Благословенны ночи Нергала

Влада Ольховская, 2023

Нергал – прекрасная планета-ночь. Жизнь здесь просыпается во тьме, а день полон кошмаров. Но люди нашли себе место даже в этом странном мире, основав великолепную колонию. Они пригласили космический флот на свою территорию – и начались переговоры о сотрудничестве… Теперь назначение на Нергал получает команда «Северной короны». Уже не чтобы наладить контакт с колонией, а чтобы определить, кто уничтожил переговорщиков, и наказать убийцу, не став при этом новыми жертвами.

© Влада Ольховская, 2023

Глава 1

Лорена сотни, тысячи раз представляла себе день, когда у нее появится шанс отомстить. Она не ожидала, что этот день наступит так скоро.

Начиналось-то все неплохо и шло строго по плану. Сборщики уже завершили свою работу и отступали вверх по дороге, прикрытые туманом. На поляне остались только Лорена и Алессио, два офицера, управляющие боевыми роботами, как и положено. Они оба использовали пятый доспех и были опытными воинами, чего им бояться? Они расслабились, перешучивались по рации, они следили за временем, ожидая час отступления.

Потом появились дикари, но это тоже было не так уж страшно. Что могли сделать эти полуживотные со своим примитивным оружием полноценному отряду? Скорее всего, они не охотились на сборщиков намеренно, это были обычные патрульные, которые имели несчастье свернуть не туда. Если бы природа отмерила им чуть больше мозгов, они догадались бы отступить — а они рванулись вперед. Прямо на отряд. Им почему-то казалось, что если им противостоят всего два человека, то победа обязательно будет за ними — стоит только убить этих двоих и роботы станут бесполезны! Опыт их ничему не научил. Об этом размышляла Лорена, разглядывая окровавленные трупы дикарей.

Ну а потом появился он. Выскользнул, неслышный, из завесы тумана. Замер, не таясь, позволяя разглядеть себя. Он хотел, чтобы они видели, чтобы боялись. А ведь он даже не знал, как способен повлиять на Лорену! Он просто запугивал их, как запугивал бы любых противников: человеческое тело, голова монстра, тени, разрывающие крыльями туман, кружат вокруг него зловещим живым ураганом… Вестник смерти, а не жизни.

Лорена почувствовала, как сердце испуганно замирает, а потом разгоняется в груди. Быстрые удары, гул в голове, эхо в ушах. Перед глазами уже не этот холм и не этот туман, а все те фантазии, которые стали смыслом ее существования за последние годы.

В своих мечтах Лорена всегда одерживала верх. Они встречались не среди холмов, а на той самой поляне, где погиб Невио… Только теперь место Невио занимала она. Дралась, отчаянная, быстрая, и побеждала. Ставила его на колени, отгоняла теней. Объясняла ему, за что он будет наказан — и убивала. Иногда — быстро, но чаще — медленно и мучительно, как и заслуживало такое животное. Он молил ее о пощаде, выл и скулил, а из звериной пасти хлестала нечеловеческая черная кровь… Лорена никогда не щадила его. Она прекрасно знала: только со смертью этого выродка планета очистится.

— Арн! Ты что там, мать твою, обгадилась от страха и теперь плещешься в этом?!

Голос Алессио, вырвавшийся из динамиков внутри доспеха, вернул Лорену к реальности, разорвал завесу кровавых фантазий. Это было к лучшему: нельзя расслабляться, она ни к чему подобному не готовилась сегодня, этот противник не из тех, кто отдаст свою жизнь легко. Но и отступать нельзя: второго шанса может не быть. Сама судьба свела их здесь, и Лорена обязана была победить, потому что правда оставалась на ее стороне.

Вот только Алессио придерживался иного мнения.

— Отступаем! Отступаем, пока этот ублюдок не спустился с холма вместе со своей стаей!

Алессио был в ужасе и не пытался это скрыть. Да и понятно, почему: считалось, что для сражения с любым из Глашатаев требуется минимум три полноценных отряда, иначе и начинать нет смысла. А у них был всего один, усеченный, охранный, предназначенный для совершенно иной миссии. Да, нужно было отступать… И все же она не могла.

— Нельзя, — нахмурилась Лорена, хотя напарник не мог ее увидеть. — Сборщики ушли недостаточно далеко. Он их догонит, если мы его не задержим!

— Задержим?.. Задержим?! Ты там окончательно двинулась? Это гребаный Глашатай Теней, если мы попытаемся его «задержать», он через пять минут будет зубы нашими костями чистить!

— У тебя истерика, — холодно указала Лорена. — Возьми себя в руки! Еще раз: если мы отступим сейчас, мы спасемся, а сборщики окажутся под ударом. У кого больше шансов против Глашатая?

На сей раз Алессио не спешил с ответом. Он затаился, в динамиках зависла тишина. Но этого и следовало ожидать: он все-таки был офицером, их учили подавлять страх. Что же до самого страха, вполне нормально поддаться ему, увидев Глашатая. Странной была как раз реакция Лорены, но ее собственный ужас оказался погребен под лавиной ненависти и мечтами о мести. Под правом на месть! На Нергале не нашлось бы человека, который заслуживал возможности казнить Глашатая Теней больше, чем Лорена Арн.

Алессио тоже вспомнил об этом, но истолковал по-своему.

— Ты готова рискнуть нашими жизнями, потому что вся такая добренькая или потому что у тебя зуд на тему мести? Тебе плевать на сборщиков не меньше, чем мне, Лора. Все ведь сводится к твоему мужу!

— Иди гори в Пылающей, я не собираюсь отступать!

— Ты не победишь его никогда в жизни, идиотка! Тут вопрос не в том, пострадают сборщики или нет, а в том, пострадаем ли мы вместе с ними!

Он, скорее всего, был прав, и все же… У них с собой три прото и двенадцать роботов пехоты. Маловато для сражения с Глашатаем Теней, однако определенный шанс на победу остается. И Лорена готова была держаться за этот шанс до конца. Страх смерти не обошел ее стороной, коснулся души ледяными пальцами. И все же ненависть пока была сильнее, она позволяла оставаться на месте, даже когда Глашатай Теней беззвучно скользнул вперед — вниз с холма, к отряду.

— Ты можешь идти, — позволила Лорена. — Если я останусь в живых, я никому не расскажу о твоей трусости.

Она действительно не нуждалась в поддержке Алессио. Любым отрядом управляли два офицера по очень простой причине: чтобы контроль над роботами не был утерян, если один из них умрет. Оставшегося было достаточно. Тут усеченный отряд оказался даже на руку Лорене, им проще было управлять в одиночку.

— Во-первых, ты не останешься в живых, ты позорно сдохнешь здесь и вряд ли успеешь даже осознать этот позор, — указал Алессио. — Во-вторых, для полноценного отступления мне нужны роботы, ублюдок наверняка пустит за мной сейкау, кто защитит меня от них?

— Сам защитишься.

— Не от целой стаи!

— Алессио, я по-другому не могу!

Она действительно не могла. Выжить — но вернуться к ночам, наполненным кошмарами, к воспоминаниям о человеке, которого больше нет и никогда не будет. К осознанию того, что ее мечты так и останутся мечтами, раз она не справилась сегодня. Согласившись убежать, она предаст Невио дважды.

Алессио, кажется, наконец понял это.

— Ясно. Жаль, что не можешь.

А потом он сделал то, чего Лорена от него не ожидала. Он выстрелил — но не в приближающегося Глашатая Теней, а в нее.

Он все рассчитал верно, с привычной точностью офицера. Заряда, который он выпустил, было достаточно, чтобы безнадежно повредить доспех Лорены. Сама она не пострадала — однако радоваться было нечему. Алессио знал, куда бить. Пятый доспех, минуту назад могущественный и грозный, превратился в бесполезную металлическую раковину, способную разве что укрыть Лорену от ядовитой взвеси, да и то ненадолго.

Но главное, на поломку доспеха отреагировала система — так, как и было положено. Теперь, когда один из офицеров выбыл из боя, полный контроль над всеми роботами перешел к Алессио. Ну а этот проклятый трус тут же рванулся к дороге, сопровождаемый пехотой и всеми прото, как свитой.

Лорена попыталась сдвинуть доспех, перейти на аварийное управление, но все оказалось бесполезно. Даже Глашатай Теней не смог бы уничтожить оружие колонии так же быстро и легко, как один из офицеров.

— Алессио! — крикнула она в еще работавший микрофон. — Ты не можешь так поступить!

— Прости, Лора, но ты не оставила мне выбора.

— Ты понимаешь, что тебя за это ждет трибунал?!

— За что? За то, что тебя убил Глашатай Теней? Я здесь при чем?

И снова он был прав. Его не накажут за преступление, о котором никто не узнает. Ну а как узнать, если свидетелей нет? После такого Алессио не позволил бы ей выжить, даже если бы она согласилась на отступление. Лорене только и оставалось, что наблюдать, как он и роботы скрываются в рыжей дымке.

А вот Глашатай отступать не собирался. На это указывали сейкау, уже мелькавшие совсем близко, быстрокрылые тени, предвещавшие приход своего господина. Те, кому достанется тело Лорены, когда все закончится…

Она сжала кулаки, зажмурилась, чтобы хоть на пару секунд отстраниться от мира за пределами парализованного доспеха. Сделала глубокий вдох, медленно выдохнула. Ее сейчас переполняли ярость, ненависть и страх, опасные страсти для офицера. Хотелось плакать, сжаться здесь, послать сигнал бедствия, надеяться на чудо… Лорена отогнала это желание.

Нет, Алессио не решился бы на такую наглость, если бы не был уверен в исходе. Глашатай Теней, конечно же, заметил их обоих. Ему не важно, кто там кого предал, он не пройдет мимо возможности убить человека… Перед глазами мелькнуло тело, разрываемое на части, и кровь в воздухе… Так много крови. Алые ручьи, багряные реки. Это были не фантазии, это была память Лорены, дававшая ей право на отмщение.

А может, и на чудо? Почему нет? Да, умом Лорена понимала, что победа над Глашатаем Теней одного-единственного человека невозможна ни при каком раскладе. Но — вдруг? Когда она была маленькой девочкой, ей больше всего нравились истории о внезапных победителях. О тихонях, над которыми смеялись до последнего, об обретающих силу избранных…

Вдруг она тоже такая? Лорена никогда не решилась бы рассуждать об этом открыто, но сейчас от подобных мыслей становилось чуть легче. В конце концов, в своих фантазиях она дралась с Глашатаем Теней не в доспехе, а открыто, один на один. Именно так она выигрывала: чувствуя, как ломаются его кости под ее руками. Может, у нее все-таки получится?

Попытаться стоило хотя бы потому, что Лорена не готова была умирать в слезах и страхе. В битве, говорят, легче… Можно надеяться до последнего и даже не узнать свой последний удар.

Поэтому Лорена достала из металлического ящика респиратор и закрепила на лице. Фильтра должно хватить часа на два, а ей и столько не понадобится. Вооружившись двумя телескопическими дубинками, она покинула бесполезный теперь доспех.

Сейкау уже были совсем близко, наматывали круги в воздухе, шипели и выли. От этих звуков мурашки шли по коже, и просыпались древние инстинкты, велевшие позабыть обо всем и бежать, потому что иначе нельзя… Инстинкты, привезенные еще первыми поселенцами с Земли. Бесполезные для офицера на Нергале.

Лорена заставила себя думать только о том, что сейкау не нападают, хотя могут. Объяснение оставалось лишь одно: хозяин велел им не трогать добычу, иначе они бы не удержались. Но он и сам любил убивать, нельзя уйти от звериной природы. Что же до сейкау… труп все равно достанется им. Их хозяин, кажется, не ест человеческую плоть, хотя Лорена не была уверена даже в этом.

Долго ждать ей не пришлось: Глашатай Теней вырвался из тумана прямо перед ней и сразу же напал. Быстро, уверенно, беззвучно. Лорена подозревала, что говорить он вообще не умеет, она никогда не слышала его голос.

Он оказался меньше, чем она ожидала. В ее памяти, позже питавшей фантазии, он сохранился трехметровым монстром, грудой мышц, звериной мордой. В реальности же он был всего на голову выше Лорены, тело и правда плотное от мышц, но не бугрящееся этими мышцами, а быстрое и гибкое. Морда жуткая, серая кожа, крупные складки, полная пасть клыков и жесткая шерсть… Имитация сейкау, надежно скрывающая лицо.

Когда-то давно, еще до того, как Лорена стала офицером, людям удалось получить маску Глашатая. Оказалось, что делали эту дрянь из шкуры животных, которых она изображала. Эти дикари носили на лице трупы тех, кто им служил, и считали, что так и должно быть! Правда, в определенной смекалке отказать им было нельзя: внутрь маски помещались высушенные целебные травы, которые в рыжей дымке работали так же, как респиратор. Но ведь для трав можно было подобрать и не такое уродливое хранилище!

Лорена знала, что это маска, однако сейчас помнить о таком оказалось тяжело. С ней дрался настоящий демон, тихий, сильный, быстрый… И этому демону она проигрывала.

Она старалась, как могла, отдавала битве все силы — но сил было недостаточно. На подготовке Лорена была лучшей в своем поколении, она идеально владела всеми боевыми приемами. Но и Глашатай Теней, это тупое, дикое чудовище, тоже был обучен драться! Он превосходил Лорену во всем, начиная с грубой силы. Он легко выдерживал те удары, которые ей все-таки удавалось нанести, он не кричал и не стонал, он будто и не был никогда живым… Лорену не покидало ощущение, что она бьет по камням, а не по плоти.

Ей же становилось все сложнее держаться. Она тоже пропускала удары — и теперь у нее болели ребра, шла кругом голова, а респиратор изнутри стал мокрым от крови, выплеснувшейся из носа и рта, он отвратительно пропускал воздух.

Она имела право выиграть, вот только предъявлять это право оказалось некому. Лорена ненавидела Глашатая Теней всей душой, а ему было плевать. Он убивал ее так, как убил бы любого другого противника… как убил Невио.

Все закончилось, когда он одним быстрым ударом сбил с соперницы респиратор. Рыжая смерть ворвалась в легкие Лорены, обжигая, лишая сил. Горло свело беспомощным спазмом, девушка захрипела, пытаясь сделать вдох — и не смогла. Глашатай не дал ей паузу даже теперь, он ударил Лорену ногой в грудь, опрокидывая беспомощную жертву на песок.

Вокруг нее уже ползали шипящие сейкау. Лорена кое-как перевернулась на спину, она хотела последний раз взглянуть на Глашатая Теней, заставить его почувствовать ненависть в ее взгляде, сказать ему правду… И не сумела. Темнота забрала ее раньше, чем она успела двинуться с места.

* * *

Альде тяжело давалось неведение. Это для многих то еще испытание, а уж для телепата — вдвойне. Потому что, когда ты можешь заглянуть в чужие мысли, приоткрыть завесу любой тайны, нужно немало усилий, чтобы этого не делать.

Однако она слишком хорошо понимала, что не готова платить за информацию любую цену. Например, предательство. Поэтому, когда легионер номер 3 предложил ей сделку, она уверенно отказалась.

Ей важно было знать о своей команде как можно больше, потому что она была телепаткой «Северной короны». Ну а знать все о Триане ей было важно уже по личным причинам. Так что Альда действительно не отказалась бы от возможности заглянуть в те воспоминания, которые он оберегал от других, выяснить, чего он боится, чего стыдится, о чем не может рассказать… Вот только, когда Стефан Северин готов был в буквальном смысле открыть перед ней дверь к таким знаниям, она его остановила.

Альда разорвала телепатическую связь между ними, она не позволила легионеру показать ей все, ушла из странного подземелья, в которое он ее приволок, и снова оказалась на космической станции.

— Серьезно? — хмыкнул тогда Стефан. — Готова любить вслепую? Значит, я тебя переоценил.

— Как же хорошо, что мы оба знаем, куда ты можешь засунуть свое мнение обо мне! — жизнерадостно сообщила Альда. Добавила она уже серьезней: — Если ты ищешь, где бы сплести новую паутину интриг, продолжай искать. Не здесь и не со мной.

— Как хочешь. Но предложение остается в силе.

Стефан ушел мирно, он и не успел бы ничего сделать: скоро вернулся Триан, от которого номер 3 благоразумно держался подальше. Да и «Северную корону» долго ждать не пришлось, оказавшись рядом с экипажем, Альда снова почувствовала себя дома. Жизнь постепенно возвращалась к привычному ритму — знакомое окружение, люди, которым она могла доверять, и никакого Легиона. Или почти никакого. Триан не считается.

Вот только все это не означало, что Альда действительно готова была смириться и забыть о намеках, брошенных Стефаном. Она просто собиралась искать правду своими силами, оставалось лишь придумать, как это сделать. Триан уже дал понять, что он откровенничать не будет, расспросами Альда рисковала потерять его доверие. Она была вынуждена работать с тем, что он дал ей добровольно.

На прошлых заданиях у нее был доступ к его затаенным воспоминаниям. Теперь Альда готовилась воспроизвести их в собственной памяти, разглядеть все детали, может, понять, что там случилось…

План был простой в теории и почти нереальный в исполнении. Как Альда ни билась, она пока получала лишь отдельные образы, окруженные темнотой. Дальше взгляд не дотягивался.

Ну а потом капитан вызвала их всех на собрание, которое могло означать лишь одно: команде дали новое задание. Значит, игры с чужой памятью нужно было отложить до более подходящего случая.

После объединения им не пришлось долго ждать задания, потому что одна из сильнейших команд проекта «Исход» и так засиделась без дела. Сначала причиной вынужденной паузы стало обновление, в котором нуждался их штатный киборг после тяжелого ранения. Ну а потом Альду и Триана забрал на свои игрища Легион, остальным пришлось несколько дней их дожидаться.

Альда очень надеялась, что эти дни дадут капитану и остальным шанс выяснить, кем были ее биологические родители. Стефан Северин оставил им подсказку, но всю правду он и сам не знал. А вот капитан намекнула, что найти этих солдат можно, да и Римильда, кажется, что-то подозревала… Однако при возвращении на «Северную корону» телепатку ожидало разочарование.

— Мне пока нечего сказать вам, Мазарин, — заявила капитан Лукия.

Это, кстати, не означало, что сама она ничего не знала. Однако Альда решила не давить. Она лишь отметила для себя, что бороться с неизвестностью придется на двух фронтах.

Но все это — после задания. Его капитан Лукия получила от руководства, а теперь готовилась объяснить остальным. И вроде как оснований для подвоха больше не было, команда «Северной короны» давно не нарывалась, они даже с Легионом примирились, насколько это вообще возможно. Однако Альда мгновенно почувствовала, что капитан напряжена. Раньше телепатка упустила бы такое — когда только попала на корабль. Но каждая новая миссия меняла ее, а задание на Феронии и вовсе научило тому, что сама Альда считала невозможным.

Хотелось спросить прямо, что еще им подсунули, но телепатка решила подождать. Лукия могла решить, что Альда вот так нагло влезла в ее мысли, а это было бы совсем неприятно.

Капитан занимала за столом то же место, что обычно. По правую руку от нее устроился Рале, расслабленный, добродушный. Он будто готовился отправиться на прогулку, а не на очередное задание! Альда понятия не имела, чем он занимался во время простоя «Северной короны», но подозревала, что далеко от Лукии он не отходил.

Слева от капитана сидел непривычно всем довольный Стерлинг Витте. Он многозначительно оглядывался по сторонам, словно ожидая, когда же им начнут восхищаться, восклицать, что такого совершенного киборга на борту этого корыта прежде не было. Похоже, он полностью освоился с новыми технологиями, вживленными в его тело, и чувствовал себя куда более могущественным, чем предполагал его девяносто девятый номер в иерархии. Со стороны это смотрелось несколько забавно, потому что внешне Стерлинг совсем не изменился.

За ним насмешливо наблюдала Римильда. Ей снова предстояло быть хилером на «Северной короне», хотя она сама признавала, что редко задерживалась с какой-нибудь командой больше двух миссий подряд. Римильда объясняла это тем, что окружающие стали ей непередаваемо дороги и мысль о расставании терзала ее бедное маленькое сердечко. Альда же подозревала, что не последнюю роль в этом буйном приступе сентиментальности сыграла возможность наблюдать теперь не только за Трианом, но и за телепаткой. Два эксперимента на одном корабле — где еще Римильда могла получить такое?

С одной стороны от Альды, между ней и Римильдой, сидел Киган. Он вел себя на удивление дипломатично, почти рыцарски: ни о чем ее не расспрашивал и то, что легионер начал наведываться в ее комнату куда чаще, не комментировал. Телепатка и вовсе решила бы, что он со всем смирился и принял новую реальность, если бы не чувствовала его подавленные эмоции. Это, конечно, паршивая штука… Ну да ладно, время должно помочь. По крайней мере, на это надеялась Альда.

Ну а с другой стороны устроился Триан. Он остался верен себе: натянул капюшон плаща пониже, чтобы прикрыть глаза, скрестил руки на груди и со стороны казался дремлющим. Впрочем, чтобы распознать этот трюк, и телепатия была не нужна, поэтому капитан Лукия оставила его актерскую игру без внимания.

Как только все они собрались в зале, Лукия сразу вывела перед ними трехмерное изображение планеты — кажется, скалистой, даже с развитой зеленью, с морями, сложным рельефом… Наверняка Альда сказать не могла, все это мешала разглядеть рыжеватая дымка, в которую, как в вуаль, куталась зависшая в космосе сфера.

— Перед вами Кеплер-442б, — объявила Лукия. — Расположена в созвездии Лиры, была в свое время включена в проект «Исход».

— Я уже успел заскучать по старым-добрым исследовательским миссиям, — хмыкнул Киган.

— Помолчите, Рэйборн, а если вам нужно будет слово — попросите его, как предписывают правила.

Киган, никак не ожидавший такого, замер с открытым ртом до того, как успел бросить очередную шуточку. Да и понятно, почему! Обычно капитан относилась к нему куда лояльней. Она осаживала электрокинетика, только если он начинал задирать других членов экипажа, в большинстве случаев — Стерлинга. В остальное время Лукия просто не обращала на его болтовню внимания.

Теперь же она вела себя требовательно, как образцовый капитан. Кигана это просто шокировало, остальных — тоже, даже Рале хмурился. А вот для Альды произошедшее лишь стало новым намеком на то, что Лукию что-то тревожит… или пугает… Но это же бред!

В любом случае, это задание никак не могло быть обычным, даже если пока казалось таким.

— По жеребьевке этот Кеплер достался колониальному кораблю «Утренняя Заря», — невозмутимо продолжила Лукия. — Его постигла та же судьба, что и все остальные в рамках «Исхода». Уже в наше время о планете и корабле вспомнили, туда направили спутники для первичного сбора информации и вот что получили.

На экране, сменяя друг друга, начали появляться спутниковые изображения. Джунгли, затопленные густым рыжим туманом. Скалистые горы, исчерченные полосами зелени. Потом — ночь, но ночь не черная, а полыхающая десятками разноцветных неоновых огней.

Огни определенно были органического происхождения, никаких признаков цивилизации Альда не видела. Похоже, на Кеплере росло удивительное количество растений, способных к люминесценции. Или сияние обеспечивали какие-нибудь насекомые, скрытые в листве? В любом случае, прежде телепатке доводилось читать о планетах, где были один-два вида, обеспечивающие такое свечение. Но столько сразу… Зачем? Ночью эта планета сияла ярче, чем мегаполис на Земле, и это было потрясающе красиво. Вот только природа не ориентируется на одну лишь красоту, все, что она создает, призвано служить определенной цели. На этот счет у Альды пока не было вариантов.

— Благодаря первичному исследованию удалось установить, что на планете долгие дни и ночи, — указала Лукия. — Каждое время суток длится примерно семьдесят земных часов. К тому же, как вы можете видеть, условия на планете днем и ночью сильно отличаются друг от друга. Средняя температура днем — около тридцати градусов, высокая влажность, хороший уровень естественного освещения.

— И туман, — подсказал Рале. — Что не так с этим туманом?

На него, в отличие от Кигана, капитан рявкать не стала. Значит, в будущей миссии все было плохо, но не критично.

— С этим туманом не так все. Его природу установить не удалось. Мы только знаем, что он опасен.

— Насколько?

— Настолько, что дроны, посланные его исследовать, не вернулись, — ответила Лукия. — Но кое-какие данные передать успели. Согласно этим данным, туман токсичен, при длительном вдыхании он приводит к потере сознания и дальнейшему параличу, а также серьезным ожогам слизистых.

— У дронов, насколько я помню, слизистых нет, — снова рискнул подать голос Киган. — Что ж они тогда растворились?

— Потому что густота тумана не предполагает съемку издалека. Им пришлось опуститься низко, почти к земле, и там они были уничтожены. Чем и как — неизвестно.

— Ну я б не сказал, что их прямо туман загубил…

— Что я вам говорила про ваши приступы красноречия, Рэйборн?

— Понял, втянул!

Стерлинг демонстративно поднял руку, давая понять, как сильно он обошел в развитии кое-кого из команды. Киган раздраженно закатил глаза, Лукия кивнула киборгу.

— Слушаю, Витте.

— На ночных снимках я тумана не заметил…

— Верно, ночью туман по невыясненной причине полностью развеивается. Ночная температура колеблется в пределах от двадцати до двадцати пяти градусов. Местная фауна проявляет ночью гораздо большую активность.

— Похоже, этот туман токсичен вообще для всех, даже для местных, — заметила Римильда. — И природа адаптировалась так, чтобы жизнь проходила в основном в темное время суток. Да и оно на Кеплере не такое уж темное, как я погляжу… Большой вопрос, что там можно называть днем, а что — ночью.

— Получается, про ночную жизнь у нас больше сведений? — уточнила Альда.

— Нет. Ночные дроны тоже были уничтожены. Судя по всему, Кеплер обладает развитой и в значительной степени агрессивной жизнью.

Стерлинг понимал, что ситуация по-прежнему рискованная, что капитан не в духе, что нужно соблюдать протокол… Но даже он не удержался и все-таки начал ныть:

— Ну и на кой мы туда летим? Ядовитый туман, какие-то чудовища, которые сожрали дронов, захудалая планетка… Нам больше делать нечего? Что там может быть такого?

— «Утренняя Заря», — подсказал Рале.

— На снимках корабля не видно, — напомнил Киган.

Лукия провела рукой по панели управления, выводя на экран нужный кадр. Теперь они увидели «Утреннюю Зарю» — или то, что от нее осталось. Посадка прошла неудачно, до джунглей корабль не добрался, зацепился за горы, да так там и рухнул. При падении корпус разломился и теперь поблескивал среди каменных хребтов двумя поросшими зеленью металлическими громадами.

Это могло стать намеком на то, что человеческая жизнь на Кеплере не удержалась, но не стало. Лукия запустила аудиозапись, изуродованный помехами фрагмент переговоров.

— Колония… есть… Обретенные горы… Численность… тысяч человек… Мы будем рады…

— Связь прерывается, вас не слышно, — вещал бесстрастный голос оператора. Они все говорили настолько одинаково, что Альда даже сомневалась: не клонируют ли их в очередной лаборатории специального корпуса?

— Переговоры… Мы будем рады, если… безопасно…

— Сообщение не получено. Повторяю: сообщение не получено.

Шипение помех стало таким громким, что казалось, будто по залу летает невидимый пчелиный рой. К счастью, капитан сочла, что они услышали достаточно, и отключила запись.

— Разговор состоялся недавно, — пояснила Лукия. — Как видите, пассажиры «Утренней Зари» сумели основать колонию, их потомки дожили до наших дней. Наличие собственной радиоточки, способной принимать сигнал из космоса, свидетельствует о достаточно высоком уровне развития.

— Не назвал бы я его таким уж высоким, — усмехнулся Киган. — Судя по тому, что я услышал, корабль вполне могли захватить говорящие змеи и теперь с нами общаются именно они. Короче, очередная сомнительная колония.

— Очень сомнительная! — подхватил Стерлинг. — Мало информации, неизвестные аномалии атмосферы, очередные колонисты, репутацию которых нужно проверить десять раз… Помните, что было на Хионе? Мне кажется, тут такое же! Нет, я не отказываюсь от миссии, что вы, что вы! Но как насчет того, чтобы с нами отправили еще какую-нибудь команду? А желательно — две!

— Все высказались? — равнодушно осведомилась Лукия. — Или еще будут пожелания?

Команда снова притихла, растерянная, не понимающая, как реагировать на такое странное поведение капитана. И тут Триан решил продемонстрировать, что он все-таки не спит.

— Высказаться не хочу, хочу узнать, какую дрянь нам поручили на этот раз. С поправкой на то, что переговоры на записи со стороны космического флота ведет лейтенант Микаэль Данн, который погиб три месяца назад при пожаре на станции «Аврора».

Тишина в зале, и до этого напряженная, стала почти осязаемой, как будто стеклянной, тронь ее — и она изрежет всех осколками. Первой нарушить молчание решилась Альда. Не потому, что ей хотелось, а потому, что остальные не смогли бы.

— Ты что, реально узнаешь голоса всех операторов? Они же одинаковые!

— Не берусь сказать, это сейчас был расизм или снобизм, — невозмутимо отозвался Триан. — Я помню голоса тех, с кем хоть раз пересекался. Что же до Микаэля Данна… Сам по себе он не важен. Обычный оператор, сидящий за пультом большую часть жизни. Смерть его тоже была трагической случайностью, не имеющей никакого отношения к специальному корпусу. В этом прискорбном событии нам важно только одно: его срок. Если Данн погиб три месяца назад, переговоры состоялись раньше. Узнав о том, что колония существует и развита, флот должен был направить туда кого-то незамедлительно. Но вот они мы — узнаем о случившемся только через несколько месяцев. Почему так? В чем смысл выжидания?

Иногда Альде казалось, что она уже изучила Триана, узнала его, как никто другой, и легионер больше ничем не сумеет ее удивить. Но потом происходило вот такое — и собственную уверенность приходилось засовывать в ближайшее подходящее для этого место. Или не очень подходящее, как повезет.

— Выжидания не было, — покачала головой Лукия. Альда чувствовала, что напряжение в ее душе достигло предела, капитан готова была сообщить команде то, что тяготило ее с самого начала. — Наша миссия не исследование планеты или знакомство с колонией. Наша миссия — казнь.

Теперь тяжелое ощущение расползлось, накрывая всех вокруг. О том, что на карательные миссии могут назначить любую команду, они знали — лицензию на убийство людей не зря давали всем. Но каждый втайне надеялся, что ему не доведется с этим возиться. Да и потом, обычно карательные миссии были связаны с охотой на пиратов, террористов или зачисткой откровенно преступных станций. Когда Альду перевели на проект «Исход», она поверила, что ей никого казнить не придется. А получилось вот как…

Теперь помалкивал даже Киган. Угнетенным не выглядел лишь легионер, но Альда и не ожидала, что он выдаст себя так легко. Может, ему и правда было все равно. Он убивал куда больше, чем остальные.

Капитан отмалчиваться не могла, она была вынуждена продолжить.

— По предварительной оценке самой большой угрозой признали токсичный туман. Но в горы он не добирается — слишком высоко, а именно там располагается колония. Миссии была присвоена средняя категория сложности. Оценка оказалась неверной.

Лукия снова переключила кадр, и они увидели «Стрелу». Не свою, конечно, но точно такую же. Абсолютное большинство команд пользовалось челноком модели ММА-10, не было здесь ничего мистического. И все же Альде в какой-то момент показалось, что это их «Стрела» стоит там — разгромленная, обожженная… осиротевшая.

Да, несомненно, осиротевшая. Лучшим доказательством этого служили четыре окровавленных трупа, лежащие рядом с кораблем. Двое мужчин, двое женщин. Избитые, изуродованные до неузнаваемости. Опознающиеся только благодаря остаткам формы специального корпуса. Выложенные ровным рядом в алых засыхающих озерах.

Снимок был нечеткий, сделанный с большой высоты, однако и его было достаточно, чтобы не по себе стало всем собравшимся. И только один человек сейчас отреагировал болью — настоящей, искренней, от утраты кого-то близкого. Альда не ожидала такого, а упустить не смогла, она постоянно оставалась связана со своей командой.

Рале узнал кого-то из погибших, тут и сомневаться не приходилось. Даже при сорванной коже, раздробленных мышцах и сломанных костях — все равно узнал. Он смотрел на изображение бледный, напряженный, но ничего не говорил. Да ему и не полагалось, объяснения были доверены Лукии.

— Как только миссия была оценена и одобрена, на Кеплер направили корабль специального корпуса «Гранд Орион». Как вы видите, на нем путешествовала только базовая команда — четыре человека. Для среднего уровня опасности этого вполне достаточно. Посадка прошла успешно, команда не сообщала ни о каких проблемах. Через две недели по земному времени от них неожиданно пришел сигнал бедствия, отправленный с челнока. Попытка связаться с командой ни к чему не привела. Посланные на планету дроны сразу же обнаружили то, что вы видите сейчас перед собой.

— Они и должны были обнаружить это сразу, — указал Триан. — Убийство ритуальное: все тела доведены примерно до одинакового состояния и выставлены на всеобщее обозрение. Рисунок крови указывает, что бой проходил не на этой поляне и даже не близко. Но их принесли к машине, на которой они прибыли. Намек очевиден: нам говорят, что на Кеплере рады не всем.

Первая версия случившегося выстраивалась быстро — и рушилась на удивление легко. Колонисты сами позвали гостей, зачем им так демонстративно убивать кого-то? Если они не хотели видеть на своей территории посторонних, могли бы предупредить об этом.

Да и потом, команду убили не сразу. Солдаты провели в колонии много дней — и все было хорошо. Что изменилось? Они нарушили местный закон, совершили преступление? Узнали то, что им знать не полагалось? Ведь если бы колонисты планировали нечто подобное с самого начала, они убили бы чужаков вскоре после прибытия. Нет, определенно был поворотный момент, событие, которое все изменило…

Впрочем, все эти вопросы меркли на фоне главной проблемы: убили команду солдат специального корпуса. Да, всего из четырех человек, и что с того? Слабых воинов на проекте «Исход» не было. Если этих четверых никем не усиливали, значит, их способностей было достаточно. А такая жуткая смерть…

— Зачем вообще в это соваться? — жалобно спросил Стерлинг. — Может, атаковать колонию сверху? Или вообще законсервировать планету? Да кому она нужна! Тоже мне, сокровище, сырые вонючие джунгли, до которых лететь и лететь…

— Дело не в планете, — покачала головой Римильда. — И не в тумане, и не в том, что такая далекая колония никому не нужна. Дело в принципе! Я так понимаю, утечки информации о том, что случилось, избежать удалось?

— Пока — да. Но фото и видео сделали несколько дронов. Как вы знаете, у специального корпуса тоже есть недоброжелатели.

Лукия не стала продолжать, но остальные и так понимали, что она имела в виду. Если о гибели команды станет известно широкой общественности, удар будет двойным — по репутации специального корпуса и по доверию внутри организации. Поэтому прецедент должен быть оформлен так, как выгодно руководству. Убийц команды обязаны найти и казнить любой ценой, создать доказательства расправы, сделать это уроком для тех, в чью голову уже приходят похожие идеи. И никакой жалости, никакого права на помилование.

— Опять же, зачем нам всем рисковать? — не сдавался Стерлинг. — Давайте сбросим на них бомбу и быстренько улетим!

— Зловеще хохоча при этом, — проворчал Киган.

— Мы говорим о недопустимых потерях, Витте, — указала Лукия. — Согласно данным, полученным от колонии, там проживают несколько тысяч человек.

— Да они наверняка соврали и об этом!

— А если нет? Вы готовы допустить массовую гибель как приемлемый сопутствующий ущерб? Если я поручу лично вам активировать взрывное устройство, вы справитесь?

— Почему я-то? — смутился киборг. — Вон, легионер есть…

— Моя работа — охранять младенцев, собранных на корабле, а не убивать младенцев, живущих на планете, — уточнил Триан.

— Массовое убийство не является допустимой темой для обсуждения, — отрезала Лукия. — Наша основная миссия — казнь виновных в убийстве солдат. Но только виновных. Никто не давал нам права убивать всех без разбора.

— Значит будем искать виновных, — вздохнул Киган. — И я очень надеюсь, что традиция убивать инопланетян на этом Кеплере не приживется!

* * *

Лукии не следовало приходить сюда. Капитан должен думать лишь о том, способен ли солдат выполнить миссию, а Рале определенно способен. Остальное ее не касалось. Повторяя себе это, Лукия обнаружила, что стоит перед дверью его каюты с занесенной для стука рукой.

Нужно было развернуться и уйти. Она постучала.

Рале пустил ее сразу, и он, кажется, даже не был удивлен. На собрании он держался неплохо — только Мазарин заметила его состояние, остальные, пораженные известием о жестоком убийстве целой команды, не обратили на телекинетика внимания.

Ну и конечно, заметила Лукия. Она и сама не бралась толком объяснить, как ей удалось. Пожалуй, она изучила его даже лучше, чем ожидала, и могла отличить его привычную игру в расслабленность от маски, которую удерживают дрожащими руками, лишь бы не сорваться.

— Кого из них ты знал? — сразу спросила она.

Лукии не нужно было задавать наводящие вопросы вроде «Что с тобой случилось?», догадаться оказалось несложно. Рале не отличается сентиментальностью юной девы, хватающейся за сердце при виде смерти как таковой. А вот при виде смерти того, кто дорог был живым, все обстоит иначе. Такое капитан проигнорировать не могла.

Ну и конечно, когда они оставались наедине, Лукия давно уже общалась с телекинетиком свободней. Раньше собственное желание сократить дистанцию ее смущало, теперь же стало привычным, почти необходимым.

Это был дефект, который Лукии полагалось искоренить, а она держалась за него с неожиданным упрямством.

Рале не спешил отвечать, он отошел от двери, опустился на кровать. Никакой расслабленности, сгорбленные плечи, напряженные мышцы, отведенный взгляд…

Значит, предстоят похороны друга.

— Я был знаком со всеми, — тихо сказал телекинетик. — Но по-настоящему знал только одного… Маркуса.

— Маркус Лин, телекинетик, номер 64, — тут же вспомнила Лукия. Она уже читала личные дела погибших, но там, естественно, не было указано, кто с кем дружил. — Тоже телекинетик…

— Мы учились вместе. Познакомились на первом курсе академии, как-то сразу начали общаться…

Лукии был известен этот тип дружбы — тот, который остальные представители специального корпуса чуть ли не братством считали. Капитанам он был чужд, но они изучали подобное как часть психологического портрета команды.

Сейчас Лукии полагалось послать телекинетика к Альде на профилактический осмотр — чтобы ему выдали разрешение на миссию. Но вместо этого Лукия присела на кровать рядом с ним и мягко опустила руку ему на плечо. Инструкции подсказывали, что это сентиментальный жест с низкой психологической эффективностью. Однако Лукии почему-то казалось, что поступить так будет правильней, чем отправить Рале к телепатке.

— Вы общались после выпуска?

— Да, неплохо… У нас там в академии своя компания была, не все потом общение продолжили, но с Маркусом как-то получилось. Я был у него на свадьбе… У него двое детей. Осталось.

— Мне жаль.

Лукия с удивлением обнаружила, что ей и правда жаль. Эмпатия не просто проявила себя не в первый раз, она, похоже, прогрессировала. Такое не вырежешь из себя, как опухоль, требовалось лечение посерьезней, однако с этим Лукия планировала разобраться позже.

— Если ты думаешь, что я совсем расклеился, то зря, — криво усмехнулся телекинетик. — Лужа по имени Рале — так? А вот не так. Ты можешь не сомневаться во мне. Я сделаю все, что должен.

— Я в тебе и не сомневалась. Иначе ты просто остался бы здесь.

— Нет, оставлять меня здесь как раз не нужно. Миссия предстоит та еще — и не только из-за смерти команды. Из-за того, что ждет нас, в первую очередь. Еще раз, я знал всех, кто летал на «Гранд Орион». Да, номера у них были не самые высокие — но все из первой сотни. А Маркус… Он был сильнее меня. Значительно сильнее, опытнее, дрался он лучше, но главное, у него были причины жить. Он не из таких папаш, как Киган, — которые просто заделали детеныша в пьяном угаре. Он женился на женщине, которую любил, он обожал своих детей. Он бы сделал все, чтобы вернуться к ним живым.

— Не думаю, что остальные погибшие ощущали меньшую тягу к жизни.

— Я не совсем о том… Остальные могли реально заморачиваться по поводу миссии или побаиваться специального корпуса, но Маркус… У него был очень четкий приоритет: вернуться к своим детям живым. Если для этого нужно было драться, он бы дрался до конца. Если нужно сбежать — он сбежал бы, Лукия! И плевать на присягу, сбежал бы, чтобы выжить. Если он остался там и не смог защититься, значит, опасности он не чувствовал до последнего. Ну и нападал на него тот, кто обладал такой же яростью и желанием убить, которое оказалось сильнее, чем желание Маркуса выжить. Тут нечто большее, чем просто коварные колонисты, я это чувствую!

Подобное предположение тоже было из сферы сентиментального. Лукия даже собиралась сказать об этом, но вовремя прикусила язык.

До вылета «Стрелы» на Кеплер оставалось меньше часа. Большую часть этого времени Лукия провела там же — сидя на кровати, касаясь рукой плеча Рале. Как капитан, она и сама не понимала, почему занимается такой непродуктивной ерундой. Как человек, родившийся прежде капитана, она чувствовала, что все сделала правильно.

* * *

Ивана Стеури не покидало чувство, что кто-то прокрался к одному из центральных вентиляторов колонии, наложил перед лопастями грандиозную кучу, а потом поток ветра разнес продукт чужой жизнедеятельности по всей колонии. По крайней мере, атмосфера была именно такая.

А ведь как хорошо все складывалось совсем недавно! После десятилетий тишины — вдруг голос из космоса, полноценный контакт, доказательство того, что цивилизация сохранилась не только на Нергале. Провести настоящие переговоры тогда не получилось, слишком убогим было оборудование, которым располагали колонисты. Зато те, другие, более развитые и могущественные, согласились прислать переговорщиков, этого было достаточно.

И ведь прислали же! Иван до сих пор помнил тот день, когда дежурные сообщили ему о пламени, спускающемся с неба. Восторг, и надежда, и легкий страх — вдруг станет хуже, а не лучше? Вдруг чужаки окажутся врагами?

Он все равно готов был рискнуть и принять их. Они умудрились приземлиться на равнине, и это было не очень хорошо. Зато ночью и неподалеку от гор, так что Иван сумел вовремя выслать к ним отряд.

Их встречали праздником: цветы, музыка, все лучшее, что мог предложить Нергал. Колонисты чувствовали, что Иван верит в счастье, которое способны принести гости из космоса, и верили вместе с ним. Такого в Обретенных горах давно не бывало… Да, пожалуй, никогда. Сначала колония была слишком слабой для веселья, ну а потом у них не находилось причин для праздника.

Гости не обманули ожиданий Ивана. Судьба не всегда бывала к Управляющему милосердна, порой она откровенно издевалась над ним, но тут словно решила вознаградить за терпение. Представители сообщества колоний оказались идеальны: умные, спокойные, могущественные. Желающие помочь и открытые к сотрудничеству.

Они очень быстро нашли общий язык с Иваном, обсудили, чем колония может быть полезна, в чем нуждается. Эта история могла закончиться хорошо, и должна была, если бы только они не захотели спуститься с гор…

Иван просил их не делать этого. Да какое просил — умолял! Он даже на колени готов был перед ними стать, но в последний момент Отмар отговорил его от этого. Плохо, если колонисты увидят своего Управляющего таким. Ему полагалось быть гордым, даже когда он наблюдал, как рушатся его мечты.

Он отпустил гостей, потому что попросту не нашел способа их удержать. Он надеялся, что правы они, а не он. Иван ведь ничего не скрывал от них, он честно предупредил, что ожидает их в джунглях. И гости даже поверили ему, беда в том, что они недооценили угрозу. Они были сильными, в них чувствовался опыт, которого Иван не понимал. Когда Управляющий в сотый раз повторял им об опасности, они многозначительно переглядывались и ничего не говорили. Они были смелыми людьми.

Они стали мертвыми людьми.

О том, что они все мертвы, Ивану донесли разведчики. Кажется, ему удалось притвориться спокойным — хотя уверен он не был. Внутри него полыхали мечты, планы и надежды. Его колония теряла все, что не успела даже обрести.

Иван должен был сообщить о гибели переговорщиков тем, другим, из космоса. Он понимал это, он просто никак не мог найти правильных слов, не знал, как выразить нечто столь сокрушительное через примитивное оборудование. Он все тянул, готовился… и опоздал.

Наверху узнали сами. Как — Иван толком не разобрался, но это не удивляло, он помнил, какие технологии были в распоряжении переговорщиков. Он пытался оправдаться, объяснить, что произошло на самом деле, как он предупреждал, что он ни в чем не виноват… Его то ли не хотели слушать, то ли расстояние сжирало половину его слов. Ему снова и снова твердили про убийство, а потом и вовсе перестали выходить на связь.

Ему нужно было смириться и двигаться дальше. Для колонии ведь ничего не изменилось, для Управляющего — тем более… А перемены все равно были. Оказалось, что жить с потерянной мечтой труднее и больнее, чем с мечтой, которая оставалась где-то на задворках сознания, но никогда не обретала четкую форму.

Иван понимал, что никто им больше не поможет. Теперь он опасался, что инопланетяне пожелают отомстить… Но предотвратить такое он все равно не мог, ему только и оставалось, что поддерживать порядок в колонии.

А колония словно не желала ему подыгрывать, неприятности сыпались одна за другой — то мелкие, то такие грандиозные, как весть о гибели Лорены Арн.

Лорена была среди лучших молодых офицеров, на которых Иван возлагал большие надежды. Он пару раз общался с ней, признавал, что девушка умна и сильна, такая далеко пойдет. А пошла она в итоге прямиком в могилу.

— Я пытался ей помочь, — тихо сказал Алессио Стубер, напарник Лорены, которому чудом удалось выжить. — Хотя это было неверно… Я говорил ей, что мы должны обязательно остаться на занятой позиции и защитить сборщиков. Но Лора рванулась в бой, освободила путь, а дальше… Вы знаете, что случилось.

Иван действительно знал. Вылазка за продовольствием обернулась катастрофой: после атаки Глашатая Теней погибли все сборщики, охранявшие их солдаты и один офицер, о разгромленных машинах и вспоминать не приходилось. Спастись и вернуться удалось лишь Алессио. И все же что-то в этой истории не давало Ивану покоя…

Да, Лорена могла сама броситься на Глашатая Теней. После смерти ее мужа прошло почти два года, но траур носить она не перестала, все это знали. Сложно представить, какую ярость она почувствовала, увидев это существо перед собой. Однако Ивану казалось, что даже в гневе Лорена не забудет про свой долг. Зачем ей кидаться на Глашатая и разделять отряд, если она могла дождаться его на месте? Она должна была знать, что сборщики еще слишком близко, они не успеют спастись. Решаясь на самоубийственную битву, она могла хотя бы выиграть им время…

Но она этого не сделала. Со слов Алессио. Который, растеряв весь отряд, вернулся в колонию невредимым. Иван понимал, что это не его дело, в таком должен разбираться Генерал, Управляющему полагалось лишь выслушать отчет. И все же… Он не готов был отпустить Алессио. Он хотел говорить дальше, задавать неудобные вопросы, которые должны прозвучать, и докапываться до истины.

Он просто не успел. Допрос прервал один из его помощников, ворвавшийся в кабинет — трясущийся, бледный, шокированный настолько, что напоминать ему о правилах приличия не было смысла. Такое не происходит из-за мелочей… Ивану не хотелось знать, что еще стряслось в колонии, хотелось как раз спрятаться от этого, а он не мог.

— Что уже случилось?

— Господин Управляющий, радио заработало, — еле слышно прошептал помощник. От этих слов внутри стало холодно, как от снега с вершины Небесного Предела. — Они зовут вас! Эти, из космоса, снова хотят говорить…