. А когда рояль не звучал — приходили родители или мисс Эмери и читали лекцию:

— Не смотри на них, — говорил кто-то из одержимых «мечтой», скорее всего мисс Эмери, это было в ее стиле. — Эти дети прожигают свое время и ничего не добьются в жизни. Максимум, что им светит — второсортная работа и кредитное рабство. Ты не такая как они, у тебя есть талант, Септима.

Девочка это усвоила, но не могла понять почему детям за окном весело, а ей — нет.

* * *

До появления Виктории Эмери мир Септимы Хадсон казался волшебным королевством — Септилэндом, где она была маленькой принцессой. Прекрасное время. Тогда родители девочки улыбались всякий раз, когда она подходила к фортепиано, радовались ее первым шагам и маленьким успехам в музыке. Но воздушные замки рушатся, пока на них не смотрят.

Почему люди верят?

Успех не заставил себя долго ждать. Как бы ни была холодна Виктория Эмери, сколько бы ни было в ней надменности и презрения ко всем окружающим, но свое дело она знала. Настоящий профессионал. Не стоит удивляться, что в течение двух лет Виктория с легкостью привела Септиму к серии побед на городских конкурсах. Девочка повторяла путь мисс Эмери, сама того не зная. Дальше было сложнее.

* * *

Шотландский международный конкурс пианистов проводится в Глазго с 1986 года. Он был организован в память о Фредерике Ламонде. Является довольно престижным мероприятием среди академического сообщества. С него начинали многие выдающиеся пианисты современности. Победа на этом конкурсе — хороший карьерный старт.

Королевская Консерватория Шотландии, где проходило соревнование, выглядела величественно по сравнению со всеми другими местами, где Септиме приходилось выступать. Совсем иной уровень организации. Это было первое серьезное испытание на пути девочки.

Когда Септима переступила порог музыкального учреждения, ничего не случилось, никакой магии, фанфар, даже хлопушка не хлопнула, хотя родители уверяли, что это здание — символ музыки, и здесь исполняются мечты. Но девочка увидела просто много серьезных лиц под бетонной крышей. Создавалось ощущение, что музыка для них — это вопрос жизни и смерти.

Родители и мисс Эмери шли рядом с Септимой и говорили о чем-то своем — наверно о «мечте», о чем им еще говорить? Девочка их не слушала. Ей не нравилось здесь, но после случая на втором городском конкурсе она перестала высказывать недовольства. Септима просто делала то, что скажут папа и мама, по крайней мере это делало их счастливее на какое-то время, а когда они были счастливы, то и Септима чувствовала себя лучше.

* * *

— Мама, мне здесь не нравится, — так девочка в красном платье обозначила протест два года назад.

— Септима, дорогая, есть вещи поважнее, чем нравится и не нравится, — говорила ее мать. — Иногда нужно делать то, что тебе неприятно, ради высокой цели. Ты ведь всегда мечтала играть с Королевским оркестром…

Опять эта фраза, ну почему все вокруг думают, что я хочу играть с этим оркестром? — подумала Септима.

–…А для этого тебе придется потерпеть. Я обещаю, потом все изменится. И ты скажешь нам с папой и мисс Эмери «спасибо», — продолжила наставлять девочку Лора Хадсон.

Септима поняла, что спорить с матерью просто бесполезно, и лучше делать все так, как она скажет.

* * *

На конкурсе в Шотландии девочка в красном платье должна была играть Баха. Что за произведение? Если вы спросите виновницу торжества, то она вам не ответит, потому что иной раз сама забывала все эти скучные названия, оканчивающиеся на «Си минор» или «Ля мажор». От Септимы требовалось просто стучать по клавишам определенным образом. Мисс Эмери говорила, что акцентирование придает эмоциональный оттенок произведению, а музыкальные формы и техники воссоздают чувства и переживания авторов. Это все звучало так странно.

Но если я не чувствую печали или радости, играя эти произведения, почему люди все равно верят? Только потому, что я в нужное время с нужным акцентом давлю на клавишу? — мысленно возмущалась Септима.

Но сказать такое Мисс Эмери означало подписать свой собственный смертный приговор. У них с Септимой были натянутые отношения, хотя нет, просто плохие, но родители девочки одобряли методы Виктории, потому что они давали результат. А результат слишком часто затмевает разум.

Когда Септима допускала ошибки в исполнении, мисс Эмери говорила: «Я не буду бить тебя по рукам линейкой, мы же не пещерные люди, ты просто будешь играть этот отрывок до тех пор, пока я не скажу „нормально“». А девочка наивно думала: «Вот уж испугала, мисс Злюка».

Однако добиться от мисс Эмери слова «нормально» было так же трудно, как покорить Эверест без снаряжения. Иногда Септима играла до самой ночи, чтобы удовлетворить чувство прекрасного своей учительницы. Это было пыткой. Надо ли говорить, что девочка постепенно отстранялась от рояля и теряла всякое желание играть музыку.

Жизнь Септимы Хадсон катилась в темную пропасть. Спасало одно — родители девочки все еще улыбались ее победам, словно теплое прошлое возвращалось на миг.

* * *

Септима и мисс Эмери стояли за кулисами, ожидая своей очереди. На сцене выступал мальчик, кажется, его звали Питер Олсгуд или Освальд. Это было не важно, потому что мир Септимы вертелся только вокруг большого белого рояля, иногда черного. Академическое сообщество признавало только два цвета. Речи о том, чтобы заговорить с этим мальчиком, не было, хотя он тоже выглядел марионеткой, которая должна была показывать в музыке чужие эмоции. Джон и Лора решили, что девочке лучше не общаться с конкурентами, потому что: «Мало ли что у них на уме? А еще хуже, что на уме у их родителей? Для некоторых все средства хороши, лишь бы устранить препятствие!».

Препятствие? Значит, вот кто мы для вас, мам, всего лишь маленькие препятствия? — думала Септима.

Девочке не нравилось то, во что превращались ее родители. Они становились бездушными монстрами, как мисс Эмери. Но Септима верила, что своей игрой и любовью к музыке сможет сделать их прежними.

Зал консерватории был полон, слушатели в красивых костюмах, под стать помпезности конкурса, расселись по своим местам. От мероприятия веяло высоким статусом. Все были такими серьезными и важными. Знали, когда можно и нужно хлопать, а когда — нет. Септима даже подумала, что это единственное различие между выступлениями в школах и консерваториях.

Костюмы у вас краше, хлопаете вовремя, но слушаете все так же.

Для девочки по большей части ничего не изменилось. Ее задача — выйти на сцену, сыграть произведение, которое она разучивала последние полгода по двенадцать часов в день, поклониться и, возможно, забрать почетную грамоту победителя или что там выдают? Виктория Эмери всегда выкидывала награды Септимы, аргументируя это тем, что обозначать ее успех она будет сама.

— Твоя очередь, малышка, — сказала мисс Эмери. — И помни, играй строго по нотам, учитывай все авторские замечания.

— Ладно, — сухо ответила девочка.

Септима не волновалась, просто вышла из-за кулис, бросила взгляд в зал, и поторопилась к роялю. Ей были абсолютно безразличны победа, зрители и конкуренты.

Какая неожиданность! Он опять черный! — подумала Септима. Без разницы, я просто сыграю так, чтобы мама с папой стали такими как прежде, и заставлю их улыбаться. Если для этого надо победить, то я это сделаю, так или иначе.

Маленькие пальчики опустились на клавиатуру рояля. Заиграла музыка. Музыка, которую хотели услышать в консерватории. Музыка, сыгранная для судей строго по нотам. Музыка, что исполняют победители. Это был Бах, может быть какой-то фрагмент из его сюиты, а может быть нет. Спросите у тех, кто был в зале в тот день, у тех, кто разбирается в академической музыке. В действительности имело значение только то, ради чего девочка в красном платье играла изо всех сил. Первый раз в своей жизни она захотела изменить что-то музыкой. Септима выкладывалась как никогда, словно от этого зависела чья-то жизнь. Со стороны казалось, что девочка прониклась произведением, что она чувствует все то, что переживал автор. Это была такая красивая ложь, в которую поверили все. И только Септима знала, что за краской, эмоциями и чувствами лежит хладнокровное исполнение по нотам. Она была спокойна как робот. Виктория Эмери не говорила этого Септиме, потому что, возможно, сама не знала, но главное на детском академическом конкурсе — умело обмануть зрителей и судей.

Однажды и андроиды вас одурачат, — подумала Септима, громко исполнив финальный аккорд.

Звук разнесся по залу и наступила гробовая тишина.

Три, два, один…давайте аплодируйте уже, и я пойду к родителям.

Концертный зал просто взорвался от оглушительных оваций и пустился в бесконечные аплодисменты. Казалось, на горизонте загорелась новая звезда. Пресса так и написала.

Септима наигранно улыбнулась, поклонилась зрителям и покинула сцену. Это была победа. Так уверенно девочка не выигрывала никогда, даже в день своего дебюта. Первое место ничего не значило для нее, Септима просто хотела заставить родителей улыбаться. Но улыбок она так и не увидела.

Ушастик

В девять лет Септима Хадсон победила в престижном музыкальном конкурсе в Глазго. Судьи были впечатлены. Зрители ликовали. Но родители и Виктория Эмери восприняли победу как должное — ничем не примечательное событие. Они сразу же принялись готовить девочку к новому конкурсу.

— Септима, сегодня ты сделала важный шаг на пути к успеху. Но это только начало. Если ты продолжишь побеждать, то… — не успела закончить Лора.

— Это сделает вас с папой счастливыми? — спросила Септима.

— Ну конечно, милая, ведь мы все об этом мечтали с того дня, когда ты впервые подошла к роялю.

— Ладно, мам. Я постараюсь.

Но почему ты не улыбаешься? Что мне сделать, чтобы исправить это? — мысли пролетали у девочки в голове. Сколько бы я ни побеждала, ничего не меняется! Становится только хуже. Вы с папой отдаляетесь от меня. Но кроме музыки я ничего не умею!

Шли мучительные дни, гнетущие недели и бесконечные месяцы, Септима постепенно превращалась в робота, играющего строго по нотам ради побед в конкурсах. И если бы это была «Апрельская ложь»³, то кто-то бы точно назвал девочку «Метрономом».

— Наша цель — конкурс имени королевы Елизаветы, — сказала Виктория Эмери.

— Ваша, — прошептала Септима.

— Что ты сказала, малышка?

— Ничего, мисс Эмери, какое произведение я должна играть?

— Не так быстро, милая. Сначала тебе нужно победить в конкурсах в Хамамацу и Хельсинки.

— Ладно.

— Думаешь, это будет так легко?

— Нет, но я это сделаю, так или иначе.

— Как уверенно. Хорошо, — Виктория ухмыльнулась. Девушка подумала, что Септима идет по ее стопам.

Дело не в уверенности, дорогая мисс Злюка, а в закономерностях, которые заметил бы даже Ушастик⁴. Если у тебя достаточно врожденного таланта и ты строго соблюдаешь «пожелания» академического сообщества, то ты победишь. Это не просто, но порядок ясен. Никому не нужна твоя индивидуальность, — подумала Септима, но не высказала мысль.

Не без труда девочка с Мелоди-стрит победила в обоих конкурсах. Септима перестала отличать одно мероприятия от другого, хотя разница между Финляндией и Японией, где она успела побывать, просто огромная. Но когда у тебя нет возможности посмотреть страну, поговорить с людьми, а в аэропорту тебя заставляют повторять сыгранное на воображаемом рояле, то все превращается в серую массу.

Красные дьяволы

Наступило лето 2019 года. Септиме исполнилось одиннадцать. Как пианистка она чувствовала себя увереннее, чем когда-либо, поэтому говорить о ее готовности к конкурсу королевы Елизаветы не приходилось.

Родители девочки уехали по делам в центр города, но обещали вскоре вернуться и отправиться с ней на конкурс. Септима какое-то время играла на рояле, а потом вышла на улицу. Небо над Мелоди-стрит было хмурое, но кому-то казалось, что светит яркое солнце. Девочка стояла возле своего дома и ждала. Это было не одно из тех томительных ожиданий, которые настигают пунктуальных людей во время встреч с безответственными, отнюдь, Септима хотела чтобы момент продлился как можно дольше, потому что в эту минуту она была свободна. Никто не давил, не кричал и не заставлял играть на рояле. Можно было делать все что угодно.

Как хорошо вот так просто стоять на улице.

Вдруг из ниоткуда с бешеной скоростью вылетел футбольный мяч и попал девочке в голову. Звездочки. Нокдаун. Септима рухнула на землю. На секунду она потеряла сознание. Когда девочка очнулась, ее окружали соседские дети, которые, кажется, уже вынашивали план, где спрятать труп.

— О нет! Я не хочу в тюрьму, давайте выбросим ее в пруд к уткам! — кто-то запаниковал. — Вы знаете, что они там делают с гиками?

— Клюют? — засмеялся кто-то. — Ох уж эти утки.

— Не тупи, она жива, — ответил еще кто-то.

Их было трое.

Что случилось? Кто эти люди? Почему они сбили меня с ног? Может быть это и есть банда несовершеннолетних преступников, про которых рассказывали родители? Надо срочно звонить в полицию.

Мальчик в футбольной форме и красной бейсболке, скрывающей темные волосы, подал руку девочке.

Вот черт, это наверно главный у них. Руку тянет, наглец. Что же делать?

— Извини, тебе не больно? — сказал мальчик. — Меня зовут Тед МакРейн, и похоже, мы соседи по Мелоди-стрит.

Судя по надписи на футболке он даже название преступной организации не скрывает. Красные дьяволы⁵. Звучит устрашающе.

Септима молчала, рука мальчика зависла в воздухе.

— А я Алан Шепард, — сказал мальчик в очках с короткой стрижкой как у Спока⁶. Он сильно заикался. — Живу рядом — в четвертом доме.

— Мы его называем Киллер. Я Ральф Холт, — ухмыльнулся самый толстый из детей. На нем были черная футболка и черные шорты. Возможно, чтобы скрыть полноту, но получалось не очень. — Моя берлога в конце улицы, можешь заглянуть как-нибудь и мы с тобой…

Тед ударил Ральфа по затылку.

Вот и шестерки заговорили. Этот тип непрост, ходит с охраной. Убежать не выйдет, бояться поздно.

— Убери своих шестерок, я тебя не боюсь! — Септима нахмурилась.

— Да о чем ты?! — Тед сильно удивился, почти так же, как двумя годами ранее, когда Алан сказал ему, что «Терминатор 2» — это не документальный фильм.

— По вам тюрьма плачет, видно, что вы банда малолетних преступников.

— Я порешил своего первого, когда сидел в Алькатрасе за воровство зубочисток, — с серьезным видом сказал Алан и поправил очки. — Тед, откуда она об этом узнала?

— Хорошо, что она не знает, зачем тебе нужны были зубочистки, — подыграл Ральф. — Но скоро выяснит. Хи-хи-хи.

У Ральфа был дурацкий озабоченный смех, который пугал даже его маму.

— Да хватит, парни, — с улыбкой произнес Тед. — Они шутят, тебе не стоит бояться.

Странные ребята, и шутки у них дурацкие, но не похоже, что они хотят сделать что-то плохое, иначе бы уже сделали.

— Допустим, вы не банда, тогда зачем вы мне мячом в лоб запустили? — Септима все еще сидела на траве.

— Мы играли в футбол, Киллер хотел показать нам удар гарцующей лани, но получилось как всегда. Ты не первая его жертва.

— И не последняя, — сказал Алан и поправил очки.

— Давай лапу уже, — Тед добродушно посмотрел на девочку.

Септима протянула руку и, наконец, поднялась на ноги.

— Хочешь с нами поиграть в мяч? Смотрю, ты тут совсем одна.

Только руку подала, а он уже вербует меня в свою банду, вот наглец.

— Но я не умею.

— Мы научим, это весело, в большинстве случаев.

— Если мяч не прилетает в лоб, — заметила Септима и улыбнулась.

Ребята засмеялись.

— Меня, кстати, Септима зовут. Септима Хадсон.

А может, в банде не так уж и плохо? По крайней мере им весело.

Дети пошли во двор дома четыре, где жил помешанный на компьютерах Алан. Мальчик не любил уходить далеко от командного центра — своей комнаты. Но когда приходилось, он называл это вылазкой в другие миры.

— Играем двое на двое: Киллер и Ральф в одной команде, я и Септима — в другой. Ворота между деревьями, — сказал Тед.

— Эй, а почему не я с Септимой? — возразил Ральф.

— Потому что ты озабоченный фанат аниме, — аргументировал Алан. — Мы обещали твоей маме не подпускать тебя к девочкам.

— Ваши обидные намеки, мистер Киллер, мне непонятны! Я смотрю, но не трогаю. — Ральф гордо задрал голову. — Тед, это правда? Как вы могли?!

— Да, чувак, увы, у нас не было выбора, — Теду стало немного стыдно за друга и он тяжело вздохнул.

— А какие правила? — спросила Септима.

— Ты смотрела футбол? — ответил Алан.

— Нет.

— Как же так? В этой стране люди помешаны на футболе. Даже Пол Маккартни⁷ пинал мяч, — удивился Ральф.

— Все помешаны, кроме тебя с твоими тупыми нарисованными невестами, — рассмеялся Алан.

— Меня оскорблять можешь, но не трогай Эрину-тян⁸! — рассердился Ральф.

Тед прикрыл рукой лицо и покачал головой:

— Не обращай внимания.

— Ладно, я только на рояле играю, у меня нет времени на футбол, — сказала девочка.

— Ого! Так это же круто, сыграешь нам как-нибудь? — спросил Тед.

— Может быть, если футбольные правила расскажете, — улыбнулась Септима.

— Ладно, все началось более века назад… — Алан заикался сильнее обычного.

— Киллер, Half Life 3⁹ выйдет раньше, чем ты закончишь рассказывать правила, — сказал Тед.

— А это долго? — Септима не понимала шуток этих ребят.

Все засмеялись, кроме девочки.

— Забудь про эту дурацкую игру, — Ральф ходил по тонкому льду, Алан смотрел на него как озлобленный суслик. — Все просто: пинай мяч ногами по воротам, руками не трогай.

— И это все?

— Да, мы же не под эгидой УЕФА выступаем.

— Не уверена, что смогу пнуть мяч достаточно сильно.

— У тебя получится, Септ, — Тед достал монетку в десять пенсов из левой гетры и кинул девочке. — Держи, это принесет тебе удачу.

— Это же просто монетка, — Септима осмотрела десять пенсов.

— Не просто, Септ. Однажды она спасла мне жизнь.

— Технически, тот факт, что тебя не задавила машина в тот день, не значит, что монетка приносит удачу, — с умным видом сказал Алан. — Меня всегда интересовал вопрос, если бы в тот день вместо монетки ты увидел белочку, то..?

— То сейчас бы она грызла провода в твоем командном центре, — ответил Тед.

— Туше.

— Я думаю, она поможет, — сказала девочка. — Спасибо, Тед.

Дети разошлись по разные стороны импровизированного поля.

— Наша команда будет называться… — задумался Ральф. — Пернатые фурии зубастых равнин Нижнего Лондона¹⁰ или сокращенно ПФЗРНЛ-дримтим.

— Ну и название, — Септима закатила глаза.

— Септ, с названия все и начинается. Все команды-победители имели крутые названия, например, Манчестер Юнайтед! — сказал Тед.

— Да брось, они ничего серьезного не выигрывали уже сто лет, — засмеялся Алан.

— Ну, ты сам напросился, Киллер, — сердито проговорил Тед. — Гейб Ньюэлл¹¹ не…

Лицо Алана вытянулось от удивления.

— Ты не посмеешь этого сказать!

— Еще как посм…

Септима неожиданно встряла в разговор:

— Значит, нам нужно крутое название? Может Юнайтед Квинтс?

— Звучит устрашающе, мне нравится, — сказал Тед.

Ральф грозно посмотрел на Теда и произнес:

— Агрх!!! Мы вас раздавим, вперед, Фурии! Кубок Мелоди-стрит наш!

Игра началась. Ральф отдал мяч Алану, тот пошел в обводку и запутался в своих ногах. Мяч отскочил к Септиме.

И что мне с тобой делать? — подумала девочка.

— Бей! — крикнул Тед.

И Септима со всего размаху ударила по мячу.

Алан только начал подниматься, как вдруг перед его глазами засияли звезды. Киллер комично рухнул на траву. Его очки разлетелись на несколько кусочков.

— О боже, что я наделала! — сказала Септима.

— Киллер погиб. Да здравствует новый Киллер! — провозгласил Ральф.

— Не так быстро, Киллер жив! — Алан поднялся на ноги. Достал синюю изоленту и начал склеивать очки.

— Чувак, куда делось твое заикание? — удивился Ральф.

— Септ, ты сломала Киллера! — Тед выразительно посмотрел на Септиму.

— Да нет, пацаны, все в порядке, — Алан заикался пуще прежнего. — Играем дальше. Но моя месть будет страшна.

— Да ты первый мне по лбу заехал, мы квиты, — улыбаясь, сказала Септима.

Дети продолжили играть. Мяч летал в разные стороны и все смеялись. Септиме было по-настоящему весело впервые за много лет.

— Тед, давай пас! — крикнула девочка, войдя в раж.

Мальчик в красной кепке недооценил свои силы и послал мяч Септиме слишком быстро. А потом были слезы. Игра закончилась.

* * *

Когда машина Джона и Лоры подъехала к дому, девочка сидела на бордюре и плакала. Где-то вдалеке звучала сирена скорой помощи.

— Что случилось, Септима?! — спросила Лора.

— Почему ты плачешь, зайка? — удивился Джон.

Девочка хлюпала носом и держалась за правую кисть. Рядом с ней стояли дети, но родители Септимы не обращали на них внимания, словно бы их не существовало. В каком-то смысле в мире, созданном Джоном и Лорой, этих детей действительно не существовало. Для них на Мелоди-стрит был только дом с цифрой пять.

— Это произошло случайно, я ударил по мячу слишком сильно… я не хотел, чтобы так случилось, не хотел, — сказал Тед.

— Мяч попал Септиме в пальцы, — добавил Алан.

— Мы просто играли, это случайность, — оценил ситуацию Ральф.

Родители девочки наконец обратили внимание на детей.

— Да вы в своем уме?! — взорвалась Лора. — Вы знаете, что Септима — гений фортепиано, ее ждет блестящее будущее. А теперь из-за вас, о боже… я даже думать не хочу. Проваливайте отсюда, и чтобы я вас больше не видела.

Алан, Тед и Ральф опустили головы и гордо приняли удар на себя. Они были, конечно, виноваты, особенно Тед, но не соизмеримо тому гневу, который на них обрушился.

— Что вы наделали! Уму непостижимо. Мало того, что вам на себя плевать, так вы губите будущее других. Вот что происходит, когда якшаешься с неудачниками! — добавил Джон.

У Септимы были сломаны пальцы на правой руке.

— Папа, мама, они не виноваты, я сама была неосторожна, — проговорила заплаканная девочка. — Я виновата.

— Не защищай их, милая. Мы сами во всем разберемся, — уверенно сказала Лора.

Родители Септимы были в ярости из-за того, что девочка пропустит конкурс королевы Елизаветы. Они ничего не хотели слышать. Позднее Джон подал в суд на родителей Теда, Алана и Ральфа. На каком основании? Да кто их знает, этих взрослых. Одно известно точно, отношения с соседями они испортили.

* * *

Септиме следовало расстроиться из-за травмы, но в душе она была рада случившемуся, потому что родители прекратили на нее давить. Пальцы не заживут быстрее, сколько на них не кричи, это знали даже Джон и Лора Хадсоны. Правда, с теми ребятами — Аланом, Тедом и Ральфом — девочке запретили общаться, потому что, как сказал ее отец, «У них опасные игры, которые могут сломать твое будущее!».

Счастливая монетка стала последним напоминанием о банде Красных дьяволов.

Примечания

3

«Твоя апрельская ложь» — манга о классической музыке.

4

Ушастик — персонаж книг А. Милна «Винни-Пух», более известен как ослик Иа.

5

Красные дьяволы — прозвище игроков футбольного клуба Манчестер Юнайтед.

6

Спок — один из ключевых персонажей во вселенной «Звездный путь»

7

Пол Маккартни — один из основателей легендарной группы The Beatles.

8

Эрина Накири — персонаж манги «Кулинарные поединки Сомы»

9

Half Life 3 — самая ожидаемая видеоигра 21 века. Возможно, не выйдет никогда.

10

Нижний Лондон — волшебное место из романа «Никогде» Н. Геймана, но Ральф об этом не знал.

11

Гейб Ньюэлл — один из основателей компании Valve, занимающейся разработкой компьютерных игр.