Царевичи

Эмилия Грин, 2022

Они близнецы Царевы. Темные рыцари, обитающие в элитном поселке Барвиха. Развращенные. Неприкосновенные. Наглухо отбитые мажоры, чей образ жизни состоит из скандалов и вседозволенности. Все вокруг гадают, почему один из легендарных братьев связался с простушкой? Я и сама теряюсь в догадках. Одно лишь знаю наверняка – мы со Львом безоговорочно счастливы. Поправка: так было до сегодняшнего утра, пока я не перепутала своего парня с его братом, позволив себе нечто чудовищное… Все стало в разы хуже, когда его родственник переехал жить к нам. Ведь тогда я узнала, какую фатальную тайну так тщательно оберегают братья… В книге присутствует нецензурная брань!

46

«А сегодняшнюю ночь нам придется провести здесь. Вдвоем».

Эти слова всколыхнули во мне все те противоречивые чувства, которые я старалась обуздать последних несколько месяцев. От мысли, что мы с Мишей снова заперты, только на этот раз благодаря проделкам стихии, вся кровь отлила от лица. Я была полностью дезориентирована. Испугана… Сбита с толку.

Похоже, и Царев, мягко скажем, оказался шокирован подобным развитием событий. И ведь деваться нам реально некуда. Оставалось только продержаться до утра и не наделать глупостей.

Хмуро сведя брови, Миша уткнулся в планшет, параллельно решая какие-то вопросы с Аликом по телефону. Время от времени он матерился из-за перебоев со связью. Я же вновь достала камеру, сосредоточенно просматривая результат нашей работы.

— Определенно на аву!

Вздрогнула от хрипловатого голоса у самого уха. Царев ткнул пальцем в фотографию, на которой он смотрел прямо в камеру, слегка оттопырив большими пальцами шлевки на джинсах. Ходячий, мать его, секс. Кивнув, я пыталась определить по его прищуренному взгляду, шутит он или говорит серьезно.

— Ты ведь разговаривал с Аликом по телефону? — поинтересовалась, все еще внимательно его разглядывая.

— Да.

— Летом его жена была беременна… Она уже родила?

Лицо Миши прояснилось.

— В конце осени Алихан стал отцом. Даже не верится… У них с Катей родился такой балдежный мальчуган! Заезжали к ним разок.

— Как здорово!

— Не то слово! — Миша заправил мне за ухо прядь волос. — Я тоже мечтаю о сыне. — В гостиной воцарилось неловкое молчание. Я кашлянула, поспешно открывая следующую фотографию. Придвинувшись ближе, Миша спросил: — Есть хочешь?

Вдруг дошло, что последний раз я ела рано утром перед отъездом.

— Не откажусь…

— В холодильнике полно продуктов. Давай что-нибудь приготовлю?

— Может, пасту? Только я тебе помогу.

— Идет.

Следующие пару часов мы провели в кухне: сначала сосредоточенно готовили, все еще избегая смотреть друг другу в глаза. Потом поужинали пастой с морепродуктами. Кстати, получилось весьма недурно. Напились терпкого чая с имбирем.

Почти не разговаривали, но и не чувствовали особой неловкости. По крайней мере, я. Как ни странно, но с Мишей комфортно даже молчать.

— Посмотрим киношку? — предложил он, опуская грязную посуду в раковину.

— Я пас. Если не возражаешь, пойду спать. Очень устала.

— Хорошо. В этом шале пять спален. Выбирай любую.

Однако уснуть оказалось не такой уж простой задачей. Завывание ветра за окном то и дело рисовали в моем сознании картины одна похлеще другой. Воспаленный мозг в лучших традициях нейросети генерировал кошмары. Казалось, кто-то настырно стучится в окно, угрожая его выбить… Б-р-р.

Вцепившись пальцами в края футболки, любезно предоставленной мне Мишей ввиду отсутствия одежды для сна, я шумно втянула ноздрями воздух, стараясь усмирить расшатанные нервы. Вдох-выдох. Выдох. Вдох.

Вдруг истошный вопль разрезал воздух, эхом разлетевшись по шале.

Миша…

Вырванная из тревожных мыслей, я спрыгнула с кровати и поспешила в его спальню. Благо дверь оказалась не заперта. Обнаженная грудная клетка парня, взмокшая от пота, содрогалась в такт неровному дыханию. Однажды я уже видела его в таком состоянии… Словно одержимый бесами, он метался по белоснежным простыням.

— Нет… Нет… Не уходи… Не оставляй меня… — отчаянно скулил. — Не… оставляй… меняя…

— Миша… — осторожно погладила его по плечу, — Успокойся, пожалуйста… Я здесь… С тобой…

Вдруг он резко распахнул глаза. Наши взгляды соединились. Несколько секунд судорожно втягивая воздух, он моргал, стараясь отогнать от себя морок накативших воспоминаний.

— Миш…

Парень нахмурился, грубо перехватив мои пальцы. Сжал их.

— Предупреждаю, если ты скажешь еще хоть одно жалостливое слово, мое терпение лопнет. Не советую доводить меня до состояния кипения. Я и так, знаешь ли, последнее время не в ладах с головой. Это всего лишь долбанный кошмар. Уж как-нибудь справлюсь. — И, запрокинув голову, уставился в потолок.

Окончательно сбитая с толку, я смущенно пробормотала:

— Ну, я пойду…

Стерев пот со лба, Царев вновь вернул пронзительный ожесточенный взгляд на мое лицо.

— Не уходи.

— Ты и я в одной кровати… — сухо сглотнула, — думаю, это плохая идея.

Хотя, если уж положить руку на сердце, из точки «плохая идея» наш поезд стремительно мчался в точку «катастрофа».

— Обещаю не распускать руки. Иди сюда! — приподняв край одеяла, Миша кивнул на открывшийся пустой островок матраса.

Закусив губу, я осторожно легла. Глазом моргнуть не успела, как Миша, усмехнувшись, притянул меня к себе. Его руки и ноги, словно ядовитый плющ, обвили мое дрожащее тельце. Даже вздохнуть нормально не могла, не говоря уже о том, чтобы пошевелиться. Я оторопела.

— Ты же обещал не распускать рук…

— Обещал, Виктория. Я много чего тебе и себе обещал. — Шумно втянул воздух. — А на деле… Меня от тебя немилосердно кроет. Ничего не могу с собой поделать. Полежи так, не шевелись. Мне надо… — сиплый вздох, — надо… — отчаянный вибрирующий звук, вырвавшийся из его горла срезонировал прямиком мне между ног, запуская опасную химическую реакцию.

Зажмурилась, мысленно призывая ко всем богам самоконтроля. Его близость пробуждала во мне самые низменные желания. Так было всегда.

«Возьми себя в руки, тряпка! Вам нельзя… нельзя… нельзя…»

— Миш? — осмелилась прервать затянувшуюся паузу.

— Да, крошка? — его голос был пропитан таким блаженством: я даже не сразу вспомнила, что хотела сказать.

— Как тебе удалось провернуть все это со съемкой? В договоре стояло другое имя. Я точно помню.

— Я же говорил, что купил билет на самолет еще в ноябре. Тогда же и договорился о сьемке. Как чувствовал, что ты пошлешь меня лесом. Подстраховался. Твоя Лена Костина за лавандос готова вписать в договор хоть самого дьявола. Крайне ушлая бабенка.

— Так ты ее подкупил?

Миша усмехнулся:

— Ну, типа того.

— Странно… — Я вздохнула.

— Что странного? — и снова с такой щемящей теплотой.

— Ты же сказал, что не знаешь, как нам со всем этим справиться, а сам приехал.

— Да. Сказал. — Слегка ослабив объятия, Миша вздохнул. — Но это не значит, что я не буду искать варианты.

— Ты правда решил развиваться как блогер?

Последовал сдавленный смешок:

— Боже упаси.

— Но…

— Слишком много вопросов. Вики.

— Вики? — слабая улыбка приподняла уголки моих губ. — Рада, что мой Миша вернулся.

— Твой Миша? — его рука, обнимающая меня за талию, скользнула выше, оказавшись прямиком у меня под грудью. — Ви-ки… — повторил, невесомо касаясь моей шеи губами.

Оу…

— Я должна тебе кое-что сказать. Я все время думаю над словами гадалки. «Ты можешь спасти их двоих…» Я могла спасти его, Миш… Могла… Но ничего не вышло.

Некоторое время он, кажется, обдумывал услышанное. А после сдержанно выдал:

— Его было невозможно спасти. Если только постоянно держать на жестких седативных, как бешеную собаку… — Обреченный вздох. — Столяров отдал амбулаторную карту Льва со всеми обследованиями и анализами отцу. Болезнь прогрессировала — у брата начались необратимые изменения в коре головного мозга…

Я стиснула зубы, с трудом переваривая эту информацию.

–…Батя проконсультировался с несколькими мировыми светилами в области психиатрии. Большинство из них удивлены, что Лев, учитывая неутешительный анамнез, вообще так долго продержался без госпитализации. Ты и так ему помогла. — сжал мою ладонь, — тем, что была рядом и вселяла надежду… Благодаря тебе у него появилась вера…

Вера.

— Я все понимаю, но эти ее слова до сих пор не дают мне покоя…

— Вики… — Миша нежно пробежался пятерней по моим волосам, — тебе не в чем себя винить. Да и… почему ты не допускаешь мысли, что она просто ошиблась?

Вздохнув, я потерянно уставилась в окно:

— А вдруг ты тоже в опасности? Знаешь, когда я услышала твой крик… — голос предательски дрогнул, — на миг представила, что могу потерять и тебя… Сначала мама, потом тетя… Лев. Я не переживу, если с тобой что-то случится, Миш… — Глупые слезы все-таки собрались в уголках глаз. — Я просто этого не переживу.

— Ну ты чего, Вики? Я здоров. Абсолютно здоров. Столяров обследовал меня вдоль и поперек. Тебе не о чем волноваться.

Развернув меня к себе лицом, он пристально посмотрел мне в глаза.

Я приподнялась на кровати.

— А какое предсказание было у тебя? Ты ведь так и не сказал, какая карта выпала… — И вновь спальня на некоторое время погрузилась в безмолвие. — Там что-то плохое, да? — пробормотала.

Крепче сжав мою ладонь, Царев загадочно улыбнулся:

— Плохое? Да как посмотреть… Эта карта выпадает очень редко. На памяти «Ванги» всего лишь третий раз.

— И что это за карта? — робко.

Внезапно я оказалась у Миши на коленях. Зарывшись в мои волосы пальцами, он серьезно заглянул мне в глаза. Его зрачки расширились.

— Любовь до гроба, — произнес на полувдохе.

— Любовь до гроба… — повторила ошеломленно.

От его признания кровь так громко стучала в висках… А сердце сжалось до размеров булавки. Миша, бережно прижимая меня к себе, тяжело дышал, а я в любой момент могла потерять сознание от нехватки кислорода.

Мы словно по минному полю шли. И взрыв был неизбежен. Атомный.

— Но… Она как-то это прокомментировала? — поинтересовалась я, одеревеневшим языком.

Миша улыбнулся. Заметила, как задрожали сухожилия на его крепкой шее:

— Сказала, ты сразу почувствуешь, когда встретишь ее. Свою судьбу. И я почувствовал. В то утро вообще не собирался ехать к Лёвке, — вздохнул, — поэтому тебя и не оттолкнул. Не смог. Ты ведь тоже сразу почувствовала? Именно меня? Своего мужчину?

Да. Сразу.

Но вслух произнесла:

— Любовь до гроба… Прямо как в сказках.

— Да, крошка. И в нашей сказке будет счастливый конец. Я тебе обещаю. — Опустив меня на кровать, Миша укрыл нас одеялом. — Рискнешь дать мне шанс? — Подушечка его пальца легла на мою нижнюю губу, слегка ее расплющивая. — Скажи, что рискнешь?

— Я подумаю, — не смогла спрятать улыбку.

— Ну хоть так, — хмыкнул.

— Давай спать? — пробормотала, перебирая его длинные теплые пальцы, сцепленные на моем животе.

— Давай, — отозвался севшим голосом.

И ведь я отчаянно пыталась заснуть. И Миша пытался. Вот только… в какой-то момент, откинув одеяло, он застонал:

— Ни хер-р-а… У меня мозг взрывается, когда ты рядом! Еще и в моей футболке… Ну какой сон, Вики?

— Миш… — охрипло.

— Если уж нам суждено сгореть от чувства вины, то давай сделаем это красиво? М? — собрав мои растрепанные волосы в кулак, слегка оттянул их. — Я не сделаю ничего, что может тебя огорчить. Доверься. Просто доверься… Ты ведь ждала меня? Отталкивала, но все равно ждала?

Я неопределенно качнула головой.

— Я так запуталась, Миш…

— Но ведь скучала?

— Скучала.

— Сильно?

— Очень, — наконец, сдалась я.

— Я тоже. Все время о тебе думал. Ты мне снилась. Пару раз даже просыпался в собственной конче…

— Ой…

— Вот и представь масштаб моих долбаных страданий! Ну, представила? Ни днем, ни ночью покоя нет, не выходишь из башки, — Он кашлянул. — Но я устал жить воспоминаниями. Вот она ты… И я даже не сомневаюсь… — задрав мою футболку, Миша пробрался под кромку трусиков, издав ликующий смешок. — Что это такое, Вики? М? — размазав мою влагу по складкам, он вытащил руку, легонько мазнув кончиками пальцев по моим приоткрытым губам. Я зажмурилась. Все тело пронзила крупная дрожь. Пульсация между ног становилась невыносимой. — В аэропорту уже озвучил некоторые свои желания. Пора начать воплощать их в жизнь. Не так ли?

Мысли закончились. Возведенные стены рушились одна за одной… Я просто смотрела на него поплывшим взглядом, внимая каждому слову своего мужчины. А в том, что это именно он, не осталось сомнений.

— Давай начнем с малого? С поцелуев? Как тебе идея?

— Поцелуи… — пробормотала чересчур мечтательно.

— Я просто поцелую тебя, Вики. Просто поцелую тебя… Везде.