Омега. Мир голу

Эмиль Галли

Колонист терпит крушение. Без связи с внешним миром колония людей пытается выжить под постоянными атаками опасных хищников и местных диких аборигенов. С годами в колонии начинается упадок. Главный герой после совершеннолетия узнает, что его организм подвергся местной мутации и становится учеником шамана. Сможет ли он выжить в этом опасном мире и остановить вымирание колонии? Иллюстрация взята с сайта pixabay.com, автор PixxlTeufel

01. За День перед предназначением.

Проснулся я в холодном поту. Опять этот сон, всю мою жизнь мне снится один и тот же сон, что я лечу над красивым ночным лесом. А подо мной проносятся кроны величественных деревьев, залитых густым туманом и только их макушки, торчат из него. И голос впереди меня призывает, скрипучим голосом: «Приди, я жду тебя». Через несколько минут полета, меня, неведомая сила за шиворот выдергивает из этого великолепия, и я вскакиваю с кровати.

Про странный сон я никому не рассказываю, потом не избежать мне насмешек в свою сторону. Помню в детстве я раз заикнулся об этом, так потом надо мной долго издевались.

Повалялся немного в постели, пока сердце не успокоилось и поднялся с лежанки. За окном стояли сумерки, дом слабо освещали жировые светильники, от которых по дому разносился горелый запах.

Не думайте, что я жаворонок и рано встаю. Просто ночь на нашей планете длится около 21 часа. За ночь мы успевали поспать два раза. Вечером ложимся спать, а к полуночи, выспавшись вставали и занимались домашними делами. Так бодрствовали несколько часов и снова ложились спать, чтобы встать уже перед рассветом.

У очага готовила завтрак мама, а за столом сидел отец и подправлял и без того острые столовые ножи.

— Доброе утро мам, пап. — Сонным голосом сказал я и прошел к умывальнику.

— Доброе утро сынок, опять плохо спал? — Улыбнувшись сказала мама.

— Нормально мам.

— Кир умывайся скорей и за стол, у меня уже почти готово.

Умылся и сел за завтрак. Пол миски похлебки из смеси круп и вяленного мяса, все как обычно. Не сказать, что очень вкусно, но сытно. Питание было у нас было скудным, а кому не хватало нормы, тот постепенно истощался и умирал.

Я подкрепился и отправился одеваться. Накинул куртку с нашитыми хининовыми щитками из панциря сколопендры. Эти щитки моя гордость. Жаль, что мне так и не получилось доказать другим, что это мой трофей в результате жесткой схватки. Все вокруг, у меня за спиной, так и шептались, будто я нашел ее мертвой.

А случилось все случайно. Недавно, месяца четыре назад, я собирал грибы, увлекся и ослабил контроль за окружающим. Этим и воспользовалась местная сколопендра. Обычно, они не нападают на людей и даже при большом желании их очень тяжело найти. А тут она сама решила, что нашла легкую добычу. А может рядом была ее кладка, теперь уже не узнать. Я каким-то чудом почувствовал к себе ее внимание. И в один момент, резко сместился в сторону и выставил копье. Все произошло на рефлексах, я даже сообразить не успел. В ту же секунду древко сильным ударом выбило у меня из рук. Я отскочил в сторону и увидел гигантскую сколопендру, извивающуюся вокруг древка копья. Торчащий наконечник из сочленения в затылочной части сплошь был покрыт желтой слизью. Наконечник вошел ей прямо в пасть и это большая удача. Потому что с помощью копья, очень тяжело пробить ее броню. Сколько не бей, острие так и норовит соскользнуть с нее.

В наших лесах мало добыть добычу, ее еще надо сохранить. На запах крови сбежится множество желающих полакомиться твоей добычей. Поэтому, как только я отошел от шока, на трясущихся ногах, пошел собирать кислицу. Из-за избытка адреналина я никак не мог совладать своим телом. Меня трясло как нашего кузнеца с похмелья.

Запах кислицы представляет хорошую защиту, если необходимо перебить запах крови. Это растение с большими бархатистыми листьями с одной стороны. При их разминании, проявлялся острый запах, который очень раздражал нос. За счет этого он перебивал все другие запахи.

Я набрал охапку и начал их яростно разминать руками. Разминал и покрывал тело сколопендры в районе раны. Так же осмотрел траву вокруг, искал возможные брызги слизи и где находил, покрывал. Этому способу, я научился у охотников, когда проходил у них обучение. Жаль, что тогда не показал, каких-то выдающихся результатов.

После маскировки запаха я принялся постепенно снимать с нее сегменты панциря, примеряя на себя на расстоянии, чтобы не испачкаться. И если размер сегмента подходил по размеру, то вычищал его от плоти и укутывал в листья.

Я уже слышал рассказы о том, что панцирь сколопендры хорошо поддается деформациям. При вываривании в кипятке, он становиться податливым и ему можно легко придать желаемую форму.

Вырезал подходящие сегменты и вернулся в поселок. Дома вместе с отцом подогнал сегменты по своему телу. Щитки получились неказистые, нашитые на кожаную куртку и штаны, но функцию свою выполняли полностью. Удар ножа щитки держали хорошо, одновременно слегка пружинили под ударами, пытаясь сбросить острие. Эта способность давала свободу при движении.

Я надел штаны и обулся. Закинув на спину мачете с арбалетом, не забыл и нож. Ножны мои крепились горизонтально и составляли одно целое с пряжкой ремня. Такое расположение, позволяло быстро выхватить нож.

Закинул на плече свой рюкзак и двинулся к воротам. Меня уже заждался Керк, он рыбак, на сегодня я являюсь его помощником. Не имея своего предназначения меня отправляли на разные, необходимые для поселка работы. В помощь каким-либо мастерам: собирателям, плотникам, рыбакам и прочим. Если кому-то из них требовались помощники, они приходили к старейшине и просили человека в помощь. А старейшины уже на совете распределяли свободных работников, в основном молодежь, еще не получивших специализацию.

Предназначение, это праздник для всего поселка и главный день в жизни любого человека. Он проходит два раза в цикл весной и осенью, где парни и девушки получают свою специализацию на всю жизнь. Она не всегда постоянная, бывают времена, когда поселку срочно требуются работники другой сферы. Тогда старейшины собирают совет и решают, кого куда перевести, для пользы поселения. Но это бывает редко, только при больших потерях населения. Это, как правило, происходит после атак голу, местных диких племен аборигенов, которые бывают довольно редко. Для них обычно не очень удачных.

Местные аборигены, называют себя голу. Отличаются от людей внешне только бледной кожей и большими глазами, еще большой силой и выносливостью. Наконечники копий и стрел делают из обсидиана, вулканического стекла.

Так вот, предназначение выдается с учетом твоих наилучших способностей. Кто хорошо проявил себя в охоте, собирательстве и другом деле, то скорее всего и получит такую же специализацию. А чтобы молодой человек себя проявил, ему проводят пробные стажировки с наставниками по всем видам мастерства. Я их прошел все, только у меня такое чувство, что их все завалил. Так и не смог найти свое, везде был полной посредственностью.

Праздник предназначения был назначен на завтра. Там я, наконец, получу свою специализацию. Я стану мужчиной, ведь мне полных четыре с хвостиком цикла, что по земному около семнадцати — восемнадцати лет. Я стану взрослым и смогу привести в дом жену. Только не с кем мне создавать семью. Девушки меня обходили стороной, не хотели получить такого кормильца как я. То ли дело, такой жених как Керк. Пусть у него и несносный характер, но с голоду с ним не помрешь. Я женский пол не осуждал, тут бы себя прокормить.

В ожидании посвящения я был взволнован и терялся в догадках, чем же мне предстоит заниматься в будущем. Я надеюсь, совет старейшин вместе с шаманом не ошибутся, не хотелось бы мне заниматься не интересным делом.

Я подошел к воротам и увидел Керка. Он стоял насупившись, выражая крайнюю степень недовольства и смотрел на меня.

— Кир, ты меня уже достал, ты когда-нибудь приходишь вовремя? Ты так и ждешь, чтоб я тебя поколотил. Я тебя уже с час жду, наверное. — Сказал Керк и плюнул на землю.

— Ладно не ворчи, я виноват, что тебе не спится? Мог бы зайти и поторопить меня. — Ответил я

Керк был старше меня на полцикла, обладал несносным характером, поэтому я даже не удивился его словам. Не воспринимая его слова всерьез. Несмотря на то, что он постоянно на всех ругался и угрожал. Люди говорили, что человек он хороший и совсем даже не агрессивны, все уже привыкли к его ворчанию и просто не обращали на него внимания.

Керк развернулся и вышел за ворота. А я двинулся за ним, повезло же мне сегодня с напарником. Целый день буду теперь выслушивать его ворчания.

Стоило мне выйти за ворота, как на меня налетел мой хорт Зак. Будто ночь не спал, только и караулил меня у ворот. И как он чует, что я выйду? Я, так и не понял до сих пор. Меня всегда удивляет, как он меня подкарауливает.

Зак мой забавный и смешной друг. Хорты, это собакоподобные животные, которые проживают в норах под стенами поселений. Чем-то похожи на волков, видимо дальние родственники. Только не такие коренастые и без защитных пластин на спине.

Волков так назвали больше за место в пищевой цепочке. Это были стайные животные, санитары леса. Многие названия животным прилипали земные, такие как олени и крокодилы. А если не находились аналоги, то не редко прилипали названия голу. Название хортов взяли у местных.

Проживали хорты, только около тех поселков, где жили шаманы. Наш поселок находился на самой границе с голу, поэтому у нас был свой шаман. Старый, не общительный, но с ним нам намного спокойнее. А поселения подальше от границы, шаманов не имели. Их было немного и на все поселки не хватало. Иметь шамана в селении очень хорошо, он и хворь какую подлечит и в обороне поможет.

Рассказывают, что до того, как начали появляться шаманы, хортов никто в глаза не видел. Но как появился на свет первый шаман у людей, из лесу вышла стая хортов и поселилась под стенами поселка. Они вырыли себе норы под стенами и остались жить с людьми. Их пробовали прогнать, но все попытки людей были безрезультатны. Они не проявляли агрессии, не давали себя в обиду и просто игнорировали людей. После этого, на них перестали обращать внимания. А через какое-то время заметили и пользу. При появлении близ стен хищников, они поднимали не шуточный шум, предупреждая людей визжанием об опасности. И временами атаковали хищников, но я такого не видел, только рассказы слышал. Хищники стояли как загипнотизированные, можно спокойно подойти и перерезать глотку. А вот на появление войска голу, при их нападении, хорты не реагировали, как будто никого не было. Разборки разумных их совсем не тревожили.

Я ускорил шаг и принялся догонять Керка. Он ушел уже довольно далеко, пока я возился с хортом. Зак, в своем репертуаре, увязался за мной. Он, еще молодой хорт и я боялся брать его с собой в дальнюю дорогу. Сегодня нам предстояло пол дня идти по лесу. Затем пройти часть пути на лодке, а куда я умещу эту детину, который был мне по грудь в холке. Мне пришлось приложить массу усилий, чтобы отправить его обратно домой.

Я подружился с Заком пол цикла назад, он тогда был забавным пушистым комочком. Я сидел, как-то вечером у частокола и любовался закатом. Когда обратил внимания на то, что кто-то с маниакальным упорством, пытается устроиться рядом с моим бедром. Я повернулся и увидел маленький пушистый комочек, детеныша хорта. Он прижался ко мне и уже начал засыпать.

Мне так не хотелось его будить, что я просидел в неподвижности пару часов. И осторожно, чтобы не разбудить, поглаживал его. Но потом заявилась его мамаша, она бесцеремонно растолкала его своим носом. Ловко подхватила его за загривок и унесла в свою нору. С тех пор мы регулярно с ним встречались. Как-только я выходил за частокол, он уже меня встречал у ворот, будто ему кто-то сообщал, о моем скором появлении.

Догнал я Керка только на границе леса. Пролетел по дороге, вдоль полей собирателей, как ветер. Даже дыхание свое сбил.

Бросил прощальный взгляд на поселок.

По среди полей собирателей, возвышался небольшой холм. Сверху огорожен частоколом, над которым возвышалась крыша Большого зала, главного здания поселка.

На границе лес был чист, никакого бурелома. Все подобрано на дрова, только огромные стволы уходят ввысь. Тропа протоптана, не промочим ноги утренней росой. Вот часа через два-три тропки закончатся и начнется настоящий бурелом. Будем пролазить над и под упавшими стволами по пояс в мокрой от росы траве. В мокрых штанах, прилипающих к ногам.

На границе леса, мы разделись до гола, покрыли тела и свою одежду, соком вонючки. Я не помню названия этого растения и очень сомневаюсь, что кто-то помнил. Но все его называли вонючкой. Ее сок очень хорошо отбивал запах тела, но ее запах был вполне приятным. Тело после нее пахло утренней свежестью. Но при постоянном использовании, этот приятный, поначалу, запах казался тошнотворным.

Водянистое растение, словно лианы, свисали со стволов деревьев. Стоило только повредить ее ствол, как с него начинал сочиться густой прозрачный сок. Люди имели очень сильный запах, по сравнению с местными животными. Все животные пахли свежестью или полным отсутствием запаха. В отличии от людей, от которых через час после мытья, несло как, даже сравнить не с чем. Наставники говорили, что эти бактерии мы привезли с собой. Они питаются нашим потом и производят такой неприятный запах.

В учебе мне было довольно интересно. Мне очень легко давались знания, в отличии от остальных ребят. Я в подробностях узнал, как мы тут оказались. Наши предки, должны были колонизировать совсем другую планету, но произошел сбой во время прыжка и нас выбросило на краю этой системы. Потом прошла атака с этой планеты и у Колониста вышли из строя все искины, которые следили за работой систем корабля. Колонист удалось дотянуть до этой планеты и вывести его на орбиту. А людям в панике пришлось срочно массово эвакуироваться с корабля. На корабле без искинов, они оказались бы в ловушке. Брали с собой только самое необходимое и торопились покинуть мертвый корабль.

В итоге, около десяти тысяч из пятидесяти высадиться не смогли, в силу разных причин, а остатки оказались во враждебной среде, где каждая тварь норовила тебя съесть.

Еще и местные разумные, пребывающих на уровне каменного века. Они ни за что не захотели делить свои охотничьи угодья, тут конечно есть и наша вина. После атаки на Колонист, мы решили, что нас атакуют и после приземления, люди сразу начали уничтожать всех нелюдей без разбора.

Путем больших жертв, людям удалось отвоевать свое место под солнцем. Но шли годы, складывались в десятилетия, а затем и столетия. Оставшееся оборудование выходило из строя, терялись знания, началась деградация населения. Умники с большими знаниями не в почете, они не смогут прокормить семью. На первое место вышли сильные, умелые, мужественные воины и охотники, самые приспособленные к новому миру.

Наш корабль Колонист стал второй луной, который освещал долгими ночами, не давая забыть нам кто мы и откуда. Совсем не большой по сравнению с естественным спутником. Раза в два или три меньше его, но по светимости превосходил его в разы. Половину месяца ночные светила выходили на небосклон по одному, вторую же половину они светили вдвоем. В это время чужие просто зверели и нападали на людей при первой возможности. Возможно, они вспоминали времена резни, что устроили им люди, когда отвоевывали эти земли. Но стоило спутникам разойтись, чужие становились добрыми и покладистыми.

Сутки на планете составляли около сорока двух часов, месяц высчитали с учетом встречи колониста с местной луной Вирата, как называли ее местные. Месяц составлял восемьдесят четыре дня, а год длился восемьсот сорок пять дней, что около четырех земных лет. Поэтому чтобы не путаться, местный год назвали циклом.

Сила тяжести составляла около 0,5—0,6 от земной, поэтому местная флора и фауна могла позволить себе более величественные размеры. А люди после прибытия, выросшие при более высокой гравитации, в начале выглядели карликами на фоне великанов. Превосходили местных по силе, теряя в росте. То через некоторое время эйфория закончилась, тела быстро привыкли к низкой гравитации и уже не показывали столь выдающихся результатов. А потом появились первые дети, рожденные уже здесь. Крепкие, высокие, превосходили своих родителей в росте раза в два. Для них местные твари уже не казались огромными чудовищами, с некоторыми теперь могли сойтись на равных.

В связи с острым недостатком пищевых ресурсов, люди были вынуждены расселиться по небольшим поселкам, окруженными огромными охотничьими угодьями, обеспечивающими пропитание. Это было единственно возможное условие выживание.

Незаметно мы прошли чистый участок леса, где обзор был хороший. И постепенно, все чаще и чаще начали попадаться упавшие стволы и ветки. Здесь заготавливать дрова слишком далеко. Обзор сократился до полсотни шагов, вот и вошли в дикую часть. Керк изменил походку на скользящую, с частыми остановками. Мы порой по нескольку минут сидели на земле на корточках и прислушивались, пока Керк не подавал сигнал двигаться дальше.

Трава уже начала подсыхать, но это особо не радовало, мы уже были по пояс мокрые. Кожаная одежда хорошо защищала от всевозможных колючек и кровососущих насекомых. Но был у нее и большой не достаток, она очень долго просыхала. Намокшие штанины неприятно прилипали к телу и создавали жуткий дискомфорт при движении.

К полудню мы подошли к реке. Шли и вдруг лес резко оборвался и перед нами появилась долина реки. Она простиралась в ширину на пару километров и на глубину около пятидесяти метров. Она полностью заполнялась только в сезон дождей. Сейчас же, русло реки располагалось далеко внизу, примерно на середине долины, шириной не более сотни шагов. С обрыва, на который мы вышли, она выглядела небольшим извилистым ручьем.

Преодолеть последний километр было довольно тяжело, множество коряг, чередующихся с огромными булыжниками, обильно покрытыми глиной и илом, создавали непроходимые препятствия на нашем пути. Из-за полуденного зноя и накопившейся усталости за пройденный путь, последние сотни метров, мы шли уже не осматривая окрестности. Шли, не разбирая дороги.

Добрались до берега реки и отыскали судно Керка. Это были две, связанные поперек каркасные байдарки. Обтянутые кожей и застеленным сверху плетенным настилом.

Мы спустили катамаран на воду и отошли от берега. Закинули якорь, близ зарослей камыша. На воде днем было более безопасно, чем на берегу. Мы находились в пути уже около десяти часов и порядком вымотались. Ракра вышла в зенит, пришло время сна.

И снова сон, «приди, приди», только происходило уже днем. Проснулся от того, что повязка сползла с глаз и сквозь веки начал пробиваться яркий свет Ракры. Открыл глаза и увидел, что Керк уже правит катамаран по течению к первой ловушке. Сейчас от нас требовалось только проверять ловушки, которые построил Керк. Это были огороженные участки на мелководье с одним входом. Вход глубоко вклинивался в огороженное пространство, сужаясь в конце, создавая, вроде клина. Рыба велась на приманку, заходила в ловушку через коридор, а выход уже найти не могла. Тыкалась, мордами в заграждение, а ума отступить назад и выйти через коридор, мозгов уже не хватало.

Мы вылавливали ее сачком и закидывали ее на дно лодок. После отчаливания, я рулил к следующей ловушке, а Керк не торопливо разделывал тушки. Выгребал потроха и отсекал головы. Обильно просаливал и складывал в мешок.

Я правил суденышко к очередной ловушке, когда Керк на носу заметил разрушенную ловушку.

— Вот скоты, эти желтые опять разнесли мне ловушку. — Возмущенно закричал Керк.

— Что случилось? — Спросил я

— Крокодил залез в ловушку и всю ее покрошил, вот гад.

Как только мы подошли поближе, я разглядел место пиршества крокодила. Крокодилами мы их называли условно, это местные водоплавающие ящеры. Тело схоже, но имелась длинная шея с небольшой головой.

Часть колышков, составляющих стену ловушки, торчали в разные стороны. Половины ограждения и вовсе не было. Некоторые обломки прибило к берегу. Придется нам поработать над восстановлением ловушки.

— Какого черта он тут забыл, они же сюда не заплывают. Еще и всю рыбу рядом попугал, теперь ловушка не скоро заработает. — Все сокрушался Керк.

— Ладно, отстроим лучше, чем была, — ответил я. Для меня это было хоть какое-то разнообразие.

— Вечерком я им отомщу, я возьму с них плату. Всю ночь будем лакомиться крокодилятиной, не знаю пока как, но я придумаю, — злорадно улыбаясь, добавил Керк.

Ремонт, не затянулся на долго. Благо, материала в округе хватало. Не прошло и часа как мы отчалили. У Керка работы пока не было. Он сидел на носу и с улыбкой на лице, вынашивал злобный план. Как ему безопасно изловить крокодила себе на ужин и отомстить за разрушенную ловушку.

Ближе к вечеру, на каждой остановке, мы начали отлавливать и закидывать на платформу плавающие стволы и ветки. Пока доберемся до стоянки, они уже просохнут, под палящими лучами Ракры. Выбирали наиболее ровные, толщиной не менее руки. Нам предстояла долгая ночь, поэтому, необходимо было подготовить много топлива для костра. Что не могли закинуть, подвязывали по бортам. В итоге, к вечеру, наше судно внешне выглядело как сплетение коряг и веток.

Ракра, уже подошла к горизонту, когда наконец справа по борту показался остров Керка. Представлял собой десятиметровой высоты скалу, с крутыми склонами и условно плоской площадкой на вершине. Окруженную небольшим пляжем, который занимали на ночь крокодилы. Этот пляж оберегал Керка ночью от хищников, которые могли перейти с берега вброд по мелководью с берега и взобраться на скалу.

До темна предстояло много работы. Перетаскивали на скалу дрова, запаслись водой. Отправили вниз по течению привязанный катамаран, иначе за ночь, близ берега, крокодилы его разнесут на щепки. На воде никто его не тронет, если только веревку не перегрызут. Тогда, у нас возникнет большая проблема, придется строить плот, чтоб хоть как-то вернуться назад. По берегу с добычей целыми мы точно не дойдем.

На вершине скалы у Керка все было оборудовано по высшему разряду. Тут стояла глинобитная хижина, небольшая, на два человека. И три навеса, для сушки рыбы. Он проводил здесь каждую вторую ночь. Времени много, и он с умом им воспользовался. Организовал себе более, менее комфортные условия. Жаль только, в сезон дождей все это смоет. Когда река заполнит долину и скроет скалу со всеми постройками в своих водах.

До наступления сумерек мы закончили перетаскивать дрова и запаслись водой. Уже начали развешивать под навесами свой улов. Как снизу начали доноситься всплески воды. На берег начали выбираться на ночевку крокодилы.

— Так малой, ты давай занимайся рыбой, а я пойду готовиться к ночной рыбалке. Хочу попробовать поймать крокодила на петлю. Охотники же ставят их, вот и я попробую. — Сказал Керк и двинулся к хижине.

Я продолжил развешивать тушки рыбы и между делом, наблюдал за его приготовлениями. Сначала он выбрал самую длинную и ровную жердину. На ее конец он прикрепил веревку с петлей. Веревку взял добротную, плетенную из нитей прядильщиков. Это зеленые, толстые гусеницы, размером с кулак. Чтобы превратиться в бабочку, они оплетают свое тело тонкой нитью, создавая кокон. Если бросить этот кокон в кипяток, а затем долго болтать в горячей воде. Можно найти конец этой нити и затем просто выматывать ее до самой личинки. С этих нитей женщины ткут добротную ткань и плетут крепкие веревки.

Когда я освободился, он уже закончил все приготовления. Привязал на поясе один конец веревки, отсчитал необходимую длину и завязал другой конец к скале.

— Кир держи. А лучше привяжи конец тоже к камню, — протягивая конец другой веревки, той, что была закреплена на жердине.

— Зачем Керк? — поинтересовался я.

— Если крокодил не удавиться и ломанется в воду? Ты эту животину точно не удержишь, сдернет тебя как щенка Хорта, оглянуться не успеешь.

— Понял, я сейчас. — И рванул завязывать конец.

— Я сейчас спущусь по склону до середины, если правильно длину веревки рассчитал, там закреплюсь и попробую завести на шею петлю. Как заведу, дам сигнал, а ты сразу затягивай петлю и держи сколько сможешь, может я уже успею подняться. На моей палке узел хитрый, как дернешь, он развяжется. — Сказал Керк и начал спускаться вниз по склону.

Керк спустился вниз, уперся ногами о склон и повис в горизонтальном положении на поясной веревке

— Как живот то режет, терпеть мочи нет. Кир, подай жердину.

Я подал ему жердь. Он поудобней перехватил ее и начал аккуратно пытаться завести петлю на шею ближайшему крокодилу.

Идея была не плоха, вот только он не учел, что это будет не так уж просто будет сделать. Крокодилы ерзали, порыкивая друг на друга, устраивая небольшие стычки. Но кто, если не рыбак, должен обладать горой терпения. Минусом к тому, была еще и плохая видимость. Уже совсем стемнело и Вирата, освещала противоположный, южный склон, а на нашей стороне, как раз была тень, в которой мы пытались что-то разглядеть.

Керк провисел с пол часа, пока ему удалось завести петлю на шею одному крокодилу. Свиснув, он подал сигнал. Я рванул веревку что есть силы. Петля затянулась на шее и крокодил с перепугу рванул в воду, но не добежав до воды вытравил весь запас веревки. Упираясь лапами, начал сам себя душить, а я удивленно смотрел на свои ободранные руки. Я никак не ожидал на такой сильный рывок и вовремя не успел отпустить веревку. В итоге. Меня протащило пару метров и веревкой ободрало ладони и локти, пока у меня хватило ума отпустить ее.

Керк взобрался наверх и мы начали подтаскивать, все еще живого крокодила к скале. Окружающие его собратья, поначалу с перепугу скрывшиеся в воде, теперь опомнились от испуга и начали выползать на берег. Увидели, что собрат их не жилец, начали пытаться отхватить кусочек от нашей добычи, подгоняя нас.

Когда мы подтащили его тушку к подножию скалы, крокодил уже не подавал признаки жизни. Прилагая не малые усилия, нам удалось поднять его на верх. Хорошо, что Керк на стал жадничать и выбрал добычу помельче.

Спустили крокодилу кровь и Керк снял куртку. На его животе красовался опоясывающий кровоподтек. Местами кожа была протерта и выступила кровь. Он появился от веревки, пока он висел на ней и выуживал крокодила. Промыли и обработали его рану мазью, заодно и мои ладони и принялись снимать шкуру с туши. Все ненужное летело вниз, а снизу начали доноситься радостные рыки и звуки нешуточной драки за лучший кусок. Будь мы в поселке, в пищу у нас пошло бы все кроме костей. А тут, как бы не было жалко, брали только самое вкусное и калорийное. Не было у нас возможности унести все, силы наши были ограничены.

Часть мяса закидали в котелок, что-то запекли на углях. Остальное нарезали на полосы, просолили и повесили сушиться. Нет ничего лучше, чем вяленное мясо в пути. Его можно не торопясь разжевывать, не останавливаясь. И крупу на стоянке с ним сварить.

Плюс выходов за частокол в том, что можно от пуза поесть. Все что не унесешь можно съесть. Вот мы и принялись уничтожать все лишнее. Мясо крокодила напоминало мне мясо птицы и по опыту я знал, что оно не очень калорийное. Поэтому я не сдерживал себя и пытался поглотить двойную норму.

С юга задул ветерок теплый и сухой, который начал крепчать с каждым часом. Он порядком начал уже надоедать нам и чтобы скрыться от него мы перешли в хижину. Хижина была невелика, два спальных места и низкий столик между ними. Животы полны, сытые глаза слипаются, теперь можно и поспать. А у подножия скалы, рыки все не утихали.

Проснулся, лежу, обдумываю надоевший сон. Услышал, как встал Керк, пытался в темноте ничего не обронить и не разбудить меня.

— Я не сплю, — успокоил я.

— А? А тогда ладно, долго не мог уснуть от возни этих голодяев, а ты как? — Спросил Керк.

— Я сразу уснул, они мне совсем не мешали. Видимо сильно устал, только закрыл глаза и уснул.

— Тебе хорошо, а я вот провалялся, чего только не передумал, еле уснул. — Потирая глаза сказал Керк.

— Да ладно тебе трепаться, пару минут провалялся, а потом такой храп стоял, я думал стены повалятся.

— Да нечего мне трепаться. Может потом проснулся и не заметил, как поспал. Такое бывает. А похрапеть я никогда не против. — Сказал, улыбнувшись, Керк и выскальзывая в дверь, добавил. — Пошли отвара попьем и пожрать я не против.

Вышли из хижины, Вирата еще не дошла до зенита. Подкинули дров в костер. Кострище добротно сложено в яме, обложено камнями и с прокопанным поддувалом. Такой днем затопишь и дыма не будет, благодаря хорошему притоку воздуха, а ночью огонек далеко не видать будет, весь свет в небо уходит.

Подогрели воду и закинули ароматных трав. Довели до кипения, убрали с костра, пусть остынет.

— А я тебе рассказывал, как мы с Петро и Воликом в лесу чужого в две луны встретили? — Спросил у меня Керк.

— Нет, так в общем слышал, но без подробностей. — Ответил я.

— Знатная битва была, — облокотившись о камень локтем и мечтательно закинув свой взгляд сказал Керк. — Пошли мы значит, прядильщиков собирать. Старейшины нас отправили, там уж не помню, кто кладку их нашел. К тому времени они созреть должны были. А я иду и смотрю, дело то не чистое, птички не чирикают, стрекозы не летают. Рядом кто-то, притаился, нутром чую. Присел, пацанам махнул, ну типа глаза на макушке. Они напряглись, крадемся помаленьку. И тут вылетает на нас с кустов голу, разметал нас как хорта щенков, а у нас с собой только мачете да ножи. Валика схватил, закинул его далеко, он еще об ствол дерева ударился. А тут я подлетел, сухожилья ему на правой ноге подрезал.

— И? — Не выдержав паузы спросил я.

— Так он на одной ноге и Петро помял хорошо, тут Валик очухался, мы вдвоем его и порубали пока он Петро занят был. Спину ему посекли, ребра видно было, я долго с Валиком потом блевал. Потом вонючкой его закрыли, округу осмотрели, собиратель оказался, наших прядильщиков собирал. А если бы воин был? Точно сгинули бы в чаще. Этот то худой, малой, не вырос. Думаю, не доедал, наверное. А силища из него прет, жилистый. Потом в поселке Петро долго латали, мы его чуть живого дотащили, половину коконов бросили ради него.

— Я только и слышал, что на вас чужой напал и помял хорошо. Хорошо Петру тогда досталось, его потом аж шаман врачевал.

— Да, Петро долго отходил, но в лес до сих пор боится заходить, чудной стал какой-то. За что только не берется, только бы за частокол не выходить, хорошо поломало пацана, — ответил Керк.

— Хотя как помню, говорили, что чужой молодой совсем был? — спросил я.

— Вот мы и удивились, молодой, а порвал нас как щенков. Думаю, вот и мы тогда совсем зеленые были, вот и растерялись, сейчас бы он так нас не раскидал. Ну да ладно, вот только злобу большую с тех пор я на них затаил. Не могу простить Петро им, и жив он остался, а друга я потерял. Дурачком стал, страхов набрался, одна надежда, может шаман мозги ему на место поставит.

— Поставит, не переживай. У нас шаман, о какой, что-то ему постоянно рассказывает на ухо. Поколдует и изгонит его страх. — Успокаивал я Керка.

Разлили отвару, ядреный получился, малость с травой переборщили. Разбавляли холодной водой. Получалось в самый раз, и остывал быстро. Керк взялся вырезать из кожи крокодила подошвы с небольшим запасом из спинной части шкуры. Не хотелось тащить лишний вес. Шкура крокодила была слишком жесткой и не шла никуда, кроме как на подошву обуви. Учитывая роговые наросты, покрывавшие спину твари, получались отменные, плохо стираемые подошвы на обувь. Обувщик с руками оторвет.

— Керк, а почему ты так не любишь хортов? — спросил я.

— Они непонятные, живут и с чужими и с нами. Полностью игнорируют, будто и нет тебя. Никак не обращают внимания на тебя, как шпионы какие-то. — Ответил Керк.

— У меня есть друг хорт Баз, хороший друг и товарищ.

— Ну ты сам прикинь, хищники выходят, они визг поднимают. А как эти дикие голу нападают, сидят тихо по норам и не возмущаются. Ты может и не задумываешься, что мы живем на самой границе. И в любой месяц, наш поселок могут снести полчища голу. А я боюсь, у меня мамка там, сестренки мелкие. А эти черти даже не предупредят, что на нас напали эти серые. Как им верить после этого?

— Не серые, а бледные, может у них нет своих и чужих, может они живут по своим правилам? — спросил я.

— Вот, по тому я им и не доверяю, потому что они живут по своим, не понятным никому правилам. Как доверять человеку, у которого живность в голове. И тут у хортов в голове такие же, так как?

— Не знаю, мне кажется не стоит их определять как союзников или врагов или шпионов. Они нейтральны к нам и к ним, — ответил я.

— Спорить бесполезно, я все равно останусь при своем мнении.

— Давай не будем дальше спорить, тем более Вирата прошла уже зенит, можно уже ложиться спать. Только учти, если будешь храпеть, буду тебя пинать, — предупредил я Керка, благо он закончил вырезать заготовки под подошвы и можно было отправиться спать.

— Договорились, только я могу и сдачи дать. Чисто на рефлексах, а ты не такой уж плохой пацан, как я думал. Судачат тут всякое, типа сколопендру дохлую нашел, руки у него из заднего места растут. Я был не в восторге, когда тебя со мной отправили, думал по-тихому притоплю тебя, если что? — Засмеялся Керк.

— Нормально, я привык. Навыки у меня еще те в лесу, а вот на занятиях в школе мне все легко дается, вот меня и не любят. — Смутился я.

— Ха, ха, ботан значит. Да ты не переживай, в лесу думаю выживешь. Точно говорю, Керк врать не будет. Нормальный ты пацан, только думай поменьше, а то съедят тебя пока в небе летаешь. Ха, ха.

— Ладно, пойдем спать, завтра тяжелый день, против течения идти. — Сказал я.

— Пойдем. Глаза закрываются уже, да и ветер уже достал, холодный гад стал, — сказал Керк, поднимаясь. — Если ветер не изменится, то завтра будем идти на парусах.

Лечу над ночным лесом, Вирата освещает макушки деревьев исполинов, остальное тонет в густом тумане. «Хозяин, приди ко мне» зовет голос и добавилось странное чувство. Чувствую, что глаза у меня закрыты и в то же время я могу видеть все окружающее меня великолепие. Рывок, будто за шиворот рванули. Просыпаюсь и резким рывком принимаю сидячее положение. Сердце бешено бьется, дыхание прерывистое. Успокоился. Странно, сон добавляется все новыми и новыми подробностями. Никогда еще не чувствовал одновременно с полетом, что глаза у меня закрыты.

Глаза сфокусировались на удивленном лице Керка. Он оказывается уже какое-то время сидит и наблюдает за мной.

— Что, сон поганый приснился, а то я чуть не обделался малой? Как рванешь, я уж думал пробрался кто, тварь какая. — С увеличенными глазами, сказал он.

— Да ничего, сон не очень.

— Что крокодилы снились? Я вот во сне с десяток надергал.

— С высоты будто упал.

— Нормально пацан, значит растешь. — Заржал Керк и хлопнул меня по спине.

— Пойду отолью, сколько до рассвета еще? — Спросил я.

— Ща глянем, так, думаю часика два до рассвета, можно вставать, — выглядывая в оконный проем, сказал Керк.

Пока разожгли огонь, позавтракали, начало светать. Предрассветное время, вроде и солнце не встало, а уже светло. От утренней прохлады не спасала одежда, разве что только тепло огня. Мы жались к огню, в попытках согреться.

Когда над горизонтом появилась Ракра и осветила пляж. То с высоты скалы, нашему взору предстало кровавое побоище на пляжу. Видимо потроха и обрезки нашей добычи, вызвали нешуточный аппетит у крокодилов. Тут и там по пляжу валялись обрывки тел и их конечностей. Прогревшись под светилом, самые сильные и удачливые крокодилы поползли к кромке воды.

— Керк, ты обратил внимания, что пока они не согрелись под лучами Ракры, они еле шевелились. — Обратился я к Керку.

— Как-то не обращал никогда на это внимание. — Ответил он, глуповатым видом почесывая затылок.

— Я вот тут подумал, может их лучше ловить с утра, пока они такие вялые и сонные.

— Наверное. Надо подумать. Я, наверное, следующий раз попробую ближе к утру. Новый способ мне понравился, я теперь буду постоянно их отлавливать. И мясо у них ничего, только жира совсем нет. — Поглаживая живот, сказал Керк. — А вот ближе к утру или около полуночи попробую точно.

— Только под веревку на поясе подложи чего-нибудь, в следующий раз.

— Это обязательно, я себе жилет сооружу, чтоб висеть было удобно. Только в одного боязно мне, с напарником надо. Вдруг сдернут меня, мало ли чего. Узел хитрый не сработает или сорвусь. Нет, один на это не пойду, только с помощником. Ладно, пойдем собираться, твари почти ушли, — сказал Керк и взялся за сборы.

Крокодилы очистили пляж и Керк спустился вытянуть свое судно. Я же, в это время спускал мешки с вяленными рыбьими тушками. За ночь, наша добыча потеряла больше половины своего веса. Было совсем нетяжело, а когда доберемся до пункта прибытия, потеряет в весе еще больше.

Как только погрузили добычу, тронулись в обратный путь на север. Течение реки вялое, мы его легко преодолевали тягой одного носового паруса. При юго-восточном ветре, мы шли с приличной скоростью. Правда немного сносило к левому берегу и приходилось подправлять курс.

— Кир, ты давай не расслабляйся, чисти рыбу от все ненужного. Хребты плавники сбрасывай за борт, нечего лишний вес домой тащить. А что съедобно, раскладывай, пускай дальше сохнет. — Сказал Керк, как только немного отошли от острова.

Сам он тоже не отдыхал, поправлял курс и разделывал тушки. Делать все равно было нечего, вот мы и всю дорогу разделывали рыбу. Перья и кости, нещадно прокалывали кожу. В ранки попадала соль и жутко жгла. Одна радость, далеко до полудня мы управились со всем уловом. Да и дорога обратно была довольно коротка, нам ведь теперь не требовалось заглядывать в ловушки. Шли прямым курсом, ни на что не отвлекались.

Добрались до места и вытащили катамаран на берег. Простирали одежду и помылись. Пока дойдем до леса, вся одежда на теле высохнет. Ракра жарила нещадно и уже подходила к зениту. Рановато прилечь, для восстановления сил, но сидеть и тянуть время не в наших интересах. Вечером в поселке праздник Предназначения и лучше добраться за ранее, чем на него опоздать.

Как отоспались, замаскировали катамаран ветками на берегу. При маскировке судна, Керк во всех подробностях мне рассказывал, какой это нехороший народ голу. И как они регулярно пользуются его лодкой и временами не возвращают. И скольких трудов и времени ему приходится терять на их ремонт или постройку. После этого я понял, почему у него такое хлипкое плавательное средство. При регулярном ремонте или потере плав средства, смысла постройки капитального, совсем не было.

После отчистки рыбы от шкур и хребтов и дополнительной просушки в пути, добыча наша составила два рюкзака. Они были огромными и возвышались над головой на локоть, но тем не менее совсем не тяжелыми. Рыбьи тушки после очистки представляли собой крупные стружки, как после рубанка столяра. Веса практически не имели. А объем мы пытались компенсировать большим уплотнением. Эти стружки обеспечат не малое количество порций, важно только его донести до поселка.

Когда мы добрались до края леса, первым делом смазали соком вонючки тела и одежду. И обмотав добычу, размятыми листьями кислицы, мы тронулись в путь. Не бог весть какая защита от запаха, но хоть что-то. Мне кажется, запах рыбы она не перебивала вовсе.

Рюкзаки возвышались у нас над головами и не смотря на небольшой вес, жутко стесняли движения. Они так и стремился зацепиться за каждый куст и ветку. Было довольно тяжело двигаться с таким баулом за спиной в лесу беззвучно.

Как отошли от края леса с километр, пошли заросли папоротника. Он достигал в высоту по грудь и было немного жутко идти, когда не видишь куда ступаешь. Время от времени мы приседали, чтоб разглядеть что творится под листвой.

Часа через два мне стало жутко холодно в животе. По своему опыту я знал, что где-то рядом опасность. Неужели, какая-то тварь нас учуяла, не смотря на все наши ухищрения. Вытягивая мачете, я получил удар в спину и растянулся на земле. Темно-серая тень скрылась в зарослях. Керк развернулся и поспешил на помощь, но никого уже не было. Я поднялся и сидя на корточках, прижался спиной к спине Керка. Под листьями папоротника, обзор наш увеличился в разы. Глаза у нас вертелись как ошалелые, мы крутили головами на все сто восемьдесят градусов, пытаясь высмотреть опасность.

Я махнул Керку в сторону ствола упавшего дерева, диаметром пару наших ростов. Оно лежало, видимо, давно в шагах двадцати и уже заросло зеленым мхом. Он кивнул мне и мы плавно начали двигаться к нему. Когда мы добрались до него, я привстал. Вокруг нас кто-то двигался, было заметно по двигающимся листьям папоротника. Трудно было определить точно. Движения то появлялись, то пропадали в разных местах. Вроде тварь одна, уже обнадеживает. Она искала лучшую позицию для атаки.

Я присел, так обзор был намного лучше, листья на уровне груди скрывали почву. Как на Керка сверху обрушилась тень. Время остановилось, я различал только темно-серую тень. Она рвала своими когтями рюкзак Керка, пытаясь добраться до него. Это оказался волк, только мелкий. Я подскочил и рубанул ее по спине мачете. Мачете со звоном отскочило от спинного щитка. Волк в ответ резко отпрыгнул в заросли и сделав полукруг, предстал перед нами. Он прижался к земле и оскалил пасть. Оттопырил спинные щитки, под которыми вздымался белый нежный мех. По нему я сразу узнал вожака стаи. Умный и хитрый зверь, но слаб физически, вожак никогда не нападает сам. С ним у нас еще был шанс, в отличии с его подчиненных. Они крупнее раза в полтора, а достоинство вожака в его мозгах. Но где его стая, он же ее кукловод? Стая должна работать, а он с безопасного расстояния управлять ими. Видимо старый волк, которого молодой прогнал. Или же стаю потерял, вот и приходиться самому пищу добывать.

Грудь у них не защищена, хорошо брать арбалетным болтом. Наши руки плавно потянулись за арбалетами. Авось успеем, пока он нас пугает? Не успели. Он рванул на меня серой размазанной тенью. Я только успел приготовить мачете для удара, как время почти остановилось. Вожак плавно подлетал ко мне и у меня появилось время четко направить свой удар. Мачете с замаха, с лева направо. Я попытался попасть ему точно в горло. Время медленно тянулось, волк приближался. Я уже мог рассмотреть каждую шерстинку на его горле. Плавно подвел мачете, резко рванул в право по горлу. Лезвие врезалось в тело волка, медленно проходило сквозь, раздвигая шерстинки. Как только снаружи появился кончик мачете, как время ускорилось.

Приземлился на меня он уже мертвым. Придавил меня своим весом и начал заливать мое лицо своей теплой кровью. Глаза залило, рот полон крови, я ее сглатывал, пытаясь вдохнуть глоток воздуха. Спустя пол минуты кровь иссякла, а волк начал биться в конвульсиях, царапая когтями землю вокруг меня. Я прижал руки к телу, чтобы он не повредил их. В это время Керк подбежал и скинул с меня агонизирующее тело.

Разлеживаться нам было не когда, поэтому поднявшись на четвереньки. На трясущихся конечностях, от избытка адреналина, я направился к стволам вонючек, смывать кровь. Отрубив ствол вонючки, я начал быстро смывать кровь сочащимся из него соком. Пока умывался, Керк на четвереньках рвал лисья кислицы, мял и укрывал на тело волка. Занимался сомнительно-полезным делом, учитывая, что вокруг тела волка на три метра, все было залито кровью животного.

— Керк, бросай ерундой заниматься. Уходить надо. — Прокричал я ему.

— Точно, все тут не укрыть. — Осматривая округу, сказал Керк.

— Давай я тебе спину посмотрю.

Я быстро осмотрел раны на спине и шее напарника. Помог ему смыть кровь и перебить ее запах, листьями кислицы. Жгла она его раны нещадно, Керк шипел, но терпел.

Трофеи брать с волка было опасно, запах крови уже порядочно разлетелся по округе. И пока не набежали желающие полакомиться, необходимо поскорее покинуть это место. Пока я выбивал клыки, Керк уже прихватил свой рваный рюкзак и рванул в заросли папоротника. Я закончил с трофеями и рванул за ним. Трофеи, это святое.

В высоком темпе двигались около часа, рискуя нарваться на другие неприятности. Но благо обошлось. Мелочь волк распугал, а от крупняка нам все равно не отбиться. А раз так, то мы неслись по лесу как два бегемота и никакой бурелом не мог нас остановить.

— Не, ну ты видел, видел? Я чуть в штаны не наложил, благо нечего было, с утра крокодила из себя вывалил. — Видимо, не отошедший от шока внезапно заорал на весь лес Керк.

— Я сам в шоке. Я так близко волков еще не видал. — Сказал я, полушепотом.

— Он на меня сверху упал, так я растерялся совсем. А тут стоит уродец, щитки растопырил, хорта потрох. Ну все думаю, прощай мама. А он на тебя прыгнул. Посчитал тебя опаснее, как так? Не понятно. — Вопросительно уставился на меня.

— Сам не понял, думал на тебя прыгнет, приготовился.

— Как он тебя выбрал, ты же совсем мелкий и совсем не опытный? Почему он решил, что ты сильнее меня?

— А я знаю, чего докопался? — Сказал я.

— Ладно, забыли, его мозги не понять, может там у него червяки какие лазают. Вот он и стаю свою потерял.

— На, кстати. — И протянул ему верхний и нижний клык волка. Знак что добыча пополам.

— Не надо, ты за кого меня держишь щенок, думаешь у меня чести нет. Крокодила мы завалили вдвоем. Я без тебя не справился бы, а тут я как минимум, приманкой был. Не более. Ты сам его завалил, так что верхние твои. Нижние возьму, помощь в охоте тоже не зазорно. — Прокричал, возмущенно Керк.

— Ладно, ладно, не кричи, в лесу все-таки. Держи нижние. — Протянул я ему нижние клыки.

— А как ты ему чисто горло рассек, чистый рез, даже шерсть не помешала. Она же плотная, не перерубить.

— Повезло просто, старался против шерсти удар завести. Удача меня любит. — С улыбкой отметил я.

— Будет нам теперь что рассказать в Большом зале, я очень рад, что ты сегодня был со мной. Думаю, что будь кто другой со мной, я бы не остался в живых. Удача тебя точно любит.

— Я тоже рад, что был с тобой. Больше из-за того, что поел крокодила, досыта наконец-то. — Улыбнулся я.

— Я думаю, твое предназначение охота. Вечером это подтвердится. — Сузив глаза прошептал Керк, будто увидел будущее. Старосты не ошибаются.

Концентрация адреналина у Керка, похоже, так и не успела к этому времени упасть. Взгляд был немого странным, глаза расширены, бегают и странная жестикуляция, совсем ему не свойственная. Я уж не стал ему признаваться, что получилось отбиться мне совсем случайно. Все произошло, очень быстро. Я даже не успел осознать, как это произошло.

Немного успокоились и продолжили свой путь уже более осторожней. Керк всю дорогу шипел от ран на спине, натираемые его ношей. Но далеко до заката, мы добрались до поселка. Вышли из лесу и нас встретили наделы собирателей. А в центре местами перепаханного пространства стоял изрытый норами хортов холм с частоколом. Над ним возвышалась только крыша большого зала, самая крыше в поселке.